Бомж

                Бомж
Галя проснулась в хорошем настроении, сегодня у нее день рождения. Решила отпраздновать среди друзей и коллег, в дорогом ресторане. Она успешный детский психолог города,  могла многое себе позволить. Выпив кофе и приняв душ. Прошла в детскую комнату, там сладко спала ее дочка Сонечка.
- Просыпайся, моя маленькая проказница, пора в школу.- присев, у края кровати прошептав ей на ухо. Соня потянулась и не открывая глаза, что то пробурчала.
- Ну, засоня, просыпайся, иначе опоздаем.
- Еще пару минут, мам.
- Нет, нет, вставай. – Галя сдернула одеяло – Вставааай.
- Да проснулась я, ты такая зануда! – Соня села на край кровати и потирала глаза.
- Кто бы говорил – Галя улыбнулась, после ухода мужа, дочь стала для нее спасением.
- Мам, может, не будем кашу? Она мне  надоела, сделай просто бутерброд.
- Каша очень полезна, а с бутербродов ты себе желудок портишь, поэтому мой бельчонок, кашу есть будешь.
- Ну, мам.
- Ни каких, ну.
Соня с видом великого мученика, съела кашу. Быстро одевшись, нетерпеливо ждала маму, которая, как и всегда искала ключи от машины.
- Мам, ну что ты копаешься? Наверное, снова в холодильник положила.
- Так и есть! Не понимаю, как я их туда вообще ложу.
- Все психологи, сумасшедшие, да мамуль, с днем старения тебя еще на один год – Соня ехидно улыбнулась.
- Спасибо доченька, не уколешь, не заснешь, не забывай, ты дочь сумасшедшего психолога. – Галя попыталась открыть входную дверь,  но та приоткрылась не намного, что- то мешало. Ее пробрал страх, а вдруг труп? Пару дней назад домофон сломался и в подъезд мог войти кто угодно. Она сильнее толкнула дверь. На площадке спал бомж.
- Ты, что ту делаешь? Пошел вон отсюда! – Галя, поморщилась, в нос ударил запах мочи, немытого тела. Соня заткнула нос.
Открыв глаза и еле вставая, цепляясь за перила, перед ними встал старик. Изможденное грязное лицо с выцветевшими, пустыми глазами:
- Прости дочка, холодно на улице сегодня было, а ваш подъезд оказался открытым.
- Какая я тебе дочь? Выходи, пока полицию не вызвала! Теперь вонь, эту неделю проветривать нужно!
Бомж молча развернулся и держась за перила трясущимися руками начал спускаться.
- Мам, а почему они так воняют? Меня тошнит.
- Не моются, пьют, не стирают одежду – К ней тоже подкатывал комок, ей казалось, что и ее сейчас вырвет.
На ее слова старик обернулся:
- Была бы моя воля, я бы и помылся и одежу поменял, ты презираешь меня за это, дочь свою учишь, что грязный, вонючий человек плохо, а у вас чистых, сама душа какая? От нее еще хуже воняет пропастиной.
Галя оторопела, первый раз она видела такого бомжа. Обычно они уходят и не разговаривают. Сколько горечи в его словах. Отвечать ему ничего не стала, выйдя на улицу начала хватать воздух ртом, как будто ее душили.
Настроение было испорчено. Они молча доехали до садика. Старик не выходил у нее из головы.
- Здравствуйте, Галина Васильевна, с днем рождения вас – секретарь подошла к ней и поцеловав в щеку, вручила небольшую коробочку – Я надеюсь, вам понравится – она улыбнулась.
- Спасибо моя хорошая – Галя прошла в кабинет. Развернула шелестящую бумагу, открыла коробочку, ее взору предстал небольшой ангел, держащий сердце, с надписью, «За доброе сердце». Галю передернуло, она вышла из кабинета, держа статуэтку в руке,  пристально посмотрев  на Лену, задумчиво произнесла:
- Елена, а ты в действительности так думаешь?
- Как? Галина Васильевна? – она подняла на нее удивленные глаза.
- Ну, как надпись на статуэтке, у меня доброе сердце?
- Конечно, вы стольким детям помогли, мне, когда плохо тоже помогали, вы очень хороший человек.
Галя развернулась, захлопнув дверь кабинета, Лена пожав плечами, продолжила печатать на компьютере.
День пролетел быстро, забрав Соню из школы, увезла ее к матери.
