124. Мотаня

Попасть в казахстанский город Степногорск я мечтал давно. В 1989 году, когда этот город ещё был закрыто-секретным, пацаны из нашей «Наладки», приезжая в командировки в Экибастуз, каким-то образом умудрялись просачиваться и в Степногорск, закупать там мелким оптом финские мужские костюмы по 600 советских рублей, а затем «сливать» их в Павлодаре и Алма-Ате по 800-900...

Позже этот городок перестал быть секретным и, когда одним из моих клиентов по электроснабжению на какое-то время оказалась Степногорская ТЭЦ ЦГХК, я, общаясь с людьми из её руководства, узнал о степногорских электричках, на которых возили людей из города на работу. Местное население называло их «мотанями» – от слова «мотаться», а сами эти электрички были достаточно раритетной для СССР марки «ЭР-22», которых было выпущено с завода всего 66 штук. Отработавшие на московском железнодорожном узле больше двадцати лет электропоезда были (видимо по дешёвке) перекуплены «Казатомпромом», отреставрированы и выпущены на заводскую 24-километровую линию, оказавшуюся единственным местом на всём белом свете, где электрички «ЭР-22» ещё продолжали возить пассажиров!

А на москвичей тем временем накатывали приступы жесточайшей ностальгии по своему бывшему транспорту… И вот один из них, Санька Фетисов, решил во время своего грандиозного Рождественского круиза по Казахстану заглянуть и в Степногорск. Когда он появился после Караганды и Темиртау в Астане, мы договорились поехать в анналы бывшего советского Военно-Промышленного Комплекса вместе.

Наше субботнее путешествие началось с того, что Санёк… проспал! Он перепутал часовые пояса и выставил будильник в своём сотовом телефоне не на то время. И подняла его моя SMS-ка, посланная, когда автобус, шедший рейсом в Степногорск на 8-25 утра, уже отплыл. Я продолжал блукать по залу ожидания астанинского автовокзала «Сапаржай» недалеко от справочного. Следующий автобус намечался на 9-30 утра, и на него-то Фетисов, устроившийся на ночлег буквально в соседнем с «Сапаржаем» жилом доме, уже успел. Мы взяли билеты, хватанули по стакашку автовокзальского кофе и забрались в салон.

В былые советские времена из Целинограда в Степногорск даже летал масенький самолётик, а поезд до станции Айсары ходил аж ежедневно! Теперь таких благ цивилизации никто не предлагал – самолётиков давно уже не было, а айсаринский «скорый» стал из ежедневного ежемесячным… Ну что ж – «А дорога серою лентою вьётся...» Если не сильно метёт...

«Вольво-ВанХул» СтепногорскАвтоТранса сразу же нырнул в ближайший переулок, шедший в сторону магазина «Арман». Возле пенопластового завода мы перебрались через все рельсы, проехали мимо конечной 112-х автобусов и выскочили на кокчетавскую трассу. Телевизорик над водителем хоть и висел, но никакого фильма нам так и не включили. Через полчаса автобус остановился на посту ГАИ в одиннадцати километрах от Астаны. В салон зашёл полицейский и принялся проверять у пассажиров паспорта. Он начал с хвоста и, когда дошёл до нас, сидевших в середине автобуса, водила, видимо подумав, что ментяре нужно было просто куда-то уехать, закрыл дверь и тронулся с места.

«Эй, уважаемый!» – на окрик полисмена автобус снова встал, как вкопанный. Ментяра тем временем уже рассматривал российский паспорт Фетисова, читая ему нотацию о необходимости временно зарегистрироваться по месту пребывания. Через несколько минут мы покатили дальше.

Санька принялся показывать мне на дисплее своего фотика всё, что он успел снять в своих прогулках по Астане. Я-то не смог составить ему там компанию (нам столько выходных, сколько в России, не давали) и теперь по ходу просмотра рассказывал Фетисову, где у него что оказалось на фотках – Министерство Обороны, Океанариум, «КазМунайГаз»… Через полтора часа наш борт, отмахав ровно половину пути, заехал на аккульскую автозаправку.

