Апачи. Испано-апачский конфликт

В период вторжения испанцев в Апачерию союзы апачи с другими индейскими племенами не были постоянными, а имели спонтанный характер. Образованию тесного союза препятствовали обстоятельства.
Испанцы в своих экспедициях против апачи, на протяжении всего ХVII века  в качестве проводников использовали  племена традиционно враждовавшие с апачи, по этому у последних  неприязнь к этим врагам с каждым разом усиливалась и о каких-то союзнических отношениях не могло быть и речи. Как сообщает испанский первоисточник, апачи старались перекрывать все дороги, ведущие вглубь Апачерии: «К 1660 году враждебность апачи стала настолько распространенной, что практически не оставалось безопасных дорог. Воины апачи вели на дорогах постоянное наблюдение и всегда были готовы напасть на любого неосторожного путника».
В 1670-х года набеги апачи на испанские поселения и пуэбло стали наиболее разрушительными. В 1672 году по причине набегов апачи, население пуэбло Хавикух вынуждено было покинуть его. В результате налетов хикарилья и мескалеро на протяжении 1670 – 1672 годов было оставлено пуэбло Томпиро располагавшееся восточнее гор Манза. Испанские стада в долине реки Рио-Гранде за исключением двух отар овец перекочевали в руки апачи.
Одной из причин свирепства апачи в регионе являлась обращение их в рабство. В целях устранения данной причины Король Испании подписал ряд эдиктов, запрещающих «использовать апачи в качестве рабов и  прекратить их насильственное обращение в рабство на территории Новой Мексики и других северных провинциях вице-королевства Новая Испания». Но, на местах королевская воля игнорировалась, и в итоге не один из индейских рабов освобожден не был и последующем охота за индейцами продолжилась.
Тем временем апачи продолжали грабить пресидио.
В 1677 году они оставили практически безлошадным гарнизон драгун в пресидио Санта-Фе. В 1680 году многие группы апачи хикарилья и мескалеро присоединились к восстанию индейцев пуэбло, которое возглавил вождь пуэбло Попе. Этот союз и предрешил итог мятежа. Испанцы покинули Нью-Мексико только после того, как убедились, что апачи и навахо присоединились к мятежным пуэбло.
Падре Франциско де Ауета, шествуя с обозом продовольствия и табуном лошадей для миссий Новой Мексики (католические миссии основывались членами католического монашеского ордена иезуитов в XVII веке и прекратили свое существование в начале XVIII века. Миссии были созданы в рамках колонизаторской политики Испании. Катехизация (изучение основ христианства с последующим обращением) в Северной Америке среди индейцев была неотъемлемой частью законодательства вице-королевства Новая Испания – авт.) по дороге встретил бегущих на юг людей, подвергшихся нападению мятежных индейцев. Убежденный в серьезности обстановке в провинции монах обратился к властям в Мехико: «….необходимо как можно больше поставить туда (в Новую Мексику – авт.) провизии и лошадей. Несчастных людей довели до отчаяния мятежные дикари, вынудив бежать из этих мест».
Вернуть Новую Мексику испанцам удалось лишь спустя шестнадцать лет. Испанцы извлекли уроки из восстания пуэбло и впредь старались не допускать сближения оседлых пуэбло с дикарями апачи и полудикарями навахо, играя на противоречиях между этими племенами. Более того испанцы учитывали и то обстоятельство, что пуэбло, мескалеро и хикарилья запросят у них защиты, поскольку на севере к концу 1690-х в Новой Мексике активизировались военные отряды команчей, которые оттесняли мескалеро на запад от Рио-Гранде, а хикарилья с реки Арканзас в Колорадо к горе Сьерра Бланка в Новой Мексике.
Команчи (кочевой народ Южных Равнин, относящийся к юто-ацтекской языковой семье и состоящий из нескольких самостоятельных племен, каждое их которых делилось на множество общин – авт.) в борьбе за охотничьи угодья на равнинах, а также с целью доминирования на рынке лошадей, вытесняли мескалеро и хикарилья с территории южных равнин.