 Платье на свое тридцатипятилетие купила заранее, из красного атласа, оно идеально подчеркивало ее фигуру, достала и  шикарное бриллиантовое ожерелье с серьгами, которые передала ей по наследству  бабушка.
Коллег и друзей собралось около сорока человек. Все говорили красивые тосты, дарили подарки.  Галя понимала, что все, кто сегодня пришел поздравить ее, лицемерные, с фальшивыми улыбками, безразличные для нее люди, так же, как и она для них, просто так было нужно, так заведено.
Душу сковало одиночество. Взяв бутылку шампанского, незаметно вышла из ресторана, ей хотелось побыть одной. Теплый ветер, свет дорожных фонарей успокаивал ее, алкоголь ударил в голову, сама того не замечая она дошла до своего дома. Присела на скамейку. Мысли путались, услышав шум справа, она вздрогнула, из кустов вышел старик, тот, что спал у них под дверью  утром. Она поежилась. На этот раз старик был с палкой, которая заменяла ему бодожок, даже в полутьме не скрывалась бледность его лица. Гале стало его жалко. Человек в возрасте, а бомж, ведь до этого он где то жил.
- Эй, старик! – Она махнула ему рукой, он оглянулся. – Подойди, пожалуйста.
Прихрамывая и опираясь на палку старик, еле волоча ноги, направился к ней. Сев на самый краешек скамейки и прикрыв глаза сказал:
- Не боишься задохнуться, от грязного и смрадного старика?
- Пока нет, слава Богу, на улице ветер, что ж вы скитаетесь тут? Поздно ведь уже?
- А куда мне идти? Я на свалке жил, но нас погнали оттуда, оказался в городе. Здесь хуже, чем там. Не построишь ни шалаша, ни домика, хотя бы картонного. Здесь у каждой помойки свои бомжи, гоняют часто, вот и ищу, где прибиться, в вашем районе почти нет бомжей, меня уже забирали в полицию, но все равно выпускают.
- Хотите? – Галя протянула бутылку шампанского деду.
- Что вы! Я не пью совсем, и вам не советую, все проблемы от зеленого змия.
- Не пьете, а проблемы есть. – Галя усмехнулась.
- Жизнь она такая, сидишь на горе. Споткнешься, иль сделаешь шаг не в ту сторону, найдутся, кто подножку подставит, и покатишься, пока катишься, весь об каменья изувечишься, и обязательно в грязь шлепнешься.
- Кто вам подставил такую подножку?  - Галя сделала глоток.
- Вот сидите вы здесь, пьете шампанское, одеты дорого, украшения на вас вон, как блестят, ловя даже не большой свет от фонарей, красивы, дочка у вас прелестная. Негоже, усмехаться над старым человеком, ведь вам это не интересно.
Галя посмотрела на него. Потом опустила глаза и уставившись на свои туфли с горечью произнесла:
- День рождения у меня сегодня, а знаете, как то грустно мне и одиноко. Не усмехаюсь я над вами. Мне интересно, вы ведь не плохой человек, еще утром поняла, по вашим словам, даже жаль вас. Так кто? Подножку вам подставил?
Старик замолчал на несколько минут, глядя в темноту, как будто, собирал все мысли, а может быть воспоминания. Галя выжидающе смотрела на него. Он повернулся к ней:
- Вам, действительно интересно? Поздно уже, отдыхать бы вам уже пойти.
- Я не тороплюсь, а выспаться успею.
