Сочинитель

Дверь тихонько приоткрылась, и заглянувшая в образовавшуюся щель женщина неуверенно спросила:
- Все пишешь, Василек?
- Пишу, - подтвердил мужчина очевидный факт.
- Васечка, - жена подкралась, как кошка, к креслу, где он сидел с утра, не вставая, и обняла его пухлыми ручками за шею, - миленький, брось. Ну, кому нужна твоя фантастика? Что проку от нее? Здоровье свое гробишь, - она всхлипнула у него за спиной.
Василий промолчал, чуть отодвинул исписанные мелким почерком листы и подумал, что пора сделать перерыв. А жена, ободренная молчанием, вскарабкалась на колени,  заглянула в глаза мужа и участливо спросила:
- Опять вернули твои рассказы? Чем они не довольны? Что хоть написали?
- Похвалили. Милые, добрые рассказы, не лишенные достоинств, но тема… фантастическая тема не нова, потому что встречается у Абрамовых, Гаррисона, Саймака. И поэтому они не могут напечатать. Чушь! Сплошные отписки. Непрошибаемые! Если им верить, то и рассказы Льва Толстого о любви нельзя было печатать, потому что до него на эту тему уже писали. Тема любви, дружбы, мира и войны, столкновения добра и зла, тема верности, тема Родины… Бог ты мой! Да сколько еще вечных тем, на которые писали, пишут и будут писать! Дело не в теме, а в бюрократах, которые заполонили мир… Кто я такой?  Родственник? Кум? Брат? Сват?  Кто меня рекомендовал?  От меня мало что зависит,  я не нужен им, не выгоден, потому что на мне не сделаешь деньги. А они хотят лопатами их грести и гребут, раскручивая тех, кто идет на поводу, а не ведет… Беспринципность берет верх над принципиальностью. А этого не должно быть. Я стучусь. Я должен достучаться до людских сердец и разбудить их… Должен! Вот и бьюсь о стенку лбом. А вдруг пробью?
- Васечка, а ты придумай что-нибудь такое, что никто до тебя придумать не смог. Вот тогда и напечатают, - она погладила седые виски мужа и улыбнулась: - А мне твоя фантастика нравится, даже очень.
«Милая моя, земная женщина, знала бы ты, что я ничего не выдумываю, а просто описываю, через что мы с Артуром прошли. И тешу себя надеждой, что докопаюсь до истины, восстановлю пробелы в памяти. Как я оказался на Земле? Где Артур? Почему со мной порвали все контакты? Вот уже семь лет я задаю себе эти вопросы и пишу, потому что не могу ответить. Пишу, чтоб вспомнить. Должно было случиться что-то непоправимое, чтобы вот так, вычеркнув из памяти последние события, забросить меня сюда не известно на какой срок. И я не знаю, почему мне так важно, чтобы кто-то поверил мне? Мне нужен читатель. Пусть даже это будет очередной литконсультант. Зачем? Может, тешу себя надеждой, что чья-нибудь энергетика сдвинет завесу тайны?»
Он поцеловал руку жены. И подумал: «Зачем я женился на Лизе? Имел ли на это право? Ведь была в моей жизни другая женщина, с которой меня связывало очень многое. Где-то там, далеко-далеко. Моего уровня. Неужели во мне сработал просто инстинкт самосохранения? Зачем я так о Лизе? Неужели все измеряется только умом? А душевная теплота, доброта, забота уже ничего не стоят? Эта землянка подобрала меня с самого дна, куда я скатился. Вытащила из пивнушки, где я заливал горе с первыми встречными. Не знаю какое, но горе. Это она отмыла меня, одела, обула, приютила, накормила, отогрела, возродила к жизни. После чего у меня появилось желание докопаться до истины. А тогда, тогда у меня и в мыслях не было такого. Я хотел забыться и умереть. Сколько энергии и терпения у этой землянки! Устроила меня на работу… вахтером. Хорошо еще, что все земные документы, как и положено, когда выдворяют, висели на цепочке в непромокаемом конверте. Даже две фотографии «погибших» родителей были там. Заботливые профессионалы. Почему я свои воспоминания называю фантастикой?  Потому что знаю, что бывает, когда говоришь правду. Я как-то сообщил жене, что я латкен, оказавшийся на Земле не по своей воле. А потом вкратце поведал о своих злоключениях. Через час я уже лежал в постели со льдом на голове и общался со знакомым психиатром. Слава Богу, что Лизочка не захотела отправить меня на лечение в психушку. Знакомый профессор проговорил со мной добрых два часа, после чего сделал вывод, что я практически здоров, просто переутомился. Сказал Лизе, что неплохо было бы отправить меня на море в какой-нибудь санаторий подлечить нервы. И уже пред самым уходом порекомендовал мне воздерживаться пока от написания фантастики. После этого я уже ни одному собрату по разуму не сообщаю о своей планете Латкене и настоящей профессии, интересной и опасной: разведчик планет типа Х-1».
