Потерянная станция. Часть 29

 - Клео...- голос Глеба дрожал. Внутри расплывалась стылая пустота, словно окружающий мрак смог просочиться и туда.- Где мы?
 Боевая киберсистема, не дожидаясь команды, включила плечевые фонари скафандра. Два луча света яркими клинками рубанули густую тьму, высветив тесное пространство рубки  и «мертвые» панели управления — ни единого сигнала индикации.
- Не могу точно ответить, Глеб. Информация практически отсутствует. Но могу предположить, что мы попали в так называемое подпространство — гипертоннель или «кротовую нору». Гипотезу «червячных переходов» выдвинул и теоретически доказал американский физик Кип Торн еще в середине двадцатого века. Видимо, Тобольский продолжил работу в этом направлении, создав устройство пробоя метрики пространства. В данном случае в результата удара осколка астероида произошло замыкание в контуре и его самопроизвольная активация.
 Ответ кибернетической помощницы не прояснил ситуацию и не придал оптимизма. Да и, собственно, вопрос был риторическим. Глеб чувствовал себя ошарашенным и подавленным; присутствие боевой кибернетической системы хоть немного, но сглаживало нарастающее щемящее чувство полнейшего одиночества.
  Одиночества во всех смыслах.
  Они находились там, где еще никогда не бывало ни одно живое существо. И даже звезды — незыблемое творение Мирозданья — исчезли, растворились за границами чужих измерений.
  Клео, казалось, почувствовала растущее отчаяние пилота.
 - Все не так безнадежно. «Кротовые норы» соединяют два участка пространства и любой объект будет двигаться от точки погружения к точке всплытия.
 - Ты фиксируешь движение?
 - Нет. Ни одна электронная система не функционирует. Но вопрос в другом — точка всплытия может находиться на расстоянии многих световых лет от Земли.
 - Ну, спасибо! Утешила... - Глеб кисло усмехнулся. Перспектива затеряться на бескрайних просторах Галактики могла свести с ума кого угодно.
 - Клео, если всю электронку «вышибло», почему тогда не  рванул реактор? - Глеб сменил тему. Разговор с кибернетической подругой сглаживал давящее чувство одиночества, создавая иллюзию присутствия в тесной кабине еще одного живого существа.
 - Сейчас реакцию распада контролируют графитовые стержни — самый древний способ, - тут же откликнулась Клео.
  Галанин кивнул в ответ — реактор челнока имел несколько степеней предохранения от неконтролируемой цепной реакции. Помнить все нюансы, наверное, могла только кибернетическая система.
 - Глеб, откуда ты знал, что мне нужно отключиться от цепей управления челнока?  В противном случае возник бы глобальный сбой всех моих систем.
  Глеб пожал плечами — в бронированной оболочке это движение было незаметно.
- Сам не знаю. Интуиция.
 - Что понимается по человеческой интуицией? - порой Клео была дотошна и любознательна до зубной боли.
   Галанин замялся, не зная что сказать. Как объяснить боевой кибернетической системе градацию и смысл человеческих чувств? Люди и сами не всегда способны разобраться в них.
 - Предчувствие, - наконец выдал он.
 - Принимать решение на основе немотивированных субъективных ощущений? Глеб, это слишком опрометчиво.
 Он усмехнулся.
 - Но ведь сработало.
 - Сработало. И я пытаюсь найти логические связи твоего поступка.
 - Не стоит. Люди по определению алогичные существа. В этом-то и есть наша сила.
 - Можешь пояснить подробнее? - диалог с невидимой электронной подругой  вдруг стал раздражать.
- Как-то не тот момент сейчас.
- Хорошо, Глеб.
…
    Мучительное ожидание неизвестно чего незаметно погрузило сознание сон. Глеб откинулся на спинку кресла пилот-ложемента, не сопротивляясь накатившей дреме.
  Уже знакомое тянущее чувство, возникшее в мозгу, заставило вздрогнуть.
  Галанин тряхнул головой, разгоняя сонную одурь.
 - Клео?
 - Да, Глеб. Фиксирую нарастающее движение.
 - Всплытие?
 - Именно.
      Странное чувство в сознании нарастало, вызывая приступ тошноты.
     Глеб сглотнул тугой ком, подкативший к горлу, не сводя взгляда с узких прорезей смотровых триплексов. Все та же чернильная мгла заволакивала бронестекло.
 Челнок ощутимо тряхнуло, затем еще раз.
 Иссиня-черный мрак за бортом вдруг прорезали белесые росчерки доплеровских полос — звезды, искаженные переходом из подпространсва.
  Мгновение — и они превратились в льдистые серебряные искорки; космический корабль всплыл из глубин аномалии комоса вместе с несколькими каменными глыбами, захваченными при погружении.
 Челнок закрутило в неконтролируемом вращении, крупный камень ударил в бронированный бок корабля, раздробившись на несколько кусков.
 Глеба швыряло из стороны в сторону. Соединившись со второй попытки с системой управления челнока через шунт бронескафандра, Галанин крикнул:
 - Клео, бери управление на себя!
 Боевая кибернетическая система среагировала мгновенно, просчитав в течение пары секунд необходимые угловые поправки. Полыхнули огнем носовые дюзы, гася инерцию движения. Двигатели срабатывали еще несколько раз, пока вращение не остановилось полностью.
;- Выбрались... - выдохнул Глеб скорее для самого себя.
  - Провожу позиционирование по таблицам звездных величин, - тут же отрапортовала Клео.
  На экранах приборной панели пестрели сигналы холодной перезагрузки — системы челнока проводили тесты самопроверки и восстанавливались после непредвиденного сбоя.
    Взгляд Глеба сам собой зацепился за узкое табло атомного хронометра.
    Сначала он просто не мог поверить в то, что видит.
   Отстегнув страховочные ремни, он клацнул замками гермошлема, откинув забрало. Наклонившись, Галанин впился ледяным взглядом в светящуюся строчку цифр.
   Дата реального времени.
   Этого просто не могло быть...
   Но светящиеся красным цифры упрямо свидетельствовали об обратном.
 - Сто двадцать восемь лет?! - Глеб заорал в полный голос.
   Он просто не хотел в это верить.
 - Прошло сто двадцать восемь лет? - голос сорвался на хрип. В нем сквозила полная безнадега.
     Какое-то время он тупо смотрел на светящееся табло.