Письмо длиною в жизнь часть 9

       После  Терскольского  маршрута  мне  предстояло  десять  дней  отдыхать  в  Сухуми,  всё  складывалось 
как  всегда:  море,  пляж,  трёх  разовое  питание,  люди,  которые  в  силу  обстоятельств  отдыха  становятся 
новыми  знакомыми.  Ничего  знаменательного,  кроме  того,  что  местное  население  в  лице  их  общего 
лица  –  джигита  гор,  являли  собой,  по  моему  мнению,  услугу  к  курортному  туристическому  сервису 
никаким  прейскурантом  непредусмотренную.  Незатейливо-пошлая  услуга  знакомств  навязывалась  хозяевами 
таким  безобразным  и  без  разборным  образом,  что  это  вызывало  отвращение.  Видно  особенности 
культур,  хотим  мы  этого  или  не  хотим,  преломляются,  и  далеко  не  лучшим  образом.  Вековая  традиция 
Кавказа  –  гостеприимство  пошлым  образом  превратилась  у  представителей  мужского  населения  в  назойливую 
распущенность.  Но  самое  трагикомическое  это  то,  что  администрация  туристической  базы  проводила 
инструктаж  на  тему  типа:  «Как  себя  правильно  вести,  чтобы  тебя  неправильно  не  поняли». 
Меня  это  очень  возмутило,  я  по  рождению,  всё  же  европейский  человек  и  все  эти  восточные 
«тонкие  штучки»  портили  отдых  и  настроение. 

     Оказывается,  чтобы  мне  или  любому  другому  человеку,  женского  пола  не  делали  скабрезных 
предложений,  я  должна  скромно  и  наглухо  быть  одета. 
Позвольте,  но,  это  же  не  Северный  полюс?  Это  субтропики,  море,  да  и  вообще  курортные  места, 
предназначенные  для  купанья,  загара,  для  приёма  воздушных  ванн.  Вот  и  вопрос,  поставленный 
обстоятельствами,  от  чего  зависит  моральное  поведение  человека? 
Я  даже  не  могла  себе  представить,  что  от  фасона  одежды,  человек,  своё  человеческое  поведение 
легко  меняет  на  животное.  Где  же  тогда  эта  мудрость  Востока,  если  мужчины  превращаются 
в  похотливую  особь  от  длины  твоей  юбки? 
И  это,  не  предвзятый  каприз  моей  молодости.  Да,  я  была  в  своих  ощущениях  свободным  человеком 
и  эти  местные  приколы  меня  не  устраивали. 
И  однажды,  пройдясь  до  пляжа  в  коротеньких  шортиках,  а  затем  в  сарафанчике  я  поняла, 
что  мне  надоели  дикие  возгласы  и  жесты  людей-дикарей.  Мне  показалось  это  очень  оскорбительным, 
но  бороться  с  их  «восточной  тонкостью»  это  пустое  занятие. 

      Мой  отдых  стал  менее  раскованным,  я  избрала  маршрут  и  компанию,  которым  неукоснительно 
придерживалась:  пляж  и  отдых  только  на  территории  базы,  и  никаких  прогулок  по  городу. 
Наверно,  читая  эти  строки  можно  усомниться,  можно  в  это  не  поверить,  но  это  было  именно  так. 
И  вот  опять  к  крылатой  фразе:  «Судьба,  не  судьба».

       Никто  не  знает  где  она  судьба,  а  где  не  судьба...  и  в  очередной  раз,  вернувшись 
с  пляжа,  я  приняла  душ,  уютно  устроилась  на  кровати  и,  в  наступившей  редкой  тишине,  для  такого 
отдыха,  я  стала  читать  книжку.  Вдруг  приходит  моя  соседка  по  номеру,  по  имени  Ольга,  вся  восторженно 
возбужденная  и  приглашает  меня,  от  имени  их  с  мужем  общего  знакомого,  на  вечернюю  прогулку  по  Сухуми 
и  с  посещением  ресторана. 
Мне  совсем  не  хочется  идти,  но  Ольга  так  решительно  меня  приглашала  на  это  рандеву,  доказывая 
и  тараторя,  какой  прекрасный  человек  приглашает  меня  провести  вместе  вечер,  и  как  неоспоримое 
доказательство  его  достоинств,  это  то,  что  по  профессии  он  летчик.   И  я  дабы  прекратить  этот 
не  умолкающий  поток  дифирамбов,  наконец-то  согласилась,  ну,  а  поскольку  я  согласилась  через  силу, 
то  решила  не  обременять  себя  никакими  прикрасами  в  виде:  макияжа,  прически  и  прочих  женских 
ухищрений.  Натянула  платье,  закрутила  волосы  в  бабушкин  пучок,  с  выцветшими  бровями,  ресницами 
и  вдобавок  с  красным  и  облупившимся  носом,  я  нехотя  явилась  перед  народом  и  соискателем 
моего  общества.  От  моего  вида,  у  собравшейся  компании,  наступил  мгновенный,  но  устойчивый 
столбняк.  Я  постаралась  быть  равнодушной  к  ярко  выраженному  недоумению  в  рядах  собравшейся компании, 
и  уверено-невозмутима  в  себе. 
    
