Операция орленок

Отец десятилетнего Ишханика был толстым, круглолицым
человеком с тройным подбородком; большим, как узбекская
дыня, животом и узкими покатыми плечами. Издали он чем-то
напоминал огромную бутылку от шампанского. На работу он
ходил пешком даже в непогоду. «Только глупые люди ездят в
городском транспорте, — говорил он. — Дело это вдвойне не-
выгодное: во-первых, вредно для здоровья; а во-вторых, всегда
надо платить деньги». Отец Ишханика работал бухгалтером, и
сослуживцы звали его несколько странным для взрослого че-
ловека именем — Ваник. Вообще-то по паспорту он был Вача-
ганом Никогосовичем, но, зная о страсти бухгалтера к эконо-
мии во всем, на работе взяли да сократили его имя и отчество.
И получилось это короткое и прилипчивое — Ваник.
Сын Ваника, Ишханик, не был похож на отца. Худущий, с
длинными руками, он ничего не смыслил в экономике и каж-
дый день требовал от родителей двадцать копеек на мороже-
ное, которое любил безмерно. Когда наступило лето, выясни-
лось, что Ишханик любит не только мороженое, — оказалось,
что в не меньшей степени он любит велосипед. На очередном
семейном триумвирате встал вопрос о велосипеде. Выслушав
доводы сына, Ваник попросил, чтобы жена принесла счеты.
Мать и сын с трепетным вниманием следили, как Ваник лов-
ко перебирает костяшки короткими пальцами. Они в этом
деле ничего не понимали, но по опыту знали, что сейчас Ва-
ник выпрямится, чинно отложит счеты в сторону и скажет
что-то важное простым человеческим языком. Так оно и слу-
чилось.
— Значит, так, — довольный собой, начал отец Ишхани-
ка, — велосипед стоит сорок восемь рублей. Будем считать, что
пятьдесят, потому что, уверен, какой-нибудь шайбочки там не
будет хватать и придется купить ее у частника. Снег лежит в
центре Еревана два месяца, а в нашем, Четвертом Норкском
массиве, — целый квартал.
Сын, правда, не знал, что такое «квартал», но догадывался,
что это больше, чем два месяца.
— Еще два-три месяца, — продолжал Ваник, — идут дожди.
Выходит, что кататься на велосипеде можно только полгода, а
если подумать, — и того меньше. Да и то — не каждый день.
Всякое бывает: гром, ангина, ремонт лифта, грипп, ремонт ве-
лосипеда. Всякое...
Домочадцы никогда не перебивали Ваника. С ним нельзя
было не соглашаться. Он всегда говорил четко, излагал свои
мысли последовательно. В самом деле, куда поставить велоси-
пед зимой? В комнате нельзя. На кухне — негде. В ванной —
заржавеет. О коридоре и думать нечего, ибо каждому ясно, что
оттуда сопрут. Так что чего уж тут возражать Ванику... Однако,
несмотря на это, Ишханик робко вставил:
— Но ведь ты обещал, что если я хорошо окончу третий
класс, то...
Ваник, обладавший хорошей памятью, вспомнил, что он
действительно обещал сыну купить велосипед. Как-то он вер-
нулся домой навеселе — угощали сослуживицы по случаю 8-го
Марта — и действительно дал такое обещание. А теперь — до-
подлинно известно — Ишханик окончил третий класс с одни-
ми пятерками.
Реплика сына ничуть не подействовала на отца. Всякие там
эмоции — это удел глупых и несерьезных людей. Ваник просто
провел своей пухлой рукой по голове сына и совершенно спо-
койно сказал:
— Хорошо. Будет вам велосипед. — Он именно так и ска-
зал — «вам», потому что мать всегда брала сторону сына. —
Только вот зачем вам велосипед, да еще детский? А если ты за
год быстро подрастешь? Что тогда? Нет, давайте мы его не ку-
пим, а... возьмем напрокат.
Жена Ваника улыбнулась и согласно кивнула. Она всегда
радовалась способности мужа смотреть на вещи реалистичес-
ки. Ишханик не знал, что это такое — «брать напрокат». Но ему
как-то все равно было, каким именно способом велосипед по-
падет в дом.
Вскоре по бугристым улочкам Четвертого Норкского мас-
сива Ишханик катил на своем «Орленке». По вечерам дома
только и было разговору о приобретении. Ишханик научился
ездить на велосипеде по-всякому, даже стоя на раме, даже сидя
задом наперед. Он как-то за несколько дней возмужал, окреп,
посерьезнел, а яркие веснушки его даже малость побледнели.
Ишханик очень любил велосипед, что, однако, ничуть не
меняло его отношения к мороженому. У мальчика не было
большого жизненного опыта, у него еще все было впереди, и
по этой причине он не знал, что нельзя гоняться за двумя зай-
цами сразу. А жизнь, ведь она не только радует, но еще иногда
и огорчает. В этом Ишханик убедился очень скоро. Однажды
он оставил свой велосипед у магазина, где всегда покупал мо-
роженое. Выйдя вскоре с мороженым, он несколько раз обежал
вокруг магазина. Ишханик, по своей неопытности, не сразу
понял то положение, в которое он попал. Он еще долго не мог
сообразить, что велосипед его сам никуда не передвигался, его
просто-напросто сперли.