Московский экскурсант немедленно выбрался из тёплого кресла и понёсся снимать экзотические для него виды заснеженной Великой Казахской Степи, а я тем временем двинул за здание АЗС. Сляпанный из старых железобетонных плит туалетец располагался метрах в двадцати от заправки, и добраться до него стоило немалых усилий: поперёк тропинки высилось три гряды высоченных снежных перемётов. По их верхушкам витиевато кружились струйки позёмки. Сугробы эти вдобавок были покрыты толстым слоем жёлтого льда, оставшимся от не сумевших добраться «до конечной».

Пришлось даже постоять в очереди: рядом пританцовывали, прячась за бетонные плиты от ветра трое тётенек. Представляю себе, как им-то, бедолагам, было непросто...

Автобус свернул с петропавловской трассы на селетинскую. По краям дороги потянулся красивый лес, а высота снежных сугробов стала доходить местами до середины нашего окна. У трактористов, пробивавших туннели в перемётах поперёк трассы, не получилось соскоблить снег до самого асфальта, и «Вольво» начинал буксовать. Проскочив пару посёлков, наш водила заложил лихой левый вираж и свернул с селетинской трассы к Степногорску.

Минут через двадцать в разрывах леса и холмов слева от дороги стали мелькать крыши многоэтажек, и в какой-то момент город было видно почти целиком. Вверх-вниз, вверх-вниз – за очередным холмом вдруг сразу оказался городской квартал. «ВанХул» сделал остановку возле какого-то «Медицинского факультета» (так гласила вывеска на здании) и покатил по городским улицам – чистеньким, уютным и аккуратным. Дома вокруг, вроде бы и не новые, тем не менее вовсе не производили того гнетущего впечатления своим облезло-полуразбитым видом, как в том же карагандинском Майкудуке. Да что там в Майкудуке – такие домики легко можно было найти и в Астане!

Степногорские панельные пятиэтажки были аккуратно побелены и покрашены, «майкудукских» видов пустующих квартир с зашитыми фанерой или стальными листами окнами я тоже не заметил. По улицам ходили красиво одетые люди с почти беззаботными улыбками на лицах, бегало много детишек. Пятиэтажки постепенно сменились девятиэтажками, а потом показался и самый центр города… Внушительное здание городской администрации… Большая светлая гостиница… Оригинальный – почти круглый – двухэтажный ресторан… Три или четыре солидных торговых центра… Сплошные масенькие магазинчики по первым этажам домов… Электронные табло со временем и температурой, рекламировавшие разные банки… Приличных для такого городка размеров базар… Красивая мечеть… Маршрутные такси – в большинстве своём ещё «РАФики-2203»… Вскоре мы заехали на степногорский автовокзал.

Водитель остановился у перрона автостанции, рядом с которым тянулась железнодорожная платформа, возле которой, практически у самого автобуса, стояла электричка-«мотанька» – настоящая живая «Эр-двадцать-двоечка»! Вагончики были раскрашены в жёлто-зелёный цвет и сильно напоминали фирменный поезд «Сибиряк» Новосибирск–Москва. Причём вовсе не настолько подряпанная, насколько здешние электрички выглядели на фотографиях Сергея Болашенко, сделанных им тут два с половиной года назад!

Мы с Фетисовым сначала проскочили в здание автостанции – платное заведение оказалось гораздо дешевле аналогичных астанинских. Наверное поэтому внутри степногорского автовокзала ничем таким не пахло! На удивление – ибо для автовокзалов с автостанциями это почему-то большая редкость! Теперь наконец-то можно было спокойно заняться электричками...

