Апачи. Первые встречи с испанцами

Первым из европейцев, повстречавшегося с восточными апачи  принято считать экспедицию испанцев 1540 года в поисках Квивиры (мифическая земля богатая сокровищами – авт.) под предводительством дона Франциско Васкеса де Коронадо.
Биограф Коронадо Педро де Кастанеда, находившийся в экспедиции и на которого индейцы произвели впечатление, писал: «Члены племени вызывают сожаление, пытаясь угодить нам в поисках пропитания. Для преследования бизонов они имеют только ноги. Единственным домашним животным у них являются собаки, которых они используют в переходах на дальние расстояния, размещая на них поклажу. Они живут в покрытых бизоньими шкурами палатках, едят бизонье мясо – вяленое и сырое и пьют бизонью кровь».
Отмечая нелегкую жизнь этих индейцев, Кастанеда отмечает: «… они любезные люди и совсем не свирепые. Они верные друзья».
Коронадо назвал  их «Гуэрехос», но это не испанское название, а слово, видимо позаимствованное испанцами у индейцев пуэбло, которое означает «едоки бизона». Поздние испанские контактеры уже называли этих индейцев «индиос  вагуэрос (индейцы  пастухи),  видимо потому что те охотились на бизонов в пешем порядке, то есть выслеживали стада пешком. Впервые апачами их назвал конкистадор дон Хуан де Онате в 1598 году.
Стоит отметить, что на протяжении ХVII века всех воинственных индейцев к северу от Мехико испанцы называли чичимекос. Общее название «апачи» закрепилось только за враждебными испанцам индейцами.
Придя в Апачерию, испанцы одно из племен индейцев кочевавших на северо-востоке современного американского штата Нью-Мексико и южном Колорадо назвали «хикарилья», что означало «маленькая корзина», так как женщины племени из стеблей растений изготавливали необычные водонепроницаемые корзины. Название закрепилось за племенем в ХVII столетии. В ранних испанских источниках хикарилья упоминались как вакейро. Впервые как Апачес де ла Хикарилья испанцами племя упоминается в 1700 году. Во времена расцвета племени испанцы различали горных (хойеро) и равнинных (льянеро) хикарилья. Позднее, научившись различать отдельные общины племени по местам их обитания, испанцы придумывали им названия: карлан, кальчуфин, куартелехо т.п.  В результате контактов с равнинными индейцами на востоке, хикарилья восприняли их основные культурные черты. В это период хикарилья тесно контактировали и находились в дружеских отношениях с мескалеро апачи, но враждовали с навахо, которые также говорили на одном из атабаских наречий. Испанцы же периодически использовали хикарилья в целях реализации своих экспансионистских планов, нанимая индейцев проводниками в экспедициях против других племен. Вовремя восстания индейцев пуэбло 1680 году хикарилья выступили на стороне индейцев таос и пикури. С 1696 года, между ними и испанцами установились в основном дружеские отношения. Когда Новая Мексика вошла в состав США (1846 год), то на территорию хикарилья хлынули потоки американских переселенцев. В э той связи хикарилья апачи начали нападать на караваны и поселения белых, доказывая, что с ними нужно считаться.
Апачи мескалеро получили свое название в соответствие с одним из традиционных занятий характерным практически для всех групп апачи это сбор сока агавы и производство из него мескаля. Мескалеро проживали в центральных и юго-восточных областях Нью-Мексико, а также на территории западного Техаса, кочуя по обоим берегам реки Рио-Гранде и на восточных бизоньих равнинах. Излюбленным местом обитания этого племени считались горы Сьерра Бланка, Сакраменто, восточный склон гор Гуадалупе и  район Биг-Бэнд в Чиуауа (Мексика).
«Они свободно передвигались, зимуя на Рио-Гранде, или шли дальше на юг, совершая набеги на равнины с бизонами летом, всегда следуя за солнцем и своей пищей. У них не было ни чего и было все. Они поступали, так как им хочется, и ни кому не подчинялись. Их женщины были целомудренны. Их вожаки держали свое слово. Это были могущественнее воины, которые полагались лишь на свою удачу, совершая набеги, могли быть невероятно жестоки к врагам - кровожадные и мстительные, по отношению к предателям», – писал о них современник.
