Драконоборец - 1. Рождение легенды

 В этот раз все было серьезно, как никогда. Оле Хассель даже сделал знамя: на белом, развевающемся на ветру полотнище, всадник с копьем наперевес теснил к пропасти огнедышащего дракона. Материал для знамени Оле выпросил у матери-белошвейки, а краски и кисти принес Тилли Кнаус, сын местного иконописца. Он же самолично нарисовал на знамени эпическую картину сражения. Всадник и лошадь получились громадными, под стать Вершине, за которую шла битва, а дракон выглядел как небольшая зеленая ящерица, совсем не страшная и явно напуганная.
 
  - У нас нет лошади, - бросив хмурый взгляд на творение рук Кнауса-младшего, проворчал негромко Реддик Борн, единственный из всех участников предстоявшего похода имевший при себе тяжелые латы. Он тащил их в большом рюкзаке за спиной. В руках Борн нес свою любимую боевую секиру.
 
  - Ты не понимаешь, - закинув голову, Оле любовался хлопающим под порывами ветра полотнищем. - Это символ.
 
  - Символ чего? - Борн надел рюкзак и подпрыгнул пару раз, проверяя, не гремят ли в нем латы.
 
  - Символ нашей окончательной и безоговорочной победы. Мы, как ты и сам можешь видеть, на коне, а дракон с позором бежит, уступая нам Вершину.
 
  - У нас и копья нет, - упрямо возразил ему Борн. - У меня секира, у тебя знамя, у Тилли кисточки и краска... А у Димьена и Кухельшрункеля старая отцовская сабля. Одна на двоих.
 
  - Это искусство, Реддик, - покровительственно хлопнул его по плечу Оле. - А искусство всегда символично. Хотя зачем я объясняю это человеку, умеющему только крушить головы учебным чучелам? Улыбнись, старый ворчун, расправь плечи - пусть родные и близкие запомнят нас молодыми, полными сил и отваги!
 
  Их провожала на подвиг вся деревня. Оле возглавлял шествие, гордо неся в руках знамя грядущей безоговорочной победы. За ним, высоко задирая грязные босые ноги, бодро маршировали братья Димьен и Кухельшрункель, воинственно размахивая, один - ржавой саблей, второй - ножнами от неё. Далее, опираясь на палку, поспешал Тилли Кнаус с мольбертом, а замыкал парад привычно-хмурый Борн с большим рюкзаком и секирой.
 
  Следом бежала ребятня, что-то радостно галдя на ходу. Старухи с изуродованными руками и морщинистыми лицами, сидя на лавочках возле своих хибар, чертили в воздухе скрюченными пальцами оберегающие путников знаки, а встречные мужчины уважительно кивали головами и говорили вслух что-нибудь одобряющее.
 
  - Ну, теперь-то дракону не устоять! Как думаешь, сосед?
 
  - Против таких-то молодцов? Да не в жизнь, сосед! Вот увидишь - ещё к завтрашнему закату Вершина снова станет нашей!
 
  - Да уж это непременно, сосед! Молодой Хассель - тот ещё хват... Смотри, как он уверенно несет знамя! Такой способен в одиночку оторвать дракону хвост!
 
  - А братья Димьен и Кухель? - раздался из-за соседнего забора женский голос. - Таких бравых парней ещё поискать! Ишь, как старшенький-то машет саблей - попробуй, подойди! Ох, чую, и достанется дракону нынче на орехи!
 
  - Уж мой-то сынок Тилли среди них точно не затеряется! - влезла в разговор дородная жена иконописца. - Кто, если не он, после битвы, достоверно и в красках, запечатлеет сей славный подвиг?
 
  - Да и седой Борн, глядишь, на что-нибудь сгодиться! - вторила ей соседка-молочница. - Старый конь борозды не испортит.
 
