Поти. Детские воспоминания

Поти

Наверняка,  среди  наших  читателей,  найдётся  хоть  один  человек,  который  побывал  в  Аджарии.  В  современной  ли,  а  может  быть  ещё  в  той  ещё,  автономной  республике.  Вспоминая  о  том  времени  с  запоздалым  сожалением.  Ну,  уже  что  случилось,  то  произошло.  Сейчас  о  чём  нам  жалеть  и  плакать?  Остались  воспоминания.  Добрые,  светлые.  А  мои  подростковые…
Несколько  лет  подряд  мама  вывозила  нас (меня  и  младшую  сестру) на  это  побережье.  Благо  от  нашего  военного  городка,  где  мы  жили,  или  вернее,  служил  мой  отец,  до  него  было  всего – ничего.  Восемьдесят  с  небольшим  километров.  Может  быть,  чуть  больше,  сейчас  точно  не  отвечу.  И  дело  не  в  расстоянии,  а  в  том,  что  у  учителей  отпуск  вполне  «достойный»,  да  ещё  и  в  самое  отпускное  время.  Многим  об  этом  только  мечталось.  Если  бы  и  оплаты  за  труд  были  соответствующими,  то,  наверное,  учителя  были  бы  самыми  счастливыми  людьми.  И,  слава  богу,  что  у  нас  отец  был  военным.  Многие  помнят,  что  выплаты  денег  офицерам  были  почти  что  на  уровне  шахтёров.  Поэтому  наша  семья  могла  позволить  себе  такую  вот  роскошь – выбраться  на  месяц,  а  иногда  и  на  два  на  побережье.  Провести  свой  отпуск  и  каникулы,  купаясь,  загорая,  бегая  по  раскалённому  морскому  песку,  вдыхая  южный  морской  воздух. 
В  будущем  я  объездил  почти  весь  берег  Чёрного  моря,  включая  Крым  и,  убеждён,  что  такого  пляжа  никто  из  наших  читателей  не  встречал.  И  не  потому,  что  это  самое  южное  побережье  Чёрного  Моря.  А  потому,  что  песчаные  пляжи  тянутся  на  многие  километры  вдоль  воды.  Чистый,  цвета  старой  солдатской,  выжженной  солнцем  гимнастёрки,  прокалённый  южным  солнцем  песок  и,.. вода,  вода,  вода.  Синяя,  солёная,  морская.  Иногда  казалось,  что  и  противоположный  турецкий  берег  виден.  А  может  быть,  это  был  чистый  мираж. 
Прямо  на  пляже,  всего  в  десяти – пятнадцати  метрах  от  воды  были  установлены  небольшие  домики.  О  двух  комнатках  с  кухонькой  и  верандой.  Выглянешь  в  окошко  и  обязательно  увидишь  море.  Домики  на  деревянных  салазках,  а  посёлок  огорожен  невысоким  сетчатым  забором.  Наверное,  эти  домики  увозились  на  зиму,  а  летом  вновь  возвращались  на  «место».  Кому–то  из  отдыхающих  больше  нравилось  жить  на  турбазе (всего  в  километре  от  берега).  А  наша  мама,  почему-то  каждый  год  привозила  нас  именно  в  это  самое  место,  в  котором  от  комаров  не  было  никакого  покоя – совсем  рядышком  с  небольшим  городком  была  заболоченная  пойма,  и  целые  стаи  этих  кровопийц  не  давали  нам  никакого  житья.
Дни  проходили  в  будничных  заботах (для  мамы),  а  для  нас  с  младшей  сестрой  в  подобие  сказочных  приключений.  За  это  время,  проведённое  на  море,  мы  становились  похожими  на  негритят.  И  по  цвету  кожи,  и  по  блеску  голубых  глаз,  которые  только  и  выделялись  на  загоревших  до  черноты  лицах.  Конечно,  времени  мы  не  замечали  вовсе – от  завтрака  и  до  обеда,  а  затем  и  ужина  мы  бегали,  плавали,  резвились,  чтобы  вечером,  не  чуя  ног  и  рук,  заснуть  спокойным  глубоким  сном,  будучи  уверенными,  что  и  завтрашний  день  будет  ничуть  не  хуже  сегодняшнего.
