практика I

Сижу на скамеечке в  больнице. Первый день моей практики. До этого я проходил практику в военном госпитале, теперь же я нахожусь в детской больнице.
Сегодня одиннадцатое июня, и я должен пробыть здесь достаточно долгое время. До девяти часов вечера. Пока все проходит достаточно спокойно.
Со мной поставили моего,  достаточно неадекватного  товарища по учебе. Достаточно неадекватного для того, чтобы сводить с ума. Он вечно говорит, и этот поток, чаще всего, бессвязных слов, очень сложно остановить. Вернее, невозможно.  Чем собираюсь заниматься столь продолжительное время, я пока еще сам не знаю. 
Мы сидим уже на другой скамейке вместе с А. Палаты кажутся опустевшими, но это всего лишь иллюзия. В большинстве своем, все спят и, укрывшись под одеялами, сливаются с первоначальной пустотой, которая царила в палатах до их прихода.  Мы не знаем, чем себя занять, но, в то же время, делать мы тоже ничего не хотим. Хотя, я говорю за себя. Мой друг готов принять почти любую работу. Он слишком нелогичен в этом смысле.
Я начинаю чихать. Это может быть связанно с тем, что у меня начинают промокать ноги. Странно, но полы не были влажными, но все равно у меня создается впечатление того, что они промокли.  Это особенность дешевой обуви. Теперь я начинаю жалеть, что одел ее. Она мне до сих пор нравится внешне, но она доставляет серьезный дискомфорт. Если перечислять недостатки, то можно отметить то, что в ней ноги достаточно быстро потеют, и то, что ступни начинают болеть после продолжительного их ношения.
Ну, признаюсь, мне изрядно поднадоело описывать сложившуюся ситуацию, поэтому я начну свой рассказ, который дает мне полное право к полету фантазии и к любому другому творческому обману.
Мне надоело сидеть. Я решил выйти покурить. На самом деле, здесь нельзя курить, но мне все равно. Я вышел на улицу… ладно, мне действительно сложно обманывать. Я бы хотел выйти. Я все еще сижу здесь. Притом, в моем выходе не было бы ровно никого смысла, потому что сигареты у меня закончились.  Раз уж этому не суждено сбыться, тогда я хотя бы опишу те грезы, которым не суждено сбыться. Хорошо, о них я расскажу чуть позже.  Дело в том, что нас отвлекли и попросили продезинфицировать  кладовую грязного белья,  с чем мы с А успешно справились.
Сейчас десять сорок, мы сидим в столовой. Те грезы, которые имели место быть, потому что оправдывали свое название, улетучились.  Мы сидим в столовой.  Здесь все достаточно красиво. Домой я отправлюсь поздно , и мне  это не очень нравится, но, скорее всего – это терпимо.
Сегодня я забыл книгу. Это основная причина того, что я пишу. Нет, я взял Жана Поля Сартра, но там мне оставалось двадцать страниц, которые я уже час назад прочел. Роман этот мне очень понравился. Скажу больше, он стал мне близок. И там, конечно же, есть скучные моменты, но, все что связано с самоанализом, мне было очень интересно.
Только что мы отвели пациента с небольшой раной  на голове на осмотр в шестое отделение.
Я опять на той же скамейке, в том же месте, занимаюсь тем же самым. Мне скучно, но это нормально. Я бы с удовольствием ушел бы отсюда в двенадцать, но у меня нет такой привилегии. Но, все же, если бы она была, я бы не торопясь начал бы собираться.   Вышел бы на улицу, наслаждаясь летней погодой, я бы забывался в этом сладком бреду. Главное, чтобы температура все не портила, ведь порой, сидя за окном, наблюдая за тем, что происходит на улице, поражаешься, насколько она гармонична но, выйдя на улицу, весь этот рай  рушится, и ветер, обдувая тело, является первопричинным и единственным разрушителем этого рая. Но, я не думаю, что и сейчас он меня обманывает. Он спокоен. Он, наверняка, лишь нежно колышет листья.  Там на улице люди наслаждаются тем, что их окружает. Наслаждаются  явью. Завтра мне тоже представится такая возможность, но воспользуюсь ли я ей?
