Как редакцию Кейин Назад в театр сослали

1 мая …дцатого года

Губернатор города Крыжопинска ждал Высокую комиссию из Центра. С раннего утра все были на ногах, все были «на взводе» – мотались по улицам машины с сиренами, бегали по коридорам служащие с воплями. Всем было не до смеха – в прошлом году Высокие гости потребовали новое здание для театра, а его еще не достроили.

А дело было так: прибывшие Гости, как всегда, захотели покататься по Крыжопинску. Губернатор, надувшийся от важности, показывал достопримечательности лично. Объездив все казино и бардели, часиков около 23 ночи решили посмотреть местный театр, тем более там с 5 утра все ждали.

Приехали. На улице темно, хоть «глаз выколи». Свет в театре отключили за долги, хоть губернатор и грозил монополисту розгами, но Гостям сказали, что света нет для интима. Гости щурились-щурились, но разглядеть театр не могли. Не помогли даже две свечи, зажженные по этому случаю. Впрочем, свечей было бы и больше, но все они сгорели, пока ждали Гостей.

Гости, недовольные столь удручающим зрелищем, настойчиво рекомендовали построить новое здание театра, да покрупнее, чтобы побольше воздуху и поменьше интима, сели в машину и уехали. А губернатор остался, почесывая затылок.

Через пару деньков, не спавший все это время Главный архитектор нарисовал красивейшее здание, чтобы построить которое нужно было три городских бюджета. Губернатор вычеркнул то и се, осталась убогая развалина, в самый раз вписывавшаяся в сумму выделенных средств. Спасало положение расположение развалины в живописном уголке Крыжопинска, в котором любили отдыхать горожане.

Чтобы горожане не возмущались, подключили Санитарный надзор, который, проведя обследование территории, «внезапно» обнаружил опаснейшую заразу в местных деревьях, и рекомендовал срубить «ту березку» и ту «рябинку», а горожанам прекратить посещения места до постройки здания театра, фундамент которого «будет содержать полезное серебро, обеззараживающее все вокруг».

Однако в намеченные сроки не уложились. За год только и смогли положить фундамент, да срубить пару-тройку деревьев, как тут же кончились деньги. Губернатор рвал и метал, но ничего не мог поделать, а замы и помощники, за последний год прикупившие пару квартир да пару машин – разводили руками:

– Ну, мы причем? Цены на материалы подорожали!

– Работников найти не можем!

– Погода плохая…

В общем, к приезду Высокой комиссии театр не был готов. Позвали Главного архитектора. Тот принес карту города и ткнул пальцем куда-то в район городской свалки:

– Здесь здание, которое вам весьма подойдет. – И ушел. Главное, что никто не мог и мысли допустить, что он пошутил в отместку за свою попорченную репутацию.

Срочно выехали на место: действительно, стоит здание, красивое….

– Воняет правда, – размышлял губернатор, – но это ничего. Пригоните водяную пушку с лимонным ароматизатором! Чтобы духу мусорного к приезду гостей не было, поняли?

Помощники затряслись от тона шефа. Срочно стали хоронить мусор под асфальт и брызгать по округе лимонным ароматизатором. Лили-лили, а запах устойчивый: пока льют – свежо, перестали лить – воняет. Решили лить, пока не уедут Гости. Средства на работы взяли с продажи застройки под новый театр, которую провернули за один день, оформив лот на конкурс «задним числом». Там теперь торговый дом будет.

Гостям здание тоже понравилось. Наблюдая за укладкой асфальта, обходя здание и не заходя внутрь, они восторженно переговаривались. Рекомендовали посадить деревья в округе, да не тратиться на ароматизаторы, а лучше розы посадить, которые своим благоуханием будут создавать одухотворенную атмосферу. Помощники, хоть и сомневались, что розы способны в таком месте создать нужную для театра атмосферу, все же скромно промолчали.