В этой связи в 1733 году хикарилья предоставили испанским миссионерам возможность для основания миссию около пуэбло Таос в надежде, что испанцы защитят их от команчей. Но миссия просуществовала несколько лет и была сожжена самими хикарилья.
  В этот же период нападениям апачи подверглись испанские поселения на юге в Чиуауа, (ныне территория Мексики – авт.), где докучали испанцам апачи хила в союзе с группами сумас, ханос, хокомес, кочевавшими в западной Чиуауа и восточной Соноре. До наших дней дошли пророческие слова падре Эусебио Франциско Кино, который в 1690-х года заявлял: «Теперь апачи будут грабить Сонору на протяжении многих лет».
  Стоит отметить, что испанские источники не упоминали о столкновениях с  чирикауа апачи в районе северной Мексики (Сонора) и южной Аризоне (США) до 1698 года.
  Также нам мало что известно о периоде контактов (1680 – 1700-е годы) испанцев с бэндами Западных апачи. Предположительно, в указанный период, западные апачи концентрировались у истоков реки Хилы, в точности на реке Верде (современная Аризона). Тогда для отражения  нападений враждебных племен тонто апачи объединялись с явапаями, принадлежавшими к юманской языковой семье.
До 1774 года испанские источники ничего не упоминают и о бэндах западных апачи, проживавших в районе реки Сан-Франциско, а о проживавших в  районе Белых Гор до 1808 года.
Выше упомянутый исследователь Дональд Уосестер полагает, что испанцы, проводя экспедиции против апачи в 1747 и 1754 годах вынудили их отступить из районов Ханоса (штат Чиуауа, Мексика) и Фронтераса (штат Сонора, Мексика) на северо-запад в горы Чирикауа в район реки Сан-Франциско, так как в тот период шел процесс формирования испанской Аризоны за счет расширения территории Соноры, а не параллельного ей Нью-Мексико. Аризона до 1854 года являлась частью Соноры. Но испанцы никогда не занимали всю современную Аризону, а лишь только ту, которая простиралась до долины Санта-Крус.
Учитывая нарастающую угрозу от непокорных апачских племен на юге, испанцы, в большей степени иезуитские миссионеры, работавшие среди индейцев майо и яки в Соноре, начали обращать свое внимание на племена способные защитить от апачи основанные ими миссии и домашний скот. Выбор пал на индейцев опата и пима считавшимися превосходными следопытами и бойцами. Отметим, что вожди опата и пима сами дали повод миссионерам использовать себя против апачи, проявив интерес к христианству. Миссионеры этим и воспользовались, основав в землях пима миссию Альберто Пимерия, которая объединяла в себе группы племен верхних пима, папаго, соба и собайпури. Указанные племена вели оседлый образ жизни, хотя также и профилировали охоту и собирательство. Зоны их обитания граничили с землями апачи хиленьо по рекам Сан-Педро и Колорадо на западе и  к заливу Калифорния.
Индейцы пима и опата встретили миссионеров дружелюбно и практически без проблем приняли христианство. Опата были опорой испанцам, а позднее мексиканцам и англо-американцам в их борьбе с апачи. Некогда этот народ враждовал с пима, но испанцам удалось их примирить на почве ненависти к апачи. Опата считались более лояльными к испанцам, чем другие индейские народы Юго-запада и в обиходе этих индейцев называли «испорченными детьми Испанской Короны». Опата вступали в браки с испанцами, а позже с мексиканцами и в итоге к ХIХ веку утратили этническое самосознание, а их язык был полностью заменен испанским.
Земли опата простирались от гор Хуачука в южной Аризоне до центральных районов Соноры. Возрастающая враждебность апачи, вынуждала опата отодвигаться на юг, в результате чего, северные территории, занимаемые ими, обезлюдели. Деревни опата представляли собой самостоятельные анклавы управляемые клановыми лидерами. Каждая деревня являлась самостоятельной административной единицей племени. Общее племенное управление отсутствовало. Такие известные населенные пункты Мексики как Фронтерас, Бависпе, Басерак и Ариспе были основаны в землях опата. С 1778 года Ариспе вообще стал столицей провинции Сонора.
