До и после

        Вспоминая этот случай из жизни, не могу сказать наверняка, что из него правда, а что вымысел. Недавно мне перевалило за четвёртый десяток и начались проблемы со здоровьем. А вернее - с памятью. Связано ли это с событиями тех дней или это результат достижения относительно немалого возраста, сказать сложно. Случившаяся год назад смерть моего давнего друга также самым пагубным образом отразилась на мне. Два месяца я не выходил из дома, и лишь неожиданная удача давнего предприятия помогла мне вернуться в колею. Как бы то ни было, смерть друга могла лишь усугубить ситуацию, тем более мы уже долгое время не виделись. Она вызвала чувство ностальгии по тем временам моей молодости, когда под ногами была твёрдая почва, а мысли улетали далеко за пределы обыденности. Это чувство очень некстати теперь, когда я уже смирился со своей судьбой и знаю, что все оставшиеся годы проведу лишь в «разборе полетов». Однако столь долгая меланхолия помогла мне чуть яснее взглянуть на мою проблему. Как бы я ни старался, не могу вспомнить, чтобы страдал чем-то подобным до того невероятного случая, о котором пойдёт дальнейшее повествование. Сейчас я представляю собой жалкое зрелище, меня мучают бесконечные приступы дежавю, фантомы из прошлого, непонятные видения и постоянный страх. Все силы я трачу лишь на поддержание ясности мысли, хотя с годами это становится всё труднее. Как только мои моральные и душевные силы истощатся, я перестану существовать как личность, и тогда только этот труд останется подтверждением моего жалкого и бессмысленного бытия. Надеюсь, мне хватит скудного здоровья, чтобы довести дело до конца.

                1

        Субботним днем n-го июня 1994 года я проснулся довольно поздно и, быстро покончив с поздним завтраком, а по совместительству и обедом, решил, не откладывая, начать исследование. Причиной тому был случившийся накануне спор с преподавателем филологии о некоторых аспектах зарождения и развития многочисленных сект в нашем городе. Нужно сказать, что в те годы я был убеждённым материалистом, и мой пытливый ум требовал неопровержимых доказательств любого утверждения. В своих разбирательствах я часто доходил до крайностей. Например, пришлось расстаться со своей девушкой из-за бесконечных споров по каждому пустячному вопросу. Она была наивна, я требовал взвешивать каждый довод – разумеется, долго так продолжаться не могло.  Однако, странная, ненаучная и просто абсурдная лекция известного и уважаемого филолога вызвала во мне такую бурю негодования, что я впервые в жизни оскорбил человека. Перескажу по памяти:

-Ещё со времен античности нам известны многочисленные культы, имевшие место у древних народов Средиземноморья, Аравии, Индонезии, Южной и Центральной Америк. Одни исследователи утверждают, что центром зарождения всех культов является Африка. Вторые считают колыбелью мифов Хараппскую или Маргианскую цивилизации. Третьи, указывая на порой значительные различия обрядов, настаивают на независимом развитии культов в различных областях земного шара. Различия, по их мнению, связаны со многими факторами:  природные условия, флора и фауна, общественный строй и так далее. В-общем, как и в любой другой дискуссии, каждый тянет одеяло в свою сторону. И если посмотреть на эту разношёрстную толпу филологов, антропологов, арабистов, африканистов и египтологов со стороны, то может показаться, что вы попали на базар, где каждый хвалит свой товар и тихонько поносит конкурентов. Действительно умных и разносторонних людей в их среде мало, а умеющих слушать и того меньше. Ряд из них я всё же могу привести. Это Добрицхоффер, Дьяконов, Леви-Стросс,… Все эти люди были не только выдающимися специалистами в своих областях, но и умели выудить из работ коллег те крупицы информации, которые сохранились после бесконечных переизданий и правок. Не имея возможности черпать знания из первоисточника, они рылись в этой груде околонаучного мусора, бессмысленных умозаключений нерадивых авторов и их абсурдных гипотез. Результатом их кропотливой работы стала теория, объясняющая этапы развития человечества на протяжении многих тысяч лет. Удивительно, но эти гении, порой живущие в разные годы и не знающие друг друга, пришли к одному умозаключению: Все древние и современные учения, все культы, вся современная психология есть последствия единичного вмешательства в дела людей. И это всё. Я понимаю ваше разочарование, ведь  в своей лекции я не только не осветил проблему, но и породил куда больше вопросов, чем дал ответов. Однако больше мне нечего сказать.