Первые два пути станции Степногорск, платформа которых примыкала к зданию автовокзала, были тупиковыми и упирались своими призмами в домик местной железнодорожной станции, раза в два меньшей автовокзала, и по какому-то случаю закрытой на замок. На двери висел огромный лист с отпечатанным на компьютере расписанием движения поездов. Ещё три пути станции уходили куда-то за вокзал, теряясь в полуметровом слое снега.

На четырёх путях из пяти стояло по жёлтенько-зелёненькой «мотане». Все электрички были марки «ЭР22», одинаковые по раскраске и числу вагонов. Мы пошли по второму перрону между вторым и третьим электропоездом, делая снимки. В конце платформы оказался снятый с колёс бывший вагон от электрички марки «Ср», но его номеров мы нигде не нашли и вернулись обратно к вокзалу. Очень хотелось ещё и прокатиться на «мотане», но ближайший рейс до Заводского уходил почти через два часа, и мы решили пока побродить по городу.

Степногорский базар начинался сразу же за автостанцией и тянулся в сторону центра. Практически все торговые павильоны были под крышами и с деревянными «временно-зимними» дверями, ведшими в каждый проход, обтянутыми толстым прозрачным полиэтиленом в два слоя. Внутри оказалась целая куча народа и шла вполне цивилизованная торговля. Цены и на продукты, и на барахло после Новой Столицы Евразии приятно удивили. Я прибарахлился по случаю двухслойными трикотажными варежками, и мы вышли на главную улицу. Санёк периодически делал снимки городских достопримечательностей, а я искал какой-нибудь кафешничек поуютнее.

Парочка местных точек общепита оказалась занята проходившими в них свадьбами, но мне повезло сразу за Торговым домом «Казахстан»: между ним и «круглым» рестораном оказалось вполне приличное заведение, в котором мы сначала оказались единственными посетителями. Кормили очень вкусно и недорого. Я взял себе порцию мант и пару украинских колбасок в тесте, Фетисов по моему совету тоже взял себе манты и какие-то горячие пирожки. Едва мы уселись за столик, как кафе постепенно стало заполняться людьми, и буквально через каких-то десять или пятнадцать минут оказалось полным народа...

Время отправления пригородного поезда номер 408 сообщением Степногорск – О. п. Заводской плавно приближалось, и мы появились на перроне минут за двадцать до отхода. К электричке, стоявшей на самом первом пути от автовокзала, стал ссасываться народец, причём большей частью какой-то военный: девчонки-прапорщицы и молоденькие солдатики. Чуть позже оказалось, что это «ВВ-шники» – дежурная смена обслуги и охраны двух зон, невесть как затесавшщихся между степногорскими комбинатами. Позже кондукторша, уже в обратной электричке, рассказала нам, что одна из этих зон, расположенная недалеко от комбината, перерабатывавшего радиоактивные материалы, оказалась предназначенной для… туберкулёзников!

На перроне первой платформы появились кондукторши нашего электропоезда. Они быстренько рассосались вдоль состава и начали открывать двери. Мы с Фетисовым выбрали себе предпоследний вагон с хвоста и зашли через среднюю дверь в вагон, сразу же разговорившись со словоохотливой тётенькой, продававшей нам билетики. Мадам оказалась безо всяческих комплексов и, узнав, что мы приехали издалека специально для того, чтобы прокатиться в этом раритетном поезде, сразу же прониклась к нам несказанным уважением. Для начала она показала нам лавки потеплее, хотя в вагоне было и так не холодно – все четыре электрички стояли с поднятыми пантографами и отапливались. Потом стала предлагать нам договориться с машинистами и устроить посреди дороги «рэйлстоп»!
     – Кто там у нас сегодня «за рулём»?!!! Василий? Щас уболтаем!

