Прощание с белой птицей

Непроникание звуков. Полная изоляция и глаза и внутренне неустроенный мир. Черты катастрофы и в них только ты. Пытаясь понять сегодняшний день…ничего, просто тень. Миллион и один случай збежавшей вины. Не смертельно, но, кажется, кончики рук холодеют, в глазах только остатки светотени. Мокрые слезы и все без звука, истерик, тишина, очень чистый поток. Драматичность событий легко придает оттенок самовеселящейся жизни.
А что было до того момента, когда он еще жил?
Пятница, вечер. Стаи ненужных страниц, опечатка смеющихся линий. Кровь, взгляд, обращенный на запад-восток. Все случилось внезапно, никто и не смотрел…кроме. Кроме той, что безмолвно пообещала на веке остаться тобой, хранить образ безликий в комнате для сокровищ-хранилищ. Стояв неподвижно она начинала тихо взлетать, смотреть на окна, стекла и льдины. Пустое дыханье и бесформенность сил. Она не может сдержать горечь утраты.
Все так прекрасно. Всего один день и вечное лето. Веселые танцы, хороводы и кони. Все как-будто бы сном. Стало неисполнимым сном. Ускользающий сон, ты снова и только ты будешь со мной, а я же буду с тобой на кончиках, взмаха ресниц. Не улетаешь и ждешь.
-Я не могла поверить, что его больше нет. Я не могла поверить в то, что его отравили. Как может быть вот минуту назад он, танцуя со мной, говорил о количестве чувства, а теперь его нет? - говорила она с килограммом печали и грусти на золотисто-алых губах коменданту, дневник офицера.
И вот его бездыханное тело. Его несли и на глаз моих катились красные слезы. Нет, не потому, что я была с ним знакома или мне было жаль его смерть. Сердце разрывалась, когда наблюдало за ней, за тобой. Ее синее платье, мрачный голос, истерика. Подбежав к машине, где лежал мертвый он, она кричала, била его, просила снова открыть его ясные, голубые глаза. Полный шок. Вся прострация жизни, как в черную яму. Где же ты? Где же он? Арина, малина твои глаза, словно камни бы если бы были голубыми они линиями бы, наверное, были. Уставший сезон. Пространство теней сейчас ее мало волнует. Трагический день обрезал ее жизни белые крылья. Спасибо тебе, она не сможет летать, идя на крышу, она…смутно понимала который сейчас по счету день, какому номеру статей принадлежал этот газетный номер. Не было ничего, что могло остановить и заставить жить.
«Иногда, конечно, мне хотелось бы жить. Строить храмы и вечную жизнь. А потом это вечно…я не знаю. Смысла нет, да и я больше на крыльях своих белоснежных не летаю. Устала. Оставлю только свою тень…»,- измученный голос прекратил свое вещанье.