- Я немного полежу на диване, отдохну. Знаешь, а я бы кофейку выпил.
Он обнял жену, поцеловал в пушистые светлые волосы и потрепал по щечке. Лиза была счастлива.
- Спасибо тебе за все, что ты делаешь для меня. Спасибо, - повторил Василий.
Лиза опустила голову и шмыгнула носом.
- И тебе спасибо. Я многое не понимаю, а знаю еще меньше. В школе все больше о танцах думала, а не о книгах. А в техникуме все экзамены сдала и забыла, чему учили. Я практик. А ты образованный… книги пишешь.
- Лапушка моя. А что бы я без тебя делал? Да разве я писал бы сейчас, если бы не ты? Ты возродила меня к жизни. У тебя такое доброе сердце. А я? Что я сделал для тебя? Чем заслужил такую заботу? Я в ноги должен кланяться тебе.
- Скажешь тоже! – она смущенно улыбнулась и вышла.
А Василий блаженно вытянул уставшие ноги, подложил под голову две маленькие подушечки и закурил. Поискав глазами пепельницу и не увидев ее, сделал из бумаги маленький кулечек и, глубоко затянувшись, выпустил замысловатые кольца к самому потолку.
«Знаете ли вы, что такое планеты типа Х-1? – обратился он мысленно с вопросом к собирательному образу землянина. – Я опишу их в новом рассказе. О моей Родине, детстве и юности, годах ученья, друзьях и о многом другом я уже рассказал тебе. О наших первых полетах на «тихие» планеты, где мы стажировались с  Артуром и Пранком, ты тоже уже знаешь. Мое настоящее имя – Вакиль, довольно редкое для Земли, поэтому его и изменили чуть-чуть. Все продумали. Итак, мой следующий рассказ о планетах Х-1. Почему мы выбрали именно их, куда девался Пранк, и история о нашем предпоследнем полете с Артуром. А почему мы вынуждены были вернуться – это особая история, конца которой я не помню. Но лучше все по порядку. Тогда, выстроив эпизод за эпизодом, как лесенку, есть вероятность добраться до истины, сокрытой от меня сейчас мраком забытья».




* * *
Каждый, выбравший профессию разведчика планет, стремится испытать себя по-настоящему, чтобы заслужить всеобщее уважение, понять, на что способен, сделать открытие. Да мало ли какие причины толкают новоиспеченных разведчиков на изучение планет Х-1. Что же это за планеты? Попытаюсь объяснить на пальцах. Вообразите свою планету за несколько миллионов лет до появления человека разумного Homo sapiens, так называемого. Представили? Романтично? Да, конечно. Опасности на каждом шагу. Буйство природы, стихий. Звери и птицы, как в кошмарном сне. Причем на каждой из этих планет есть что-то, чего нет на других. И уж обязательно объявится «кто-то», этакий Хозяин данной земли, который попытается «качать права», как говорит мой сменщик дядя Гриша. 
Отыскать, описать, исследовать – задача не из легких.  Но весьма увлекательная и, конечно же, почетная.  Примитивный разум, скажете вы. О чем могли думать какие-то там скутозавры,  динозавры, мозазавры, птерозавры и, Бог знает, кто еще. Позвольте с вами не согласиться. Конечно, приятнее думать, что ты единственный разумный, и во всей Вселенной таких больше нет. Думать, конечно, можно все, что угодно, а вот недооценивать то, что в башке у этого Хозяина,  по меньшей мере, не осмотрительно.
Два моих друга и я решили проситься на Х-1. Артур и Пранк, как, впрочем, и я, давно мечтали попасть в отряд исследователей этих планет. Амбиций в нас было, как впрочем, наверное, у всех молодых людей, чуть больше, чем ума. Храбры, сильны, ловки,  изворотливы и к тому же не глупы – вывод после всех сданных тестов. Совместимость у нас оказалась идеальной, а скорость реакции в экстремальных условиях – выше всех похвал.
Перед отправкой нам дали отпуск, чтобы мы смогли отдохнуть в кругу родных и близких.  Нам предстояла полугодовая экспедиция.  Мы понимали ответственность, возлагаемую на нас. Поэтому готовились очень тщательно. Но одно дело отрабатывать ситуации, когда знаешь, что реально тебе ничего не грозит, что в любую минуту можно выключить голографический тренажер, и совсем другое дело столкнуться нос к носу с реальной проявленностью «Хозяев». Мы это понимали. И все равно рвались в самое пекло.
