Бархатный сезон

Пляж был пуст. Абсолютно чистая полоса песка, усеянная мелким ракушечником и ровный ряд пустых лежаков. Лишь ветер вносил некоторое оживление в эту картину, играя, невесть откуда, взявшимся воздушным шариком. Шарику игра определенно навилась. Он, то восторженно взмывал высоко вверх, то катался по прибрежному песку по самой замысловатой траектории. Иногда, по-видимому утомившись, шарик закатывался под какой-нибудь лежак, но ветер упрямо выгонял его оттуда и игра продолжалась.
За этой игрой наблюдала женщина, самого, что ни на есть, бальзаковского возраста, лежавшая на крайнем лежаке, и изо всех сил пытавшаяся привлечь к себе лучи слабо греющего октябрьского солнца. Получалось, прямо скажем, не очень, чему не в малой степени способствовал и ветер, гоняющий воздушный шарик. И, хотя, женщина, давно уже покрылась от холода так называемой гусиной кожей, она упрямо пыталась загорать. Вспомнился разбитной молодой человек из турагентства.
- Да Вы что, - искренне уверял он, соорудив из своего смазливого личика исключительно честную физиономию – поверьте, там даже в ноябре вовсю купаются.
Мария Павловна, так звали женщину, поверила. И,  хотя, стоимость путевки, для ее более, чем скромного бюджета выглядела просто угрожающей, она была оплачена с глубоким вздохом и словами – А, была, не была.
Теперь, при взгляде на свинцово-серые волны, накатывающиеся на пляж, и никак не прельщающие окунуться в их холодную серость, эта честная рожица вызывала раздражение. Самого бы его сейчас, этой рожей да в эту холодную воду, думала Мария Павловна. И ведь не придерешься, не скажешь, что обманул подлец. Действительно, купается тут один, из местных. Причем каждое утро. Так ведь некоторые и зимой в проруби купаются, на то они и моржи, с их тюленьим умишком. Ни один нормальный человек зимой в воду почему-то не лезет.
То, что деньги потрачены зря, стало ясно в первый же день. И даже не в погоде дело, бог с ней с погодой, дома то все равно не лучше. А. вот заезд, сразу же  поверг в уныние. Такого обилия старья, да еще собранного в одном месте, Мария Павловна еще не видела. В подавляющем большинстве это были  супружеские пары под семьдесят. Несколько одиноких старушек, и совсем немного стариков. Ну, у этих разговоры одни, у кого какое давление, да что надо делать, чтобы корвалол,  не дай бог не позабыть, в карман положить.
Четырехнедельная скука вырисовывалась единственно, безальтернативной перспективой. А, ведь, что греха таить, надежды на короткий курортный роман имелись. Что для одинокой женщины, в общем, то и не предосудительно.
Еще больше раздражали недвусмысленные  взгляды некоторых женатых старичков, откровенно похотливых и стыдливых. У, упыри, злилась про себя Мария Павловна, ишь ты как из за юбки то выглядывают. Сами, небось, за всю жизнь ни одной чужой бабы не видели, а туда же. Фу, мерзость.
Возможно, по совокупности всех этих причин, Мария  Павловна и проводила столько времени на жестком лежаке, стараясь поменьше бывать в стенах пансионата. Лежала, мерзла, вспоминала свою прожитую жизнь. Неказистая, какая-то она получилась. Первая семейная жизнь не сложилась. Ну, что ж, бывает, не одна такая. Вторично выйти замуж, несмотря на все прилагаемые усилия, как то не получалось, и с каждым годом, эта перспектива становилась все более туманной. И, хотя, Мария Павловна, скорее по инерции, все еще предпринимала новые попытки, включая службу знакомств по интернету, в глубине души, она уже смирилась со своим одиночеством.
Между тем ветер усилился, в его дыхании стали отчетливо прослушиваться ледяные нотки. Мария Павловна, вздохнув, собралась, уже было возвращаться в пансионат, но тут ее внимание привлекли две фигуры на дальнем краю пляжа. Парень и девушка, оба в джинсах и одинаковых ветровках. Местные, определила Мария Павловна. Парень и девушка шли по самой кромке воды, иногда наклоняясь, и зачерпнув воды в ладошку, обрызгивали друг друга.
Ишь ты, с некоторой завистью подумала Мария Павловна, словно весь мир для них и никого больше вокруг не существует. Попыталась вызвать похожие воспоминания из прошлого, но ничего не получилось. Может быть не было в прошлом ничего такого, светлого и радостного. Молодой человек, между тем в очередной раз обрызгав девушку, побежал  изо всех сил, крикнув, - Марина, догоняй.
- И не подумаю – Ответила девушка, чуть прибавив шаг.
Стремительный бег юноши резко остановился у лежака Марии Павловны. Взгляд его был настолько удивленный, что вызвал непроизвольную улыбку. На вид молодому человеку было лет восемнадцать, никак не более, и выглядел он в своей растерянности довольно забавно.
- Ну, что уставился? – нарочито грубовато спросила Мария Павловна – Угости лучше сигаретой.
Руки молодого человека непроизвольно взметнулись к карманам, потом на лице его появилась виноватая улыбка.
- Не курю. – Смущенно пояснил он.
- Может быть ты еще и не пьешь, заодно, Мария Павловна потянулась, как можно грациознее. Ну ладно, подай-ка тогда мне мою сумочку.
И, хотя сумочка была к ней гораздо ближе, молодой человек послушно поднял ее и протянул Марии Павловне. Она достала из сумочки пачку сигарет с изображенным на ней горбатым травоядным, и щелкнув зажигалкой закурила.
- Ну, что стоишь. В ногах правды нет, присаживайся. – Мария Павловна демонстративно подвинулась на своем лежаке, и выпустила струйку сигаретного дыма.
Молодой человек еще более засмущался, но остался стоять. Картина выглядела, достаточно нелепо. Женщина в одном купальнике, покрытая гусиной кожей и одетый вполне по-осеннему молодой человек. И все это на фоне затянувшейся неловкой паузы. В этот момент подошла девушка и обхватила обеими руками локоть молодого человека, оставаясь за ним чуть сзади.
- Здравствуйте. – Она кивнула головой Марии Павловне.
- Здравствуй – Сухо ответила та, и вдруг приступ злости неожиданно охватил все ее существо.
- Ну, что встали? Вылупили зенки – с неожиданной для себя яростью закричала Мария Павловна. – Валите отсюда. Идите куда шли. Ходят тут всякие, отдохнуть не дают.
Мария Павловна повернулась на другой бок и закрыла глаза. Как страус, мелькнуло в голове, осталось только голову в песок засунуть. Когда немного успокоившись, она открыла глаза, молодые люди были уже далеко, они так же шли по кромке воды, взявшись за руки. Ну вот, на детей накричала, упрекнула себя Мария Павловна. На душе было гадко.
Она механически встала, собрала свои вещи и нехотя побрела по направлению к пансиону.
Бархатный сезон – лучшее время отдыха на море, вспомнились слова рекламы. Сейчас они звучали издевательски. А отдых только начинался, впереди были почти полные четыре недели, лучшего отдыха на море.