1 октября …дцатого года

В актовом зале Старого театра стоял гвалт. Цвет общества недоумевал, почему всех собрали в срочном порядке. Ивана Петровича даже с постели подняли. Шло бурное обсуждение мнений:

– Зарплату поднимут. – Шептали одни.

– Да ну! Уж скорее уволят! – Возражали другие.

– Театр закрывается. – Будоражили нервы третьи.

Были даже совсем из ряда вон выходящие:

– Никак война! – Пищала Даздраперма Федосеевна.

– Что вы такое говорите! Какая война? Вам же сказали: авария на производстве! – Возражали ей.

Наконец вошли Главные – губернатор и директор театра. Директор поднял руку. Шум утих.

– Внимание! У нас радостная новость. С ней поделится наш губернатор.

Губернатор волновался. Голос дрожал:

– Дамы и господа! – Начал он. – Город решил сделать для вас подарок. Мы построили новое здание театра, в которое вы должны переехать в ближайший месяц, так как Высокая комиссия поставила такое требование. Иначе не будет дополнительного финансирования. Поэтому, чтобы вы могли высказаться, мы собрали вас всех здесь. Кто просит слова?

Слова просили все. И все спрашивали:

– Что будет со старым зданием?

– Будет ли повышена зарплата?

– Что станет с пенсионным обеспечением?

– Будет ли в театре буфет?

– А когда можно будет посмотреть новое здание?

Последний вопрос прозвучал несколько неожиданно. Но губернатор не растерялся:

– Конечно! Обеспечьте транспорт, – обратился он к заму. Все зааплодировали.

Через 20 минут автобус стоял у подъезда. Толпа с песнями двинулась к выходу. Мест всем не хватило, пришлось стоять.

Ехали долго, через весь город. Театралы, знающие о месте строительства настоящего театра, малость забеспокоились:

– А куда нас везут? Стройка совсем в другой стороне!

– А-а-а!!! – Закричала  Даздраперма Федосеевна. – Это опять репрессии!!! Нас расстреляют! А я вас предупреждала, подлый вы человек, нельзя последнюю пьесу играть.

Она схватила режиссера, тихонько сидевшего в уголке, за горло и принялась душить, раскачивая из стороны в строну. Все кинулись спасать режиссера, который моментально посинел, то ли от недостатка кислорода, то ли от страха. Истерически рыдающую героиню унесли в конец автобуса, и там усмирили. Остальные бабульки тихонько читали «Отче наш», крестились и причитали.

Вскоре приехали на место. Все вышли из автобуса и судорожно вздохнули полной грудью. А в пушке, как назло, в это время лимонный ароматизатор закончился. Элита икнула, и побежала, кто куда, изливать свои эмоции. У директора театра со звоном лопнуло терпение, разбившее остатки самообладания:

– Так, мы не можем здесь играть!!! – Орал он на всю округу. – Здесь мало вдохновения!!! Здесь нет благородства природы!!!

Он обежал здание театра вдоль и поперек:

– А где будет сцена?!! Вы хотите, чтобы мы играли в буфете? Вы хотите опозорить наш коллектив? Вы хотите, чтобы народ смеялся над нами? Вы этого хотите? – Налетел он на губернатора.

Губернатор, привыкший, чтобы перед ним все беспрекословно вставали, спешно ретировался, сел в машину и уехал. Театралы с удивлением смотрели на своего шефа, который раньше и не думал перечить губернатору. А шеф полковничьим тоном приказал отступать на ранее занимаемые позиции.

– Что делать? Что делать?! Что делать?!! – бегал по кабинету губернатор, то и дело вызывал подчиненных и давал им нагоняй по всяким мелочам. Те тоже бегали к нему и от него, поджав хвост.