Мескалеро делились на две ветви – Люди Равнин (Гулгахенде) и Люди Каньонов (Нитахенде), которые в свою очередь подразделялись на более мелкие подгруппы. Гулгахенде населяли западные равнины Техаса, и по образу жизни приближались к индейцам Великих Равнин. Нитахенде жили в горах, к западу от реки Пекос и в быту придерживались обычаев и традиций, характерных для культуры западных и центральных апачи. Также была известна южная группа мескалеро – фараон (исп.), кочевавшая между реками Рио-Гранде и Пекос.
Поскольку мескалеро обитали на окраине Апачерии и не были  настолько глубоко вовлечены в конфликты с колонизаторами как скажем чирикауа апачи, поэтому они не удостоились должного внимания историков.
Около 1630 года у истоков реки Хилы, на юго-западе современного штата Нью-Мексико испанцы обнаружили индейцев, которых назвали хиленьо (позже апачи реки Хилы – авт.) по названию реки. Один из бэндов хиленьо проживал в горах Мимбрес (горы Ивы) вдоль этой же реки и получил название мимбреньо (позднее чихине или «апачи теплого источника» – авт.).
Антонио Кордеро писал: «Хиленьо наиболее воинственные и кровожадные из  апачей. Они постоянно терроризируют Сонору и Чиуауа.  Мимбреньо самые многочисленные и храбрые из хиленьо». 
 С мимбреньо весьма тесно был связан (практически идентичен) не большой бэнд бедонкоэ или могольон, так как местом обитания этой группы являлись горы Могольон на границе современных штатов Аризоны и Нью-Мексико. Эта гора была названа в честь одного из первых губернаторов провинции Новая Мексика.
Хиленьо-мимбреньо (чихине) и бедонкоэ (могольон) являются восточными бэндами племени апачи, получившего название чирикауа. Слово «чирикауа» вероятно происходило из языка индейцев опата,  звучащее  как  «чирикагуи»,  что  означало  «гора  диких индеек».  Чирикауа  были  наиболее  удаленными  от  остальных групп апачи, тем не менее, по мнению самих апачи, они считаются основной группой этого народа, центральной его ветвью.
Чирикауа, по словам Антонио Кордеро всегда могли пополнить свои военные отряды силами навахо или западных апачи. «Это самые хитрые и лукавые из апачи. Как только против них начинаются военные кампании, они скоренько сворачивают лагеря, и приходят поселяться возле пресидио, изображая из себя мирных овечек. Их постоянная враждебность помешала нам (испанцам – авт.) в свое время занять Аризону кроме, конечно же, пресидио Тубак и Тусон, а также нескольких ранчо в долине Санта-Крус», – писал Кордеро.
Западнее восточных чирикауа на территории южной Аризоны проживали бэнды, кочевавшие в горах Чирикауа и Драгун. Это были апачи племени Кочиза (са) (по имени известно во второй половине ХIХ века лидера сопротивления апачи) или как еще их называли чоконен (центральные чирикауа). На юге обитали принадлежавшие к племени чирикауа южные группы бэнда недни или пинери (враждебные люди или бронкос – дикие), которые ставили свои лагеря в горах Сьерра-Мадре и горах Хатчет в северной Мексике. Различали два крупных подразделения недни – ханерос и карризаленос, которые считались самыми дикими среди чирикауа.
Указанные большесемейные общины чихине, чоконен, недни и бедонкоэ  собственно и составляют племя чирикауа апачи.
Все названные группы (бэнды) чирикауа идентифицируются как одно племя, относящееся к одному народу, так как они имеют общие лингвистические и культурные особенности. Их племенная принадлежность характеризовалась многочисленными компонентами: общность традиций, обычаев, религиозного культа.
Поскольку чирикауа проживали в засушливой местности, то возможности для занятия ими земледелием исключались, поэтому чирикауа традиционно существовали за счет охоты и собирательства. Характерной особенностью всех бэндов чирикауа является то, что у каждой племенной локальной группы было излюбленное место обитания, где они проводили зиму и осуществляли свои грабительские вылазки (набеги), рейды и совершали военные походы.
На западе от чирикауа вдоль реки Литл Колорадо в Белых Горах и горах  Пинал, удаленно от испанских поселений проживали бэнды западных апачи (койотеро). Западные апачи состояли, главным образом, из четырех основных групп, имевших незначительные культурные и языковые различия.
Апачи Белых Гор – самая большая группа, обитавшая на востоке Аризоны, и, подразделявшаяся на западную (Многие идут на войну) и восточную (Народ горных вершин) общины.   
