Писатель

- Ню, Ванька! Ню, и сюкин сын! - одновременно возмущался и восхищался  бригадир Василий Мотырев. За глаза его все звали "нюка-нюка", чаще приссказывая "стара сюка". Вполне здоровый, без изъянов,  мужик страдал дефектом речи, не выговаривая букву "ю".
- Вот Ванька отмочил, так отмочил.
- Что опять? - буркнул председатель.
- Напились они вчера с Колокольчиком,- рассказывал Василий,- стало мало, как всегда. Ночью подогнали к сельпо бюльдозер, лопатой приподняли один край магазина, залезли во внютрь и за прилавком стали пить. А магазин- то тяжёлый, лопата и опюстилась. Пришла продавщица открывать магазин - что такое, бюльдозер тарахтит. Зашла, а там эти сюбчики спят. Она к милиционеру. Вон повезли, - показал в окно Мотырев.
- Да, ЧП местного масштаба, - подвёл черту счетовод.
- Какого местного, - возмутился председатель, - опять на весь раён прогремим. Сволочи,- немного помолчав, добавил он.
В правлении воцарилось тягучее молчание.
- Ну, опять - вздохнул председатель.
- Что опять? - спросил бригадир.
- Счас, увидишь комедь.
Дверь правления с треском распахнулась и, в  неё влетел тщедушный мужичок, направляемый твердой рукой  Стрекалихи.
- Вот, полюбуйтесь, - указав рукой на мужичка и подперев руками крутые бока, - сказала она.
- А что, нам на него любоваться, девка что ли? - спросил председатель.
- Телку-то со двора свёл, дрючок этот.
- Зачем? - опять спросил председатель.
- А ты у него спроси.
- Тёлка-то ваша, ты и спрашивай у своего благоверного, а мы послушаем.
- А вы на что, власть местная? Он же телуху продал, а на деньги купил, - Стрекалиха стояла и морщила лоб.
- Энциклопедию. Большую, -подсказал ей муж.
- Вот-вот, нциклопедию, а на какой ляд она далась ему?
Тут уж все присутствующие заинтересованно уставились на Мирона Стрекалова. Зачем, действительно, Мирону энциклопедия. До корней волос он колхозник, малограмотный, зашуганный женой. Не только умного, но и простого слова от него редко услышишь и вдруг Энциклопедия.
- Зачем, действительно, Мирон, тебе эта энциклопедия понадобилась? - продолжил допрос председатель.
Мирон, как подросток, подтянул штаны так, что мотня оказалась на уровне коленок, провел рукавом у себя под носом.
- А там всё и про всех сказано.
- Что и про меня есть? - спросил бригадир.
Мирон глянул на Мотырева, как бы с презрением, и ничего не ответил.
Тут опять в разговор вмешалась Стрекалиха.
- Он же ещё тетрадей и чернил уйму купил.
Все опять уставились на мужика, а тот никогда не испытывал к себе такого внимания, да ещё от всего колхозного начальства. Он попытался выпятить грудь, но у него ничего из этого не получилось, тогда Мирон приподнялся на цыпочки, отквасил нижнюю губу и многозначительно сообщил.
- Писать буду.
- О чем же ты напишешь, Мироша, - спросил счетовод, - о том, как тебя Стешка колошматит или как ты схлеснулся с Ерохой, а он тебя на курятник закинул? - счетовод гнусаво и противно захихикал.
-Ну и гнус же ты, Федотка. Как в парнях гнус был, так и в счетоводах, а сам даром, что в уме к двум три не прибавишь, - парировал на выпад счетовода Стрекалов. - Писать я буду о...
Тут он что-то загоношился, затоптался бестолково на месте - писать я буду о нашем колхозе. О том, как мы под руководством нашего великого, - председатель выпрямился на стуле, взор его просветлел и оживился, губы поползли в улыбке, - Никиты Хрущёва идём к нашему светлому будущему! - пафосно закончил свою самую длинную в жизни фразу Мирон Стрекалов. И тут же фуражка его полетела на пол от ощутимой встряски Степаниды.
- Писать он будет! А жрать, что ты станешь зимой, паразит? Сам ходишь с голым задом и детишек в школу нагишом отправишь? Пошли, придурок, к светлому будущему.
И Мирон, направленный рукой Степаниды, как влетел, так и вылетел с треском из правления.
Зачем Стрекалиха приводила Мирона в правление, никто так и не понял. Председатель сидел, задумавшись. Может, Мирон, что и написал бы, может, и его прославил бы, как передового хозяйственника и коммуниста. А что, колхоз-то не на последнем месте. Счетовод на счетах прикладывал к двум косточкам ещё три и шептал:
- Ну, пять же, пять. И чего Мирон вдруг вызверился на меня?
- Смотрите, смотрите! - вскричал бригадир.
По дороге Мирон Стрекалов толкал перед собой тачку, до верху нагруженную толстыми книжками и ученическими тетрадями, за ним с хворостиной в руке шла Степанида. Солнце ещё высоко, до города далеко, но, может быть, ещё успеют расторговаться.