Инстинкт

Если заглянуть в суть сути человеческой и задуматься, то напрашивается, возможно, несколько вульгарный, но, наверное, абсолютно верный вывод, что движут человеком и определяют его поведение как в данный момент, так и в долгосрочной перспективе его инстинкты, коих он имеет совсем немного, всего лишь несколько, но от которых в конечном итоге зависит что он говорит и что он делает. Безусловно, важнейший из них – это инстинкт жизни, за которую человек борется в любых условиях, даже самых безнадёжных, включая в концлагере.

Человек боится пожара, наводнения, высоты, дикого зверя, лихого злодея, стеснённого пространства, нехватки воздуха и всего того, что может оборвать его единственную и драгоценную жизнь. Инстинкт. Забывая приличия и социальные табу, в случае изнурительного голодания человек прибегает к всевозможным ухищрениям, вплоть до каннибализма, не говоря уже о поедании любой органики, подбираемой где попало, и отправляемой в кишечник без разбора. Инстинкт.

Ещё есть инстинкт половой. Он тянет мужчин к женщинам, а женщин к мужчинам. Он создаёт то, что люди называют любовью в самых разных её проявлениях и ипостасях. Если не будет этой любви, остановится жизнь. Мощный инстинкт. Мощнейший.

И ещё есть инстинкты у человека. Но уже их немного. Среди них – инстинкт обладания. Да, человек хочет иметь разные вещи. Жилище (когда-то в виде пещеры, а нынче в виде квартиры или, предпочтительней, дома), машину (желательно большую и комфортную), удобную красивую одежду, утварь домашнюю. Да чего только ни пожелает иметь человек!  И если ему чего-то хочется, а у него этого нет, но есть у ближнего, то человек обычно начинает страдать от чувства зависти и ревности. А я чем хуже? Неправильно это! А сосед мой - тип поганый…

Хотеться может всё что угодно. Часто даже не нужно это человеку, но ему всё равно иметь хочется. Инстинкт присвоения. Посмотрите, что делается перед открытием американских (и не только) универмагов в день распродаж. Что случается с людьми, когда двери открываются? Толкаясь и не видя друг друга, сметая всё и вся на своём пути, люди лавиной устремляются к полкам. И хватают, хватают… Инстинкт полностью захватил их. Инстинкт. Куда от него денешься? …

… Сделав круг по своему Заречью в качестве физкультурной прогулки, я возвращался домой. Проходя по пустырю, на краю которого возвели многоэтажку, я заметил мужчину в маскировочной куртке и таких же штанах, склонившегося над сумками, набитыми книгами. В руках он листал одну. Я – книжник. Мне такие вещи интересны. Я подошёл, полюбопытствовал.

- Откуда литература, почтенный?
- Да вот, подобрал в куче мусора.
- Глянуть можно?
- Почему же нет? Пожалуйста!