Пациенты выходят порой из своих палат, но я не могу понять, куда они ходят. Скорее всего, в туалет. Сейчас их уже двое. Двое из тех, кто находится в моем поле зрения. Они разговаривают по телефону с кем-то. Надеюсь, им не одиноко.  Если бы меня не трогали сегодня, я бы не жаловался.
Сейчас двенадцать часов. Я как в тюрьме. Я никогда не сидел в тюрьме, но как я понял из фильмов и книг, время там тянется ужасно долго. Здесь тоже самое. Иногда, меня отвлекают с различными вопросами, на которые я , чаще всего, не могу ответить. Сейчас здесь одиноко. А куда-то ушел. Я совсем один, но из-за этого я не переживаю. Я хочу домой.
Сейчас двенадцать тридцать два.
Я сижу один. Мне это нравится. Мне нравится быть одному, но я не могу всегда так существовать. Из одиночества я черпаю скуку по другим людям. После того, как я наполняюсь одиночеством,  я иду к своим друзьям и раздаю все свое счастье познания. Я сам по себе очень одинок внутри, т.е мне сложно знакомиться с людьми, хотя, это происходит не всегда. Порой, я безмерно воодушевлен и безмерно самоуверен. Тогда мне наплевать абсолютно на все. Одиночеством я , чаще всего, наполняюсь с помощью книг. Продолжительное прочтение вводит меня в крайнюю задумчивость.  Это состояние мысли меня духовно возбуждает. Я начинаю по истине мыслить.
Мою мысль расшевелил Платон. Это было два года назад. Его «Диалоги» меня приятно удивили, но я не смог дочитать эту книгу до конца.  Это философия в чистом виде. Ее не просто воспринимать в такой «голой» форме. Но все равно, во всех романах и иной прозе, всегда ( если произведение достойное)  завуалирована мысль, но дело в том, что когда писатель облегчает  ее с помощью сюжета, произведение теряет свою ценность.  Из философии, все что я читал, мне нравилось, но мне хотелось бы  выделить  Шопенгауэра и  Ницше.
Сейчас тринадцать двадцать. Стою, грущу у окошка.
Сейчас пятнадцать тридцать. Я на скамейке. Это отличный способ потихоньку начать сходит с ума. Это нормально. Это лучше, чем ничего. Когда я лежу дома, мне тяжело себя чем-либо занять, но дело в том, что здесь я чем-то занят. Наверно, эта деятельность бессмысленна и от малейшей работы я чувствую переутомление.  Мне кажется, нужно работать через себя, т.е если ты устал, нужно все равно работать, это переутомление ничего не значит. Вопрос в том, как мы будем справляться с мыслями, которые уже теряют свою четкость на протяжении работы. Я не хочу терять ее, но с этим ничего не поделаешь . Я ничего не ел с самого утра. Я устал. Со мной работают девушки с третьего курса. Я не знаю, пока что общий язык с ними не нашел , но в общем – то, они неплохие.  Нормальные. Сам я лучший – это просто факт.
Я смотрю на циферблат. Я почти не вижу минутную и часовые стрелки. Я уже намного хуже вижу, не то, что раньше. И говорю, как старик, но я старик в последнюю очередь. В поведении своем я подобен ребенку.  Бывают моменты, когда я нахожусь в депрессии. Тогда я безмерно серьезен. Возможно, я даже опасен для окружающих. Я начинаю чувствовать привкус безумия, который связан с монотонной работой и , добавив  к уже имеющемуся чувство голода, все встает на свои места. 
Что я буду читать дальше? Скорее всего, почитаю Вольтера, которого взял у Кати. Возможно, почитаю Бердяева, но это вряд ли. Или, может быть, Чехова, или Мопассана.  Да, решено – Вольтера. Единственное напряжение, которое меня изводит, это то, что книга достаточно большая, и ее сложно уместить в кармане. Ну да ладно . это ничего .я что-нибудь придумаю.
Шестнадцать пятьдесят. Мамочка моя дорогая. Мне сказали, что я могу уйти в пять часов. В пять часов? Не может быть. Я хочу в это верить, этим я и занимаюсь. Я мечтатель. Я люблю мечтать. Это хорошо с одной стороны, но совсем плохо с другой. 
Моя жизнь сегодня- это сплошная писанина. Моя жизнь сегодня – праздное терзание моей души, но я не могу освободиться от этого чувства.
Все, я ухожу домой.