Юбка с кружевами и блузка с бешеным декольте

Саги про Рабиновича. 

Рабинович не вел еврейский образ жизни. То есть, святость субботы беспощадно нарушал, синагогу обходил за три квартала и ел сало, будто был с самого детства хохлом!
Естественно, Бог не был на стороне Рабиновича, и поэтому жизнь у него складывалась не всегда гладко.  Взять, хотя бы последний случай, когда Рабинович был вынужден спрятаться в чем мать родила в шкафу сослуживицы Эммы Ролл, их главбуха.  Как муж мог неожиданно вернуться из командировки, если он только вчера уехал в Махачкалу, уму Рабиновича было непостижимо. Но факт остается фактом! И Рабинович остаток субботы и ночь на воскресенье был вынужден провести в шкафу среди юбок. Хорошо, что Эмма  оказалась не черствым человеком и, улучшив момент, сунула Рабиновичу в шкаф горшок и два сэндвича с сыром, хотя Рабинович бы предпочел с беконом.
 Над Рабиновичем нависла перспектива по возвращение домой быть убитым ревнивой Люсей. И, что печальнее всего, Люсю никто не осудит!
Чтобы хоть как-то скоротать время, голый Рабинович предался воспоминаниям, и именно юбки его на это вдохновили.  Было время, когда Рабинович бегал за каждой юбкой,  и хотя не все догонял, его послужной список все равно состоял из очень  двухзначного числа!  Впрочем, надо отдать ему должное, он специально не вел точный счет и не ставил  в блокнот победные галочки.
А поскольку юбки все еще шили на швейной фабрике массового производства, они для Рабиновича были на одно лицо, если про юбки вообще можно так сказать. То есть, клеш, плиссированные, баллоном, с воланами понизу, бикини со смелым разрезом до последней возможности  и мини-юбки с видом на трусы. После трех часов сидения в шкафу, Рабинович дошел в воспоминаниях до юбки. Это было очень давно.  При выходе из магазина «Тысяча мелочей», он столкнулся с гололедом. Хорошо, что у него ботинки были на микропоре и не скользили.
И вдруг прямо перед Рабиновичем растянулась Люся. Ну, то, что она Люся, Рабинович узнал чуть позже.  Она была красивой даже в этом нелепом положении. Полы пуховика разлетелись в разные стороны, и получалось, что Люся лежит на голом снегу в одной мини-юбке. Причем, после такого падения с вывихом в лучшем случае. Рабинович не задумываясь побросал на землю сетки с кефиром, сахаром-песком и даже с «Жигулевским», что характеризует его, как настоящего джентльмена, и взял Люсю на руки, чтобы она не простудилась.  Что делать дальше с этим богатством он не знал. До травма-пункта он бы не дотянул, Люся была в теле, хотя и ничего лишнего. Ждать «скорую» можно было до посинения, даже дольше, так как посинеть в минус десять можно было совсем быстро.  И Рабинович принял единственно правильное решение, он перебежал с Люсей наперевес дорогу в неположенном месте и ввалился вместе с ней в Кафе «Молодежное», которое специализировалось на массовых мероприятиях от поминок до свадьбы. К счастью, в этот день там часа три уже гуляли свадьбу, и многим уже нужно было напомнить, по какому поводу идет гульба.  Мужчины Рабиновича с Люсей на руках приняли с распростертыми объятиями, но у женщин мужчина с женщиной на руках всегда вызывает дикую зависть. Поэтому, женщины на Люсю смотрели довольно критически, осмысливая, за что ей привалило такое счастье, если в ней ничего особенного. А Рабинович сразу был зачислен в малочисленный отряд «Мужчина-орел». Кстати, он продолжал держать Люсю на руках, даже, когда пил штрафную. А Люся смотрела на него во все глаза, ей так уютно и надежно не было лет сто! Да и нога уже не так болела. А  Рабинович, после того, как выпил, так раздухарился, что  заявил, что никогда уже не отпустит ее…
- Эх, Люся, подумал Рабинович, и тяжело вздохнул.
В шкафу было жарковато и он начал обмахиваться
Из сладких воспоминаний его вывела рука Эммы.  Она осторожно просунулась в шкаф с телефоном-трубка.
- Звони быстро домой, пока муж смотрит футбол! Твоя подняла на ноги весь город! В моргах тебя не нашли, теперь обзванивают больницы.
Рабинович взял телефон и начал думать, что сказать жене. «Заглохла машина, сел телефон, или выкрали инопланетяне»  уже не прокатит, говорил раза три, не меньше!
- Люся,- сказал Рабинович в трубку.- Меня случайно закрыли в шкафу!
- Дурак, я все морги обзвонила, а тебя нигде нет, а он шутит!..  Вот только явись, я тебя убью!- вперемешку со слезами сказала Люся.
Но тут неожиданно раскрылась дверца шкафа и Эмма затараторила шепотом:
- Быстро смывайся! Пока перерыв и мой задремал!.. Накинь на себя что-то… твою одежду я всунула в стиральную машину, чтобы он не обнаружил, и включила на полный цикл!
Рабинович напялил на себя первое, что попалось ему под руку. Этим первым оказалась юбка с рюшами. А сверху накинул полупрозрачную блузу с серьезным декольте. В этом виде он прошмыгнул мимо храпящего мужа и скатился вниз по лестнице. Но на улице он  тут же лоб в лоб столкнулся с их начальником планового отдела Лопатовым, который, возможно шел к Эмме, а может, просто проходил мимо.
- Рабинович и ты тоже?!- обрадовался Лопатов виду рабиновича.- Значит, смотри, у нас вечером в сауне «Голыш»  встреча!..  А я и не знал, что ты такой продвинутый!  Приходи, будут все наши. Да ты их всех знаешь! Я им расскажу, что встретил тебя в обке, вот они обрадуются! Как говорится, в нашем полку прибыло!
Лопатов подмигнул Рабиновичу, многозначительно похлопал его по заднице и сказал распевно: «Ну, противный!». 
А Рабинович подобрал юбку и бросился наутек от греха подальше.
- Вот, влип!- подумал он отбежав на безопасное расстояние.- А женился бы тогда не на Люсе, а на Эмме, и сейчас не было бы никаких хлопот!
Потом обдумал эту гипотетическую ситуацию и решил, что все равно это не стало бы идеальным выходом, просто скорее всего сидел бы сегодня среди юбок не в Эммином шкафу, а в Люсином!..
- А что, если сказать, что на меня напали?!- вдруг осенило Рабиновича.
Версия «раздели  среди бела дня» прямо сама просилась в руки. Осталось только придумать для Люси, как он в конечном итоге оказался в юбке с кружевами и женской блузке с бешеным декольте!   
- Фу, если и на этот раз пронесет, клянусь Богом, пойду в синагогу и пожертвую им на ремонт…
Рабинович не стал уточнять, сколько именно, просто решил, что пожертвует. И чтобы Бог уже не сомневался, сказал решительно: «Вот те крест!».
А потом, пряча лицо в растопыренную ладонь, помчался дворами домой.

Аркадий Крумер