Скрипка

Музыка – это одно из самых светлых чудес света. И самых хрупких. Она, подобно Снегурочке, истаивает в окружающем пространстве, если надломлена душа инструмента и его настройщика, исполнителя.
События, о которых я вам сейчас поведаю, происходили очень давно, когда я ещё была очень молодой скрипкой. Мой хозяин, очень добрый человек, играл в оркестре. Я скажу, что даже очень хорошо играл – я была первая оркестровая скрипка. Не примите это за хвастовство, но именно из-за этого у нас и начались проблемы.
Дело в том, что его друг, занимавший место второй скрипки в оркестре, всегда завидовал моему хозяину. Его смычок извлекал виртуозные звуки, но, я должна признаться, музыка звучала не так искусно, как у моего хозяина и вечного друга.
И вот однажды он состроил хитроумный план, по которому соперника можно было бы выкинуть из оркестра. Я не буду рассказывать в подробностях его действий, - скажу только, что в один дождливый вечер мы оказались на улице одни, без денег и работы.ля нас начались очень нелёгкие дни. Мы жили на улице, питались тем, что даст бог и случайные слушатели. Единственным просветом было то, что по вечерам мы играли на площади и собирали множество людей, кое-кто даже кидал в мой чехол монеты.
 Но вот в один прекрасный для нас день мимо проходила девушка, которая очень долго стояла неподалёку и слушала мелодию, извлекаемую из меня моим неповторимым мастером. Когда она направилась именно к нам, я почувствовала, как забилось сердце моего владельца. Я очень удивилась и пребывала в смятении – сколько я была с моим хозяином, такого с ним никогда не было! А девушка, смущённо улыбаясь, сказала, как ей нравится музыка. Я пропущу дальнейший разговор, скажу только, что после этого мой хозяин очень просветлел лицом и даже напевал весёлые песенки.
Это было счастливейшее время, хотя мы оставались всё так же бедны. Но его это как будто не тревожило. Мне всё время хотелось петь от того, что я снова
 видела своего прежнего хозяина.
Наступила весна. Всё дышало радостью и надеждой. Мой хозяин читал своей Авроре ( так звали его девушку) стихи:

Все нынешней весной особое,
Живее воробьев шумиха.
Я даже выразить не пробую,
Как на душе светло и тихо.
Иначе думается, пишется,
И громкою октавой в хоре
Земной могучий голос слышится
Освобожденных территорий…

Чтобы купить кольца для помолвки, он согласился поиграть на празднике, устроенном одним состоятельным господином в честь дня рождения его сына. Я совсем изнервничалась, взвизгивая пассажи для полек, галопов, мазурок. Мои струны чуть не лопнули от напряжения.
 Хозяину хорошо заплатили, гости наперебой приглашали его в другие увеселительные места.
Помолвка прошла шумно и ярко. Платиновые кольца блестели на пальцах влюблённых. Я опять распевала польки и галопы и так устала, что даже не могла вспомнить любимую мелодию Вивальди. «Ничего, - сказал мой хозяин, - нам не нужны теперь грустные мелодии. Скоро у нас будет много денег, и мы будем делать всё, что захотим.»
Приглашения сыпались на моего хозяина одно за другим. Я стала модным и не слишком дорогим товаром.
Но Аврора загрустила и упрашивала моего владельца не покидать её на долгое время. Она уверяла, что лучше светлых и щемящих мелодий Вивальди она не слышала ничего, что ни за какие деньги она не отдаст своего счастья.
Я с ужасом ощутила, что мой хозяин не слышит её. Он не слышал и меня. Мой голос менялся, мои звуки стали резче, грубее, крикливее. Мне почти не давали отдохнуть. Футляр, в который меня небрежно швыряли, вымок на одной из пирушек, когда пьяные гости сбросили его в бассейн. Я почувствовала, что рассыхаюсь, теряю силы. Однажды, когда хозяин тронул меня смычком, я смогла лишь зашипеть. «Не беда, - услышала я хозяина, - купим новую!»
Я закрыла глаза и приготовилась умереть.
Очнулась я от чьего-то прикосновения. Меня держали руки Авроры. «Бедная, бедная, - услышала я её голос. – как же тебе досталось от хозяина. Я возьму тебя с собой в память о той музыке, которая сделала меня счастливой. Мы уйдём далеко-далеко. Я найду лучшего мастера – он тебя вылечит, ты будешь петь ещё много лет. Ведь родился же где-то скрипач, которому ты нужна. Ведь есть же музыка, которая не продаётся, а рождается, чтобы очищать сердца от зла. Твой бывший хозяин слишком упоён жадностью и тщеславием. Мы ему не нужны.»
Так закончилась моя первая жизнь. В пустом доме на столе остался клочок бумаги, написанный Авророй:

