122. Левобережье

Славика Аксёнова наконец-то сделали начальником нашего отдела. По сему поводу Иваныч немедленно «откусил» часть от своего трудового отпуска и умчался на недельку в Алматы. На обратном пути в одном купе с ним оказался ревизор службы движения казахстанских железных дорог Михаил Владимирович Степанов. Владимирыч ехал в Новую Столицу Евразии в почти двухмесячную командировку – «сбивать» летний график движения поездов.

Приехав в Астану, он снял себе квартиру недалеко от нас с Аксёновым – прямо над магазином «Московский». Через пару недель Славик с Владимирычем пришли ко мне в гости, и господин ревизор попросил устроить ему экскурсию на Левый Берег города, где он до этого ни разу не был. Славик на такую экскурсию не захотел, ибо везде там уже был. Но я ни внутрь Байтерека, ни в «аквариум» до этого ещё как-то не попадал, и мы с Владимирычем решили поехать туда в следующий выходной.

И вот жарким воскресным днём один алматинец поехал показывать второму алматинцу самую фешенебельную часть астанинского Левобережья. Путешествие началось с автобусной остановки на проспекте Победы, прямо напротив пятиэтажного здания с самыми главными начальниками казахстанской железной дороги.

Остановка называлась «Юбилейный», и была достаточно длинной для того, чтобы на ней поместилось не менее трёх больших автобусов подряд. Однако водители астанинского общественного транспорта, пребывая в непонятном мне экстазе, предпочитали сгрудиться в самом начале остановки аж в три ряда, и чуть ли не друг у друга на крыше. Люди в ожидании своего транспорта торчали на палящем солнце там же, ибо бежать к автобусу из-под пластикового козырька с киоском и лавочками, который специально был сооружён на остановке для ожидающих, было уже далековастенько...

Наконец подошёл шедший на Левобережье автобус 21-го маршрута, кондукторша оторвала нам за «взрослую» цену дешёвые «детские» красновастенькие билетики номиналом за полцены, и мы кое-как поехали. До «Рамстора» телепались минут сорок. Ладно бы были пробки – водила, как и подавляющее большинство астанинских шоферов, просто стоял на каждой остановке минут по пять-восемь, надеясь, что в салон набьётся побольше народу. Но машина так и шла полупустой...

Мы вышли из автобуса недалеко от зданий Парламента и Правительства нашей страны. Эти здания были сданы около полугода назад, но остальные стройки вокруг них ещё не были завершены. По пропылённой улице, покрытой бетонными плитами, грохотали вереницы цементовозов-миксеров и другой строительной техники, а на самой остановке, возле одинокой таблички на отдельном столбике притулилась бочка с квасом «Столичный», густо облепленная умотавшимися на жаре строителями.

Нырнув направо, под огромный пандус, на котором располагались трибуны, построенные между многоэтажными башнями зданий Парламента и Правительства, прямо напротив Президентского Дворца «Ак-Орда», мы попали на главную площадь. Там было пустынно. Лишь на самой середине её, перед сверкавшим на ярком солнце Президентским Дворцом, торчало две легковых машины с иногородними туристами, да дремал в стеклянной будочке нахохлившийся дежурный полисмен.

Я вспомнил, как припёрся однажды на эту площадь в январе при минус пятнадцати с ветерком, и поёжился. Захотев как-то сфотографировать шикарно подсвечивающуюся в тёмное время «Ак-Орду», я дождался такого дня, когда после обеда вдруг пошёл небольшой снежок, и рванул с работы на Левобережье. Но пока я туда в тот вечер добрался, снежок вдруг прекратился, вызвездило, резко похолодало и начался конкретный астанинский ветрюган! «Ак-Орду» я тогда снял, конечно, но подхватил бронхит, правда, не очень сильный...

