Белая

  Однажды к Ване пришла Белая. Он был последним человеком, на которого она могла бы обратить свое внимание. По крайней мере в этом доме. Ваня был маленьким человеком. Ребенком, проще говоря.
   Вечером пятницы Ваня спал и сквозь сон  радовался тому, что завтра с отцом они пойдут в зоопарк, смотреть на тигров, оленей, сов и кабанов. Ваня редко видел отца, как-то в сентябре отец уехал и больше не возвращался. Позже выяснилось, что Ваня теперь может ездить к отцу в гости, как к чужим.
   В ночном переливающемся мире Ваня шел по зеленому лесу и встречал любимых зверей. Все были приветливы с ним и радовались ему.
- Совушка прилетит, собаченька придет, лисонька хвостиком укроет, - шептал Ваня.
Мама всегда укладывала его спать с этой фразой, как бы снимая с себя ответственность, и отдавая ее другим. И действительно, как она могла защитить Ваню во сне? А вот лисонька и собаченька могли это сделать. И делали – хранили Ваню.
Ваня был хорошим мальчиком и сны ему снились хорошие.
   
   Белая, конечно, поплевалась немного, но все же не побрезговала и влетела в гости к Ване. Старые пьянчуги ей надоели, захотелось поэкспериментировать.
   Ни одно дерево не шелохнулось, так тихо она подошла. Она положила свои цепкие руки на плечи Ване и прошептала ему в ухо: «в стакане да утопишься, мальчишка, а я тебе помогу». Звери разбежались, птицы разлетелись, Ваня остался один, некому было помочь ему. Пальцы сильнее сжали его плечи, сердце застучало в барабан.
- Кто ты? Отпусти меня! Отстань! – Крикнул Ваня изо всех сил.
- Не отпущу. Я тебя поймала, малец, – захохотала Белая, – крепко держу, не отпуш-шууууу.
   Долго хохотала Белая, от ее беззубого смеха, листья на деревьях пожелтели и опали.
- Мамочка, помоги! - просил Ваня, вырываясь. От Белой пахло чем-то кисло-сладким и тяжелым. Так иногда пахло от соседа дяди Гриши. Ваня запомнил этот запах, он был противен ему, но когда он вдыхал его, то не мог надышаться. Ему казалось, что вот-вот на следующем вдохе из омерзительного он превратится в прекрасный. Но этого никогда не происходило.
   Когти Белой вонзились в шею Вани, она специально отрастила их для этого случая. Белая, чавкая от удовольствия, раз за разом втыкала когти в бьющееся тело, с каждым разом все глубже и глубже.
- Помогите! Мама, Папа-а-а! – звал Ваня. Боль и ужас парализовали его, и он не мог выбраться из страшных объятий.
- Нет мамы, нет папы, только ты и я, – шептала Белая, – никто тебя не спасет, потому что никого больше нет. Она добралась до мышц и связок и, причмокнув, стала их рвать, как мокрую бумагу.

   Сил не осталось у Вани. Белая вгрызалась в него, в самую его сущность. Ни в кожу, ни в жилы, ни в кости, а в самого него.
- Совушка прилетит, собаченька придет, лисонька господи помоги! Господи, помоги! – Закричал Ваня и проснулся.

   Ваня вскочил с кровати и, чувствуя внутри себя Белую, кинулся прочь. Врезаясь в стены, он бегал из комнаты в комнату и нигде не находил убежища. Ему хотелось выплюнуть ее, выкричать, выплакать.
- Господи, помоги. Господи помоги! – Просил он и плакал.
   Все в доме повскакивали. Отец, бабушка, кот. Дедушка заворочался в своей комнате.
- Ванечка, Ванечка, что с тобой? Испуганно лепетала бабушка.
- Припадок у него какой-то, – заключил отец, крепко схватив Ваню за плечи, – а ну ка проснись! Иван, проснись.
- Как будто белая горячка, – сказала бабушка и перекрестила Ваню.
- Какая белая горячка? Заранее что ли пришла? Ерунду не говори, он же ребенок. – Прикрикнул на бабушку отец.
- Иван, проснись!

   Ваня проснулся. Прожил до тридцати одного года и умер от алкоголизма.