  - Борна следует пустить в авангарде! - тряс клюкой дед Птолимей, наипервейший стратег Долины и многолетний страж общественной бахчи. - Он всё одно уже столько раз получал по шее от дракона, что одной оплеухой больше, одной меньше... Зато измотает чудовище, а тут из засады налетят гурьбой молодые - и настанет дракону карачун! В нашей деревне завсегда так воевали!
 
  Общество кивало одобрительно, внося незначительные поправки в генеральный план сражения, а массовое гуляние, возглавляемое пятеркой отважных храбрецов, между тем достигло околицы. Здесь Оле Хассель, воткнув древко знамени в землю, сказал "на посошок" торжественную речь.
 
  - Жители Долины! - громко, чтобы было слышно самым скромным девицам в последнем ряду, выкрикнул он. - Не славы ради, а лишь желая наказать злобное чудище и вернуть вам то, что всегда принадлежало людям по праву, отправляемся мы сегодня, в канун праздника Равноденствия, на смертный бой с драконом. Молитесь за нас, добрые люди, ибо дело наше правое! А если случится так, что сгинем мы в неравном бою со злобной гадиной, то не поминайте лихом...
 
  Женская половина толпы дружно зашмыгала носами, а мужчины громкими криками выразили свою поддержку героям. Отряд драконоборцев, расцеловав на прощание родных и близких, повернулся и бодро зашагал к подножию далекой, прячущейся за облаками Вершины. Но едва деревня скрылась из виду, как Оле Хассель вновь остановился.
 
  - Ещё одна торжественная речь? - мрачно поинтересовался Реддик Борн. - Может быть, побережешь свое красноречие для дракона?
 
  - К черту дракона, старина! - ухмыльнулся весело Оле. - На кой мне сдалась злобная чешуйчатая тварь?
 
  Братья Димьен и Кухельшрункель от удивления прекратили размахивать саблей и ножнами, а сын иконописца отошел с дороги под тень росшего на обочине дерева, и молча устроился на траве.
 
  - Что вы смотрите на меня? - подмигнул Оле растерявшимся братьям. - Неужели я похож на идиота, готового карабкаться за облака ради бессмысленной драки с летающей бестией? Спросите у Борна, сколько раз он ходил с отрядами на Вершину? И где теперь те отряды?
 
  - Зачем же ты так рвался в поход? - спросил Борн, поставив тяжелый рюкзак с латами прямо в дорожную пыль. - И знамя это дурацкое...
 
  - Я просто хотел удрать из дома, - пожал плечами Оле. - Мне скоро двадцать пять, а за душой, как и у всех нас - ни гроша. Только я умнее тебя, старина, и не собираюсь лезть на Вершину, которую давным-давно оседлало зубастое чудовище. Ему хорошо там, за облаками, а мне здесь, в тени деревьев - нам нечего с ним делить! Да и вообще, братцы, я по натуре человек мирный, склонный к жизни размеренной и сытой. Уверенность в завтрашнем дне - вот предел моих мечтаний.
 
  - Куда же ты пойдешь, Оли? - подал голос сын иконописца.
 
  - Куда я пойду? - усмехнулся Оле Хассель. - Да перед нами тысячи дорог, парни! Что касается меня, то для начала я навещу одну богатую вдовушку, что живет в пригороде. Она прежде заказывала у матушки носовые платки, строя, между делом, мне глазки. Её покойный муж оказался щедрым стариканом, и кое-что оставил супруге: двухэтажный каменный дом, табачную лавку в городе, конюшню и открытую коляску для летних прогулок. Именно там сейчас и находится моя Вершина - свободная и вполне доступная. Я возьму ее приступом сегодня к вечеру, пока вы будете карабкаться за облака ради порции увесистых подзатыльников. А знамя... знамя я дарю тебе, Борн. Кто знает, вдруг оно принесет тебе, наконец, удачу?
 
  - Я видел однажды твою вдову, - сказал Димьен. - Она годится нам в матери, Оле!
 
  - Ну и что? - рассмеялся Оле Хассель. - Значит, меня ещё раз усыновят. Но теперь я смогу извлечь из этого хоть какую-то выгоду. Ладно, парни, мне пора. Удачи вам, авось ещё свидимся!
 
