Кроссворды

КРОССВОРДЫ

  Ехал я в электричке на работу в свой институт.  В Подлипках вошла в вагон высокая девушка с сумочкой через плечо.  Шаг её был размашистый, взгляд независимый.  Как раз мне такие женщины нравятся.  Она прошла весь вагон и остановилась возле меня.

  –  Здесь не занято? –  спросила.

  –  Что за современная манера заранее за других занимать места, как в электричках, так и в автобусах! –  менторским тоном проговорил я. –  Места должны занимать только первые пришедшие.

  –  Большое спасибо! –  с излишней выразительностью в голосе сказала она, не удостаивая меня взглядом.

   Голос ее был мелодичный, немного смешливый, не соответствующий её строгому виду.  Я подвинулся к окну, отметив про себя, что на пальце у девушки не было кольца — значит не замужем.

   «Вот бы с ней познакомиться!» –  подумал.

   Девушка села и достала из сумочки толстую книжку.

  К такой не подъедешь с банальными приёмами знакомства: мол, мы с вами где-то встречались, да не скажите ли вы, который час и так далее. Надо искать другие подходы.

   Вынул из своего портфеля газету.  На последней её странице был кроссворд, отгаданный мною только наполовину.

   «Сделаю вид, что не угадываю какого-нибудь слова, не утерпит, станет подсказывать, так слово за слово и познакомлюсь!»

   –  По вертикали.  Четыре буквы, крупное животное тропиков, –  вполголоса сказал я и посмотрел вопросительно на бабку, сидевшую напротив меня с кошёлкой у ног.  Деревенская, видать, ни за что не отгадает, а девушка как раз и ввяжется.

   –  Слон! — выпалила бабка, наклоняясь к моей газете круглым красным лицом.
               
   А девушка уже готова была сказать это слово, я видел это по её шевельнувшимся изящно очерченным губам и пытливому взгляду, устремлённому искоса на мою газету.  Но бабка некстати ее опередила.
 
    Называю теперь по горизонтали — чтобы найти это трудное слово, я, помню, бился над ним целый час.

   –  Свербига! –  радостно наклоняется ко мне бабка.

    Её лицо пышет жаром.

    Вот ведь получилась загвоздка!  Я называю то, что сам чёрт не угадает, а дюжая бабка щёлкает кроссворд, что семечки.  Так в этот день мы с девушкой не поговорили.  Доехали до Ярославского, она заторопилась к спуску в метро, даже не взглянув на меня.

   На другой день я опять ехал в том же вагоне.  Положил рядом с собой портфель, будто место занято.  Как только девушка протискивалась по проходу вагона, я быстро убрал портфель с сиденья и показал ей глазами, мол, место свободно.  Она села и опять уткнулась в свою толстую книжку, а я достал «Науку и жизнь» с трудным кроссвордом.  Даже, если сидела бы рядом со мной та мудрая вчерашняя бабка, то и она не отгадала бы в этом кроссворде ни одного слова.
 
   Электричка тормозит у станции Мытищи. Я с равнодушным видом отворачиваюсь к окну, гляжу на людей, столпившихся на платформе,   и как бы про себя бормочу:

   –  Четыре буквы.  Длинный стебель некоторых кустарников.

   –  Молодой человек! –  сказал, сидевший напротив меня, располневший пенсионер в старомодной соломенной шляпе. –   Вас бы надо отечески попотчевать этим длинным стеблем.  Занимались бы лучше полезным чтением, как мы в своё время! Ну и молодёжь пошла нынче. Сеяли рожь, а косим лебеду.

   Мне хотелось отпарировать этой соломенной шляпе другой пословицей: «Ахал бы дядя, на себя глядя», но я благоразумно потупил глаза.

   Всё-таки я старику-пенсионеру был благодарен за то, что не стал он угадывать слова.  Сижу, потираю лоб, делаю вид, что мучаюсь, никак не могу угадать слово.  У девушки подрагивали веерообразные ресницы от нетерпения помочь мне, но она по-прежнему не считала нужным заводить контакт со мной.

   Подъезжаем к Перловской.  Брюзга-пенсионер к моему удовольствию стал пробираться к выходу, но напоследок он всё же не преминул возможностью ещё раз  презрительно прищуриться в мою сторону:

   –  Эх, молодёжь! Словами и туды и сюды, а делами никуды.
 
   На место этого старикана сел мужчина средних лет с озабоченным лицом.