Я снял Владимирыча на фоне Президентского Дворца. Мы вновь нырнули под пандус и, пробравшись через стройплощадку вокруг одной из будущих «министерских» башен, выбрались на Водно-Зелёный бульвар – «главную улицу» Левобережья. Впереди был «поющий» фонтан. Его струи, то прямые, то какие-то витиевато-спиральные, выбрызгивались из форсунок с постоянно менявшейся высотой и напором, в такт музыке, звучавшей из четырёх огромных колонок по краям этого фонтана. Какой специальной непромокаемой марки были динамики в этих колонках – не знаю, но звук по качеству был отвратный, как из консервной банки.

В тёмное время суток этот шедевр фонтанного зодчества, как и многие другие в столице, подсвечивался самыми разноцветненькими огонёчками, так же перемигивающимися под музыку, но сейчас светило яркое солнце и огоньки не горели.

Постояв немного у приятной влажной прохлады, мы двинули дальше, к Байтереку, на который Владимирыч очень сильно хотел подняться. Бульвар за фонтаном уже имел какой-то полузапущенный вид: несколько красивых каменных лавочек было разбито, то тут, то там попадались провалившиеся в грунт или вывороченные тротуарные плитки. Несколько рабочих в красивых спецовочках пытались всё это скоренько починить – надвигался День Города.

Форсунки полива газонов были включены «на полную», отчего по тротуарам уже образовались огромные лужи. Невдалеке бригада из нескольких женщин-цветочниц корпела над очередной огромной клумбой, подсаживая в неё из пластиковых лотков разноцветные растеньица. А ещё большая армада ящиков с цветочной рассадой, ждущей своей очереди, стояла чуть поодаль, обильно поливаемая сверху из шланга водителем огромной машины с цистерной...

Шар Байтерека сверкал на солнце серебристо-желтоватым отливом. В былые времена вокруг этого комплекса в тёмное время светилось колечко из огоньков, вделанных прямо в тротуары наподобие аэродромных. Эти светильнички вдруг решили убрать, и ещё одна бригада рабочих заделывала места их бывшего расположения тротуарной плиткой. Вход в Байтерек находился с южной стороны комплекса, со стороны Министерства Обороны.

Перед спуском в полуподвал стояли плакаты, объясняющие легенду Байтерека: комплекс обозначал священное дерево, подразумевавшее генеалогическое древо всей казахской нации. Его корни символизировали прошлое, ствол – настоящее, а крона – будущее. По легенде, в крону этого дерева регулярно откладывала своё яйцо священная птица Самрук, а потом появлялся злой и страшный дракон и съедал его – это символизировало постоянную смену времён года и времени суток...

В полуподвальном помещении комплекса, выкрашенном в голубой цвет, было сравнительно прохладно. В центре почти круглого пространства находились шахты двух полустеклянных лифтов. По краям вестибюля притулилось несколько киосков с сувенирами, а у самого входа оказалась и касса. Билет на лифт стоил около четрёх с половиной долларов США. Купив по билетику, мы с Владимирычем подошли к молоденькой контролёрше, крутившейся у лифтов. Оторвав контрольные талончики, барышня в тёмно-красной, стилизованной под национальные наряды, униформе нажала кнопочку вызова кабины. Пока стеклянная призма спускалась с верхотуры, компанию нам со Степановым успели составить ещё человек пять.

Мы расположились в кабине лифта, три четверти стен которого оказались застеклены. Ажурная металлическая конструкция полупрозрачной (с видом на улицу) шахты лифта моментально провалилась вслед за нашими печёнками и селезёнками куда-то далеко вниз, и буквально через какую-то пару минут мы уже были в самом верху. Первая смотровая площадка Байтерека находилась на высоте 95 метров, но была предназначена для каких-то особо «крутых» – обычных туристов туда не пускали, высаживая «этажом выше», на отметке в 97 метров.

«Стенами» смотровой площадки оказались плотные тёмно-жёлтые стёкла, за которыми в мареве ярчайшего полуденного солнца колыхалась Новая Столица Евразии. Мне доводилось увидеть до этого многие города бывшего СССР, причём с самых разных высот – Алма-Ату, Душанбе, Тбилиси, Киев, Новосибирск, Ташкент – Астана никакого впечатления на меня не произвела. Тем не менее, Владимирыч попросил сфотографировать его на этой площадке.