       Виктор,  так  оказалось  имя  мужчины,  пригласившего  меня  на  прогулку,  он  был  до 
такой  степени  сражён,  моим,  вечерним  незатейливым  образом,  что  не  сразу  нашёлся,  что  и  сказать. 
Но  и  после  повисшей  паузы  речь  его,  для  меня,  была  неубедительна.  Он  сказал,  что  мне  надо 
хотя  бы  подкраситься,  потому  что  у  него,  до  этого  вечера,  такой  не  накрашенной  Лалели  как  я, 
никогда  не  было.  Меня  удивило  имя,  которым  он  награждал  своих  знакомых  женщин, 
и  я  подумала,  то  ли  их  было  так  много,  как  в  Стамбуле  на  древнем  рынке,  то  ли  все  они
были  сплошь  красавицы,  как  мечеть  Лалели. 
Но  сохраняя  видимое  равнодушие,  я  постаралась  это  заявление  принять  без  особых  эмоций. 
И  как  можно  спокойно  сказала,  что  мой  вид  мне  очень  нравится,  а  если  это  кого-то 
не  устраивает,  то  этот  кто-то  может  проходить  мимо,  я  ни  к  кому  и  никогда  не  навязываюсь.
      
      Сюжет,  в  общем-то  не  для  романа,  но  вот  так  совсем  буднично  на  прозе  жизни  и  практически 
незаметно  для  человека,  с  ним-то  и  случается  не  прозаическая  ирония  его  судьбы.

       За  три  дня  я  безоглядно  влюбилась  в  Виктора,  а  на  четвёртый  я   уехала  домой,  срок  путёвки 
закончился.  Но,  когда  он,  через  неделю  приехал  к  нам  в  Курск  и  сделал  мне  предложение, 
я  не  раздумывая,  а  что  тут  думать,  когда  сердце  переполнено  любовью,  вышла  за  Виктора  замуж. 
Это  была  очень  скоротечная  история  для  меня. 
Но  как  оказалось  и  для  него,  человека  свободолюбивого,  щедрого,  имеющего  в  самом 
лучшем  смысле  этого  слова  успех  у  женщин  и  не  спешившего  связывать  себя  узами  брака. 
История  нашего  знакомства,  а  главное  её  финал  оказался  и  для  Виктора на  редкость  скоротечным, 
и  никем  не  ожидаемая  развязка  в  виде  свадьбы,  была  откровением  для  всех,  начиная  с  его 
родных  и  заканчивая  друзьями. 

      Статус  успешного  холостяка,  в  его  лице,  был  поколеблен.  И  вот,  что  удивительно, 
что  для  многих,  я  показалась  очень  слабой  фигурой,  чтобы  претендовать  на  роль  его  жены. 
Но,  на  все  многочисленные  мнения,  кто  кому  подходит  или  не  подходит,  есть  прекрасное  чувство 
–  любовь,  над  которым  не  властны  никакие  мнения,  будь-то  одиночные  или  многочисленные. 
И  так  неожиданно  для  себя,  многие  узнали,  что  Виктор  женится. 
А  ко  мне  чувство  любви  пришло  как  яркий  всполох  молнии,  как  её  удар!  «Я  люблю!»