-То есть всё сводится к элементарной религии. Хотите сказать, за всеми нашими достижениями стоит высшее существо? А иными словами…

-Я ничего не хочу сказать, молодой человек. Единственным из тех великих исследователей, с кем мне довелось познакомиться, был Дьяконов. Когда в нашей беседе я затронул эту тему, он сказал лишь то, что я передал вам. Дальнейшие мои расспросы ни к чему не привели, он уставился в одну точку и ушёл в себя, нехотя отшучиваясь для продолжения разговора. Долгие годы я искал информацию о колыбели цивилизации, о том событии. В какие-то моменты я думал, что вот-вот найду ответ. Но, знаете, чем дольше я живу и больше размышляю об этом, тем реже я возвращаюсь к решению головоломки. Мне стыдно как учёному признаться в этом, но меня пугает то неизведанное, что стоит за этим событием. Может быть, это странно и антинаучно, но…

-Но может быть и старческий маразм. – Подвёл я итог всей лекции.

        Исследование моё началось с похода в региональный архив, где я, не рассчитывая найти что-нибудь стоящее, изучил реестр книг Московской и Ленинградской библиотек. К моему разочарованию, серьёзных работ на эту тему было мало, не говоря о первоисточниках. В сотый раз я пожалел, что не уделял должного внимания изучению языков – ведь тогда мои поиски не ограничивались пределами бывшего Союза. Могу с уверенностью сказать, что моё исследование на этом бы и закончилось, не произойди та злополучная встреча. Думаю, именно смерть моего друга натолкнула меня на мысль о написании этого рассказа. Ему, а точнее случаю, отводится здесь ключевая роль. Странно, в те редкие моменты, когда я вспоминаю о Владе, передо мной стоит седоволосый худощавый старик с вечно трясущейся головой и бегающими зрачками. Таким он был в 38 лет. В рамке на верхней полке стоит фотография. На ней изображен молодой парень, уже начинающий полнеть, с кудрявой темно-рыжей шевелюрой и чуть заметной улыбкой. Таким он был в 20.

Я встретил его тогда по пути домой.

-Здравствуйте, Владислав;

-Здорово, коль не шутишь. – Знакомая интонация. Я сразу понял в чём дело.

-На этот раз чем не устроила?

-Да тут просто каламбур! Пойдём присядем.

        Сев на скамейку и выкурив сигарету, он рассказал об очередной неудаче на любовном фронте.

-Не поверишь… - Ему удивительно везло на таких девушек. Спортсменка, мотористка, председатель комсомола, была даже валютная… И у каждой своя «изюминка». Одна кричала во сне так, что сбегались соседи, у второй была аллергия на всё, что цветёт и пахнет, третья… Это можно бесконечно продолжать. Лично я завидовал. У меня одна серость.

-…представь, СЕКТАНТКА! – закончил Влад, ударив ладонью по скамейке. Долгий затяг и громкий выдох.

        Поразительное стечение обстоятельств. Вообще меня редко можно удивить, я верю, что вся наша жизнь - воля случая. Тогда верил.

                2

Прокручивая в голове раз за разом историю, приключившуюся со мной 20 лет назад, я не могу увидеть своей вины. То, что произошло потом, не было результатом моих действий. В этом безумном действе мне отводилась роль невольного зрителя – случайно оказавшегося путника в Риме во время пожара, устроенного Нероном. Я и мой друг Влад – единственные, кто пострадал при этом. Возможно, что я пишу рассказ лишь для того, чтобы ты – случайный читатель, проникся сочувствием к полубезумному старику (а я и есть старик, невзирая на возраст), представил бы себя на моём месте и держался подальше от такого рода приключений. А скорее всего, всё написанное – лишь очередная попытка отогнать от себя одиночество. Всё напрасно, после смерти Влада я единственный, кто видел ЭТО.

