Среди минаретов и восточных лавочек

— Как вам Турция? — поинтересовался я у неё по-английски.
— Я видела только Стамбул, — ответила Инге. — Удивительный город, ничего подобного себе не представляла.
— А что вы представляли? — Неожиданно для себя самого я раздражился.
Мгновение мы молча смотрели друг на друга. Видимо, эта умная женщина давно поняла, как легко обидеть турка. Она быстро улыбнулась и произнесла по-турецки с очень сильным акцентом рекламный девиз лимонада «Мельтем»: «Вы достойны всего!»
— За неделю вас узнала вся Турция, как вы себя чувствуете после этого?
— Да, теперь на улице меня все узнают. Полицейские, водители такси, все, — мой вопрос обрадовал её, как ребенка. — Как-то даже продавец воздушных шаров остановил меня, подарил шарик и сказал: «Вы достойны всего!» Легко стать известным, когда в стране только один телевизионный канал.
Интересно, заметила ли она сама презрение в своих словах? А ведь ей хотелось проявить почтение.
— А сколько каналов в Германии? — поинтересовался я.
(Орхан Памук. Музей невинности)

Я люблю чёткие и простые планы. На жизнь, поездки, встречи и вообще. Возможно, именно поэтому часто обламываюсь. Ведь уязвимость простых решений бесспорно выше сложных многоходовых схем с резервированием. Невыполнение двух пунктов из двух возможных ставит недвусмысленный крест на всём плане, тогда, как это же количественное выражение неудачного стечения обстоятельств на множестве из пятидесяти четырёх списочных пунктов, ведёт к лёгкому непродолжительному снижению настроения и лишней сигарете после ужина. Однако, давно поняв тщетность попыток усмирить свою главную фамильную черту -- упрямство -- я вновь и вновь прокладываю маршруты предстоящих поездок пунктиром, не озабочиваясь скучными деталями, и позволяя случаю вести себя за руку.

Авиарейсы из Венеции в Варну наличествовали лишь в Стамбул. Быстрый поиск и остатки географической памяти определили следующий шаг -- ночной автобус Стамбул -- Варна. В остатке -- 4 часа свободного времени в стамбульском пространстве. И хотя время пребывания в Стамбуле можно было не ограничивать (автобусы на Варну стартуют несколько раз в день), я не стал задерживаться дольше этих нескольких часов -- всегда осторожно пробую новое, боясь головокружения и несварения от поглощения избыточной информации.
Чёткий и простой план предусматривал приезд на метро в центр (от аэропорта Ататюрк по прямой ветке до Аксарай) и поездку на трамвае по центру и непременно через Галатский мост (но вообще -- сколько успею).
До Аксарая я доехал, на поверхность поднялся.
День, улицу, мечеть, базар подземный, суматоху большого города и резкий аромат востока -- я ощутил до головокруженья.
Дурнота отступила также внезапно, как и охватила меня. К этому моменту я был уже на площади перед Отогаром. До старта варненского автобуса я сидел на скамейке и не смотрел, а скорее, отстранёно фиксировал эпизоды стамбульской повседневности.
Женщина в чёрном платье и чёрном платке шла с мужчиной, чуть отстав. Поравнявшись со мной, они разошлись и сели на разные скамейки. Турок закурил, а жена смотрела на него и улыбалась такой спокойной и светлой улыбкой, какой я никогда не видел (или забыл). Так продолжалось довольно долго, потом женщина заглянула в пакет, который всё это время держала в руках, и достала оттуда обновку -- чёрное платье, почти копию того, что было на ней. Покрутив в руках этикетку, она занялась металлической застёжкой, внимательно рассматривая её и всё так же улыбаясь. Подняла голову и посмотрела на мужа -- благодарно и смущённо. Они всё ещё оставались там, когда  я поднялся, чтобы пойти на посадку.

Говорят, что выезжают из Стамбула долго и мучительно (во всяком случае, на Болгарию) из-за ежевечерних пробок. Согласен только с первым -- долго. Но не мучительно -- точно.
Я так до сих пор и не могу понять -- почему такой необузданный восторг охватил меня при виде этого города, мелькавшего силуэтами домов, дорог, машин за окном мчавшегося в ночь автобуса.
Но может быть, я ещё пойму это. В следующий раз.

Восток как опыт (реальный и, главное, умозрительный): иного пространства - огромного, немереного, незанятого; иного времени - глубже древность, дольше день, медленнее ритм; иного человека - подчиненного своим неведомым условностям, оттого казавшегося безусловнее, первозданнее, свободнее. (c)