– Кто же знал, что в театре нужна сцена… – Шептались по углам. – Чья была идея театра без сцены? Этого дурака Загледяйкина…

Загледяйкина послали создавать сцену. Он справился быстро – отсутствие ароматизатора помогло. Однако наличие сцены ситуации не изменило. Привезенный эскортом директор, открыл окно машины, глянул, вздохнул и сказал:

– Балкона нет, сочинять пьесы невозможно. – Срочно закрыл окно и приказал ехать.

Передали губернатору, тот побагровел. Приказал:

– Сделайте балкон, идиоты!!! Все сделайте!!! Нам нужно срочно открыть театр!!!

Еще пара миллионов успешно освоенных средств, и балкон появился.

Привезенный эскортом директор, открыл окно машины, вздохнул, глянул и сказал:

– Балкон должен быть с выходом на Запад, а не на Северо-восток, сочинять пьесы невозможно. – И приказал ехать.

Передали губернатору, тот стал пунцовый. Приказал…. И приказывал долго. Наконец не выдержал:

– Черт с ней, этой интеллигенцией паршивой! У меня родился план…

1 апреля …го года

Итак, власть, которая давно построила драматический театр имени ибн Кого-то, и которая никак не могла найти ему применения, так как коллектив исторического старого театра наотрез отказался переезжать, решала проблему. Коллектив отказался из-за того, что в гримерках недостаточно светло или недостаточно свежо, на сцене недостаточно темно, еще не выпито все шампанское, нет места под сейф с лжебрильянтами. Было решено создать новый коллектив. И коллективом этим оказались «Кейіновцы», вечно трущиеся под ногами губернатора. Впрочем, идею подсказали сверху. На месте нужно было решить только маленькую задачу: нужно решение суда на ссылку.

Крыжопинский городской суд, когда в него поступило дело, направил его по распределению судье Толоконникову. Губернатор, контролирующий процесс, ежедневно звонил председателю суда и напоминал, что решение должно быть в пользу некоего Бахчеева, чьи честь и достоинство попраны работой редакции.

Толоконников, посмотревший дело, задумался. Бахчеев писал, что Ирина Мататовна Кругликова, написав опус в газете «Кейін», оскорбила честь и достоинство некоего давно умершего полицейского Мустафы Бахтиярова. Она написала, что Бахтияров в 1900 черт знает каком году отказался задерживать банду беспризорников под предлогом перестрелки в баре. «Перестрелки», – писала она, – «не было». «На самом деле перестрелка была», – писал Бахчеев. – «Тому есть свидетельница, работник бара, и фильм, который я снял». А так как они с Бахчевым одной национальности, то оскорбление адресовано лично ему, и за это Кругликову следует направить на принудительные работы со всем коллективом в новый театр.

Толоконников понимал, что дело дрянь. Требование Бахчеева незаконно. Нужно срочно выносить решение, пока не «наехали», и в удовлетворении иска Бахчееву отказывает, под недоуменные взгляды его представителя. Утром Толоконников приходит на работу, а в коридорах шепчутся, на него бросают косые взгляды, отворачиваются и стараются скрыться с глаз. Вскоре выяснилось: почему. Толоконникова решили уничтожить, но уничтожить красиво, так как он внезапно стал героем (положительным для одних, отрицательным для иных) в стране, не понимавшей, из-за чего возник весь сыр-бор.

Тем временем Бахчеев подал две апелляционные жалобы. Эти жалобы попали в областной суд. Филиппов, председатель апелляционной коллегии задумался. Он знал Кругликову давно, и только с хорошей стороны, но вчера его предупредили: не будет положительного решения, судьям не видать служебных квартир, а Филиппов сам будет играть в театре.

Филиппов дело отложил на самый крайний срок, на все вопросы отвечал: «Изучаем дело». Тем временем он сам провинился по одному делу, и его решили убрать из председателей в рядовые судьи. Президент подписал указ, Филиппов стал собирать вещички. Распределяя последние дела, он сделал «ход конем» – отписал дело Шукшиной. Филиппов как рассуждал: «Ей через месяц на пенсию, грех на душу не возьмет».

