Судьба одного будильника

Я, по своей природной глупости, исходящей из наследственной доброты к окружающему меня миру, предложил новой знакомой починить будильник. Она намекнула, что я косвенно виноват в том, что она опоздала на работу, попросту проспала. Я хотел напоминать, что я тоже спал в той же постели, а на работу не проспал, но в силу краткости знакомства, решил подождать с передачей опыта своей жизни. Будильник был старый, железный, и был дорог ей, как память о бабушке, фотография которой не сохранилась.
Видимо будильник чем-то был похож на её бабушку. Работал безотказно, показывал время дня и ночи, звонил по заказу пол века и на тебе - появился я и он сломался. Точнее почти сломался - время показывает, а будить не будит. Интернета в те времена не было, но была газета Вечерняя Москва. В ней я нашёл телефон мастерской и адрес. Позвонил, описал раритет бабушки, и меня уверили, что ремонт даже такого будильника займёт не более недели. Мастерская была в Москве, но «где эта улица, где этот дом» из адреса было не ясно.
Пришлось звонить снова.
- Станьте лицом к метро «Красные ворота» и справа увидите трёхэтажный дом, в нем наша мастерская, - сказала телефонная трубка. Так как я не ответил сразу, она добавила:
- Сзади Вас будет сталинская высотка.
- Ага, - сказал я, - этот ориентир более заметен, спасибо.
Метро «Красные ворота» я помнил с детства, хотя бы потому, что родился в год  открытия первой ветки московского метро. Вход в наземный вестибюль был сделан в виде вставленных друг в друга арок, выкрашенных в красный цвет, и этим соответствовал названию, что является исключением для наземных вестибюлей других станций. Ночью арки, как кольца уходящего вдаль туннеля, светились и напоминали что-то очень знакомое. Но это «что-то» для меня оставалось не ясным много лет, пока я не напросился принять участие в судьбе бабушкиного наследия.

В мастерской  приняли будильник, выдали квитанцию и предложили позвонить через неделю. Я уехал воодушевлённый и на следующий день воодушевил новую знакомую, предъявив ей квитанцию.
- Вот, на следующей неделе привезу, а пока поработать будильником могу я.
- А ты не устанешь две недели будильником работать?
- Десять дней, не устану.
- Почему десять?
- В двух неделях четыре дня выходных.
- Ну, ты сачок, - сказала знакомая, не оценив мой юмор.
- Там только мужики работают? - неожиданно спросила она
- Я женщин часовщиц не встречал,- удивился я,- а ты?
- Я тоже, поэтому накинем две недели, - уверенным голосом сказала знакомая.
 В мастерскую я позвонил ровно через неделю и удивился её проницательности. Позвонив ещё через неделю и услышав повтор предложения,  я спросил;
- У Вас есть мастера женщины?
- Нет, а почему вы спрашиваете?
- Проверяю, - строго сказал я и положил трубку.
Через неделю позвонили из мастерской. Извинились и сказали, что надо подождать еще неделю. Однако голос звучал не очень уверенно.
- По какому будильнику Вы эти недели отсчитываете? - пошутил я.
- По Вашему будильнику, - поддержали шутку на том конце провода, и это меня успокоило.

Моя знакомая наши шутки не поддержала, меня назвала доверчивым, а говорившего по телефону - обманщиком. Походила туда-сюда по кухне и сделала вывод:
- Два сапога – пара.
Пока я думал, что ответить, она напомнила мне, что скучает по железному будильнику, как по родной бабушке. Я рассмотрел в этом заявлении тонкий намёк, на мою ненадёжность, как белкового тела, и уже собрался ответить достойно, но она вдруг хлопнула себя по лбу:
- Ты же профессионал писать жалобы! Вот и напиши куда надо, прямо сейчас!
Это она вспомнила мои рассказы о себе самом. Я ей рассказывал, как с помощью писания писем-жалоб Аэрофлот нашёл мой пропавший багаж, на крыше моей девятиэтажки поменяли «поющие» телефонные провода и заменили «несменяемую» батарею отопления. Во всех подобных случаях, я вначале звонил в инстанцию, на которую собирался жаловаться. Мне обещали, но ничего не делали. А через две недели, с чистой совестью перед инстанцией, писал жалобу на эту инстанцию. Копию оставлял себе, а оригинал отправлял в местный или центральный партийный орган. И всегда был положительный эффект. Партия в СССР, в этом смысле, была Сила.