Сибекью (Люди красного каньона) – проживали севернее апачей Белой
 Горы  и делились на три общины: каризо, сибекью (Народ предгорий), каньон-крик (Пятнистый сверху народ). 
Сан-Карлос кочевали южнее сибекью, в районе гор Санта-Каталина и включали четыре общины: пикс (Люди испорченного мескаля), сан-карлос (настоящие Сан-Карлос), пиналеньо или пинал (Люди соснового бора),    аривайпа или араваи(й)па (Люди темных скал).
Аравайпа проживали в каньоне Аравайпа, рядом с ручьем, впадающим  в реку Сан Педро. Как и у большинства апачских племен, название соответствовало местности, где проживало племя. Численность их была  невелика, но активность в набегах поражала современников. Если согласиться с мнением, что они были матерыми налетчики, а не земледельцами, то значит признать, что их грабительская деятельность на территории Аризоны была самой разрушительной. Именно они, как считают многие исследователи, в 1762 году изгнали воинственных собайпури (один из бэндов принадлежавших к племени пима – авт.) из долины Сан Педро. Этнически аравайпа были близки пиналеньо. В итоге они слились с пиналеньо в период американского завоевания и были размещены в резервации Сан-Карлос.
Тонто – жили к северо-западу от Сан-Карлос на южных склонах гор Сан-Франциско и севернее гор Масатсал и Сьерра-Анча. Их общины:    северные тонто, бэлд-маунтин (Народ дикобраза, сидящего сверху),        фоссил-крик (Народ голубой воды), мормон-лейк, ок-крик (Люди слоистых красных скал) и южные тонто.
Кордеро считал тонто самыми западными из апачей и посему малоизвестных испанцам. Он ошибочно называл их койотеро.
К тонто по культурному признаку относились племена хуалапай и явапай лингвистически принадлежавшие к региону реки Колорадо, а также возможно часть пиналеньо (пинал), но все же они отличались от тонто и вели кочевой образ на территории Аризоны. Эти племена настолько были схожи с апачи, что их обычно за них и принимали. Их мужчины были физически  сильными, а ненависть которую они испытывали к испанцам и англо-американцам непревзойденной. Характерно то, что сами апачи тонто апачами не считали.
Ко времени первой встречи с испанцами западные апачи по численности не превышали 5000 человек. Их приход в Аризону точно не установлен. Согласно их легендам и преданиям переселение с севера предков западных апачи в Аризону можно относить  к  1400 году.
Западные апачи никогда не являлись единым племенем. Приблизительно к началу XIX века они окончательно разделились на несколько групп, имевших небольшие различия в диалектах. Каждая из этих групп была полностью независима и делилась в свою очередь на несколько подгрупп, состоявших из множества мелких кочевых общин. Они практически не подвергались прессингу со стороны испанцев.
 Во время войн с враждебными племенами или европейцами они действовали независимо друг от друга. Только после помещения в резервации западные апачи номинально образовали единый народ с разделением на группы и общины.
В отличие от соседей чирикауа, западные апачи занимались не только охотой и собирательством, но еще и земледелием, выращивая зерновые культуры, а также дыню, тыкву и другие продукты земледелия. По численности они превосходили чирикауа.
По мере продвижения на южные равнины Техаса в первой половине ХVIII века, испанцы столкнулись с еще одним апачским племенем которое называло себя «нанжан», в литературе же за ними закрепилось название липан (Светло-серые люди). Название племя получило исходя из характерной раскраски воинов, которые покрывали свои тела и волосы белой глиной, что придавало им призрачный оттенок. Исконные враги липан команчи с презрением называли их «эсиквита» (серые ягодицы).
В район обнаружения их испанцами (пуэбло Пекос на северо-востоке Нью-Мексико), липан прибыли из северного Техаса  и бассейна реки Ред-Ривер (Красная река) и долгое время там кочевали, что указывает нам на существовании некоего торгового маршрута. В результате завязавшихся торговых отношений, липан апачи вступали в контакт с племенем натадже (группы идентичные культуре мескалеро апачей), которое и стало союзником липан в борьбе с команчами.
  Еще к началу ХVIII века произошло разделение племени липан на равнинных кочевавших в верховьях реки Колорадо и лесных обитавших в северо-восточном Техасе вдоль реки Ред-Ривер и верховьях реки Бразос. Испанцы, равнинных липан стали называть ипанде, а лесных ипанде пелоне.