За месяц до отлета нас вызвали в центр, вручили инструкции, планы исследований, наблюдений… Много чего вручили. Загрузили в аппарат, я буду называть его ракетой, хотя это не совсем так, зато вам будет понятней. Итак, загрузили в ракету все необходимое для нормальной работы и жизни на Х-1 в течение полугода. Лично все проверили. В таких делах нельзя полагаться на кого-то.
Полет прошел без приключений. Приземлились мы благополучно в заданном районе. Помню, меня поразила растительность на Х-1. Я не мог оторваться от обзорных экранов. Я не помню, о чем думал тогда: о величии всего живого или о его многообразии – не знаю, врать не стану. Меня привел в чувство голос Артура.
- Так и будешь сидеть? Зрелище завораживающее и, самое главное, безопасное: сиди, себе, и сиди.
- И что ты хочешь этим сказать? – вдруг вспылил я.
- Ничего. Тебе надо было видеть себя со стороны. Как под гипнозом сидишь или в глубокой медитации. Короче, попытался вывести тебя из транса. Похоже, получилось. Реагируешь быстро. Правда, немного эмоционально. Но это объяснимо. Из одной крайности перешел в другую. Ты как смотришь на то, чтоб организовать вылазку? Кратковременную. Мне ужасно хочется все потрогать…
- Ага. И мне тоже. Особенно какого-нибудь птеродактиля погладить, - съехидничал я.
Артур подергал себя за мочку уха и улыбнулся:
- Хорош! Уважаю!
- И за что же?
- За чувство юмора.
- Я думал, он меня ценит как специалиста, как человека, а он шута во мне увидел и восторженно признается мне в этом. Вот нахал!
- Конечно, нахал, - согласился Артур. – Так ты идешь?
- Не просто иду, а бегу, - я вскочил с удобного кресла.
Мы спустились в грузовой отсек, где Пранк отдавал распоряжения роботам.
- Мы пройдемся, - сообщил новость Артур.
- Осторожней только. Далеко от ракеты не отходите. Возьмите оружие на всякий случай, - проговорил наш «железный» Пранк.
Сказав это, он тут же переключился на своих «умниц» и совершенно забыл о нашем присутствии. Пранк был красив, хотя и не высокого роста. Черные глаза, как два уголька в обрамлении пушистых ресниц, излучали свет и теплоту. Подвижные брови, словно озвучивали мысли Пранка: поднимались, опускались, изгибались, устремлялись навстречу и замирали. Чувственные губы и мужественные складки у рта, правильный прямой нос, высокий лоб и вьющиеся темные волосы. Контрасты придавали его лицу особую прелесть, к которой сам Пранк был равнодушен. 
Артур взял бластер и подмигнул мне. Невозмутимость Пранка была достойна уважения, а его деловитость не знала границ, поэтому мы с Артуром были спокойны, отправляясь на прогулку. Пранк сделает всё без нас не хуже, а может быть, и лучше, потому что никто не будет вмешиваться в его работу и отвлекать советами, в которых он не нуждался.
Артур был кладезем шуток. Он умел вовремя снять напряжение, разрядить обстановку, поднять настроение, используя свой арсенал юмора. Точность, меткость выражений, сравнений, умение увидеть в явлении, событии смешную сторону и преподнести ее с неожиданной стороны, не теряя главной линии при этом и серьезного отношения к делу.
Мне было страшно, а Артур «выдавал» порции допинга в виде шуток, над которыми я смеялся, побеждая страх. Высокая спортивная фигура и правильные черты лица делали Артура похожим на сотни других мужчин с планеты Латкена. Если бы не удивительно голубые глаза. На Земле есть цветочки такие – васильки. Так вот, про глаза Артура можно было сказать: «Васильковые». А волосы – цвета пшеницы. У нас таких иногда называют: «Рожденный полем». Что значит, вобравший в себя всю силу и гармонию природы. И душа у него была такая же добрая, щедрая, как сама природа. Не знаю, понимал ли я это тогда или только теперь увидел. А я, хотя и был одного роста с Артуром, похвастаться своей внешностью не мог: ничего особенного, все в пределах нормы, не красавец, но и не урод. С такой внешностью, как у меня, я был «свой парень» и здесь, на Земле, и у себя на Латкене, и на некоторых других планетах. Такая внешность для разведчика планет – достоинство: зацепиться не за что.  Меня же это обстоятельство не очень радовало, хотя оспаривать очевидный факт или проявлять недовольство – глупо. Есть то, что есть.