Я сел за машинку, напечатал жалобу и отправил «прямо сейчас» в местный Горком. Через неделю (такая единица времени стала привычной для меня) получил ответ, что жалоба пошла далее. Раньше я такого ответа не получал. Время шло, протикало ещё две недели и ничего ни от кого.
- Сила спасовала, - сказал я знакомой.
-Что тетерь делать будешь?- новая знакомая за это время перешла в статус подруги, и это позволяло ей проявлять больший скептицизм по отношению ко мне. Железяка-будильник неплохо помогал ей в этом, отлёживаясь на полках мастерской, в то время как я бился за его жизнь с фантомами советской действительности. Приятные сны физиологического свойства стали вытесняться явлением будильника в разных ипостасях. В компаниях случайное оброненное слово «будильник» выключало меня из общения. Надо было принимать срочные меры, но какие? На седьмой день третьего месяца после первой недели ожидания, наступил момент, когда я вынул из машинки очередную страницу очередной статьи, вставил пять листов, проложенных копиркой, и напечатал крик души. Я прочитал этот крик в виде чёрных букв на белом фоне и понял, «что это хорошо». Последний лист, по традиции, я оставил себе, в остальные впечатал адреса газет «Правда» и «Комсомольская Правда», журналов «Крокодил» и «Мурзилка» и послал по адресам в конвертах, на которых трепыхалась красная тряпка с золотым тиснением «Слава КПСС!». Мурзилка была (или был?) не в теме, но работники редакции, по определению, должны были быть сердобольные. И сработало!
Да ещё как! Я долго хранил письмо-ответ из Министерства коммунального хозяйства и показывал его неверующим в разных странах, пока оно не исчезло в волнах времени и просторах вселенной. За давностью времени подробности стёрлись в перегруженных суетами жизни извилинах моего мозга, но смысл остался. А он был суров, но справедлив:

Уважаемый клиент, изложенные в Вашем письме факты подтвердились.
Мастеру (имярек) объявлен строгий выговор.
Директор мастерской (имярек) уволен.
Мастерская (полное название) закрыта.
Помещение (адрес) снесено.
Будильник можете получить по адресу (новый адрес), далее время и дни работы.
Приносим свои глубокие извинения.
Подпись (руководящего лица).
Подпись заверяю:
Подпись (ответственного лица)
При необходимости звоните по телефону (номер телефона)
Как и в прошлый раз, я позвонил уточнить адрес.
- Это высотка на Котельничекой набережной, вход с левой стороны, - сказала телефонная трубка. Так как я не ответил сразу, она добавила:
- Сторона со стороны Кремля
- Ага, - сказал я, - этот ориентир более заметен, спасибо

На следующий день, с утра, я ехал в Москву, на Котельническую набережную, посетить знаменитую сталинскую высотку, куда передали горемычный будильник. Но по дороге не утерпел и вышел из вагона на платформу станции «Красные ворота». Отшагал от вестибюля шагов двадцать, глядя только на высотку, остановился, вздохнул  и  повернулся всем телом налево. Место бывшей трёхэтажки было обнесено забором, над забором была пустота.
- Снесли, - сказал я вслух.
- А зачем снесли, старинный дом был. Ломать не строить, дурачье, - рядом стоял типичный москвич.
- Переживаете за старую Москву? – спросил я.
- А Вы?
- Я тоже, хоть и не москвич, - сказал я и посмотрел на арки входа метро. 
- Вам нравится вход, - перехватил мой взгляд москвич
- Напоминает вход в туннель, который видишь, когда находишься в клинической смерти, - я давно хотел сказать об этом кому-нибудь - и вот, сказал. Или написать об этом - и вот, написал.
- А Вы там были? - спросил он с явным интересом.
- Только что оттуда…
- Как вас угораздило?
- Я имею в виду метро.
- Хорошая шутка, - сказал он серьёзно, - а я был там. Я имею в виду не метро. 
- Серьёзно?
- Вполне. Но теперь мне будет легче. 
- Что будет легче, - не понял я.
- Вспоминать об этом… как о поездке в метро, туда и обратно, - он пожал мне запястье руки и ушёл.

А я спустился в туннель, и поехал по нему за будильником. И с приближением каждой станцией наблюдал эффект «света в конце туннеля».
В мастерской мне продемонстрировали результат ремонта в виде оглушительного звона, затем поднесли будильник к моему уху:
- Тикает?
- Тикает.
- Распишитесь, пожалуйста, и напишите ниже, что не имеете претензий. Я расписался на какой то бумаге, получил квиток с гарантией на год и не удержался, спросил:
- А что с мастерской случилось?
- Ничего не случилось, дом кто-то купил ну и всех попросил…
- А где она сейчас?
- Здесь, нас объединили, заходите, если что, мы Вам вне очереди любые часы починим. Жалобу написать не успеете.

Приехав домой, позвонил подруге, за двухмесячную эпопею с будильником, она автоматически перешла в этот ранг. 
- Молодец, - похвалила меня подруга
- Помнишь конец письма? - спросил я.
- В смысле?
- Помещение мастерской действительно снесено и с ним заодно жилой трёхэтажный дом.
- Так им и надо, лучше работать будут, - сказала подруга, без тени юмора.
- А люди то причём? - я решил продолжить шутку.
- Люди ни причём, - согласилась подруга с полной серьёзностью в голосе, - людей жалко, небось, дети у них.
- Небось, да, - сказал я, и решил вернуть ей статус знакомой.
- Придешь? - вопрос звучал буднично, а не ожиданиям победителя.
- Завтра, с будильником.
- Почему завтра?
- Подумать надо,- и я выдернул штепсель телефона из розетки.   
 Перед сном вспомнил, что от прабабушки знакомой достались напольные часы с боем, сломанные. У меня уже была такая подруга… с боем каждые пол часа. Впрочем,  я не о себе думал. Уж если ремонт маленького будильника нанёс архитектуре Москвы немалый урон, то представляю, что будет, от часов два метра высотой… ведь новое помещение мастерской теперь в сталинской высотке