Гл. 11. Мистика высокая и низкая

Гл.11.Мистика
 высокая и низкая.

Андрею и теперь, после временного освобождения из восьмисотлетнего заключения в загробном мире, не было открыто: являлся ли, в самом деле, Павел заказчиком его убийства. Или это был хитрый наговор на невинного человека с целью отвести подозрение от истинного заказчика.
А яростные враги, способные на столь радикальный шаг, были у Андрея в земной жизни и кроме Павла. Явных было не так уж много, но они были. А, кроме того, были, по всей видимости, и враги скрытые, о которых Андрей, вероятно, даже не знал. 
Павел жил в красивом, надёжно охраняемом, трёхэтажном особняке вместе с женой и семьями двух взрослых сыновей, в числе которых были две внучки и трое внуков. Несмотря на инвалидность, он продолжал умело и жёстко руководить своей финансовой империей, которая с каждым годом становилась всё богаче и могущественней. Помогали ему в этом сыновья и несколько надёжных, проверенных годами, очень преданных помощников. 
Сейчас Павел сидел в своём кабинете перед включённым компьютером и внимательно всматривался в столбцы цифр специальной бухгалтерской программы по учёту разных сфер его весьма разнообразного бизнеса.
Кабинет был заполнен сигаретным дымом, на столике стоял остывший кофе. Павел внимательно изучал столбцы отчётов и медленно перелистывал одну за другой компьютерные страницы.
Присутствие незваного гостя хозяин ощутил сразу. За годы острой конкурентной борьбы с противниками у него выработалась очень чуткая интуиция.
Цепко и внимательно оглядевшись по сторонам, Павел задумчиво  пожевал губами, сдерживая нарастающий внутренний гнев.
Воспоминание о погибшем Андрее, которого он считал главным виновником своих физических страданий и инвалидности, вызывало у него почти всегда прилив злобы, раздражения и даже гнева.
“Когда же ты меня, сука, оставишь в покое?! – злобно выругался босс-инвалид. – Даже с того света достаёшь меня, проклятый подонок!!…”
Разумеется, Павел ничего не знал о восьмисотлетнем заточении в загробном мире своего непримиримого врага. Не знал, что все эти годы призрак его расстрелянного врага не мог приходить к нему реально, не мог мучить его в злобном мщении.
Призрак Андрея приходил к нему не из загробного мира, а из мрачных злопамятных закоулков Павловой души. Приходил и нехорошо, с тяжкой подозрительностью смотрел на него, вызывая злобу и проклятия в душе Павла.
Но сейчас перед ним невидимо стоял именно призрак живой души Андрея, пришедшего к нему из загробного мира впервые после Андреевой гибели.
Призрак просил у Павла прощения за тот давний взрыв шикарного “БМВ”, привёдший к гибели четырёх людей и к инвалидности Павла.
В том числе и к полной неспособности Павла к половой жизни. А он в этом отношении в прежние времена мало чем отличался от жадного к блудным приключениям Андрея.
Разумеется, Павел не мог слышать покаянных слов призрака. Не видел он и его самого. Но каким-то седьмым или восьмым чувством он безошибочно ощутил, что враг пришёл к нему не с войной, а с миром и глубоким раскаянием.
И это очень удивило Павла. Удивило и насторожило. После злополучного взрыва “БМВ”, долгого лечения и последующей инвалидности он стал мистически смотреть на мир, на свою личную судьбу и на судьбы окружающих. 
Павел верил и находил много подтверждений тому, что люди могут очень сильно влиять на судьбы друг друга через магию, колдовство, молитвы, заговоры и прочие духовные воздействия.
Он верил, что не только живые могут влиять на судьбы друг друга, но и усопшие могут влиять на судьбы живых.
И в данном случае он счёл неким коварным подвохом раскаяние своего врага, давно покинувшего мир земной.
Бедой Павла было то, что он накрепко застрял в низшем уровне мистического: магии, приметах и прочем колдовстве. Ему чужд был высокий мистицизм истинной веры, особенно высокой и чистой Христовой любви. Великий и чудотворный мистицизм искренней светлой любви и к Спасителю, и к обычному грешному человеку.
Поэтому раскаяние расстрелянного Андрея затронуло в душе Павла не высокие, а низкие струны его духовного мира. И, соответственно, разбудило в его сердце не светлые чувства, а мрачные, подозрительные и злобные эмоции.
А потому в ответ на искреннее раскаяние невидимого призрака расстрелянного Андрея, в ответ на его мольбу о прощении из сердца и уст привычно озлобленного на него Павла прозвучали привычные проклятия.
Пронзённое стрелами этих проклятий, сердце расстрелянного вздрогнуло беспомощно, а налетевшая затем мощная энергетическая волна злобной ненависти хозяина вышвырнула легко уязвимую сейчас, обнаженно-беззащитную душу Андрея далеко за пределы столь негостеприимного для него дома.
Впрочем, Андрей не обиделся на такой грубый приём, оказанный ему некогда главным его врагом. В нынешней-то загробной жизни у него не было вообще никого, - ни врагов, ни друзей.
Уносимый прочь от Павлова дома злобной волной проклятий, Андрей уже знал, что в следующий раз он снова придёт сюда.
После очередных громадных ста лет своих загробных скитаний, одиночества и страданий, он опять придёт сюда и снова будет просить прощения у этого человека, плоть которого была изуродована не в последнюю очередь и по его вине. Хотя сам Павел приложил к своему несчастью не меньшие усилия, чем его заклятый враг, раскаяние которого было столь неубедительным и даже подозрительным в глазах Павла.
Но для самого Андрея вина Павла в своём несчастье не могла служить ни малейшим утешением и ни малейшим оправданием собственной вины Андрея перед этим человеком. Ибо сейчас Андрей находился в том состоянии, когда ощущал обострённо собственное глубокое раскаяние и сердечную готовность нести полную личную ответственность за каждое своё земное деяние. И, прежде всего, за те из них, последствия которых были столь разрушительными для здоровья и судеб других людей.

Продолжение следует.