В целом история липан апачи – это история  межплеменного конфликта племени с команчами за господство на Высоких техасских равнинах, а также сопротивление испанской и американской колонизации. Конкретная дата начала липано-команчского конфликта нам не известна, но с уверенностью можно констатировать, что межплеменная войны длилась на протяжении трех десятилетий с 1690 –1723 годы. Как раз испанцы и застали липан в состоянии уже разгоревшегося межплеменного конфликта с команчами, а это приблизительно 1700 –1715 годы.
 В результате войн с команчами липаны вынуждены были отступить с Высоких техасских равнин южнее и обосноваться в районе рек Сан-Саба и Льяно, где и находились до 1750 года. Но и оттуда, после ожесточенных схваток с племенами команчей им пришлось уйти еще южнее, к истокам рек Нуэсес и Фрио, ставшими их последним оплотом на целых полстолетия, практически до начала экспансии англо-американцев на Запад.
Если бы не языковая идентичность, то следующее  маленькое равнинное атабаскоязычное племя, относящееся к апачи лишь только по сходству языка, исследователями никогда не было бы причислено к этому народу, так как оно культурологически в большей степени связано одним из представителей, обитавших на Южных равнинах – кайова. Это племя кайова-апачи или как они себя сами называли надииш-дена или наиишан-дина, что означало «наш народ». Сами же кайова назвали кайова-апачей тагуи или садолсомте-киаго – Люди ласки (хищное млекопитающее семейства куньих, вид хорька – авт.).
Исторически установлено что кайова-апачи и кайова до прихода на Южные равнины кочевали на севре в районе Черных Холмов.
Оба племени говорившие на разных языках (кайова относятся к таноанской языковой семье – авт.) на протяжении долго исторического периода состояли в близких отношениях, почти родственных по отношению друг к другу. Но после того как кайова-апачи  стали воровать у кайова лошадей их дружбе пришел конец (1870-е годы) и кайова-апачи, в этой связи, получили прозвище семат, что значит воры. С 1837 года за кайова-апачи закрепляется название гатака. К первой половине ХIХ века у кайова-апачи сложились дружеские отношения с мескалеро. В период первых контактов с европейцами в качестве визави кайова-апачей в большей степени выступали французы, нежели испанцы.
Для удобства восприятия информации отметим, что различные группы апачи (большесемейные общины или бэнды) сами по себе отдельными племенами не являлись. Испанцам эти группы были известны  под различными названиями, ибо классификация этих групп дошедшего в том контексте, в котором мы освящаем, начала формироваться лишь во второй половине ХIХ века, то есть, в период  развития американской антропологии (этнографии). Следовательно, из испанских первоисточников бывает, порой трудно определить о какой группе апачи идет речь, с какой именно группой связан тот или иной инцидент, событие.
Несомненно, и то, что в ранний период контактов индейцев и европейцев к выше установленным группам апачи примыкали и другие атабаскоязычные группы, связанные с ними не только языковыми, но и родственными узам и в последствие по каким-то причинам (ассимиляция, вымирание в результате болезней и др.) просто исчезнувшие. Да нас дошли следующие названия таких групп: ханос, хокомес, мансос и сумас. Ханос, хокомес были связаны с чирикауа и видимо к началу ХVIII века растворились среди них. На это указывает то, что в источниках после 1700 года эти  группы испанцами больше не упоминаются.
Некоторые племена (вероятно мескалеро и хикарилья) в то время уже вели активную торговлю (товарообмен) с оседлыми племенами пуэбло (пуэбло, исп. pueblo – «народ», «селение» – группа индейских народов Юго-запада США, проживавшая на территории современных штатов Аризона и Нью-Мексико, между реками Рио-Гранде и Колорадо, принадлежат к американской ветви монголоидной большой расы – авт.), обменивая шкуры, жир и пленников на сельхозпродукцию – табак, хлопок и утварь пуэбло. В целях повышения выживаемости в зимнее время апачи располагали свои лагеря как можно ближе к пуэбло. Отношения с населением пуэбло не всегда были мирными. Апачи часто совершали набеги на пуэбло, посягая на их имущество, иначе бы зуни не окрестили бы их словом «враг» (апач).