        Услышав заветное слово, я сразу же поведал Владу о своих исследованиях. Внимательно выслушав, он согласился помочь всем, чем сможет. Готов был даже возобновить отношения с этой девушкой и разузнать всё необходимое. Я отказался. Разумнее, по-моему, было просто понаблюдать за ней, выйти на людей посерьёзнее и по возможности расспросить их.

        Спустя месяц наблюдений мы имели весьма скудные сведения об этой секте.Собирались они лишь три раза, всегда в разных местах. Кроме этой девушки (её вроде бы звали Анна) и её семьи на собрание сходилось человек двадцать, всегда одних и тех же. Обычно они просто садились кругом, обменивались книгами и о чем-то беседовали. Лишь раз я подобрался достаточно близко и подслушал несколько фраз. Из их слов я понял, что служители секты – адепты Баала-Хаммона и что вскоре предстоит Великая Встреча. О Баале или Ваале я, как, наверное, и многие из вас, слышал из истории Карфагена. Верховное божество старого Карфагена, чьё имя ассоциируется прежде всего с человеческими жертвоприношениями и кровавыми оргиями. Даже римляне, терпимые ко всем верованиям, смотрели на карфагенян с отвращением, хотя и с завистью – ведь Карфаген был богат, за что и был разрушен. Мне показалось странным, что сектанты выбрали именно Ваала, ведь его культ был забыт на многие столетия, лишь недавно археологи обнаружили древние идолы и поведали о нем вновь. Что же касается Великой Встречи, тут я ничего не нашёл. Можно было провести аналогии с другими культами, но сведений не хватало. Сектанты с трепетом говорили о каких-то Подарках для Встречи, Великих Песнопениях и многом другом, но я не мог вспомнить ничего похожего. В конце концов, нам удалось выяснить, что Великая Встреча состоится в последнюю пятницу июля в здании старого театра.
 
        Здание заброшенного театра было одним из самых интересных мест в нашем городе. Оно было самым ярким представителем ушедшей эпохи и, сохранив во многом величественный вид, спокойно возвышалось над жалкими двухэтажками рабочего района. Даже строившиеся неподалёку высотные здания казались на его фоне юнцами. Старый театр с пустыми глазницами окон мирно смотрел на весь переполох этого молодого мира, постепенно старея и обваливаясь. Внутри всё уже было кончено. Стены исписаны граффити, на потолках спичечные огарки, везде мусор и разрушения. Хотя сцена была ещё цела и в зале сохранилось множество стульев, былая атмосфера силы и грандиозности театра уже испарилась.
 
        Мы с Владом за несколько дней до собрания обошли всё здание. Его помещения облюбовал разноликий контингент. На первом этаже ночевали бомжи, в различных кабинках и комнатках расположились наркоманы и токсикоманы, в зале орали и матерились панк- или какие-то там рокеры. Было много совсем непонятных людей, особенно на лестницах. Людей – это громко сказано. Не обошлось и без приключений – повздорив с какими-то отморозками по поводу нашего здесь пребывания, мы сослались на запланированную Встречу. От нас моментально отстали. Наконец, выбрав место для наблюдения – левый балкон с высокими перилами – мы с удовольствием покинули здание. Наступил вечер пятницы.

                3

        Мы заняли свое место заранее. Странно, но в тот вечер мы не встретили ни одного «постояльца». Рассматривая в ожидании концертный зал, я обратил внимание на странную конструкцию посередине сцены. Нечто вроде арки или просто двух колонн – с такого расстояния в темном зале я не мог сказать точнее. Мой приятель обратил внимание, что зал прибрали, по крайней мере, вынесли сломанные стулья – здешние пыль и мусор не убрала бы и рота уборщиц. Наконец послышался шум и в зал начали заходить сектанты. Одеты они были в свои обычные одежды и каждый держал в руках по свертку. Лишь один из них был в мантии. Он расставил свечи по периметру сцены, в нескольких местах закрепили фонари. Я старался не упустить любого важного действия. При появившемся, хотя и столь скудном освещении, первое, что бросилось в глаза, было то самое подобие арки на сцене. С балкона казалось, что арка увенчана полукруглой конструкцией, но если я пытался рассмотреть детали, то её верхние очертания терялись. Казалось, что два столба уходят ввысь. Это ощущение пропадало, стоило лишь отвести взгляд.