Итак, наша первая прогулка не была длительной, а уж тем более продуктивной. Знакомство без последствий. Я бы кратко так охарактеризовал нашу первую вылазку. А потом начались трудовые будни: тяжелые, порой однообразные, наполненные и риском, и сюрпризами.
Недели через две-три, когда мы уже освоились немного и стали углубляться все дальше в дебри. Мы нашли четырех полуживых, израненных, в дистрофическом состоянии людей. Судя по их нагрудным знакам, это были люди с планеты Краста. Такие же, как мы. Что они искали в дебрях этой планеты, нам предстояло выяснить. Я не думаю, что они добровольно решили посетить эту планету. Это все равно, что вы захотите добровольно засунуть свою голову в пасть льва только потому, что видели, как это делает дрессировщик. Такие планеты отмечены в каталогах, и посещают их исследователи, прошедшие специальную подготовку.
Среди спасенных было две девушки. Я всегда говорил, что не женское дело – осваивать и изучать другие планеты, даже если было выявлено призвание при тестировании именно к этой профессии. Они перевозили грузы из давно освоенной колонии к себе на планету. В их планы не входило посещение Х-1. Но его величество Случай распорядился иначе. Неисправности в корабле. Посадка на челноке на Х-1 давала шанс на спасение. К сожалению, приземление тоже оказалось не совсем удачным. Двоих раненых нам не удалось спасти. А вот девушки выжили.
Два хрупких существа наполнили особым смыслом наше пребывание на планете. Кая и Лоли – были вынуждены жить вместе с нами до завершения наших исследований. Прерывать работу или посылать за ними спасателей было не разумно. Нам было предложено использовать дополнительные резервы в бытовом секторе, а после свертывания работ – доставить спасенных на нашу планету, а уж там решат на высшем уровне как быть дальше.
Как-то так получилось, что Пранк взял шефство над Лоли. Они частенько отправлялись за образцами вместе. Мы смотрели на данное «нарушение» сквозь пальцы. Пранк был непрошибаемым, невозмутимым, истинным исследователем, не видевшим в упор вторую половину человечества. Мы были спокойны за него. Его сердце было за семью печатями, как нередко выражаетесь вы. Но, видно, мы недооценили способности и обаяние Лоли. Она беззастенчиво сорвала все печати и открыла легко ранимое, нежное и преданное сердце Пранка. И, когда это случилось, мы увидели Пранка глазами Лоли: нежный, заботливый, сильный, смелый до безрассудства. Последнее качество не обрадовало нас. Трезвая голова и отсутствие эмоций – гарантия успеха. А если человек стал подвластен чувству, то жди беды. Планета, на которой требовался трезвый и расчетливый ум, может расставить ловушки для мечтателя и романтика, в которого превратился Пранк. Артур запретил Пранку выходить вместе с Лоли на задания. В дебрях неизученной планеты его чудеса мужества и героизма могли стать чудесами, за которые нас не погладили бы по голове. 
В тот день Пранк, как обычно, сидел в лаборатории, вникая в тонкости исследования очередных образцов. Крайности, в которые впадал Пранк, слегка настораживали нас. Мы понимали, что формально он выполнил указание Артура, но избавиться от чувства, которое родилось в нем, Пранк не мог. И, тем не менее, он демонстрировал свое усердие в работе и полное игнорирование временных «квартирантов» на нашем корабле.  Когда мы вернулись из очередного рейда по планете, то обратили внимание на странную тишину. Девушки не встретили нас, как обычно. Спрашивать у Пранка о них было бесполезно, потому что он безвылазно просидел в лаборатории вплоть до нашего возвращения. И все же Артур поинтересовался:
- Пранк, где дамы?
- У себя, наверное, - неуверенно ответил он.
- Вакиль, проверь. Что-то мне не нравится атмосфера.
Я и сам насторожился. Было странное ощущение: в воздухе будто витало что-то гнетуще-тревожное. Нам не надо было расшифровывать это «что-то», а меня просить дважды. Я обегал весь корабль, хотя изначально знал, что девушек на нем нет. Артур не дал мне ничего сказать.
- Пранк, сиди здесь, а мы с Вакилем поищем их в округе. Я думаю, что они и сами могут с минуты на минуту притопать. Мы встретим их. Не скучай. Для тебя есть новая партия интересного материала. 
Пранк и без указания Артура не двигался с места. А задать какой-либо вопрос он просто не успел: мы выбежали из лаборатории. Да и что толку задавать вопросы, когда Артур знал не больше самого Пранка. Чувство тревоги не покидало нас. Вчера девушки интересовались озером. Отдельные отрывки разговоров выстроились в некое логическое звено. Мы уже знали, где надо искать их. А через несколько минут мы увидели девушку,  бегущую нам навстречу. Страх исказил ее лицо.