       Гроза  в  природе,  конечно,  не  происходит  внезапно,  она  начинается  по  знакомым  для  каждого 
из  нас  приметам,  и  поэтому  гроза  ожидаема.  Каждый  из  нас  не  однократно  наблюдал  её 
приготовления.  Сначала  становится  темно,  воздух  разрежен,  чувствуются  давящие  на  тебя  тучи. 
Они  напитаны  влагой  так,  что  тяжесть  их  уже  невыносима  и  вот  они  сталкиваются  всей  своей  мощью, 
сначала  сражая  нас  молнией  гнева,  а  потом  проливая  на  нас  потоки  своих  грозовых  слёз. 
И  я  была  сражена  молнией  своей  любви,  не  предполагая,  что  моей  любви  так  же  придётся  умыться 
потоками  моих  горьких  слёз.  У  меня  произошло  всё,  как  в  грозу.  Яркая  всё  поглощающая  любовь, 
которая  будет  единственной,  но  принесёт  мне  и  горе  и  слёзы  неутешные.  Это  будет  ещё  впереди, 
а  что  там  впереди,  никому  из  нас  знать,  не  дано  и  не  ведомо…
       
       С  переездом  пришлось  всё  бросить  и  работу,  и  учёбу,  и  такую  привычную  для  многих  из 
нас  жизнь  рядом  с  родителями.  Мои однокурсники,  особенно  ребята,  очень  жалели,  что  я  ухожу, 
горевали,  что  теперь  и  списать  будет  не  у  кого,  и  это  была  сущая  правда.  Можно,  конечно, 
было  закончить  так  сказать  правдами  и  неправдами,  забегая  вперёд,  скажу  –  Виктор  брался 
в  этом  помочь,  и  он  уже  обо  всём  договорился,  надо  было  только  придти  и  глазами  похлопать, 
но  мне  это  по  характеру  не  подошло,  всё  так  же  хотелось  честности.  Я  как-то  рано  поняла  и 
согласилась  с  тем,  что  в  человеке  главной  должна  быть  духовная  чистота,  она  позволяет 
уберечься  от  подлости  и  непоправимых  ошибок,  а  испытания,  выпадающие  на  нас,  достойно  преодолеть. 

       Наступает  время,  и  к  нам  приходит  любовь,  которая  объединяет  в нас  духовную  и  плотскую  любовь. 
Страсть,  на  мой  взгляд,  это  диагноз:  человек  заболевает  другим  человеком,  но  я  никогда 
не  соглашусь  с  тем,  что  это  главное,  даже  если  страсть  и  вызывает  чувство  счастья. 
Нет  ничего  прекрасней  любви,  в  которой  душевная  чистота  и  плоть  человека  становятся  единые 
и  неделимые.  Мой  муж  стал  первым  мужчиной  в  моей  жизни.  Мне  было  23  года.  Виктор  для  меня, 
стал  всем,  он  щедро  был  наделён  добротой  и  душевным  теплом,  он  дарил  любовь  нежную, 
сотканную  изящными  ласками,  он  умел  любить  –  отдавая,  и  доставляя  счастье,  он  испытывал 
счастье  сам.  От  таких  чувств  не  рождается  слово  партнёр,  а  рождается  слово  родной.

       Новая  жизнь,  у  меня  началась  с  отрыва  от  своей  семьи,  и  я  не  только  вошла  в  другую  семью, 
но  и  далеко  уехала  от  своей,  от  её  традиций  и  уклада.  Новая  жизнь,  как  замужество,  для  меня 
по  силе  новизны,  была  просто  колоссальна.  Я  в  своей  семье  сложилась  как  довольно  цельная 
натура,  и  вдруг  я,  становлюсь  частью  мужчины,  это  так  ново,  волнительно,  тайно  и  удивительно. 
Со  мной  случилось  всё  то,  что  дано  Богом,  случаться  в  браке,  и  я  уже  не  являлась  тем 
счастьем,  которым  привыкла  быть  у  мамы  с  папой.  Теперь  я  сама  ответственна  за  счастье 
в  семье,  на  создание  которой,  я  дала  своё  согласие.  Эти  перемены  я  ощущала  очень  остро, 
потому что  была  настоящая  папина  дочка,  я  выросла  в  мудрой  любви,  как  в  надёжной  крепости, 
которая  защищает  детей  от  всех  бед,  которые,  так  уж  устроен  мир,  ожидают  их  за  её  пределами. 
Но  нас  всех,  без  исключения,  манит  свобода,  она  волнует  кровь  и  наполняет  нас  новыми 
желаниями  и  мы,  выпорхнувшие  из  родительского  дома,  грезим  только  о  счастье  и  светлых  победах.   


*На фотографии застывшее время нашего счастья.