Вокруг шахты лифтов шла винтовая лестница, которая вела с этой площадки вверх, на следующий этаж. Мы поднялись туда. Там была оборудована такая же смотровая площадка, с одного краю которой даже оказалась небольшая кафешечка, каким-то образом прилепленная к помещению с лифтовыми механизмами. Вдоль стеклянных стен стояли застеклённые макеты архитектурных застроек разных районов Новой Столицы Евразии. А на крыше технического помещения лифтов была сооружена ещё одна площадка, тоже с винтовой лестницей – там на специальных подставках располагались бронзовый глобус и отпечаток растопыренной человеческой ладони, так же отлитый в желтоватом металле.

Уверяли, что этот отпечаток сделан с ладони самого Президента нашей страны Нурсултана Назарбаева. Целая толпа сельских жителей, приехавших откуда-то с юга, облепила эту «ладонь», вставляя туда свои ладошки и беззвучно шевеля губами: народ загадывал желания! Но мы-то с Владимирычем были уже давным-давно не маленькие – не став прикладываться к «святым мощам», мы спустились назад на «97-й этаж», дождались лифта и поехали обратно вниз...

Водно-Зелёный бульвар от Байтерека шёл дальше, упираясь в круглую площадь с фонтаном, расположенную под мостом трассы в аэропорт. Вокруг фонтана стояли здания «КазМунайГаза» с огромной аркой, 37-этажное здание Министерства транспорта и коммуникаций, банк, супермаркет и три-четыре крутых ресторана. Здание Минтранскома местные прозвали «Зажигалкой» – во-первых, за оригинальную архитектурную форму, а во-вторых, за не то два, не то три пожара, произошедших в нём. Музыка возле этого фонтана не играла, однако он тоже постоянно менял высоту своих струй и подсвечивался по ночам.

По контуру этой площади в былые времена тоже горели вмонтированные прямо в тротуарную плитку светильники, однако теперь большинство из них оказалось разбито. Оно и неудивительно: вокруг фонтана в абсолютнейшем беспорядке были натыканы автомобили со сплошными номерами жителей Южно-Казахстанской области. Причём несмотря на то, что совсем рядом, прямо под мостом аэропортовской трассы, была оборудована вполне цивильная автостоянка. Стёкла «подземных лампочек» хоть и были достаточно толстыми, чтобы по ним можно было ходить пешком, веса автомобильных колёс не выдержали...

Побродив вокруг фонтана, мы двинули пешком вдоль аэропортовской трассы, ставшей теперь проспектом Кабанбая, в сторону океанариума «Думан». По дороге мы прошли мимо огроменного дома, называвшегося «Жилой комплекс «Триумф Астаны». Здание точь в точь повторяло такую же «сталинскую высотку», семь или восемь штук которых было построено в разных местах города Лужкова – типа МГУ и МИДа.

Строительная компания, построившая этот дом, в каждой своей рекламе «разводила» лохов на слове «престиж». По городу ходили упорные слухи о том, что пока это здание строилось, в нём что-то треснуло. Действительно, практически готовая махина простояла почти год без ночной подсветки и малейшего шевеления рабочих на ней. Потом, когда этот дом всё же стали заселять, одна моя сослуживица зашла туда к своим знакомым, купившим двухкомнатную квартиру на тринадцатом этаже.

Квартира, не дотягивавшая по общей площади до восьмидесяти метров, начиналась с длинного входного коридора, переламывавшегося где-то в самой середине под прямым углом. «За углом» с одной стороны были две одинаковые комнатки подряд друг за другом, с другой стороны были ванная и туалет. Коридор упирался в масенькую восьмиметровую кухню. Всё это «великолепие» в «черновой» отделке стоило чуть больше ста тысяч долларов, плюс ещё почти сорок тысяч люди потратили не её отделку… Простите, господа, но уж за полторы сотни тысяч долларов даже в Астане на тот момент легко можно было взять четырёхкомнатную квартиру, причём с готовой отделкой...