- Смотри, Кая! – закричал я.
Артур бежал впереди меня, и смысла в моем сообщении не было никакого. Но кто думает о смысле, когда эмоции берут верх? Девушка споткнулась и, наверное, упала бы, если бы сильные руки Артура не подхватили ее вовремя. Грязная, исцарапанная, с огромным синяком под глазом, она повисла на руках Артура, как плеть. Седая прядь на ее голове испугала меня гораздо больше, чем все ее синяки и царапины.
- Где Лоли? – как можно спокойнее спросил Артур.
- Там, - прошептала девушка.
- Что с ней?! – выкрикнул я,  будто Кая оглохла.
- Не знаю, - жалобно проскулила она, - ее схватил примат. Он стал рвать на ней одежду. Я кинулась на помощь, но он оттолкнул меня. Я не знала, что делать. И от бессилия бросила в него камень, чем взбесила его еще больше. Не выпуская Лоли, он попытался схватить и меня. Я побежала. Он вскоре отстал, потому что бежать с ношей в руках было не совсем удобно. Я поняла, что не смогу помочь Лоли. Я бежала за помощью на корабль.
- Оружие где?! – взревел Артур.
- Мы не взяли его с собой, - заплакала Кая.
- Дуры!!! – Артур в бешенстве залепил пощечину девушке. – Беги на корабль. На глаза Пранку не попадайся. Забейся в ванной. Не разговаривай с Пранком. Поняла?
Девушка молча закивала головой.
- Вакиль, проводи ее. Под ручку веди, понял? Спокойно, с улыбкой на лице. Синяк прикрой волосами. Лицо ей вытри платком. Короче, чтоб Пранк не смог рассмотреть художеств на ее лице, придумай что-нибудь. Давай, - он подтолкнул меня в сторону корабля, а сам побежал к озеру.
Я выполнил все в лучшем виде. Кая заперлась в ванной и сидела там до прихода Артура, а я прошел к Пранку и стал развлекать его. Выбрав удобный момент, я выключил большой экран, чтоб он не видел, как подойдет Артур. Примерно через полчаса Кая позвала меня жестами, стоя за спиной Пранка. Я ушел, придумав что-то. Кая семенила за мной по коридорам корабля, пока мы не оказались в медкабинете.
Артур, увидев меня, сразу же сообщил:
- Жива. Без сознания. Опоздал. Примат изнасиловал ее. Я видел лишь его спину, когда подбегал. Метрах в ста от нас. Мне не до погони было. Лоли была без сознания. Надо было оказать ей помощь. Ну, и потом оставлять без присмотра, сам знаешь… Там могли быть и другие особи. Я на руках ее принес сюда и сразу же за тобой послал Каю… 
Мы не знали, что Пранк, обнаружив, что большой экран выключен, заподозрил неладное. Врубил просмотр и прослушивание всех помещений корабля, и стал сразу в курсе случившегося. Он вбежал в медкабинет.
- Я убью его! – закричал взбешенный Пранк.
Я невольно вздрогнул от неожиданности.
- Стоять! – приказал Артур.
Но Пранк не слышал его. Схватил бластер и ринулся вниз.
- Держи его! – закричал Артур.
Я сорвался с места и, сбив Пранка с ног, прижал к полу. Подоспевший Артур поднял валявшийся поодаль бластер.
- Ты же знаешь, что мы не имеем права убивать их. Только усыплять и изучать.
- Пусти! – хрипел подо мной Пранк. – Я усыплю их! Навечно! Слышишь?
- Патроны с ампулами и пробирки – вот наше оружие. Мы здесь для того, чтобы изучать, понимаешь? И-зу-чать, - спокойно произнес Артур. – Ты скатываешься до их уровня, Пранк. Ты же ученый, разведчик планет. Ты бы лучше подумал над тем, откуда здесь высшие приматы? Прилететь самостоятельно с другой планеты они не могли – не тот уровень. А здесь арантропы или палеантропы, или высшие приматы – как хочешь их называй, одним словом, первые разумные, должны появиться по логике развития через двадцать-двадцать пять миллионов лет. Смотри  какой букет: стегозавры, латиринтодонты на болотах, птерозавры, птеранодоны, динозавры – и вдруг! – высшие приматы. Ведь здесь что-то среднее между триасовым, юрским и началом мелового периода.
- Мне наплевать на твоих приматов, хоть и высших. Он насильник. И я убью его, - заявил Пранк.
- Интересно, - начал Артур, но не договорил, потому что увидел Каю.
- Лоли пришла в себя, - сообщила она.