В борьбе с апачи испанцы как уже было отмечено в большей степени опирались на опта, чем на пима, хотя заслуги последних в этой борьбе были не меньшими. Испанцы не доверяли пима по причине их некоторой необузданности и вспыльчивости. Пима не раз поднимали восстания против испанцев, но поддержка испанцами пима в их вражде с апачи, возвращала «бунтарей» в лоно иезуитских миссионеров и они вновь приходили к покорности. Самыми выдающимися бойцами из групп пима считались собайпури, которых опасались даже сами апачи. Но, не смотря на свою доблесть, в конечном итоге, апачи вытеснили доблестных собайпури с исконно занимаемых территорий, в результате чего собайпури растворились среди других кланов пима.
Что касается взаимоотношений опата и пима, то опата относились к пима с некоторым пренебрежением и высокомерием, считая их менее развитыми. Разумеется, пима чувствовали это, особенно, когда иезуиты в миссиях приближали к себе христианизированных опата и назначали их алкальдами (алкальд – исп. – чиновник наделенный функциями судьи,  т.е. смотрящий за порядком)  при миссиях.
В 1695 обиженные пима подняли восстание против испанцев, в ходе которого ими были убиты несколько монахов иезуитов и их помощники –алкальды из числа опата. Мятежники разрушили два поселения при миссии Алтар и Каборка. Вождь пима Эль Туро, в целях умиротворения соплеменников согласился выдать испанцами зачинщиков мятежа, которых испанские офицеры бесцеремонно обезглавили. Эль Туро не ожидал такого поворота событий и организовал бегство из миссии остальных пима, но испанцы сопровождаемые индейцами из племени сери выследили беглецов, в результате чего Эль Туро и пятьдесят его соплеменников были казнены, хотя и не принимали участия в мятеже. Расправа с пима принадлежавших к миссии подняла новую волну протеста среди других групп этого племени, которые продолжили уничтожать испанские поселения и ранчо.
После ходатайства падре Кино о даровании прощения бунтарям, волну протеста испанцам удалось погасить. Более того Кино, прибыв в долину Санта-Крус и Сан-Педро, что в южной Аризоне посетил поселения собайпури передав индейцам в пользование стадо скота и табун лошадей.
В замен этого вождь клана собайпури по имени Коро, дал согласие на основание испанских ранчо Куйбури (около современного Фэрбанкса) и Бак (в то время ранчерия пима Тусон), а также согласился оказать содействие в усмирении взбунтовавшейся части племени и выступить на защиту миссий от набегов апачи.
На протяжении всего ХVII столетия апачи систематически осуществляли набеги на территории Соноры и Нью-Мексико. В конце 1680-х количество набегов апачи возросло, и уже к началу 1690-го года разоренный север Соноры был практически обезлюжен. Апачи чирикауа громили не только католические миссии, расположенные на окраине, но и ранчо, находящиеся в густонаселенной южной части этой провинции.
После того, когда апачи хиленьо вытеснили опата из северной Соноры, колониальная администрация Новой Испании приняла решение об основании на границе провинции пресидио Фронтерас, сыгравшего на протяжении истории апаче-испанских и апаче-мексиканских отношений важную роль. Фронтерас стал ключевым форпостом испанцев в регионе. С территории этого пресидио испанцами организовывались отряды преследователей – «летающие кампании». Эти мобильные подразделения функционально были обязаны отбивать у апачи похищенный ими скот и лошадей, а также проводить карательные экспедиции в местах дислокации отрядов индейских мародеров.
Деятельность «летающих кампаний» (кампании воланте) не всегда была эффективной, ибо апачи оставляли мало шансов противнику, умело маневрируя по обширной территории, где каждый каньон скрывал их под своим покров, где каждая тропа,  замысловато петляя, путала преследователя,  и сбивала его с пути.
