Перевал Перского. 2

      Утром нас разбудило начальственное предложение Сергея сгустить воздух. Уселись поудобней в спальных мешках и задымили в четыре сигареты. Вертолётный альтиметр показывал, что мы поднялись за ночь почти на триста метров. Падение атмосферного давления предвещало ухудшение погоды. Мы быстро запихали в рюкзаки пожитки и двинулись вверх под свист падавших сверху и мимо камней. Значит, солнце уже осветило скалы над нами, и вытаявшие из снега камни пели нам что-то своё, "свист астенато". Шли мы резво, наш Дима шёл последним и играючи выбивал из трещин крючья с карабинами, утяжеляя ими свой рюкзак. Для равновесия, как он объяснил. Слаженная работа убыстряла движение, и через полтора часа мы  выбрались на верх скал чуть выше дна цирка.

      Открывшаяся нам панорама была эффектным кадром из фильмов-катастроф. Висячие ледники, скользя вниз, давили своим весом на борта ледника на дне ледового цирка, отчего борта периметра опустились, а середина ледника вспучилась и разорвалась, образовав огромный провал, ведущий к скальным воротам цирка, из которых вываливался ледопад. Пока мы ошалело разглядывали эту картину, с отстоящего от нас на километр края провала отделилась ледяная глыба и медленно - из-за расстояния - стала падать в разлом. Мы стали хором считать: -один, два, три... услышали глухой удар и прекратили счёт. Сергей прикинул расстояние до пролома, скорость падения, скорость звука и объявил,что глубина разлома больше двухсот метров. Гала предложила: -ну что, покуражимся? Мы полезли в карманы штормовок за курагой и орехами с кишмишом. Сухой питательный завтрак заели снегом и направились, обходя разлом, на противоположенную часть ледника. Оттуда стали подниматься по висячему леднику к перевальной точке.
      Подъём занял всю вторую половину дня. К вечеру добрались к поперечной трещине в верхней части ледника. Размер трещины позволял выпрямиться во весь рост. Судя по громким раскатистым звукам, издаваемым водой, мы были в чреве огромного ледяного унитаза, но треск льда и резкое вздрагивание трещины не оставляло места сантехнической романтике. Хотелось быстрее расстаться с этим неуютным местом.
      Я обвязался верёвкой, выдолбил ледорубом карманы во льду выше трещины и стал выбираться из унитаза. Физически ощущал давление трёх пар глаз в тыл, это помогало мне в подъёме. Через тридцать метров ледник выполаживался, а на перегибе была удобная для страховки трещина. Ещё через полчаса мы стояли на перевале. Какие поэтичные и точные названия придумывали китайцы! Тянь-Шань, небесные горы! Закатное солнце окрасило снега ярким красно-розовым, тени тонули в глубоком густом ультрамариновом синем. Бездна неба не давила, а приглашала в невесомость. И полная торжественная тишина.
      Сложили тур и вложили записку в консервной банке, где по праву перво восходителей назвали перевал именем Романа Перского, погибшего годом раньше на спасательныз работах на Кавказе. Помянули нашего земляка в наспех поставленной палатке и отрубились, усталые и счастливые.

      Утром разбудил голос Димы: -да снимите с меня эту... Почувствовал, что эта лежит и на мне. Холодная, мягкая перкалевая крыша палатки. Вылезли из спальников и стали понемногу просыпаться. С трудом, но дошло, что палатку за ночь замело снегом выше крыши. Поставили снег для чая греться на примусе и стали вслух вспоминать, что и где оставили снаружи. И стали по очереди нырять в снег и наощупь отыскивать ботинки, штаны, верёвки и прочее барахло.
      К полудню снегопад прекратился, и мы, отдохнувшие и сытые, отряхнули палатку от снега, уложили в рюкзак и пошли искать спуск. Увидели крутой прямой снежный жёлоб, заканчивающийся на осыпи. То, что надо. Сели в снег и с небольшими интервалами понеслись вниз. Через десять минут мы спустились на осыпь и блаженно развалились на камнях.
      -Жентельмены, кто снимет с меня штаны?
      Мы втроём заинтересованно обернулись на жалобный голос. Гала пыталась расстегнуть замёрзшими пальцами пуговицы насквозь мокрого комбинезона шторм костюма.Втроём мы шустро и умело освободили её от мокрого комбинезона, мокрого шерстяного трико и помогли надеть сухое. Довольные, молча задымили в четыре сигареты.
      Как молоды мы были, как счастливы...



Сергей выходит на перевал
фото моё