Погода  не  всегда  была  к  нам  благосклонна,  но  и  тогда  наша  мама  находила  выход:  мы  выбирались  в  город,  не  такой  уже  и  маленький,  ходили  в  кино,  заглядывали  на  колхозный  рынок,  поедали  мороженное  в  небольших  открытых  кафешках…
А  самые  яркие  мои  воспоминания  связаны  с  редкими  приездами  моего  отца.  И  не  только  потому,  что  я  всегда  ждал  его  появления,  а  потому,  что  для  меня  лично,  каждый  его  приезд  связывался  с  какими-то  особыми,  «мужскими»  делами,  которые  совсем  не  относились  к  нашему  быту,  заботам  и  отдыху…
Будучи  заядлым  рыболовом,  он  в  любом  месте,  где  есть  водоём,  мог  выловить  рыбу.  Как  у  него  это  получалось,  я  до  сих  пор  не  могу  понять,  но  стоило  ему  взглянуть  на  лужу,  пруд,  озерцо  или  протекающий  ручеёк,  он  придумывал  что-то  такое,  что  обязательно  через  несколько  часов  превращалось  или  в  уху,  или  в  роскошное  рыбное  «жаркое».
Мне  бы  и  в  голову  никогда  не  пришло  добраться  по  раскалённому  песку (хотя  преодолеть  расстояние  надо  было  всего  500 - 600  метров)  до  чистейшего  водоёма,  по  всей  видимости,  бывшего  песчаного  карьера,  чтобы  убедиться  в  том,  что… да  стоит  ли  сейчас  об  этом  говорить?  Но  там  водилась,  самая  что  ни  на  есть, замечательная  «русская»  рыба.  Почему,  я  её  так  назвал,  сейчас  даже  ответить  сложно.  Но  я  лично!  вытащил  из  прозрачной  и  прохладной  пресной  воды (видимо  ключи  там  били),  очень  страшную  рыбу,  которую  когда-то  видел  в  иллюстрациях  детских  сказок  о  Емеле.
Мой  отец  никогда  не  был  домоседом.  Чтобы  дома  его  удержать,  нужны  были  какие – то  очень  сильные  основания,  поэтому,  перекусив  и,  даже  не  отдохнув  с  дороги,  он  первым  делом  отправился  обследовать  окрестности.  А  может  быть,  он  и  раньше  знал  о  том,  что  всего  лишь  в  полукилометре  от  берега  есть  чудесное  пресное  и,  очень  глубокое  озерцо.  Сейчас  сказать  об  этом  трудно…. Я  даже  не  успел  соскучиться,  когда  мой  родитель,  вернувшись,  деловито  стал  собирать  наш  будущий  нехитрый  обед.  А  затем,  взвалив  меня  на  спину (песок  был  слишком  горяч  для  моих  нежных  детских  стоп)  направился  прямо  в  противоположную  от  моря  сторону…
Я  был  удивлён  и  поражен  необычным  рукотворным  водоёмом,  по  берегу  которого  тут  и  сям  рос  густой  и  высокий  кустарник,  а  вода  была  настолько  чиста  и  прохладна,  что  в  моей  голове  никак  не  увязывалось  с  жарким  летом  и  морской  водой,  температура  которой  достигала  в  это  время  порою  двадцати  восьми  градусов…
На  берегу  уже  были  установлены  какие-то  хитрые  снасти,  о  которых  я  не  имел  никакого  понятия,  несколько  бамбуковых  удочек  в  разложенном  состоянии  лежали  на  песке.  Отец,  насадив  мне  на  одну  из  удочек  червя,  закинул  поплавок  на  воду.  Наказал  следить  и  за  донными  снастями.  Сам  же  отправился  куда – то  вдаль,  прихватив  с  собой  самое  короткое  удилище…