В период 1590-х годов испанцы закрепились в Нью-Мексико и основали ряд поселений и пресидио (небольшая крепость имеющая гарнизон солдат – авт.), что в свою очередь позволяло апачи увеличить количество набегов, в целях завладения домашним скотом, который разводили жители этих поселений. Поскольку населявшие эту территорию апачи не знали животноводства, то украденный скот, лошадей и мулов они просто съедали, после чего вновь, для того чтобы поживиться, обращали свои взоры к этим поселениям. Таким образом, апачи невольно попадали в зависимость от испанских поселений, и получение пищи посредством набегов и грабежей стало одной из основных статей их продовольственной программы.
Исследования показывают, что первый серьезный конфликт между апачи и испанцами произошел в 1599 году, когда апачи якобы встали на защиту пуэбло Акома,  и сражались против конкистадоров Хуана де Онате, который основал за год до этого первую испанскую колонию на Рио-Гранде, а в последствии стал первым губернатором территории Нью-Мексико вошедшей в состав вице-королевства Новая Испания. Сейчас невозможно с точностью установить, какие из групп апачи принимали участие в защите указанного пуэбло. Однозначно, апачи сражались с испанцами скорее с целью отстоять свое право грабить пуэбло, но ни как не против завоевателей.
Лошади, мулы, существенно дополняли спартанский рацион апачи, но вскоре они начали понимать и ценить всю прелесть говядины и баранины разводившейся в поселениях испанцев. В этой связи набеги апачи на колонию, основанную Онате стали настолько разрушительными, что жители поселения вынуждены были обращаться к вице-королю за разрешением покинуть ее. В 1609 году разрешения было получено.
После ухода жителей  испанской колонии с занимаемой территории апачи вновь устремились торговать с пуэбло. Но ввиду того, что с индейцами пуэбло к этому времени поработали миссионеры иезуиты, которым удалось обратить многих пуэбло в христианство, дружба с последними стала давать трещину.
Испанская администрация Нью-Мексико, начиная с Хуана де Онате осваивая природные ресурсы Апачерии не брезговала охотой на апачи с целью обеспечения шахт и рудников дармовой рабочей силой. В основном в руки испанцев попадались те апачи, которых удавалось пленить в ходе столкновений  с ними, но впоследствии испанцы  поставили на поток захват мирных апачи, с целью продажи их в рабство. Как мы уже знаем, семьи апачи были тесно связаны друг с другом кровными узами, и потеря кого-либо из членов семьи вызывала великую печаль и скорбь у родственников.
Не удивительно, что со временем апачи возненавидели испанцев, и эта ненависть уже передавалась с молоком матери.
Монах иезуит Алонсо де Бенавидес в 1630 году так отзывался об апачи:
«Апачи люди весьма горячие и агрессивные, они очень искусны на войне, ценят целомудрие и наказывают женщину, которую уличают в прелюбодеянии, отрезая ей нос. Они являют собой гордыню».
Научившись обращаться с лошадьми, апачи из пехотинцев превратились в грозных конных воинов, их мобильность возросла в разы. Сегодня трудно точно определить  период или время начала приобщения апачи к лошадям, но до исследователей все же дошел ряд документов, по которым можно строить некоторые предположения.
В работе «Апачи – орлы Юго-запада» (The  Apaches  Eagles  of  the   Southwest) Дональд Уосестер указывает на дату 1621 год, связывая ее с обстоятельствами запрета испанцами продажи лошадей индейцам, но в тоже время, колониальная администрация дозволяла скотоводам и миссионерам нанимать индейцев пуэбло принявших христианство в качестве пастухов. Несколько документов датированных 1631 годом указывают на факты того, что проявляя недовольство хозяевами, пастухи пуэбло вместе с лошадьми бежали к навахо и апачам, которые давали им убежище. В конце 1640-х годов появляется большое количество сообщений о сговоре индейцев пуэбло апачей и навахо, против испанцев, в которых прямо указывается на факты  снабжения лошадьми апачей пастухами пуэбло. В этой связи, можно говорить, что период освоения и использования лошадей апачами начался  около 1620 – 1650 годы. 
Первые навыки обращения с лошадьми апачи переняли у испанцев. Кроме того, подобно испанцам, апачи научились изготавливать из конского волоса стремена, а из сыромятной кожи подпруги и чехлы для защиты лошадиных копыт. Седла апачи изготавливали по испанскому образцу – деревянный каркас, обвитый овечьей, бизоньей или оленьей шкурой. Позднее, вместо седел апачи перешли на тканые одеяла, выменивая их у пуэбло или добывая в ходе набегов.