Отец Ишханика больше всего в людях не любил два порока:
чувство юмора, которое, на его взгляд, делало людей несерьез-
ными, и склонность их к паникерству. Чувства эти, а вернее,
пороки у Ваника отсутствовали начисто. И потому, узнав о тра-
гедии, неожиданно ворвавшейся в мирный его дом, он при-
нялся спокойно и внимательно изучать текст, напечатанный
на обратной стороне квитанции, выданной в ателье проката.
Ваник читал вслух текст и никак не мог уловить его главной
сути. Дело в том, что без счетов он был лишен возможности
реалистически соображать. А в тексте квитанции говорилось,
что «при невозврате предметов, взятых напрокат, клиент обя-
зан уплатить ателье их трехкратную стоимость». Все же после
нескольких мучительных попыток Ванику удалось без всяких
там счетов перемножить в уме сорок восемь на три. Получи-
лось сто сорок четыре рубля. Это было сродни месячной зар-
плате. «Многовато», — подумалось ему.
— Жена! — стараясь быть спокойным, обратился Ваник к
своей супруге, которая места себе не находила в это время в их
двухкомнатной квартире (закрытый балкон мы не принимаем
в расчет). — Надобно позвонить брату твоему Седраку. Все-
таки как-никак милиционер, может, нам поможет. Сто сорок
четыре рубля на улице не валяются.
Дядя Ишханика, Седрак, старшина милиции, скорее похо-
жий на умудренного опытом игрока военной музкоманды, не-
жели на современного милиционера, сказал по телефону, что
дело это очень даже тяжелое, ибо и дураку известно, что кража
велосипеда — это не взятие банка. Банк грабят взрослые и ос-
тавляют следы, а велосипеды крадут отчаянные пацаны, кото-
рые, в отличие от профессиональных воров и грабителей, как
правило, работают чисто. Но все же дядя Седрак обещал, что
он что-нибудь да придумает, на худой конец соберет по частям
другой велосипед: ему, мол, это ничего не стоит.
Дядя Седрак придумывал очень долго, и это обстоятельс-
тво, конечно, не могло не возыметь своего неблагоприятного
воздействия на некогда мирно протекавшую жизнь в семье
бухгалтера. Ваник взял на две недели отпуск без сохранения
содержания. Сделал он это для более успешного проведения
операции «Орленок», которой, кстати, занимались еще с деся-
ток друзей-коллег дяди Седрака. Вся милиция, обуреваемая
чувством коллегиальности, ежедневно собирала по частям дет-
ский велосипед. Дядя Седрак регулярно докладывал Ванику по
телефону о ходе операции.
Кто сказал, что счастья нет? Оно есть. Ванику даже была
предоставлена возможность потрогать его руками. Во дворе
милиции он имел счастье дотронуться до велосипеда, собран-
ного из разных частей, найденных в разных районах города.
Изготовленный коллегами дяди Седрака велосипед радовал,
но несколько пугало, что он весьма отдаленно напоминает
«Орленка». Кто-то из веселых милиционеров назвал собран-
ную машину «Антилопой-Гну», но Ваник не понял шутки и
несколько грустновато (что не свойственно было его характе-
ру) сказал сыну:
— Ты, Ишханик, отнеси велосипед домой, а я пойду на ра-
боту. Вечером все обсудим.
Ишханик удивился, почему это отец сказал ему «отнеси вело-
сипед», а не «поезжай». Но уточнять не стал. Как только Ваник
скрылся за углом, «Антилопа-Гну» была тут же оседлана, и вско-
ре, налегая на ржавые педали, мальчик приближался к заветному
Четвертому массиву. Цель была уже близка, когда, откуда ни
возьмись, перед путешественником выросла ватага пацанов.
Ишханик остановился. Слез с велосипеда, хотел что-то сказать,
но ему не дали. Самый толстый из пацанов с ехидцей спросил:
— Откуда взял драндулет?
На этот вопрос невозможно было отвечать коротко, а ребя-
та, как известно, в отличие от взрослых, не любят и не призна-
ют демагогии. Ишханик об этом хорошо знал и потому молчал.
Ватага обступила «Антилопу». Ребята трогали руками разно-
цветные железяки. Ишханик не возражал. И на это имелись
причины. Во-первых, численное преимущество было на сторо-
не противника; во-вторых, было действительно не жалко —
пусть трогают. Вдруг кто-то из ребят заорал так, словно кто
впихнул ему за шиворот печеную картошку. Все вздрогнули.
Пацан держался за какую-то деталь и доказывал, что это от его
велосипеда, который был угнан еще в прошлом году.