Шукшина, читая дело, тихонько материлась. Хоть и собиралась на пенсию, но портить нервы не хотела. Лихорадочно ища выход, она прочитала фамилию, и схватила телефонную трубку:

– Филимонов? Слушай, эта Кругликова, она та самая, которая в …дцатом году за судью Ляпунова заступилась?

– Да, она самая…

Шукшина с облегчением бросила трубку и стала набирать на компьютере текст.

Тем временем в суд пришли два представителя Бахчеева, Кругликова с представителем, и различные зрители. Ждать пришлось два часа. Вошли в зал, но их нехорошо «обрадовали»:

– Ваше дело отложено, так как судья Шукшина заявила самоотвод на основании того, что лично знакома с ответчицей. Отложим дело на месяц, так как мне оно попало только вчера, – сказал судья Нагнетайло.

В течение месяца стоял скандал. Все знали подоплеку отложения дела, и кому-то придется им заниматься. Но, никто не хотел браться за него:

– Мне какое дело до Кругликовой? Пусть другие разбираются!!! – Кричали одни.

– А все равно придется решать!!! – Кричали другие.

– Так оставьте решение Толоконникова в силе! Иначе он останется героем, а мы будет дураками! – Рассуждали неглупые судьи. – А Нагнетайло силен! Отложил дело на месяц, зная, что через месяц уйдет на повышение!

Оставить решение в силе, к сожалению, мог только смелый. А таковых в суде не находилось. Через месяц стороны, придя в суд, узнали об отложении рассмотрения в связи с повышением Нагнетайло. Мол, теперь он стал председателем районного суда, а был простым судьей, хоть и областного уровня. Но узнал он об этом «внезапно», сегодня утром.

В течение месяца судьи решали – кому рассматривать дело. Сначала пробовали метод «камень, ножницы, бумага», но больше трех человек этот метод не мог распределить. Тогда стали играть в «вышибалы»: и вопрос решается, и интересно. Но, от меча так шарахались, что ни одного вышибить не могли. Судья Сидоров аж на люстру запрыгивал.

Тогда стали тянуть жребий. Плотник Палыч настругал одинаковых палочек, одна из которых была на 1 сантиметр короче остальных. Тянули, тянули. А жребий пал на Сидорова. Тот аж в сердцах плюнул. Через пару дней все и решилось.

1 декабря …го года

Кругликовой приказали репетировать спектакль по сценарию Байкина.

Вздохнув, стали репетировать. Первыми зрителями должны были быть полицейские, и начальник Отдела внутренней политики Булкин приказал подготовить спектакль о работе дорожной полиции.

Занялись каждый своим делом. Байкин, вздохнув, достал сценарий очередной небылицы про ментов, Булкин уснул сидя в кресле, актеры разошлись по сцене, и стали угрюмо принимать роли:

– Ребята, играем задержание пьяного водителя. Нам нужны…

– Так, стоп, стоп, стоп!!! – Вскричал проснувшийся Булкин. – Вы не можете ставить спектакль про полицию без юридического образования!

– У меня есть юридическое образование.

– Но, опыта работы у вас нет! Поэтому я пригласил в качестве консультанта майора Абросимова. Прошу, майор!!!

На сцену капитан выкатил кресло с толстячком. Тот благосклонно склонил голову:

– Начинайте…

Филатову, водителю Кругликовой выпала честь быть бутафором и осветителем. И он тут же поручил задание найти «Волгу» ГАЗ-21 и прикатить ее на сцену:

– А на стульях нельзя? – жалобно пропищал Булкин.

– Никак!

Посмотрели на майора. Тот склонил голову. Вздохнули, пригнали «Волгу».

– Где взял?! – Кинулся на Филатова Байкин.

– Где взял, там уже нет!

– Стоп!!! А вам не все равно, где взята машина? Ваше дело репетировать! – Кричал Булкин.

Посмотрели на майора. Тот склонил голову.

