Ничего не изменится

Я не помню, сколько дней я сижу здесь. Сижу, почти не двигаясь, лишь стуча по стертым от давнего пользования клавишам и пью остывший, пропахший табаком и вонью застарелого пота кофе. Ко всему привыкаешь.
Бью по клавишам, пытаясь составить из букв слова. Из слов - предложения. Ни черта не выходит. Негромко и нецензурно ругаюсь, стираю все к чертям. Задумываюсь о покупке новой клавиатуры - буквы почти стерлись, но отметаю эту мысль. Здесь ничего нельзя менять.
Я прячусь. Прячусь в темноте. Единственный источник света здесь - старый, пыльный монитор. Ничего не меняется.
Но меня находят. Находят и с криками вытаскивают из комнаты. Сопротивляюсь, бью в ребра, царапаюсь отгрызанными ногтями. Не получается. Выносят вперед ногами, как труп.
Кидают в наполненную горячей водой ванну, не снимая одежды. Снова сопротивляться не получается - нет сил. Визжу, как свинья. Тоже не помогает.
Сестра льет на голову дурнопахнущий шампунь, зовет чертовой дурой, смывает грязь, липкие пятна от сладкого чая и белые чешуйки пепла. Вода горячая, и кажется, что кожа сейчас облезет. Увезут в больницу с ожогами - им же хуже. Или лучше. Не знаю.
Наконец позволяет стянуть с себя грязную майку. Стаскивает через голову, снимает грязное белье. Оно мокрое и выглядит ужасно. Будто украли у бродяги.
Она больно трет спину мочалкой и матерится, зажав в зубах сигарету. Я слышу одни и те же слова. Каждый раз.
"Когда ты выйдешь из этой комнаты?"
На мокрые волосы падает пепел. Ничего не меняется.
- Похороны, - Говорит она, глядя на меня облаченными в цветные линзы глазами, - Не такое уж и страшное событие.
Я смеюсь. Впервые за несколько месяцев.
Ага, говорю. Совсем нестрашное.
Взмахнув руками, она выходит из ванной. Кричит, что не может больше этого терпеть.
А никто и не просил.
Я выбираюсь из горячей, словно из ада, воды. Кутаюсь в огромное полотенце. Возвращаюсь в комнату и, усевшись под свет монитора, закуриваю.
Это продолжает уже слишком долго, чтобы считать дни.
Я слышу, как где-то за стенами бьется посуда.
"Когда ты уже выйдешь из этой комнаты?"
Когда-нибудь.
Обязательно.
Может быть завтра.
А сейчас я волью в себя чашку старого кофе.
И, знаешь.
Ничего не изменится.
Никогда.