- Сейчас я подойду, - сказал Артур, наклонился к Пранку и прошептал: - Прости, друг, но я вынужден усыпить тебя на пару часов, чтоб ты не наделал глупостей.
Артур завернул Пранку рукав комбинезона и сделал укол. Через минуту Пранк затих. Мы отнесли его в каюту. Артур поправил подушку и, усевшись в ногах мирно посапывающего друга, вздохнул:
- Извини, дорогой, закроем тебя на время, чтоб не натворил того, за что потом стыдно будет. Ладно, пошли мы. Надо Лоли осмотреть, - он посмотрел на меня и спросил: - Ты в гинекологии как?
Я пожал плечами.
- Вот и я так же. Срок нашей командировки заканчивается через месяц. Я, как старший группы, принимаю решение: стартуем сегодня, сейчас, через час. Доставим их, - он кивнул на Пранка, - на Латкену, доложим обо всем и вернемся. Всё, иди, осматривай Лоли, а я к пульту. Завтра утром будем на карантинной.
Вот почему мы вернулись с Артуром вдвоем на Х-1.  Нам надо было найти высших приматов. Мы долго искали их, уже потеряли всякую надежду, когда однажды нам улыбнулась удача. Мы вышли к их становищу. Мы долго сидели в засаде, наблюдали за их поведением, повадками и ждали, когда кто-нибудь из них углубится в лес, чтобы мы могли усыпить особь, взять анализы, сделать замеры. Наши ожидания не пропали даром. Мы осторожно крались за приматом. Мы не размышляли по поводу того, куда он отправился, что ему нужно, зачем покинул становище. Перед нами был живой экземпляр для изучения. Мы достаточно далеко ушли от становища, когда решили, что пора действовать. Что мы и сделали. Мы подбежали к спящему примату. Мы торопились. Артур положил оружие рядом с собой и стал извлекать приборы, чтобы снять жизненно важные показания, взять анализы, а затем аккуратно упаковать в специальный ящик, сделать соответствующие измерения, зафиксировать показания и с чистой совестью отправиться на корабль.   
Я устало потянулся и пошел вперед, чтобы посмотреть, не шел ли кто на «свидание» к данному примату. Мы были измотаны поисками,  многочасовым сидением в засаде, потом блужданием по зарослям за приматом. Наверное, мы расслабились, потеряли бдительность, когда достигли цели. Притупилось наше восприятие действительности или реакции стали замедленными, не знаю. Факт остается фактом, мы не услышали, не почувствовали то, что обязаны были ощутить и предусмотреть. Возможно, мы изначально недооценили самих приматов.  Я сделал всего несколько шагов, когда услышал стук и падение чего-то тяжелого.
Мгновенно повернувшись, я увидел бегущего на меня разъяренного примата. Я успел выстрелить раньше из бластера, чем он достиг меня. И только когда он упал, я увидел Артура с пробитым черепом, лежащим возле спящего примата.
- Вот и взяли анализы… - прошептал я.
Я встал перед Артуром на колени, приподнял голову, рана была ужасна.  «Он мертв», - дошло, наконец, до меня.
Я в бешенстве вскочил на ноги, огляделся по сторонам и располосовал надвое ухмыляющегося во сне гоминида, лежащего у наших ног.
- Анализы, говоришь, - вопил я, - нет! Вскрытие!
Потом я полоснул поперек примата с дубиной, который напал на Артура и пытался убить меня.
- За Лоли, за Пранка, за Артура! – выкрикивал я.
А потом убрал бластер, подхватил безжизненное тело Артура и поплелся к кораблю. Убийство двух разумных. Одного – в целях самообороны, другого – из чувства мести, констатировал я.



* * *
Василий устало вздохнул и провел рукой по вспотевшему лбу. Затем отодвинул рукопись и выключил настольную лампу. Первые лучи солнца постепенно преображали мир. Внутри зрело решение. Вначале это было некое абстрактное понимание возможности исправления ситуации. Потом стали проявляться детали, пока не оформленные в слова, и только чуть позже Василий осознал, что знает, что нужно сделать.
