Глава пятнадцатая

 Я поехал к Базу. Пусть не во время, не хотелось общаться вообще ни с кем, но
я обещал забрать Форд. Я много чего обещал всем, мои слова превращались в пыль.
Корн... он не выходил у меня из головы, его детские слезы в глазах от дурацкой
мелочи, как кроссовки. Я растерялся, расстроился, обозлился одновременно.Дьявол,
он сводил с ума поступками, этим взглядом прищуренных глаз, я не мог понять,
как жить рядом с Корном, но и без него стало так тошно. Мучительные ощущения в
душе, там скреблось чувство, будто меня бросили, наплевали на договоры,
дружбу, общую комнату в мотели, даже общую жизнь. Все было на двоих, пополам, а
теперь я оказался один. Вроде привычное чувство, но оно успело переродиться в
осознание присутствия его рядом. Я привык к Корну. Нельзя привыкать, тем более
мне. Я наказан за легкомыслие, что впустил его в свой мир, не задумываясь о
последствиях. Я очутился в коконе собственных иллюзий. Мы не умели заботиться
о других. Его пугала забота о нем, я хотел попробовать, и вот что получилось!
Идти к нему, снова скандалить не хотелось. Да он и не откроет, окажись я на
пороге. А что делать дальше, я не знал. Вдруг растерял смысл всех задумок,
мыслей. Надо уехать? Нет, я не смогу снова сбежать, невыносимо!
На новом старом Форде мы поехали к Базу домой. Я лишь обмолвился, что потерял
по своей глупости друга, да, именно друга. Корн не знает этого понятия-друг-я
знал, каково терять друзей, рвать связи, установленные не нами. Не хотелось,
чтобы Баз жалел меня, да он и не умел толком это делать. Просто так, чтобы рядом
оказалось знакомое лицо. Баз, ты можешь просто поучаствовать в моей ситуации,
без банальных слов, сочувственных взглядов и притворно грустных покачиваний
головой. Побудь рядом, Баз, как ты присутствовал около отца, когда вам было
по двадцать лет. Я плохо помню остаток дня, проведенный в квартирке База,
потому что я напился больше, чем сам Ковальски, отключился на его диване на
первом этаже. Темнота, полное отсутствие мира вокруг...
Прошла неделя, может больше. Я забросил пустое занятие обставить Дженн. Я
почти забыл о них, как и о коробке с кроссовками, валяющейся у меня под кроватью.
Я обнаружил, что все мои накопления кончились, мне не на что покупать еду и
платить за комнату в мотеле. Нашел работенку, я снова стал частью обычного
серого общества. Как все нелепо получилось! День за днем я жалел его, жалость-
дурная черта, но именно жалость к потере росла во мне. Я не мог перебороть себя.
Много раз за прошедший месяц порывался пойти в трущобы, попросить прощения
что ли, уже все равно, что сказать Корну, лишь бы только удостовериться в том,
что он просто жив и здоров. И каждый раз я останавливал себя, боялся сорваться
в ответ на грубость. Меня мучила ситуация, я устал бороться с собой, хотел
забыть, не размышлять, не чувствовать поднимающееся бессилие и жалость при
мысли о Корне.