God knows

“God  knows!” – сквозь стук дождя по мощеной мостовой и свист ветра откуда-то из глубин скромного музыкального магазинчик рядом с Алиадушем пытался выбраться на свободу Фаррух Булсара. Хотя зря я начал про скромность. Здесь, за шесть тысяч километров от места, которое принято называть домом, понятия богатства и бедности вообше относительны. Редкий дом может похвастаться целыми стеклами. Если такие бывают, конечно. Кроме церквей да отелей.


“God knows”, - надрывалась Королева, вспоминая любимое слово на нелюбимой родине. Пара шагов вниз по брусчатке в надежде хотя бы не поскользнутся. Слева видны огни кафедрала, лукаво подмигивающего заблудившимся туристам. Где-то под ним утопают в собственном дерьме местные фавела, а за ним разозлившаяся Доуро обанкрочивает владельцев прибрежных ресторанов.


“Putin is good?” – разом выдает весь свой английский русским постояльцам владелец гостинцы, ухмыляясь в усы и умудряясь одновременно поправлять уставшие на заостренном носу очки и почесывая лысину. На столе стоит еще не початая бутылка портвейна.


“Rain is bad” – нет, правда, бывают же сумасшедшие, готовые жить там, где дождь льет круглосуточно, прерываясь, только лишь на чашечку кофе. Хотя.. Бывает же и хуже. Когда дождь не снаружи, а внутри. За окном солнце. А у исполнивших мечту или тех, у кого она есть, есть ради чего жить и бороться – наоборот. Так кто сумасшедший?


“Cidra” – кивает привычная к англо-португальскому официантка, моноброви которой позавидовал бы тот, кому нравятся моноброви. Такие существуют, кстати?


Somersby хорош даже в дождь. Он почему-то заставляет мечтать об океане. Он тоже здесь. И привычен, что твои гопники у подъезда. Есть и есть. Хотявсегда есть риск нарваться на неприятности. Только волнительный что-нибудь посерьезней мобильного оставит себе на память. Раскатистый хохот грома заставляет содрогнуться. Субтропики, блин. Еще вчера сгореть боялся. И океан явно недоволен. Душевные братья, ага. Ну, бред.  Хотя я, кажется, знаю, кто у Посейдона в родне. С каждодневными-то перепадами в настроении.


“Haarry Potter”, - раздается разочарованный выдох в толпе откуда-то сзади. За закрытыми дверьми будто виднеется призрак молодой Ролинг. Она бывали здесь совсем молодой. Когда была никем и не было никакой толпы. Все мы начинаем никем. И заканчиваем, впрочем. Важно то, что посередине. Хотя для кого, когда всем все равно. Это не вопрос даже.


God knows! И правда, его тут слишком много. Да нет, даже прикольно, если честно. Восьмидесятые. А вот и сам Фредди на стене. Огромные детские игрушки, почти живые котята, какая-то столовая утварь. По старинной винтовой лестнице спускаются (помните, запах сыра - человеческую руку из «Тома и Джерри»? Да ладно, я же помню!), словно новобрачные, мыло и портвейн.


Support your local team – уходит в небеса Драгау. А ее вот опять может не стать. Не опять, а снова. Снова вникуда. Паучий тупик.


Winter is coming. И остается только молиться, чтобы она не была вечной. Планы же, перспективы, мечты. Пожалуйста, хотя бы здесь.


Estimado cliente. А ведь месяц прошел. Хотя забавные у них органы правопорядка – месяц письмо по почте шло. Электронной. Внутри одного города. Чтобы ответить, что оно будет рассмотрено. Хотя во всём так. Почти как у нас. Нам бы еще только сиесту – как раз двух до пяти.


Obrigado. Дождь, да? Нет, не забыли. Его же просто не видно. Еще и этот мусор везде. Он как-то сливается с людьми. Перестаешь его замечать. Или это они с ним.


God knows. Последний аккорд. Затишье перед бурей. Правда, куда уж еще. Это же как алкоголь. Магнитики, самолеты, фотографии. Впечатления. К ним привыкаешь, они недешевы да и похмелье то еще. Они не делают человека счастливым, а просто помогают на время забыть, что он не счастлив.


Belgian kriek утром 13-го не помешает. Только, как бы не случилось так, что обойдется без похмелья.