Как отмечалось выше, набеги апачей на испанские поселения уже к тому времени стали одним из основных способов добычи средств к существованию. Численность участвующих в набеге воинов увеличилась. Кроме воинов в отряды налетчиков стали входить апачские женщины и представители других племенных бэндов. Отряды грабителей не гнушались налетами ни на испанские поселения и миссии ни на индейские деревни других племен. Апачи больше не удовлетворялись только кражей скота, их ненависть к испанцам определяла и способы расправы с ними. Убийства и изуверские издевательства стали характерной чертой мести испанцам со стороны апачи.
В 1693 году апачи полностью уничтожили миссию в Кокоспера. В ходе налета нескольких сотен апачи: ханос, хокомес на миссию собайпури Санта-Крус де Куйбури, апачи устроили террор жителям, после чего прямо на площади отметили успех, зажарив лошадей. Собайпури, оценив положение не в свою пользу, отправили бегуна (вестовой, посыльный – авт.) к вождю Коро с просьбой о помощи. Получив известие, Коро выступил с отрядом в пятьсот воинов, и, не дойдя до места пяти миль, столкнулся с силами вождя апачи Эль Копоткари. Апачи понимали, что сил у них вдвое меньше, чтобы ввязываться в бой с собайпури, поэтому Эль Копоткари предложил Коро состязаться, выставив по десять лучших воинов от каждой стороны. Коро вызов принял. Исход схватки – десятка собайпури оказалась более искусной в отражении стрел противника и уложила своими стрелами наповал десятку лучших воинов апачи, в том числе и Эль Капоткари. Остальные апачи пытались отступить, но воины собайпури не позволили им сделать этого, в результате чего вдоль дороги остались, замертво лежать еще пятьдесят воинов апачи.  После сражения с собайпури, апачи запросили мира у испанцев, придя на переговоры в Ханос, Эль Пассо и Санта-Фе.
Не смотря на одержанную победу Коро понимал, что испанцы все же до конца ему не доверяют, и в этой связи был вынужден увести своих людей из долины Сан Педро к Лос Рехес, в район североамериканской Патагонии (не путь с местностью в Аргентине – авт.) Там пима оставались до 1705 года, а потов возвратились в миссию Куйбури.
После смерти падре Кино и вождя Коро, последующее двадцать лет бэнд племени пима собайпури находился на грани выживания и иезуиты лишь только к 1730 году возобновили миссионерскую деятельность среди этих индейцев в Гуэвави. Причиной столь почтенного внимания католических миссионеров было открытие серебряных рудников в Болас, что привлекло туда шахтеров и изыскателей, которым естественно потребовались условия для работы, а это, прежде всего, замиренные индейцы, точнее подконтрольные миссиям.
 В 1741 году вице-король Новой Испании,  в целях осуществления контроля над местными группами пима собайпури, папаго и марикопа (марикопа или пиипааш – одно из дружественных племен пима проживавшее на территории штата Аризона, языковая группа юман-кочими – авт.), повелел основать пресидио, между Гуэвами и Соамса. Кроме этого, основание пресидио предполагало и защиту от набегов апачи силами выше указанных индейских групп. Таким образом в следующем 1741 году в  долине Сан-Педро около нынешней американо-мексиканской границы возникло пресидио Терренате. Но, не смотря на выгодное стратегическое положение, гарнизон этого пресидио был малочисленным и не мог эффективно отражать атаки апачи.
В 1751 году вновь вышли из-под контроля группы племени пима. Вождь группы пима Луис Оакписагуа Сарис, которого испанцы окрестили «капитан-генералом» поднял всеобщее восстание пима в миссии Альберто Пимерия.   Причиной восстания как всегда являлись злоупотребления отцов иезуитов, которые не переставали проводить с индейцами работу по искоренению из их естества языческого духа и традиций. В ходе восстания длившегося несколько лет более ста испанцев были убиты мятежниками.