Я порылся в одной из сумок.  Книги сухие, только слегка помятые оттого, что валялись в куче. Переводные бульварные романы, продукция  современных отечественных производителей криминального чтива. Но есть и нормальная литература. Книги Гончарова, Тургенева, Данилевского.
- Да тут и хорошие книжки есть, - заметил я.
- Есть, конечно, - ответил мужик. – Вот ведь жизнь пошла – стали не нужны книги людям.
- Людям сейчас нужны деньги, - сказал я.
- О, да, - согласился мужик. – Нынче деньги правят балом. А ведь я помню, какой редкостью книга была. В библиотеке на хорошую книгу в очередь записывались. А купить вообще было невозможно. Денег на еду не хватало, а не то что на книги. Трудное после войны было время.
- А сколько Вам лет? - спросил я.
- Семьдесят один, - ответил он.
Я присмотрелся к нему повнимательней. Ну, никак не дашь мужику восьмой десяток (мои одноклассники куда моложе, но и выглядят не так, и уже отошли в мир иной некоторые). Худое лицо, высокий лоб под седой редеющей шевелюрой, благообразная седая бородка. Вылитый отставник. Да ещё в камуфляже.
- Вы не из военных? - поинтересовался я.
- Как-то нечто вроде этого, - уклончиво ответил он. – Вот несу домой и не знаю, куда класть буду. Но ведь нельзя же книги на улице оставлять. Правильно?
- Правильно, - согласился я. – Тем более классиков. Позор это. Во! Да здесь я Гиляровского вижу! «Москва и москвичи». Я когда-то эту книгу за валюту покупал. А теперь её на помойку? Вот бы не обрадовался Владимир Алексеевич!
- А вы, похоже, в книгах, разбираетесь, - говорит мужик.
- Есть самая малость, - отвечаю я. – И даже сам немножко пописываю.
- Неужели? – удивился мой собеседник. – И вас где-нибудь издают?
- Издали за границей.
- А почему не в России?
- У нас авторы за свои деньги печатаются.
- Ну, да, конечно, - согласился мужик. – Новые рыночные отношения. Они вам нравятся?
- Не очень. При старых коммунистических порядках жить было противно, а при новых капиталистических невозможно. Не капитализм у нас, а тайга со звериными инстинктами. Люди хапают всё подряд, нужно или нет.   
- Верно говорите! – подтвердил мужик. – Я вот помню советское время. Дефицит всего, включая книжек. Так у меня один знакомый где-то по блату подписные издания доставал под цвет обоев! Всю прихожую красивыми книжками уставил. И ни одной не открыл. Они у него только пыль собирали. Зачем ему книги?
- Инстинкт сработал, - объяснил я ему. – Все хапали, значит, и ему нужно.

Я порылся ещё в сумках с книгами. Вытащил одну в тёмно-синей коленкоровой обложке. «Краткий политический словарь». (Словари любого рода – моя природная слабость и профессиональная необходимость).  Типичное издание забубённого советского агитпропа. Ушедшая эпоха.

Полистал. Абсолютно чистые, где-то ещё даже не разъединённые после типографского станка страницы. Книжка-девственница. Совершенно очевидно, что эту книгу никто не только не читал, но и не брал в руки. Пробежался по страницам.  Пролетарский интернационализм. Международный сионизм. Капиталистическая эксплуатация. Плановая экономика. Советский народ. Руководящая роль Коммунистической Партии. И прочая, и прочая мура, которой мне забивали голову от школьного курса обществоведения до институтских лекций по научному коммунизму. Всё это рассеялось как дым. Нынче совсем другая жизнь и не всякий студент, а тем более школьник, знает, кто такой был Владимир Ульянов и какова его роль в российской социал-демократии.

Я повернулся к мужчине.
- Послушайте, Вы мне не откажете эту книжку?
- А зачем она Вам?
- Так. Память юности.  Я ведь изучал когда-то эту чушь. Экзамены по ней сдавал.

Мужик взял книгу в руки. Полистал, посмотрел.
- Нет, не могу.
- Отчего так?
Мужик задумался над причиной отказа.
- А я это… это… Читать её буду.
- Читать? Словарь?
Я понял, что мужик заартачился. В моих глазах он сразу обесценился, и я перешёл на «ты».
- Ну, зачем тебе животворные идеи коммунизма, тимуровское движение и тлетворное влияние буржуазной культуры?
- Если тебе это нужно, то и мне пригодится.
- Не пригодится тебе, не жадничай.
- Мне не пригодится – так внукам подарю.
- Что? Руководящую роль КПСС? Не смеши меня, милый друг! Внукам это не нужней прошлогоднего снега.
- А мало ли что в жизни бывает, - стал убеждать меня камуфляжный отставник. 
Я не выдержал.
- Послушай, мужик! Хватит на внуков валить. Скажи по-честному, что книжку жалко, хоть и не нужна она тебе. Жаба душит, жадность обуяла. А ведь я могу её взять и запросто уйти. И ничего ты мне не сделаешь. А что касается внуков, то другое им нужно. Например, вот это.

Я вытащил из сумки яркую брошюрку. На обложке надпись. «Мужчина и женщина. Современные аспекты полового инстинкта».

- Вот это им гораздо нужней будет. Подари!

Я положил книжку мужику между ног и, повернувшись, зашагал к дому.