Любить – идти, - не смолкнул гром
Топтать тоску, не знать ботинок,
Пугать ежей, платить добром
За зло брусники с паутиной.
Терять язык, абонемент
На бурю слёз в глазах валькирий,
И, в жар всем небом онемев,
Топить мачтовый лес в эфире…

Прошло пятнадцать лет. Я долго была больна… У моей новой хозяйки  родился ребёнок. Очень смышлёный мальчик Тони. Он так напоминал мне моего старого мастера в свои четырнадцать лет. Мы уже пробуем слаженно играть вместе. Тони очень добрый, у него чистое сердце, как и у его матери. Мы часто выступаем на благотворительных вечерах, все сборы от которых идут нуждающимся талантливым детям.
Однажды мы выступали на подобном вечере. Я вместе с моим юным исполнителем пела старую добрую мелодию Вивальди, нам аплодировали.
И тут Тони сказал: «Спасибо вам, дорогие слушатели! Мне очень приятно, что есть такие люди, которые не мыслят себе жизни без музыки. Мне достался от отца талант чувствовать скрипку, а усидчивость, терпение и стойкость – от матери. Я прошу выйти её на сцену!»
Аврора поднялась на сцену под громкие аплодисменты, и вдруг вслед за ней выбежал какой–то сумасшедший: «Как долго я вас искал!»
Неужели? Я ахнула – в заросшем бородой лице, светились, как и прежде, глаза моего хозяина.
Не буду описывать все подробности неожиданной встречи, но должна прояснить ситуацию. Мой старый хозяин после нашего ухода больше не играл. Упав духом, целый месяц он просиживал в питейных заведениях, а потом отправился искать Аврору. После долгих странствий, придя в маленький город, он решил послушать концерт молодого скрипача, чтобы последними монетами помочь будущим музыкантам.
Каково же было его счастье, когда, повинуясь безотчётному порыву совершить доброе, он нашёл свою драгоценную потерю!
А что же я?   Я волновалась  и задрожала всеми струнами, когда он взял меня в свои руки. Руки держали меня бережно и осторожно. «Прости меня, моя скрипка! – услышала я тихий голос. – музыка и любовь – это лучшее, что есть в душе человека. Потеряв их, человек обрекает себя на несчастье. Я слишком хорошо это понял.»
И я услышала странные нарастающие звуки поэтических строчек:


Поезд ушел. Насыпь черна.
Где я дорогу впотьмах раздобуду?
Неузнаваемая сторона,
Хоть я и сутки только отсюда.
Замер на шпалах лязг чугуна.
Вдруг - что за новая, право, причуда?
Бестолочь, кумушек пересуды...
Что их попутал за сатана?

Где я обрывки этих речей
Слышал уж как-то порой прошлогодней?
Ах, это сызнова, верно, сегодня
Вышел из рощи ночью ручей.
Это, как в прежние времена,
Сдвинула льдины и вздулась запруда.
Это поистине новое чудо,
Это, как прежде, снова весна.

Это она, это она,
Это ее чародейство и диво.
Это ее телогрейка за ивой...

2010