Пройдя мимо новенького астанинского цирка, похожего на инопланетную летающую тарелку, который был сразу за «Триумфом», мы с Владимирычем свернули к «Думану». Реклама гласила о том, что этот океанариум является самым удалённым от берега мирового океана. Так, скорее всего, оно и было: лететь от нас до ближайшего моря нужно было не менее четырёх часов в любую сторону. Входной билет в «Думан» стоил около семи с половиной долларов и мы, взяв по билетику, пошли смотреть «аквариум».

«Подводный» маршрут начался с нескольких аквариумов, расположенных почти по кругу в тёмно-синем зале. Стенки аквариумов со стороны «зрительного зала» представляли собою стекло толщиной не то в сантиметр, не то в полтора. Внутри в ярко подсвечиваемой воде плавали самые разные разноцветненькие тропические рыбёшки, а висевшие по стенам плакаты давали объяснения на нескольких языках, что это за рыбки, где они живут и как правильно называются.

Дальше начался подводный тоннель. Прямо сверху над тобой плавало несколько настоящих акул, но каких-то масеньких. Наверное, это были черноморские катраны? Между акулами сновали рыбёшки поменьше. Мне показывали фотку, как между акулами ещё и плавает аквалангист, который их кормит, но в этот раз аквалангиста мы не застали.

Тоннель вывел нас в ещё один круглый зал, где был построен открытый каменно-стеклянный бассейн, в котором бурлила какая-то рыба, чем-то напоминавшая форель. Экскурсанты толпились с одного края бассейна, а с другой его стороны стоял мужик в прорезиненной спецовке, кидавший туда какой-то корм. Выход из этого зала снова вёл в подводный стеклянный тоннель.

Владимирыч встал у стекла, когда прямо над его головой появился огромный скат – наверное, самая красивая рыба во всём этом аквариуме. Морское чудище величаво огибало верхушку тоннеля, лишь слегка шевеля самыми кончиками своих «крыльев». Я попытался снять Степанова со скатом над головой (фотка потом не получилась из-за бликов стёкол), как к нам подскочил «гоблин» из какой-то местной «секьюрити», и начал вопить по поводу фотоаппарата. Кое-как отвязавшись от этого чудака, мы вышли из «аквариума» в основное здание «Думана».

В огромном круглом зале, в котором, кстати, было тоже много открытых бассейнов с плававшими в них рыбёшками, были стилизованные макеты архитектурных памятников самых разных эпох. По краям зала расположились детские аттракционы и несколько кафешников. Мы с Владимирычем с трудом нашли один из них, где пиво было действительно разливным, а не перелитым в кружки из бутылок.

Умотавшись на жаре, мы наслаждались ледяным «Карагандинским», а Владимирыч, бывший машинист электровоза в Джамбуле, рассказывал разные истории...

«От этого пацана мой электровоз встал в двадцати сантиметрах! Иду со скорым Ташкент–Свердловск почти под сотню. День, солнце, далеко на неохраняемом переезде возле какого-то аула замечаю людей на путях и начинаю тормозить. Ближе-ближе-ближе… На переезде мечется старая бабка с пацанёнком лет полутора-двух. Видя, что электровоз уже совсем близко, она вдруг бросает ребёнка прямо на междупутье и бежит прочь!

А от аула уже летит к переезду толпа человек в двадцать. Остановился, кое-как нашёл в себе силы выглянуть в окошко – пацанчик спокойно стоял у «метельника» и с восторгом рассматривал локомотив. Закрыли окна и подумали, что нам сейчас начнут все стёкла бить… Но нет: озверевшая толпа начала пинать эту бабку, а нам через буквально какую-то пару минут уже притащили живого барана – «Спасибо, брат!»

Экскурсия по Левобережью на такой жаре крепко умотала нас обоих: выйдя из «Думана», мы поехали домой на такси. Через магазин, естественно...