        Наконец действие началось. Служитель в мантии, видимо верховный адепт, со сцены начал песнопения, постепенно его подхватили присутствующие. Стройный хор сектантов поначалу вызвал у меня чувство восторга. Эхо огромного зала и сама атмосфера торжественности в первое время заворожили меня. Хотелось поучаствовать в этом действе, внести свой вклад в создание картины, проплывавшей перед глазами. Судя по выражению лица моего друга, он испытывал похожие чувства. Однако постепенно восторг сошел на нет, тем более я не понимал ни единого слова, снова и снова коря себя за скудные языковые познания.
 
        Внезапно что-то изменилось. Слушая заунывные песнопения, я вначале не обратил внимания на игру светотени. Теперь было видно, что тени всех поющих вытянулись по направлению к арке. Странным это было оттого, что свет падал со сцены. Я списал это на усталость. Постепенно слова поющих звучали всё громче и отчётливей…

        За следующие строки я не могу быть в ответе. Если до этого момента я могу смело утверждать, что был в здравом уме и мыслил ясно, то в том, что случилось после, у меня нет абсолютной уверенности.

        Посредине арки возникло темное пятно. Вначале чуть заметное, оно, всё расширяясь, дошло до краев и остановилось. Тёмная пелена кровавого бога! К своему изумлению, я заметил, что тени поющих исчезли. Пелена в арке стала принимать знакомые очертания, песнопения уже давно переросли в ужасную какофонию. Внизу бесились, прыгали, бились в экстазе, а «оно» отвечало пульсацией на каждый жест, возглас или визг. В апогей безумия верховный адепт прыгнул в темную пелену вместе с «подарком». Не могу точно сказать, что произошло, казалось, его тело вытягивается, сливаясь с пеленой. При этом толпа замолчала, слышался только его крик, сменившийся странным угасающим гулом. Темная пелена, поглотив адепта, стала принимать очертания какой-то пародии на человека. Казалось, она уменьшается, становясь объёмной, но в то же время я ясно видел, что «оно» по-прежнему старается выйти за пределы арки и лишь колонны удерживают нечто. Прошло мгновение и появился ОН!

        Человеческий язык скуден и представляет собой набор слов, подходящий лишь для описания аналогий, увиденных в жизни. Невозможно толком описать запахи, вкус и цвет. И невозможно описать абсолютную тьму, у нормального человека просто нет подходящих ассоциаций. Тьму, глубокую настолько, что в ней видно уродливое отражение ВСЕГО: тебя, залов и колонн театра, проклятых сектантов, Земли и всего остального во вселенной, того что было и того, что будет. Тьма перед тобой, но она безгранична, а ты – лишь жалкая её часть.

        Сектанты один за другим подходили с «подарками» (я отказываюсь думать о том, что это были за дары), со счастливыми лицами растворяясь в небытии. Не помню, что происходило в тот момент с Владом, что чувствовал я сам. Лишь видел, как моя тень также начинает тянуться к арке, видел и не мог пошевелиться. Она доползла до сцены, казалось, что и ОН почувствовал моё присутствие, стараясь выбраться навстречу, и как только край тени коснулся темной пелены, я перестал существовать.

        На следующий день я очнулся в больнице. Правую ногу я не чувствовал, а левая нещадно болела. Мне сказали, что свод старого театра обвалился и Влад вынес меня на себе – мы чудом спаслись. Никакой арки затем не нашли, равно как и останков участников культа. Сектанты погибли (надеюсь), недавно умер Влад, из всего мира только я знаю о событиях той ночи. Я и БААЛ.

        Может быть, ничего этого не было, но одно обстоятельство не даёт мне собраться с мыслями. Почему в безумном отражении этого мира я видел себя так ясно.