«Если бы я не отошел в сторону, то обязательно услышал бы шорох раньше. Я успел бы схватить пистолет с ампулами, что лежал рядом с Артуром, а не схватился бы за бластер. И от моего выстрела второй примат уснул бы практически мгновенно. Он не успел бы нанести Артуру смертельный удар. Артур остался бы жив, благополучно завершил бы работу, и мы бы вернулись с анализами и всеми полученными данными на корабль. Приматы через какое-то время проснулись бы и ничего бы не помнили, что с ними произошло. Осталось бы ощущение, что хорошо выспались, а почему решили поспать, кому какое дело? Итак, сколько времени мне надо, чтобы появиться до шороха в кустах, усыпить второго примата, закончить работу и успеть до старта? Я вышел на орбиту через час сорок минут после смерти Артура. Сработали навыки. Я зафиксировал время смерти Артура и время старта. Итак, мне надо два часа. Никто, кроме меня положение не исправит. Лишь бы поверили. Я должен спасти Артура… Лишь бы согласились… Всего два часа… Мне надо вернуться туда на два часа. Создание параллельной ситуации в прошлом, не соприкасающейся с первоначальной ситуацией. Некое ответвление в исходной точке времени, которое в другой точке сольется… Путано. Но я знаю этот механизм. Не знаю откуда, но знаю. Я изучал его, в связи с чем, не помню… Боже!»
Василий забегал по комнате.
«И всего-то надо не отходить от Артура, пока он копается со спящим приматом, поднять сразу же пистолет, брошенный небрежно им у ног, и следить за кустами, где (теперь я знаю точно) притаился второй примат. Я должен опередить его».
Василий застонал и сжал виски руками.
«Они должны мне поверить. Как мне жить? Если я знаю, уверен, что можно все исправить в прошлом, и ничего не предприму? Расчет, точный расчет, до секунд… Мой прилет на карантинную с мертвым Артуром на борту должен совпасть до десятых, сотых долей секунды с исправленным вариантом, когда Артур останется жив. Это вторая точка. Слияние двух ответвлений в одно. Артура придется усыпить, иначе я не смогу ему ничего объяснить, потеряю время. Итак, я должен буду видеть запараллеленность приземлений,  как в зеркале. И в этот момент оператор должен будет включить Феес-2. Путем наложения она выдаст оптимальное решение, которое устроит всех: Артур ранен, но жив. Я тот же, но на половину срока, разделяющего эти два события, моложе, а Артур – старше на  4,5 года. Я сознаю, что ломка для меня будет весьма болезненной. Понимаю так же, чем это будет грозить мне, если я  ошибусь, хоть немного во времени. Но я должен рискнуть. Еще год – и все, я уже ничего не смогу исправить. Феес-2 не берется за наложение, если временной срок перевалил за десятилетие. Лишь бы согласились».
Василий написал записку жене и выскочил из дома.



* * *
Лиза прочитала записку и пришла в ужас. Она никак не могла понять, что собирается сделать ее Васечка. Главное, что она уяснила из прочитанного: Васечка уехал. Она трясущимися руками набрала номер телефона подруги и, рыдая, прокричала:
- Васечка пропал! Он записку оставил, что все вспомнил. Уезжает на три дня на Бермуды, на переговоры. Хочет просить восстановления чего-то и возврата во времени, чтоб все исправить самому, что он готов, он знает выход. Бред какой-то! Боже! Какие Бермуды? Кто ж его туда пустит?
- Ну, чего орешь, раз не пустят? Вернут, как миленького… Слышишь, а может, он к другой сбежал, литератор твой?
- Что ты говоришь? Как ты можешь? Он Артура хочет спасти!
- Приехали! По-моему, ты чокнулась вместе со своим фантастом. Один дописался, другая – дочиталась. Ну и семейка! Пошла ты. Я бы сказала, куда, да по телефону не принято. Оставь меня со своим Васечкой, дай спокойно поспать. Три часа ночи. А ты все орешь. Я не милиция и не скорая помощь, в конце концов, а всего лишь товаровед. Если бы ты сказала, что твоему Василию джинсы фирмовые нужны, аль еще чего, тогда это по моей части, а Бермуды – это не по адресу…
- Галь! - закричала Лиза. - Не бросай трубку. Что мне делать?
- Не орать, - спокойно проговорила Галина, - и ложиться спать.
- Как? А Васечка?
- Что Васечка? Приедет с Бермудов, расскажет. Спокойной ночи.
Галина бросила трубку и потянулась за сигаретами. Лиза непонимающе вертела трубку, из которой доносились короткие губки. Наконец до нее дошло, что Галина не захотела больше с ней разговаривать,  и она с силой нажала на рычаг.
Утром Лиза побежала на работу к Васечке, где ей сообщили, что ее супруг взял отгулы на три дня по семейным обстоятельствам. В милиции ей сказали, что раз есть записка, то нечего волноваться. А вот через три дня, если он не объявится, тогда она может оставить заявление о пропаже супруга. Знакомый доктор, прочитавший записку Васечки, долго выяснял, к кому именно отправился Васечка, какой смысл он вкладывал в ту или иную фразу…
- Если б я знала, разве спрашивала бы у вас. Ну, откуда мне знать, к кому он полетел. Может, друзья у него там, а может, начальство его планеты…
Лиза посмотрела в глаза доктора и сразу поняла, что лучше было не говорить последнюю фразу.