К 1767 году из-за разрушительных набегов апачи миссии основанные иезуитами в Апачерии прекратили свое существование. Иезуиты покинули мессии, уступив место представителям другого монашеского ордена – францисканцев.
  С середины 1760-х годов апачи усилили давление на группы пима собайпури проживавших в долине Санта-Крус и не ослабляли натиск до тех пор, пока окончательно не вытеснили их из своих деревень.  К 1775 году собайпури исчезли и из долины Сан-Педро и  обосновались при миссиях Санта-Крус де Гуибири и Терренате. После пяти лет непрерывного противостояния набегам апачи гарнизон солдат, состоявший при миссии Санта-Крус,  вынужден был покинуть ее и уйти в пресидио Терренате.
А к 1800 году в долине Санта-Крус жизнеспособными оставались миссия Сан-Ксавьер и ранчерия Тусон.  Остальные же миссии и ранчерии на территории Соноры апачи разорили.
Кампании испанцев, организованные против апачи действенных результатов не давали, но закладывали основу для будущих экспедиций, в ходе которых им все же удавалось наказывать злоумышленников и заставлять считаться индейцев с силой испанского оружия.
Во второй половине ХVIII века апачи хиленьо (те же чирикауа чихине) не прекращали проведения активных военных действий и на территории Нью-Мексико в Соноре и Чиуауа. В Нью-Мексико администрацией провинции было организовано патрулирование территории в целях выявления рейдовых групп апачи и пресечения их деятельности. Апачи легко обходили патрули и скрытно проникали вглубь вражеской территории. Экспедиции, направляемые против них с позиций пресидио, как правило, заканчивались без успеха.  Из-за враждебности апачи ранчо и малочисленные пресидио, располагавшиеся на севере территории Соноры до Алтара на юге были покинуты населением.
С целью выявления мест дислокаций враждебных групп апачи, преследования их рейдовых групп, испанцами была организована рота следопытов из ста сорока индейцев опата. Кроме того, еще три дополнительных роты из индейцев опата были отправлены на укрепление нескольких  пресидио находящихся в северной части Соноры.
Поскольку долина Сан-Педро опустела по причине исчезновения собайпури, которые надо признать являлись в этом регионе некоторым сдерживающим апачи фактором, то вся мощь последних была направлена на Чиуауа. Скотоводы этой провинции в 1760-х годах от набегов апачи потеряли тысячи голов скота, лошадей и мулов.
Между набегами, апачи спокойно посещали пресидио в Чиуауа, где продавали награбленное в Соноре, и на невольничьем рынке обменивали пленников. После заключения сделок апачи разделялись на небольшие отряды и воровали весь скот, пасущийся в окрестностях поселений и пресидио, потом удачно сбывали его прежним владельцам. В то время, когда апачи грабили беззащитное население пресидио, испанцы проводили против них карательные экспедиции, находясь как говориться в не нужном месте не в нужный час.
  Иезуит Игнасио Пфеффекорн, находившийся в Соноре с 1756 года до изгнания иезуитов (1767 год) писал: «Апачи маневрируют с украденным скотом так быстро, что факты кражи обнаруживаются лишь только тогда, когда грабители находятся  на расстоянии 15-20 миль от места кражи. Так как апачи употребляют в пищу практически всех захваченных лошадей и мулов, кроме тех которых отбирают для использования в набегах, то и шансов вернуть потерянные табуны и стада в целости не представляется возможным. Атакуют апачи всегда численным преимуществом,  после чего отступая, оставляют арьергард, готовый из засады наказать неосторожных преследователей. Их дерзость настолько не знает границ, что они даже отваживаются нападать на солдат,  которые охраняют табуны, принадлежащие гарнизону».
