Сегодня

Возвращаюсь с работы. Никаких эмоций. Никаких чувств. Долго стою и смотрю на замочную скважину. Вставить ключ, повернуть. Сколько раз я уже это делал? Никогда об этом не задумывался.
Захожу домой. Сбрасываю обувь. Машинально. Отбрасываю портфель с такими бесполезными бумагами. Сажусь на диван. Даже не сажусь, а падаю. Что сегодня произошло? Ничего не произошло. У меня нет родных. Мне двадцать семь и я одинок. Даже попугай недавно умер. Жаль. Я научил его говорить смешные фразы и иногда даже улыбался им.
Что будет завтра? Завтра будет сегодня. Душ, завтрак, работа. Домой и снова сидеть несколько часов, уставившись в точку, которая находится за пределами всего, не моргая и не шевелясь, не чувствуя ничего. Отправившись в полет в неизведанное, пустое.
Если бы на меня посмотрели со стороны, можно было бы сказать, что я умер. Стеклянные глаза, дыхания почти не видно.
Почему это происходит со мной? Точнее, почему ничего не происходит вообще? Я выдохся. Больше нет ничего. Только ежедневные полеты в пустоту.
Двадцать семь - еще не поздно начать все сначала, все еще можно поменять, исправить. Но не для меня. Чувствую себя перегоревшей лампочкой. Никакой реакции. Безжизненная стекляшка, в которой нет даже воздуха. Моя спираль раскалилась слишком сильно и небольшой скачок напряжения разорвал ее. Теперь меня не починить.
Что будет завтра? Завтра будет очередное сегодня. Без мечтаний. Без желаний. Без изменений. Нужно ли мне что-то? Нет. Каждое сегодня я жду следующей жизни, следующего шанса сделать все правильно, исправить то, что уже не вернется.
Почему? Все банально. Я был как все. Глупо радовался каждому дню, жил и дышал полной грудью, просыпался по утрам с определенной целью, мечтал о блестящем будущем и верил в чистоту души.
Первая любовь - любовь навсегда. Это правда. Любой, кто испытывал это, согласится со мной. Этот эмоциональный взрыв, переворот внутреннего мира, безмолвное падение в неизвестность, сквозь новые горизонты видения мира. Ничего уже не станет прежним. И не стало.
Что будет завтра? Очередное сегодня или ничего? Я не раз задумывался об этом. Как это - жить без чувств, без мечты и без цели? Я пуст. Глядя на меня снаружи вы видите человека. Взглянув на меня изнутри вы зажмете нос и скажете, что пахнет уже давно разлагающимся телом.
Когда я впервые осознал, что влюблен, я испугался. Испугался неизведанности. Когда я услышал, что мои чувства небезответны, я обрадовался. Обрадовался вечности. Когда я увидел ее с другим, я постиг Пустоту. И Пустота постигла меня. Даже пуля, пущенная в голову не может убить человека настолько бысто и надежно, как меня убило это. И если меня еще пыталась реанимировать надежда, то, когда она сказала, что все это было зря и она ошиблась во мне, даже надежда ушла.
Я прожил ради нее много лет. Я скорректировал под нее свою судьбу. Желания. Отдал ей всего себя. Получал взамен меньше, но мне хватало. Никогда не обижался. Никогда не злился. Ругал себя за любую, хоть ничтожно малую мысль, что что-то не так. Все так, как надо, уверял я себя.
После расставания я впал в уныние. Я не знал что такое алкоголь и мне не чем было заглушить звучащую в голове музыку печали и безысходности. Я злился на себя, на людей, но не на нее. Я не спал ночами, я выплакал все, что мог, искусал все губы до крови. И однажды моя спиралька лопнула. Я четко это почувствовал, этот бренчащий звук рвущейся пружинки. И пришла Пустота. Неторопливо заполнила меня. Ласково посмотрела на мой труп и улыбнулась мне. Расставила расбросанные томики моей души по полочкам. Протерла пыль. И села рядом.
- Я подожду здесь. - сказала она до боли знакомым голосом.
Сегодня. Все случается сегодня, вы не замечали? Вы не можете сказать, что что-то случается в прошлом или будущем. Все случается сегодня. Сейчас.
Бренькнула связка ключей и открылся оружейный сейф. Я достал свое любимое ружье, с отделанным перламутром прикладом. Просто декор. Всегда любил перламутр. В нем можно разглядеть все, что угодно. Любой цвет, любые очертания. Его переливания напоминают мне все сразу. Огонь, воду, лед, зелень, воздух... можно долго перечислять. Оно заряжено, я всегда храню его заряженным. Не знаю, почему.
Щелкнул затвор. Опущен предохранитель. Я снова сижу на диване, а на серпе спускового крючка лежит ручка. Хорошая, дорогая ручка, ее подарок. Рядом со мной Пустота. Все так же нежно говорит мне, что ждет. Открываю рот и дуло упирается мне в верхнее небо.
- Пошли, - сказал я Пустоте с искренним облегчением, взял ее за руку и ногой нажал на спуск.