- Я имела в виду, что Бермуды – это, может, гостиница какая в другом городе, где он работал. А там осталось его начальство. Он чего-то вспомнил и хотел им рассказать…
- Если ты все знаешь, чего переживаешь? Отдохнет три дня в гостинице, пообщается с прежним начальником и прилетит. Лиза, вот рецепт. Успокоительные попей. Все хорошо. Тебе тоже надо отдохнуть. Иди, дорогая, у меня очередь… Прием страждущих. А ты, Лизонька, дурью маешься. Иди поспи. Сколько спала сегодня?
- Я вообще не спала два дня…
- Ну, вот, - вдруг обрадовался доктор, потому что нашел объяснение странным заявлениям Лизы, - от бессонницы все расстройства и страхи твои. Вот. Рецепт не забудь. До свидания.
Лиза встала. Вздохнула и вдруг спокойно сказала:
- Васечке видней. Он знает, что делает. Ни как некоторые… И если написал, что на Бермуды надо, значит надо. Вернется. Он мне не врет. Сказал через три дня, значит через три дня. И не вздумай мне сказать про загранпаспорт, визу и прочую фигню. Не надо. Хоть ты и доктор, а ничего не понимаешь в жизни и в отношениях неземных. А у нас с Васечкой… Мы… Я… Он… Мы понимаем друг друга. Вот!
Лиза посмотрела на выписанный доктором рецепт и покачала головой.
- Успокоительное, - передразнила она доктора. – Да разве ж оно в таблетках? Оно в доверии. Мне поддержка была нужна твоя дружеская. А ты с общепринятыми мерками. Нервничает – значит, таблетки надо глотать. А мне кажется, что нормальный человек должен переживать за любимого. Доктор, а за тебя переживает кто-нибудь? Нет? Да, тяжело тебе.
- Да что ты знаешь об отношениях? – возмутился доктор. – Обслуживаешь своего сочинителя, а он радуется при этом? Хорошо устроился мужик! А тебе-то что от этого?
  - Еще большая радость, - сказала Лиза.
- Дура! – вдруг выкрикнул доктор.
- Счастливая я. А ты хороший доктор, - вдруг сказала Лиза, - ты вылечил меня от страха и сомнений, от недоверия. И кто будет утверждать после этого, что в мире нет чудес?
- Хочешь приписать мне чудесное исцеление? Не выйдет! Чудес не бывает! 
- Библию читай. Может, тогда не будешь столь категоричным, - улыбнулась Лиза. – Я не такая умная, как ты, не такая образованная, но у меня есть одно преимущество: я ценю жизнь и тех, кто рядом. 
Доктор хотел что-то возразить, но Лиза приложила палец к своим губам, и он промолчал. А она вышла из его кабинета и отправилась в соседний магазин.
«Завтра должен вернуться Васечка, надо плюшек напечь», - подумала она и улыбнулась.
А утром Василий позвонил в дверь.
- Лизонька, я так соскучился по тебе! Милая, лапочка моя, девочка, прости дурака…
Он целовал жену, неуклюже вытирал слезы с ее ввалившихся щек и все приговаривал:
- Родная… Любимая…
А потом они сидели за столом, пили чай с плюшками.
- Лиз, меня простили. Я был там, - он показал на потолок. – Добился возвращения на Х-1 за двадцать минут до гибели Артура. Я все верно рассчитал. Феес-2 не подвела. Артур жив. Мне предлагали вернуться. Ты полетела бы со мной?
Лиза молча кивнула головой. Василий вдруг понял, что эта женщина согласна потерять все, лишь бы быть с ним рядом. И жаловаться ни на что не будет, чтоб не омрачать ему жизнь, чтоб не огорчать его. Ее обучат, исправят, омолодят, но это уже будет не его Лизонька. И на Землю она уже никогда не вернется. А имеет ли он право лишать ее родины, вырывать из привычной среды? Кто он такой, чтоб распоряжаться судьбой человека? И почему в их отношениях жертвовать всем должна она? Он у нее в долгу. А спросил ли он хоть раз, что она хочет?
- Я знал, что ты согласишься. Но я откажусь. Я останусь с тобой здесь. Навсегда. Потому что мой дом там, где ты, - он взял плюшку с тарелки. – Мы с тобой как вот эти два завитка на твоей плюшке. Завитка два, а плюшка одна, - он улыбнулся.
Лиза не совсем поняла, что хотел сказать Васечка, да это было и не важно. Главное, они остаются. Они вместе. И вдруг она улыбнулась: 
- Как два завитка на одной плюшке.

1990 г.