Далее Пфеффекорн сетует на недостаточность подготовки солдат в деле противостояния апачи. По его словам солдаты слабо владели огнестрельным оружием и не развивали  навыков обращения  с ним, хотя и искусно обращались с лошадьми и пиками. Но этого, по мнению падре,  не было достаточным, чтобы успешно отражать атаки апачей. Кроме этого командиры отрядов, состоявших при пресидио, часто злоупотребляли своим положением в целях личной выгоды, продавали налево обмундирование, лошадей, боеприпасы. «Один из высокопоставленных армейских чинов, хорошо известный в Мехико, как-то с усмешкой заметил, что мол, звание капитана просто так никому не присваивается, и, чтобы получать жалование в размере 12 или 14 тысяч песо, офицер обязан постоянно демонстрировать свое профессиональное мастерство, но командиры пресидио, как  только ими становятся, перестают проявлять рвение к службе, увлекаясь  скверноприбытчеством. Эта одна из основных причин, почему дикари пользуются своим превосходством в Соноре». Войскам лишь изредка  удается настигнуть апачей, но, как правило, они возвращаются ни с чем. Апачи слишком быстры для них», – продолжал Пфеффекорн.
  В одночасье испанская колониальная администрация в Мехико пришла к выводу, что необузданные апачи  стали серьезнейшей проблемой в регионе, из-за которых Сонора вскоре может вообще обезлюдеть. На протяжении 1760-х годов к северу от реки Яки апачи опустошили сорок восемь поселений и сто двадцать шесть ранчо.
Власти вице-королевства призвали население региона к всеобщей мобилизации. На помощь Соноре в 1768 году в Гуаймас прибыл отряд полковника Доминго Элисондо численностью 360 драгун, прошедших горнило схваток с индейцами. Поставив под ружье отряды, расквартированные в пресидио, а также сформировав ополчение, Элисондо увеличил численность вверенных ему войск до 1100 сабель. Испанцам в некоторой степени удалось  с успехом провести несколько сражений против индейцев сери, но против апачи они пока были бессильны.
В целях выяснения ситуации на северной границе с Апачерией, определения перспектив и направлений  борьбы с апачи, по указанию короля в Сонору прибывает маркиз де Руби.
В течение трех лет изучая обстановку, Руби пришел к выводу о необходимости передислоцировать пресидио на границе выстроив их в линию, обозначить зоны ответственности каждой из пресидио. Также он рекомендовал местным властям активизировать дипломатическую деятельность в плане заключения союзов с племенами враждующими с апачи. Кроме этого, Руби, предложил производить выплаты за скальпы убитых апачи и вести с ними военные действия непрерывно до полного их уничтожения. Хотя рекомендации Руби со временем на деле и были реализованы, но они не затрагивали основ реформирования, находившихся при пресидио войск.
Проведение военной реформы 1772 года, несколько поспособствовало улучшению воинской дисциплины, и положительно сказалось на подготовке солдат пресидио. Экспедиции против апачи стали более эффективными. Но все же пограничные территории Соноры и Чиуауа испытывали недостаток в человеческом ресурсе, который заметно истощился по причине враждебности апачей. Например, в миссии Сан-Хосе де Тумамакори оставалось 23 семьи, в Калабасас – 18, в Сонойта и Гуэвави – 23 семейства. Пятьдесят лет назад эти поселения были многочисленны, и миссия Тумамакори имела около тридцати табунов лошадей, и тысячи голов скота.
К 1773 году там уже насчитывалась всего лишь 56 голов скота и десяток лошадей.
Неразрешенной проблемой для большинства испанских поселений являлось то, что они располагались по берегам разных рек,  на большом расстоянии друг от друга и об организации совместных эффективных оборонительных действий, разумеется, не могло быть и речи. Поселенцы жили, словно на пороховой бочке, ежедневно подвергаясь опасности. Миссионер францисканец падре Бартоломео Химено из миссии в Сан-Хосе де Тумамакори вспоминал: «Если мы не объединимся и не дадим отпор агрессору, то за несколько последующих лет апачи полностью уничтожат наши деревни».
Так в 1775 году ветеран войн с  индейцами Хуго О’Коннор мобилизовал из числа солдат пресидио и гражданской милиции отряд численностью 1500 человек и выступил против апачи хиленьо, загнав последних в ловушку у истоков реки Хилы. В ходе завязавшегося сражения испанцы уничтожили 138 воинов хиленьо, более ста женщин и детей пленили, и захватили 2000 голов скота.