Мы просто ошалели от такого бурного гостеприимства и отнекались тем, что как-то совсем не хотим никого так жестоко напрягать.
     – А кабину посмотреть хотите?
     – А можно?!!
     – Да запросто! – тётка-кондукторша прошла по перрону в хвост состава и открыла своим ключом дверь тамбура кабины машинистов. Мы выскочили следом, доставая на бегу фотики. Первым в узенький коридорчик протиснулся я, отодвинул в сторону дверь «пилотской» кабины, которая открывалась, как дверь в купейном вагоне, и заскочил внутрь, сразу же уперевшись в огромную коричневую рукоятку контроллера, укреплённую на отдельной от всей остальной приборной панели «тумбочке». Между лобовыми стёклами висела табличка, извещавшая о том, что это вагон номер ЭР22-5108. Пытаясь поймать в кадрик как можно большее пространство кабины, я практически плюхнулся в кресло помощника машиниста. Между тем в кабину следом за мной вломился Фетисов и мне стоило немалых трудов там с ним разминуться.

Я выбрался на перрон и пошёл обратно в тот вагон, в котором мы решили ехать. Вскоре прискакал Санёк и стал настраивать у окошка прибор космической навигации, чтобы «снять» трассу. Даже и не представляю себе, в каких подвалах Лубянки мы бы оказались, появись мы тут с двумя фотиками и этим самым «Джи-Пи-Эсом» лет двадцать назад...

Наша кондукторша с этим составом не поехала и осталась ждать следующий, а «мотаня» тем временем коротко свистнула и неспеша отправилась в свой обычный рейс. За окошком вагона с одной стороны замелькали дачные домики, а с другой стороны тянулось шоссе и виднелась местная телевышка, сама по себе небольшая, но стоявшая на вершине холма. Поезд пошёл побыстрее – он, идя этим рейсом, первых двух или трёх остановок не делал. Мы переехали какую-то местную речушку, остановились на минутку у первого из заводов, подшипникового, и начали взбираться на эстакаду путепровода, под которым шла железная дорога из Ерментау на Айсары.

Перекрёсток двух стальных магистралей оказался почти в трёх уровнях: выныривая из-под путепровода, по которому мы ехали, железная дорога, шедшая в сторону Ерментау, почти сразу же проходила по мосту над той же речкой, которую мы только что проехали. С другой стороны виднелась станция Аксу айсаринской дороги, а наша «мотаня» вскоре заехала на станцию возле следующего степногорского завода. С обеих сторон дороги потянулись заборы комбинатов и первым справа попался некогда сверхсекретнейший завод советского билогического оружия «Прогресс». Электричка вскоре заложила крутой левый вираж в сторону местной ТЭЦ.

Я даже и не знал, как открываются окна в «ЭР-22», но Санёк-то, всё своё золотое детство на таких откатавшийся, быстро проверил одно окошко, второе… Третье открылось, и теперь можно было снять красивый изгиб электрички на этом вираже… Это незабываемое путешествие в раритетном поезде закончилось примерно через полчасика – «мотанька» уткнулась мордашкой в тупичок на краю посёлка Заводской.

Сделав пару кадров этой конечной остановки, мы пошли пешком обратно, к предыдущей платформе, возле которой увидели их электродепо. Времени до обратного рейса оставалось немного, минут сорок, поэтому стоило поторопиться. Два ответвления от «главного хода» вели к разным воротам, одни из которых были открыты, вторые – закрыты. За обоими воротами виднелось по огромному «ангару», перед каждым из которых стояло штук по пять или шесть вагонов от таких же «ЭР-22».

Я подошёл к первым воротам – откуда-то со стороны депо примчалось штук пять разномастных шавок и подняли хай. Из домика проходной выглянул какой-то дедок и уставился на нас. Мы пошли ко вторым воротам. Те были открыты, в здешней будке никого не было, а в воротах висела табличка: «Территория частного предприятия. Проезд и проход запрещён». Санёк попёр во внутренний двор, а я остался в воротах, делая снимки и поглядывая, не высунется ли снова первый дедок. Не высунулся, а вскоре вернулся обратно и Фетисов, успевший посмотреть номера секций, стоявших перед ангаром. Мы пошли на платформу.