- Родился я в Забайкалье, мне было восемь лет, когда началась война с фрицами. Младший брат у меня еще был, ему шесть лет тогда исполнилось. В начале еще ничего было, пока мать жива была, но осенью при родах умерла, вместе с ребенком. Мы вдвоем ей могилку копали, я лопатой землю долбил. А он ладошками выкидывал ее. Был у нас в деревне дядя Петя, выпить любил страшно, сжалился над нами, сколотил ящик в виде гроба, там и похоронили мамку, вместе с ребенком. Отец на фронт, как попал, через два месяца погиб, так вот мы и остались сиротами. На дворе уже октябрь был, мы на сеновале сначала ночевали, по людям ходили, у кого, что попросим. Взяла нас к себе тетушка, родная сестра отца, да не взлюбила она Николая, спал он на заваленке у дома, меня в зимовье пустила. В ноябре, как морозы ударили, обморозил себе руки и ноги, братишка, захворал, гангрена началась. Напоили его самогоном, перевязали все конечности, да и отпилили ножовкой все. Меня тогда не запустили, но его крик до сих пор в ушах стоит. Виню себя, ведь мог украдкой его ночью запускать, но глуп еще был. Не выдержало от боли сердечко, ему ведь шесть лет всего было, остановилось. Помню, как кричал, мамку звал, а я за дверью стоял, слезы ручьем льются, открыть пытался, взять за руку, поддержать его, ан нет, на задвижку закрыли. Вышла тогда тетя Клава и говорит, « ты бы пошел, досок, каких хоть нашел, хоронить тебе брата придется», а я стоял, как вкопанный, час стоял, наверное, все поверить не мог. В голове одна мысль, «Я виноват» . Тетка сжалилась, заказала гробик, копал я три дня могилку брату, рядом с матерью. Мужиков в деревне почти не было, дети да дряхлые старики, все на фронт ушли.-
Старик закашлял, казалось, он еще больше скрючился и побледнел.
- С вами все хорошо? Может лекарство какое нибудь вынести?
- Спасибо, пройдет. Простыл немного, ночи холодные, иди дочка спать и я пойду, устал.
- Куда, вы пойдете?
- Может, подъезд найду, может и подвал, вас тревожить больше не смею.
- подождите, не уходите, побудьте со мной немного. Вы, наверное, давно ни с кем не общались?
- Так кто оно так, воспоминания. – он выдержал долгую паузу - Говорят время лечит боль, но это не правда. Ты просто к ней привыкаешь, стараешься забыть, не думать, а когда вспоминаешь, сердце снова сжимается и душа начинает задыхаться от волны нестерпимого мучения.
- Вы, как никогда правы, во мне тоже живет боль, от меня ушел муж, к другой, а когда уходил, обосновал это тем, что я слишком консервативна. – Галя опустила голову, - Мне кажется, если бы он вернулся, я бы простила его, до сих пор схожу с ума, хотя прошло пять лет.
Старик уселся поудобнее,  и взглянул на Галину:
- Каждый, человек думает, что его боль самая сильная, что этого они не должны пережить, возникает вопрос, а за что? Почему так? Поверь дочка, потерять человека, который тебя не достоин, это высшая награда, ведь дальше этой боли могло быть больше.
- Что мы обо мне и о боли? Расскажите, что там дальше?  Я чувствую себя эгоисткой, которая жалела, только себя, а вот ваша судьба, по сравнению с моей, ад.  Продолжите пожалуйста, военное время, самое страшное, я только в книгах читала и фильмы видела, не думала, что встречу еще человека, от которого услышу все из уст.
Старик молчал, Галя ждала. Прокашлявшись он начал говорить тихим и сиплым голосом:

 - Бабы воем выли, волосы на себе драли, как похоронка приходила. Тускнели, как то, из за работы тяжелой чернели и серели. Мы постоянно с соседским мальчишкой бегали,  по колхозному полю, копали промерзшую картошку, на теле легкая рубаха, да штанишки, совсем босые, холодно было, но тогда мы его не чувствовали, голод все перебивал. Так прошла первая зима войны. Помню, как весной тетка сварила суп, из молоденькой крапивы, это был самый вкусный суп в моей жизни, лебеду рвали и тоже суп варили. Работать пошел на ферму, за коровами убирать, да кормить их, дояркам помогал, бидоны с молоком таскал. Летом, когда начинался сенокос, нарву чеснока дикого, запью водой с ручья, вот вся и пища была, а потом меня уж, тетя Света готовить научила, суп из лебеды варить, молоко перепадало, да кусочек хлеба, я и этому рад был. Зимой, помогал на реке вещи стирать за еду, руки сводило так, что боль в пятках отдавалась.
Рассказ прервал звонок мобильного телефона, Галя, быстро достав его, выключила.
- Извините. - Галя взглянула на него широко распахнутыми глазами. Рассказ действительности ее тронул.
Старик провел по засохшим губам платочком, взглянув на Галю, продолжил:
- Когда по радио объявили, что война окончена, мы не верили. Устроили праздник, кто то свинью зарезал, кто то вытащил варенья, тогда наелся я вдоволь в первый раз за много лет, казалось жизнь изменится, не только у меня, у всех.