– Филатов! Организуй нам елочки вдоль дороги! – Скомандовал Байкин

– Никаких елочек! – Закричал Булкин. – Нарядите актера, пусть бегает по сцене.

– Хорошо, тогда Кругликова. Она больше подходит для роли. И курит вдобавок.

– А причем тут курение? – Озадачилась Кругликова.

– А будешь дымку создавать!

Помолчали.

– В машину посадим… – Байкин окинул критическим взором присутствовавших, – товарища майора.

– Стоп! Стоп!! Зачем майора?! Куда майора?! – Закричал Булкин. – Он наш консультант!

Посмотрели на майора. Тот склонил голову и пошевелил пальцем. Возник, невесть откуда, капитан:

– Товарищ майор, капитан Забегайло по вашему приказанию прибыл!

Майор шевельнул пальцем:

– Так точно, слушаюсь!

Майора засунули в машину.

– Так, значит, нам нужна вторая машина…

– Как машина? Опять машина? – Взревели актеры. – Тут тебе автопарк что ли?!

– Молчать! Надо, значит, надо!!! – топал ногами Булкин.

Посмотрели на майора. Тот… не склонил голову. Булкин осекся.

– Перебьетесь без машины. Когда за рулем майор, никаких других машин не должно быть! – Перевел капитан.

– Простите, но у меня по сценарию: граждане обнаруживают пьяного и с тупой мордой нарушителя на ГАЗ-21, который виляет по дороге. И совместно с полицией его задерживают.

Булкин предпочел заснуть. Посмотрели на майора. Тот… склонил голову и пошевелил пальцем. Капитан перевел:

– Вы будете свидетелями, идущими по тротуару. А нарушитель мимо проезжает. Вы его догоняете и задерживаете. Так лучше будет.

– Простите, но как же мы его догоним? Он же на машине, а мы пешие! – И Байкин начал орать, что он так не может, у него нет сил и прочее. Когда Байкин выдохся, все, включая спящего Булкина, посмотрели на майора. Тот невозмутимо сидел.

– А зачем его вообще догонять? Вы же не полиция! – спросил капитан.

– Ну, мы его по сценарию сопроводили до дома, где его ждали уже полицейские.

– А почему сопроводили? Вы с ним знакомы?

– С кем? – опешил Байкин.

– Ну, с тем, с тупой рожей? – капитан покосился на майора.

– Я имел в виду, что мы его выследили….

– Так, «ехать» будете на стульях, а на фанерке нарисуете машину. В остальном майор согласен.

Стулья составил Равиль Равилевич, он же назначен был играть водителя догоняющей машины. Этот гражданин мог бы стать героем отечества, если бы его глаза постоянно не горели красным огнем от постоянных возбуждающих игр, типа STALKER. Вот так и не стал он героем отечества – отечество его весьма боялось. Потому теперь играл водителя в спектакле.

А где-то через месяц скандалов, пререканий и репетиций состоялся спектакль. Зал был полон. По рядам шли работники театра и раздавали одеколоненную вату для затыкания носа. На сцене развивались события: Кругликова, одетая под елочки, моталась и курила не переставая, пуская дым во все стороны, Равиль Равилевич на табуретках обгонял и подрезал ГАЗ-21. Майора крутили, не обращая внимания на его мат и крики.

В общем, спектакль удался на славу. Все аплодировали… по команде полковника. Особенно удалась последняя сцена, когда приехавший в командировку Отелло, душит Дездемону, на роль которой предложили Булкина. Отелло играл сам Байкин, и последнюю сцену он отыграл на бис. После чего пришел настоящий наряд полиции, и его увели по подозрению в совершении убийства.

К моменту окончания сезона, окончился и срок ссылки Кругликовой и ее товарищей. Впрочем, губернатор не сильно расстроился, так как театр все равно закрыли по причине рухнувших стен – вот насколько качественно сегодня строят!