Через год О’Коннор провел другую успешную кампанию против апачи, по окончании которой вынужден был признать суровую действительность:
«На севере апачи уничтожили все существующие асьенды» (исп. hacienda – имение, поместье, ферма – авт.).
Другой истребитель апачи капитан Хуан Баутиста де Анса в 1777 году, пораженный  масштабами мародерства апачи в Соноре, предложил проводить против них ежемесячные карательные экспедиции, которые опять же не принесли должного успеха испанцам.
    Перенос пресидио Фронтерас, Терренате и Тубак в соответствие с планом маркиза Руби на более важные стратегические позиции, не всегда учитывал объективные интересы местного населения, которое после передислокации форпостов оставалось без должной защиты. Учитывая настроения населения оголенных территорий, власти пришли к выводу о необходимости обеспечения его безопасности силами рот следопытов пима и опата под командованием испанских офицеров.  Так, в регулярные испанские войска, дислоцировавшиеся в пресидио Басерак и Бависпе, были включены воины опата под предводительством их лидера Хуана Мануэля Варкла. Вновь основанному пресидио Буэнависта, также придавался  гарнизон из солдат опата и пима. К началу 1780-х годов в шести сонорских пресидио присутствовали гарнизоны, состоявшие из индейцев опата и пима. Из числа воинов опата был организован один пикет драгун, в котором индейцам самим предоставлялось право назначать себе сержантов из числа своих же людей.
В это время в гарнизоны при пресидио на вооружение стали поступать новые модели огнестрельного оружия, что положительно сказывалось на моральном духе солдат. Но, и эти организационные меры не совсем удовлетворяли злободневный спрос дня. Апачи по-прежнему представляли непоколебимую силу, продолжая грабить и убивать в Нью-Мексико, Чиуауа и Соноре. Рассеянные в пустыне и горах апачские племенные группы, эффективно досаждали испанскому продвижению на север Апачерии. Хикарилья, мескалеро, и хиленьо грабили Альбукерке, Лагуну и Берналильо уводя огромные стада скота и табуны лошадей вглубь своей территории.
Благодаря отрядам пима и особенно собайпури, состоявших на службе у испанской Короны, испанцам удалось закрепиться в южной Аризоне в долине Санта-Крус и Сан-Педро, но их продвижение в Аризоне из-за постоянной активности апачей в указанных долинах в ХVIII столетии было незначительным.
По сути конец ХVIII века ознаменовал собой закат процветания Соноры, не устоявшей под натиском апачи. Шахты, города и ранчо были покинуты, численность населения постоянно снижалась, повсеместно пасущийся скот и лошадей теперь редко можно было встретить.
Для решения проблем с апачи колониальной админисрацией генерал-комендантом Внутренних провинций был назначен Теодоро де Круа, уполномоченный осуществлять только лишь военное руководство на всей территории между Калифорнийским и Мексиканским заливами. Генерал-комендант не должен был вмешиваться в функции гражданских властей, и основной его задачей являлась организация и проведение мероприятий по защите пограничных поселений, шахтерских лагерей, миссий и ранчо.
Де Круа провел несколько эффективных кампаний против западных апачи, а также их групп из бэнда хиленьо, которые были вынуждены перекочевать к пресидио Ханос и начать заниматься земледелием. Данное положение вещей, говорит о том, что действия испанцев возымели  силу и начали приносить плоды. Но апачи и есть апачи. Продемонстрировав из себя покорных добросовестных крестьян, окрепнув после трепки отрядов де Круа, большинство хиленьо бросили пахать землю и принялись вновь за привычное занятие – грабежи.
В тот период испанская колониальная администрация возможность мирного урегулирования отношений с апачи  даже и не рассматривала, поскольку испанцы видели в этих индейцах потенциальных рабов. Не стоит забывать, что порабощение апачи – главный принцип испанской колониальной политики на границе.