...Подбитый глаз, опухший нос, поцарапанная щека, пор-
ванная рубаха — все это ничуть не расстроило Ишханика.
Мальчик он неглупый, учился на одни пятерки, и нетрудно
было оценить ситуацию, в которую он попал. На ребят нельзя
было обижаться. В чем-то они были правы. Только вот с вело-
сипедом вышло худо: пацаны отобрали его. Как теперь об этой
трагедии поведать родителям... С мамой легче: она поймет. А
вот отец...
А отец после изнурительного двухнедельного отпуска в это
время сидел за своим тяжеловесным бухгалтерским столом.
Ему не работалось. Слишком велико было нахлынувшее счас-
тье. Это было как у того незадачливого армянского крестьяни-
на, которому сначала Бог устроил так, что у него потерялся
ишак. Когда же крестьянин занемог было от горя, Бог помог
ему найти ишака. Счастью крестьянина не было предела. Вот и
Ваник пребывал в таком же состоянии.
Бухгалтером Ваник, конечно, стал случайно. По натуре он
был философом. Он это чувствовал всеми своими клетками и
потому любил порассуждать, пофилософствовать. Вот и теперь
он философски размышлял о том, что счастье — штука мимо-
летная, что оно не может длиться вечно.
Гениальная догадка Ваника подтвердилась, как только сын
переступил порог собственного дома.
В этом удивительном мире Ваника редко что удивляло. Он
бы не удивился, если даже ему сказали бы, что Анатолий Кар-
пов выиграл в нарды у Тиграна Петросяна. Но то, что теперь на
глазах у Ваника творила его некогда послушная и кроткая суп-
руга, — это очень удивило мужа. Такое в этом доме было впер-
вые. Жена поносила своего мужа на чем свет стоит. Обзывала
его словами, которыми Ваника награждали еще в далеком дет-
стве. Ванику очень знакомы были такие слова, как «крохобор»,
«Плюшкин», «жадюга», «скряга» и еще другие выражения.
Жена поносила мужа за то, что тот не мог, как все нормаль-
ные люди, купить сыну-отличнику велосипед. И говорила, что
именно за эту его расчетливость Бог и наказал Ваника. Но черт
с ними, с деньгами. А кто возместит сыну-отличнику мораль-
ный ущерб, кто ответит за то, что мальчишки, как неряшливые
маляры, разрисовали его лицо?
Все это Ваник выслушал, стоя у порога, и ловил себя на
мысли, что жена его, оказывается, тоже живой человек. Она
даже ему нравилась. Но он кисло сморщился, когда под конец
супруга смогла обозвать его дураком за то, что он, всегда хвас-
тающийся своей расчетливостью и бережливостью, не мог до-
думаться до элементарной истины: две недели отпуска без со-
хранения содержания — это тоже деньги, которых он теперь не
получит. Да еще какие деньги! Можно было на них почти два
велосипеда купить.
Ваник ничего не отвечал жене. Такой он видел ее впервые и
не знал, как поступить. Он тихо прошел в дом. Утром жена
проснулась и ахнула. Мужа рядом не было. Такого она не пом-
нила за все годы супружеской жизни. «Убежал», — пронзила
голову естественная мысль, и она тихо всхлипнула, уткнувшись
в подушку, чтобы не разбудить Ишханика. У жены Ваника тоже
не было богатого опыта, и она думала, что мужья именно так и
убегают.
В то время когда жена терзалась сомнениями, пряча лицо в
огромную, облитую горькими слезами подушку, муж выходил
из помещения сберкассы с таким выражением лица, словно
над дверьми висела вывеска не сберкассы, а зубного кабинета.
В спортивном магазине Ваник долго выбирал новый «Орле-
нок». Наконец он остановился на том, который больше других,
на его взгляд, был смазан машинным маслом. С наслаждением
и с болью в сердце вспомнил он о том, как полчаса назад запла-
тил в ателье проката сто сорок четыре рубля. Вышел с велоси-
педом в руках на залитую солнцем и утренней свежестью улицу
Абовяна и впервые за последние одиннадцать лет, несмотря на
ощутимые подорожания, позволил себе сесть в такси. «Орлен-
ка» Ваник оставил у приятеля, живущего рядом со спортивным
магазином, чтобы иметь лишнюю возможность придумать, как
лучше преподнести дома сюрприз.
Не успел Ваник войти в дом, как Ишханик и опухшая от
слез жена повисли у него на шее. Они говорили вместе, громко,
взахлеб. Ваник ничего не понимал... И вдруг закачалась люст-
ра, посыпалась штукатурка, зазвенели стекла в окнах. Это не
было землетрясением. Это хохотал Ваник. У него пробудилось
долго дремавшее чувство юмора. Оказалось, как он это понял
со слов жены и сына, звонил старшина Седрак и сказал, что
похищенный велосипед «Орленок» нашли-таки. И еще дядя
Седрак обещал найти тот, другой, — «Антилопу-Гну».