   Мужчина достал из папки плёночный калькулятор, листки каких-то накладных с цифрами  и углубился в свои расчёты.  Понятно, что такому бизнесмену не до кроссвордов, и это, как говорится, вселило в меня надежду, что неприступная девушка клюнет на мою приманку.

   В Лосиноостровской вошли в вагон два контролёра, мужчина и женщина, с кокардами железнодорожного ведомства на головных уборах.  Не знаю, проверяли они билеты или нет, только я увидел, как они застряли возле наших сидений. Увидели, что я бьюсь один над кроссвордом, стали наперебой предлагать свои слова. Особенно усердствовала женщина-контролёр с вздёрнутым носом.  Но то,  что она подсовывала мне, и близко не лежало по смыслу. Я слегка заскучал.
 
   Рядом с контролёрами смело остановился парень в ковбойке и джинсах, который, насколько я знал, всегда ездил без билета.

   – Эмблема! Реторта! –  чесал парень в ковбойке.
 
   Своей эрудицией он, пожалуй, не уступал вчерашней деревенской бабе с кошёлкой. Парень стоял, широко раздвинув ноги  (говорят, прописным азом ноги растопырил) и нахально пялил свои кошачьи глаза на мою девушку.

   А та, наряду с усиленной работой мысли, то ли по поводу прочитанного в толстенной книге, то ли по поводу отгадывания слов дурацкого кроссворда, успела раза два  изогнуть тонкие бровки и с интересом вскинуть ресницы на развязного ковбоя.
 
    Кроссворд кончался, шансы познакомиться с ней таяли.  Осталось угадать всего пару слов, а уже «Маленковская».  Правда, слова остались самые трудные.  Даже ревизоры и парень в джинсах поскучнели.

   –  Ваш билет! –  неожиданно повернулся рослый мужчина-ревизор к парню.

   Безбилетник заторопился к выходу, и я вздохнул с облегчением.
 
   –  Мадапалам! –  послышался музыкальный голосок рядом со мной.

   Это слово прекрасно вписалось в свободные клеточки.  Я заёрзал на лавочке: умница и с выдержкой.  Кажется, знакомство наклёвывается…

    Над последней загадкой бились мы до самого вокзала.  У девушки от умственного напряжения наморщился доселе гладкий мраморный лоб.
 
   «Волевая!» –  отметил я.
 
   На перроне вокзала в людской толчее я попробовал  заговорить с ней о вопросе, не относящимся к кроссворду, но она так была погружена в отгадывании какого-то зряшного слова, что мне бесполезно было вытаскивать её на поверхность обыденных разговоров.

  Едва она вошла своим деловым шагом в вагон в Подлипках на следующий день, как всё вокруг осветилось от её предупредительной улыбки и блестящих больших глаз.

  –  Знаете, я перерыла все тридцать томов энциклопедии.  Как говорится, прочитала всё от аза до ижицы. Всё-таки нашла!  Это слово –  «прополис»!

    Я убрал, как обычно, с сиденья свой портфель –  объект, вызывающий уничижительные взгляды, стоящих в проходе пассажиров.  Она с чуть заметным стыдливым трепетанием ресниц  села.  Уже без толстой книги в руках, но с кипой вырезок из журналов и газет.

   – Кстати, я нашла в старых журналах много интересных кроссвордов.  Вот они, специально для вас постаралась! –  филигранные губы «филологички» загадочно изгибались в улыбке. –  Половину листков заберите себе, вторую половину — забираю я.  Вызываю вас на соревнование. У нас на кафедре пока никто не смог опередить меня в угадывании слов.

   Мы шли  мимо старинных фигурных металлических столбиков, поддерживающих сводчатую крышу вокзальной платформы.

   Она на ходу уткнулась в свои листки, с торопливой жадностью шепча себе под нос:

   –  Землеройка, скунс, пропеллер, эволюция, мотовило…

   На меня она не смотрела.

   –  Завтра узнаем, кто из нас больше отгадает! –  мечтательно шептала она, –   А у вас дома, есть разные энциклопедии? А у меня их…

   Мне пришло на ум кое-что из прочитанного о быстроте и изворотливости женского ума.  Пока баба с печи летит, семьдесят семь дум передумает.

   Весь вечер я перебирал неуловимо пахнущие духами листки с кроссвордами, их пустые клетки мало-помалу навели на меня уныние.  Назавтра я обдуманно опоздал на поезд, сел на следующий и в другой вагон.  Прав тот старик-пенсионер, что советовал попотчевать меня прозаической лозой. Хватит забивать себе голову всякой чепухой. Как справедливо заметила мудрая поговорка:

  «Делу время, потехе час».