Я жил на ферме до восемнадцати лет, пока не пошел в армию. Закинули меня в Новосибирск, после деревни, такой город, казался для меня сказкой. Служили мы дружно, это сейчас, у молодежи жестокости, больше, чем у Гитлера, готовы рвать друг друга на куски, не понимая ценности, каждой жизни. Придумали дедовщину.  Глупые! Думают, что жестокость и унижение другого, показатель, а на самом деле, пустые люди, как говорится в пословице «Сила есть, ума не надо», а сейчас большинство, без ума и живут.
   
                Старик вздохнул и прикрыл глаза. Галя, вскочила и быстро кинув «Подождите, я сейчас вернусь», бегом побежала к себе в квартиру, на скорую руку сделав бутерброды и налив в бутылку воды, она спустилась.
- Вот, возьмите – она протянула пакет, старик вздрогнул, за недолгое время он успел задремать.
- Не нужно мне ничего, спасибо.
- Берите! Вы, наверное, давно не кушали, нормальной пищи! – она положила пакет рядом с его рукой. Старик, чуть поколебавшись, все же съел не хитрую трапезу.  Галя ждала продолжения, на улице начинался рассвет, ей казалось, что это самое лучшее день рождения, ведь она встретила этого бомжа, хотя нет, он не бомж, он человек. Старик, будто прочитав ее мысли, продолжил:
- После армии предложил мне сослуживец остаться под Новосибирском  у них в колхозе, я долго думать не стал, согласился. Дом добротный дали, там и познакомился со своей женой, она дояркой на ферме работала, а я на тракторе ездил, поля вспахивал,  урожай собирал. Дружно жили, душа в душу, а вот никак не могли завести ребенка. После десяти лет ожидания, решили мы с детского дома взять. Собрались, приехали в город, приглянулся нам мальчишка. Артем, светлый, улыбающийся, глаза зеленые, влюбились в него с первого взгляда, через месяц он уже у нас жил. Договорились не рассказывать, что не родной он. Так эта тайна до сих пор живет со мной, а Люська моя, унесла ее в могилу. Недолго мы прожили с ней, двадцать лет всего, случилась беда, пришла она с фермы, белее – белого, кровь хлещет, вызвали фельдшера, а та руками развела, не знает, что делать, в город везти нужно. Попросил я тогда Егора, соседа нашего, у него мотоцикл был. Он согласился, пока везли, ей совсем плохо стало, сознание потеряла, привезли в больницу, врачи ее на хирургический стол сразу положили. Ждали мы часа три. Вышел врач, снял свою шапочку белую, лоб ей протер, сказал, что сделали все, что смогли, но спасти не удалось. У нее от надрыва, что то лопнуло. Не помнил себя я тогда, выл и об стены бился, Егор меня удержать не мог, хотя мужик здоровый был. Похоронил я свою Люську и больше никогда не женился. Слишком уж я ее любил, не мог предать, даже после смерти, хотя были женщины, которые хотели заарканить, но не тут - то было. До сих пор с теплом и любовью вспоминаю о ней, знаю, что смотрит на меня с небес и плачет, до чего я докатился. 
               Старик вытер глаза платочком, Галя хотела, что- то сказать, но он продолжил:
- Вырастил сына я один, все делал для него, школу на отлично закончил, в институт поступил, я нарадоваться не мог. Вот думаю, опора моя растет в будущем, но, как говорится, мы предполагаем, Бог располагает. Запил он там сильно, с института вылетел, с компанией связался, говорил я с ним, а ему, как горох о стену. Попал он на семь лет в тюрьму, залезли в магазин казенный, их там и скрутили. Горе мне было горе, за ночь от переживаний седым стал.  Посылки ему передавал, ездил, каждую неделю, тюрьма совсем его распоясала, требовать стал, то ему надо другое. Я все терпел, сын все же. Освободили его зимой, ко мне не поехал, остался в городе, почти не звонил, сам его искать ездил, нашел у друга, а он пьяный, поругались с ним крепко, первый раз тогда меня ударил. Простил я его, когда он отрезвел и на коленях предо мной стоял. Спустя время снова попал в тюрьму, но уже на пятнадцать лет, сердце у меня начало болеть, но все равно работал, что бы помогать ему там. Надеялся, одумается он,  пришло время, освободился. Приехал ко мне, попросил все сбережения, бизнес говорит, открыть хочу, я уж обрадовался, неужели ума прибавилось. Отдал все что было, у соседей еще занял. Перестройка потом началась, тяжело стало, а мне уж и лет не мало. Ни слуху, ни духу, от него не было. В одно прекрасное утро приехала ко мне иномарка, сын вышел, с ним женщина. Представил, как жену, собирайся, говорит, дом продавай, к себе тебя заберем,  я с радостей то, после стольких лет ожидания, нечаявши живым увидеть, согласился. Дом продали быстро, деньги ему отдал, он привез меня в город, забрал паспорт и оставил на вокзале. Две недели я ждал его на вокзале, не дождался.Так вот и скитаюсь я, уже третий год, думал,  в дом престарелых подамся, а там места нет, да и без документов, не принимают.