А  я  остался  один,  не  совсем  поняв  свою  задачу.  Что  мне  делать,  в  случае,  если  на  одной  из  срезанных  ивовых  веток  на  леске  зазвенит  колокольчик,  или  в  какой  момент  необходимо  хвататься  за  удочку,  даже  если  поплавок  потащит  в  глубину?  Но,  всё  же  достаточно  быстро  я  освоился,  вытащив  на  берег  двух  блестящих  серебристых  рыбёшек.  Криво  и  неумело  нацепил  на  острый  крючок  извивающегося  червяка,  брезгливо  несколько  раз  прополоскал  руки  в  воде.  И,  снова  поплавок  нырял.  Пришел  какой – то  непонятный  мне  азарт,  а  в  небольшом  ведёрке  уже  плескалось  несколько  блестящих  рыб.  Как-то  я  даже  совсем  забыл,  что  в  случае  чего,  мне  даже  на  помощь  никто  не  придёт… и,  внезапно,  я  даже  вздрогнул  от  неожиданности - на  одной  из  толстых  лесок,  закинутых  куда – то  вдаль,  отчаянно  зазвенел  колокольчик.  Он  продолжал  звенеть,  не  переставая,  а  леска  ходила  ходуном,  пригибая  к  земле  ивовый  прут.  Что  делать?  Что  делать?  Не  совсем  понимая,  что  творю,  по  наитию,  я  ухватился  за  леску  и  потянул  её  на  себя.  Ощутил  мощную  силу,  которая  сопротивлялась,  не  давая  мне  возможности  перебирая  и  подтягивая  добычу,  стоять  на  одном  месте.  Поэтому  я  просто  пятился  назад,  зажав  в  обеих  руках  вибрирующую  и  дёргающуюся  снасть,  пока  не  увидел  поднявшуюся  над  водой  страшную  зубастую  пасть.  Тогда,  признаюсь,  я  чуть  не  выпустил  леску  из  рук,  впервые  в  жизни  увидев  такое  чудище.  Вытащив  это  на  песок,  я  побоялся  подойти  к  рыбине  ближе,  чем  на  метр.  Не  говоря  уже  о  том,  чтобы  взять  и  высвободить  крючок  из  широко  раскрытой  пасти.  Да,  это  была  щука!  Впервые  в  моей  жизни,  увиденная  не  на  картинке,  а  живьём.  Осторожно,  стараясь  не  поранить  руки,  я  обструганным  колышком  подковырнул  и  вытащил  из  горла  сдвоенный  крючок,  за  хвост  оттащил  страшную  добычу  в  тень.  Закидывать  снасть  в  воду  я  не  решился – ведь  ещё  целых  две  остались  нетронутыми,  просто  время  от  времени  поглядывал  в  сторону,  где  лежала  пойманная  мной  зубастое,  зелёно – пятнистое  чудище…
На  крючок  моей  трёхколенной  бамбуковой  удочки  кто–то  обязательно  клевал,  да  и  не  время  от  времени,  а  почти  с  равными  промежутками.  Я  не  знал  ни  пород  рыб,  которых  выуживал  из  прохладного  озера,  ни  их  повадок,  даже  не  задумывался  над  тем,  зачем  я,  собственно,  это  делаю.  Только  чувствовал,  что  мне  это  нравится.  А  ведёрко  заполнялось  уловом,  а  про  время  я  забыл  напрочь. 
Сколько  его (времени)  так  прошло,  сказать  сложно,  его  я  просто  не  замечал,  увлёкшись  «охотой»,  пока  не  выудил,  с  огромным  трудом  на  берег… черепаху.  Вот  этого  я  точно  не  мог  предположить,  что  на  червяка  позарится  и  такая  вот  необычная  добыча.  Мне  было  и  жаль  бедную  «тортилу»,  но  вытащить  крючок  у  неё  из  горла  у  меня  никак  не  получалось.  А  она  всё  пыталась  скрыться  обратно  в  воду.  Вместе  с  крючком…