  Апачи были опасны для испанцев не только потому, что их невозможно было обуздать, но и потому, что они умело, сколачивали временные союзы с соседствующими племенами против испанцев.
Прибыв в Сонору в качестве губернатора провинцией, генерал  Джакобо де Угарте, определил, что апачи хиленьо, привлекая к совместным набегам индейцев сери, провоцируют антииспанские мятежи на юге,  а в северных районах они, вообще, правят бал, подчиняя своему произволу относительно мирные племена. В этой связи Угарте приходит к мнению о необходимости переселения индейцев сери за пределы Мексики. А для того, чтобы остановить напор апачи, он перемещает несколько пресидио ближе к границе. Но и эти меры не смогли удержать индейцев от интенсивных нападений на испанские поселения. Апачи, перемещаясь звериными тропами, изыскивали массу возможностей, чтобы докучать испанцам.
В ответ испанцы начали практиковать долговременные экспедиции в страну апачи, длящиеся по нескольку месяцев. Но и эта тактика не приносила должных результатов, хотя отчасти испанцам и удавалось пленять апачских женщин и детей, и наносить их группам имущественный вред.
В конце ХVIII века в ходе постоянных экспедиций испанцев в Апачерию, последним удалось несколько ослабить бэнд хиленьо. В этот же период хиленьо заключили союз с навахо, которые поддержали их для вторжения в Чиуауа. Но прагматичный губернатор Нью-Мексико Хуан Баутиста де Анса, разгадав намерения индейцев, предпринял контрмеры, используя фактор давления команчей на навахо, а также страсть навахо к торговле с поселениями провинции. Он полагал не только упредить ситуацию, но и склонить навахо к участию в кампаниях против прежних союзников хиленьо. Но вождь навахо Антонио Эль Пинто воздержался от войны против апачи и отклонил предложение де Анса.
Политика всеобщего искоренения, проводимая испанцами по отношению к апачи, не давала ни малейшего шанса на заключение между ними какого-либо мирного соглашения. Непокорных апачи, захваченных в плен, испанцы отправляли в Мехико и продавали их знати, где индейцы служили в качестве домашних рабов и прислуги. Некоторым из апачи удавалось бежать и, возвращаясь в семьи, они своими рассказами весьма сильно подогревали антииспанские настроения.
В 1783 году генерал Педро де Нава выступил с инициативой относительно выселения захваченных в плен апачи в места, откуда бы возвращение было бы не возможным. Инициатива де Нава стала одним из приоритетов политики испанской колониальной администрации по отношению к народу апачи.
Лишь спустя несколько лет вице-король Новой Испании Бернардо де Галвес обязал генерала Угарте всякий раз, когда апачи запросят мира предоставлять им возможность заключения такового. При этом снабжать индейцев пайками, предоставляя им пищу и алкоголь, обязывать их поселяться близ пресидио, где их легче всего было бы контролировать. Галвес был уверен, что таким образом апачи станут, зависимы от испанцев, откажутся от лука и стрел в пользу мушкетов, (так как огнестрельное оружие требовало ремонта, а ремонтировать могли только испанцы) пороха и свинца. Но в случае возобновления индейцами военных действий, инструкции Галвеса предписывали жестоко наказывать нарушителей.
Политика по приручению апачи получила название Инструссион, так как  письменно оформлялась в виде инструкций.
Как только апачи по каким-то причинным разрывали мирные отношения, и переходили к грабежам, испанцы  прекращали снабжать их пайками и ружьями, что в итоге заставляло индейцев прекращать военные действия, и вновь, ради получения пайков, запрашивать мира у испанцев.
Более того, действуя в рамках Инструссион, испанцы дабы держать апачей на коротком поводке разжигали антиапачские настроения среди других племен, подбивая тех к войне против апачи, в результате чего апачи обращались за помощью к испанцам.
Таким образом, Инструссион позволяла столь уродливым способом временно разрешить проблему примирения апачи.