- Ну, а вы искали его? – у Гали подкатил ком к горлу, ей безумно захотелось помочь этому старику.
- Искал, да, город большой, где ж я его найду то, сил тоже больше нет. – Он взглянул на восходящее солнце. В его усталом, бледном лице читалась обида и горечь, казалось, что морщины, покрывающие все лицо стали еще глубже.
- А, знаете, пойдемте ко мне, вы помоетесь и чай попьете, я вам одежду чистую дам, - Галя поднялась со скамейки, ее уже не волновал его запах. Она решительно намеревалась помочь этому незнакомому человеку. Только сейчас, она поняла, что жила пустую жизнь, где властвуют деньги и безразличие.
Старик опираясь на бодожок встал.
- Спасибо, но мне этого не нужно, видимо судьба у меня такая. Скитаться. – он развернулся и пошел прочь. Галя молча стояла и смотрела на сгорбившегося старика, который бежал от нее, как от чумы. Спохватившись она побежала за ним.
- Подождите, не уходите, я могу вам помочь – Галя перегородила собой дорогу.
- Дочка, иди спать, уже утро. Сейчас в вас бушуют чувства жалости, а протрезвев, вы пожалеете об этом.
- Я не пожалею, я клянусь!
Старик остановился и пристально взглянул на нее:
- Не стоит мучить себя минутными эмоциями, дочка.- Он развернулся и пошел прочь.
- Скажите ваше имя хотя бы – не унималась Галя.
- Гришин Федор Иванович я.
- Гришин – вторила она  - А, сына вашего, как зовут?
- Иван – дед закашлялся.
Галя побрела домой. В голове пролетела тысяча мыслей, как помочь старику. Зайдя в квартиру, схватила мобильный телефон. Короткие гудки, но никто не отвечал, сегодня выходной, все будут спать до обеда. Она рухнула на кровать и заснула.

Вот уже неделю она ездила по районам города, в поисках старика, забыв о работе. Он, словно сквозь землю провалился. Она злилась на себя, что в то утро не уговорила его остаться. В тот же день она договорилась сделать у нее в квартире ему прописку, чтобы восстановить его паспорт. Не забыла и донять Олега, знакомого адвоката, чтобы помочь ему жилплощадь, тот охотно согласился, услышав историю, но черт возьми! Куда он делся? К вечеру она вспомнила, что перед тем, как он попал в город, жил на свалке. Переодевшись в спортивный костюм и кроссовки, она поехала именно туда. Уже смеркалось, территория свалки огромная, она даже чуть испугалась, что не сможет найти, но взяв фонарик, уверенно направилась к еле выступавшим крышам, самодельных домиков. Заглянув в десятки из них, встретила удивление. В самом последнем сидела женщина, со смуглым лицом, голова перевязана платочком, улыбаясь, протянула Гале шоколадные конфеты:
- Будешь? Вот утром машина с магазина привезла, они правда просроченные.
- Нет, спасибо, я человека ищу, Федором его зовут, старик, с посохом ходит. Знаете такого? Видели?
- А, зачем он вам? – она удивленно посмотрела на нее
- Забрать его хочу, домой к себе.
- А, вы кто ему? У него нет вроде дочки.
- Друг я его, помогите, если знаете.
- Друг говоришь? Откуда у бомжей, богатые сучки в друзьях, вроде тебя? Что тебе от него нужно? – женщина вскочила и сделала шаг к Гале, та отпрянула и запнувшись упала в кучу мусора. Женщина засмеялась, показывая сгнившие зубы:
 - Испачкаться не боишься, ахаха. – Сдвинув брови и посмотрев на Галю продолжила с ехидной улыбкой:
- Ты мне водочки купи, я тебе все скажу.