Электричка, привёзшая нас в Заводской, покатила обратно через сорок минут. Фетисов сначала хотел рвануть из Степногорска в сторону Кокчетава, но наслушавшись по дороге моих рассказов про Экибастуз, вдруг решил поехать туда и прокатиться на «богатырских» дизелях «Д1».

Поезд из Астаны в Павлодар уходил в 21-35 – нам теперь предстояло умудриться на него успеть. Поэтому даже не дожидаясь следующей «мотаньки», шедшей примерно через час, мы решили вернуться в город на этой. Сняв с края платформы «Электродепо» подплывавшую к нам «Эр-двадцатьдвоечку», мы забрались в самый хвостовой её вагон. Кондукторша опять попалась нормальная. Она рассказала, что эти электрички не так давно отремонтировали, перекрасили, восстановили систему электроотопления, заменили разбитые сиденья и прочее. «Но народ, – сказала она, – Всё равно так и норовит хоть что-нибудь, но открутить и унести!» В электричке не было ни одной алюминиевой ручки на спинках сидений, и часть алюминиевых креплений стёкол уже была заменена пластмассовыми...

Ближайший рейс Степногорск-Астана уходил в 17-30, билеты были свободно и, даже успев махнуть по стакану чая, мы пошли в автобус. Я до этого видел в Астане взлетавший с «Сапаржая» степногорский рейс на вообще совершенно новеньком шикарном автобусике, но тут нам подсунули даже не «ВанХул», а совсем старенький «Вольво-Альпус». Едва выбравшись из города, наш полупустой автобус вдруг споткнулся о колонну, возглавлял которую огромный тягач, тащивший за собой ещё больших размеров экскаватор. Наш водила, уворачиваясь от этой махины, нырнул далеко на обочину, где, естественно, тут же увяз в глубоком снегу. Но дорожный Бог благоволил в тот день Фетисову: трепыхались мы там недолго и, не прошло и нескольких минут, как опытный степногорский шофёр вытянул задним ходом свой «Альпус» обратно на шоссе.

Быстро стемнело. Опять укачавшись на широких волнах холмов и холмиков, мы добрались до Ивановского, где несколько человек вышло. Дорога пошла ровнее и, примерно через час, мы выскочили, наконец, на кокчетавский шлях. Во время короткой остановки возле поста ГАИ в Ак-Куле никто из пассажиров никуда не пошёл. Водила, зачем-то ходивший к полицейским, быстро вернулся и снова нажал на педальку. На сей раз гораздо сильнее – трасса уже позволяла. Ещё через какой-то час впереди засияло многоцветье огней Новой Столицы Евразии. «Альпус» поехал не к пенопластовому заводу, а свернул на окружную, в сторону кустанайской трассы. Мы хоть и дали приличного кругаля, но времени в пути у нас оказалось ровно столько же, сколько и утром.

До павлодарского скорого оставалось чуть больше сорока минут. Фетисов ввинтился в очередь у одной из касс. Я, покурив, занял такую же очередь у другого окошка. Но я же говорю, что дорожный Бог в тот день Сашку хранил: к моему немалому удивлению его очередь прошла раза в два быстрее моей, он взял купейный билетик, и мы ещё успели в супермаркет. Санёк взял в дорогу пивасика и пирожков, мы снова маханули по стаканчику «тройного» – в смысле, «три-в-одном» – и вышли на перрон.

Купейник павлодарского скорого оказался стареньким российским ТВЗ. Санёк поморщился и достал фотик. Я пару раз щёлкнул его у трафарета «Алматы–Павлодар», мы попрощались, и уже тогда я поехал домой – смотреть свежие степногорские фотки.

Через четыре дня, когда фотографии «мотанек» появились на «Фотогалерее «Паровоза.Ком», народ, тусовавшийся там, вдруг влепил мне сразу три «звёздочки» – целых три моих фотки, вроде бы и сделанные позорной «цифромыльницей», попали в «Лучшие фото дня»...