Ван-гог

Когда Мальчик немного подрос, мама отвела его в  изостудию к знакомому художнику Юрию Ивановичу.
- Вот, привела к вам  юное дарование.
- Ну- ну,  - сказал Юрий Иванович, глядя сквозь сдвинутые на кончик носа очки,  - значит, будем лепить очередного гения…
- Да нет, гения, пожалуй, не надо. Не потянем, - смеясь, ответила мама.
- А вот мы и проверим.
- Ладно,  как скажете!
Вскоре Мальчик узнал, что тень бывает синяя, фиолетовая и зеленая. А еще есть такая хитрая штука, как рефлекс.
Луч солнца, словно вода из шланга, влетая в окно, поливает все предметы на своем пути - освещает их.
А потом, отскакивая от ткани или стены, снова покрывает их светом, но уже с другой стороны. И это называется рефлекс.
Чайник и чашка у мамы на кухне - это просто кухонная утварь… А вот те же предметы на столе, устроенные рукой Юрия Ивановича, на фоне разных тряпочек и хитро изогнутой палитры с высохшей краской, называются уже - натюрморт.
Это непривычное слово не сразу прижилось в голове Мальчика, как и другие новые слова. Но постепенно в памяти  образовался специальный шкафчик, где по своим местам, словно на гвоздиках, повисли эти специальные названия: палитра, натюрморт, пленер, колорит, композиция, цветовая гармония и так далее.
Скоро он научился различать оттенки цветов -  холодные, теплые и нейтральные. Вот лежит, предположим, на столе лимон. Обычный желтый лимон. Казалось бы, окунул кисточку в желтую краску, замазал нарисованный карандашом контур и радуйся себе. Оказывается не так все просто. Рядом лежит красная тряпка, Луч света, отражаясь, цепляет с собой немного красного  и румянит часть лимона. И оказывается, что с этой стороны бок лимона уже не желтый, а оранжевый. А в том месте, где начинается тень,  куда не достает луч света,  в желтый цвет примешивается немного черного - совсем чуть-чуть, капелюшечку, но от этого он становится уже зеленым. Зеленовато-желтым. А еще бывают разные оттенки:  розового, голубого, фиолетового...
И когда Мальчик понял эти премудрости, в его акварелях появился свет и колорит. Они стали живыми и прозрачно- воздушными.
Когда это получилось впервые, Юрий Иванович похвалил его, сказав:
- Ну, ну... Очень даже прилично для начала. Делаете успехи, молодой чемодан! Это он так шутил.
Хотя шутник из него был не очень. Зато хороший учитель рисования. Он не часто хвалил Мальчика, но если случалось, то делал это с удовольствием.
Картинка с большим сочным лимоном на фоне красной материи, была вставлена в особую рамку, называемую  паспарту - еще одно новое слово - и разместилась на стене в фойе Дома Культуры.
Там была устроена экспозиция из работ студийцев, проще говоря, выставка.
- Мама, моя работа помещена в экспозицию! - гордо заявил Мальчик, вернувшись в тот день, домой.
- Ого, это уже успех! - отозвался на новость папа, откладывая в сторону газету. Он тайно мечтал о карьере архитектора для своего сына.
- Лишь бы вырос хорошим человеком - считала мама.
- Буду придумывать корабли,  - заявлял на эти прожекты родителей сам Мальчик  и  заполнял тетради в клеточку силуэтами диковинных линкоров и эсминцев.
Потом это были самолеты и автомобили. А затем, в процессе естественной эволюции, все как-то сменилось пейзажами и машины стали просто их необязательной частью.
А потом случилось вот что - мальчик заболел. Он заразился разными красками. А вернее оттенками цветов. Едет он, предположим, в трамвае…  Изостудия находилась далеко от дома,  и ему приходилось самому прокладывать маршрут, чем он очень гордился - какая-никакая, а самостоятельность. Так вот, заходит он в трамвай, а там мужчина говорит: «Мальчик передай, пожалуйста, деньги на билет водителю». И тут Мальчик не дяденьку вежливого видит, а то, что оттенки цвета, с ним разговаривают.
Вот лиловый цвет лица переходит в зеленую тень у виска. А когда открывается красный  рот, чтобы произнести слова, немного шевелится сиреневое ухо. А весь дяденька похож на большой говорящий фиолетовый баклажан в зеленовато-коричневой шляпе.  Забавно!
Мальчик так удивился случившемуся, что рассказал об этом маме.
Мама засмеялась и, потрепав его по русой голове, произнесла улыбаясь: «Ничего это заболевание не опасное - пройдет, Ван-Гог ты наш  сивереневый! Так Мальчик поначалу называл сиреневый цвет.
Болезнь и в самом деле  скоро исчезла, но прозвище за ним закрепилась надолго.
- Ван-Гог, принеси чайник с кухни - просила мама.
- Ну, что Ван-Гог, ты наш... Как успехи в «рисовательных науках»? - спрашивал папа, не отрываясь от газеты и прихлебывая горячий чай с бубликами.
Мальчик сначала обижался, но потом привык.
Кто такой, этот, Ван-Гог  - ему почему-то не рассказывали.
Это он узнал, когда вскоре научился читать мелкими буквами. Взрослые, хитрецы, нарочно его дразнили, чтобы это произошло быстрее!
Ван-Гог, оказывается, был великим французским художникам.
Это Мальчика немного успокоило. Выяснилось, что прозвище Ван-Гог  совсем не обидное.
Только зачем  великий художник себе ухо отрезал - он так и не понял.
- Может быть, оно у него сильно болело… как зуб?
Мальчик решил, что если даже и станет Великим художником, ушей себе резать не будет.
Ведь ухо - не зубы,  новое никогда не вырастет.
Нет, уши ему еще пригодятся.
А цветная болезнь теперь начиналась только, когда он начинал рисовать красками.
Да и не болезнь это была вовсе!
Юрий Иванович называл это - "чувством колорита" и очень за это хвалил.
Дело  закончилось  тем, что  Мальчик  попросил  маму  купить портрет  Ван-Гога  и  повесил его на стену в детской комнате.
Теперь, когда ему бывает грустно, он смотрит на его изображение - где тот в шапке ушанке и с забинтованным ухом, смотрит из картины прямо на зрителя.
- Ну, что, брат Ван- Гог, поговорим, как художник с художником? -  спрашивает его Мальчик, подражая папе.
А, тот молчит, печально глядя своими сине-зелеными глазами из-под густых рыжих бровей.
И  ни гу-гу, при этом!
Художники они такие - не очень разговорчивые люди. Зато понятливые!
- Ладно -  вздыхает Мальчик  и  принимается за свои обычные дела.
Как  художник  художника, он понимает Ван-Гога -  тяжело всё-таки быть Гением.



               
                МАРАТ ЯЛЫШЕВ Зеленоградск 2012