- А, где гарантия, что вы скажите, где он? – Отряхиваясь, ответила Галя.
- Ха, гарантия, что ты живая отсюда уедешь!
- Хорошо, куплю, но сначала скажите, где старик! – Теперь уже Галя сделала уверенный шаг к женщине.
- Ладно, пойдем, заболел он, лежит. – Женщина повела, ее своими неведомыми тропами, минут через двадцать они подошли к домику из коробок. Бомжиха нагнулась и заглянула внутрь:
-Эй, Иваныч, к тебе гости, а говорил нет никого – в ответ послышался сильный кашель. – Водку гони, вот твой друг.
- Водки нет, возьми деньги – Галя протянула купюру.
- Еще давай, информация в наше время дорого стоит. Получив еще, она ретировалась.
- Что ж вы, человек, видевший столько в жизни, сбежали? – Галя присела рядом со стариком, «пол» был, как и «домик» из коробок.
- Не убежал я, просто ушел на свое место, не думал, что ты такая упрямая. – Старик снова закашлял.
- Идти можете? Вам в больницу нужно, наверное у вас воспаление легких.
- Не пойду я никуда, дочка. Освободиться бы мне, уже пора, Земля – это ад и я устал здесь быть.
- Возможно и ад, но вы должны поехать со мной, я уже договорилась восстановить ваши документы, пусть я немного побуду ангелом хранителем. Разрешите?
У старика из глаз потекли слезы, спорить с Галей ему не хотелось, он протянул ей руку…
Они тихонько зашли в квартиру, Галя включила свет.
- Раздевайтесь, пойдете в ванную, одежду вот в этот пакет положите, вот вам новая. – Она бегала из угла в угол, старик удивленно наблюдал за ней.
- Да, не стесняйтесь вы, теперь все хорошо будет. – Она улыбнулась.
- Спасибо тебе дочка.
-Ах, да и вот шампунь, нууу, если у вас вши, я купила – Галя покраснела и почувствовала себя неловко.
- Спасибо, огромное спасибо – дед закрылся в ванной.
От шума воды проснулась Соня:
-Мам, а кто у нас? И что это за запах, фуууу – Соня заткнула нос.
- Помнишь старика у дверей? Он у нас в гостях.
Девочка от удивления открыла рот:
- Ты с ума сошла? Он же бомж
- Тсс, не кричи, он хороший человек, не обижай его, это лично моя просьба – Галя улыбнулась.
- Он же нас ограбит!
- Не ограбит, иди спать.
- Мам, ты сумасшедшая!
- Знаю, но ничего не поделаешь.
На утро Галя везла деда в больницу к знакомой, договорившись о полном обследовании и оставив там Федора Ивановича (по другому она его больше никак не называла)  поехала к адвокату.
- Олег, поможешь? Я нашла Федора Ивановича.
- Какого еще Федора? – недоуменно произнес он.
- Как какого? Старик, который был бомжом, я его нашла!
- Ах да! Точно, сама знаешь дел много, где ж ты его нашла?
- На свалке! Привезла к себе, пока у меня поживет – от сказанного Олег поперхнулся чаем.
- Мдааа, дорогая, с головой дружишь? Температуры нет? – он протянул руку к ее лбу.
- Нет, так поможешь?
- Помогу, куда тебя деть.
- Отлично, нужно найти этого человека – она протянула ему бумажку с данными сына Федора Ивановича .
- Я знаю связи у тебя есть, пусть платит алименты или отдает половину жилплощади, а лучше и то и другое – Галя прищурилась.
- Какая ты жадная – Олег усмехнулся.
- Не жадная, а справедливая, все чмоки. Я побежала на работу.
                Раннее зимнее утро, Галя, выйдя из машины взглянула на окна своей квартиры, в окне ей махали руками Соня и Федор Иванович. Он так и остался жить у нее, она была этому рада, когда нашли его сына. Он снова сидел в тюрьме, его жена переписав на себя все, выгнала его и он остался ни с чем. Жизнь всегда возвращается бумерангом.  В руках она несла маленького, лохматого щенка, он привязался к ней на рынке, жалобно поскуливая и с надеждой в маленьких черных глазах бусинках, Галя не задумываясь взяла его на руки. « Ну вот, будешь Бусинкой!» и прижав щенка крепче, с легкой душой и счастливым сердцем поднялась домой….