  Махнув приятелям на прощание рукой, он повернулся и, весело насвистывая, зашагал по тропинке прочь.
 
  - Постой, Оле! - окликнул его Тилли Кнаус. - Я с тобой.
 
  Он торопливо поднялся с земли, отряхнул штаны и виновато произнес:
 
  - Извините, братцы, но я... Я тоже искал предлог, чтобы сбежать из дома. Мне надоела иконопись, которой всю жизнь занимается мой отец. Я чувствую, что способен на большее. Пойду в город, наймусь рисовать вывески для лавочников и трактиров, открою свою мастерскую... Когда вы победите дракона, приходите ко мне - я нарисую картину вашей победы, как и обещал. И возьму недорого.
 
  - Тогда и мы с вами! - переглянувшись, объявили братья. - Для двух крепких деревенских парней с саблей в городе обязательно найдется работа. Что скажешь, Борн?
 
  - Мне пора, - ответил Реддик Борн, поднимая с земли тяжелый рюкзак и забрасывая его на плечо. - До наступления темноты я должен быть на месте. Утреннее солнце встанет у меня за спиной, ослепив дракона. Это шанс, которым я обязательно воспользуюсь.
 
  И они разошлись в разные стороны, устремляясь каждый к своей Вершине. Борн торопился, ему предстоял долгий утомительный подъем к пещере, где обитал дракон. Реддик пробирался по хорошо знакомой ему горной тропе, на ходу невольно вспоминая не слишком приятные подробности предыдущих походов.
 
  Где-то тут, не доходя похожей на драконий зуб скалы, его в однажды покинул последний спутник. Развернулся и ушел в Долину, не поверив, что они вдвоем смогут одолеть Зверя. А чуть выше, там, где и сейчас видны следы злосчастного оползня, сорвавшийся с высоты Борн пять лет назад сломал ногу. Ему чертовски повезло тогда - случайно забредший сюда охотник отыскал и вынес к людям потерявшего сознание путника.
 
  А вот здесь, возле ручья, мирно журчащего в тени разросшегося кустарника, Реддик устало дремал в позапрошлом году, баюкая на груди перебитую в схватке руку. За каждым поворотом тропы он видел себя: то ещё совсем молодого, жадного до славы и драки, затем уже возмужавшего и набравшегося опыта. Сидя вон на тех камнях, он мрачно зализывал раны, не сводя тоскливого взгляда с Вершины, где в очередной раз торжествующе ревел дракон.
 
  На ночлег Борн остановился, когда уже совсем стемнело. Он всегда делал последний привал здесь, в сотне метров от Вершины. Узкий карниз над пропастью в этом месте расширялся, позволяя расположиться на отдых группе из нескольких путников. Если бы они вдруг надумали неожиданно явиться сюда... Пещера дракона находилась всего в паре минут ходьбы от места привала, но ящер не мог спуститься вниз по слишком узкой, непригодной для него тропе.
 
  Борн сбросил с плеча тяжелый рюкзак, и устало присел на обломок скалы. С каждым годом подъем давался ему все труднее. Гудели натруженные ноги, ныла спина... да много где ещё болело, настойчиво взвывая о покое.
  Реддик пошарил в кармане рюкзака, извлекая на свет захваченную из дома провизию: флягу с водой, сухари и сушеные фрукты. Он бы не отказался сейчас от горячего ужина: куска жареного мяса и миски бобовой похлебки. Но чтобы разжечь огонь, требовались дрова или сучья, а здесь, на Вершине, имелся в избытке только отшлифованный холодными ветрами камень. Борн неторопливо грыз сухари, завернувшись в плед, и вспоминал своё первое появление здесь.
 
  Он поднялся сюда один и не стал дожидаться рассвета, а сходу, обнажив меч, кинулся в пещеру. Дракон спросонья так врезал хвостом по стене своего каменного жилища, пытаясь прихлопнуть явившегося среди ночи наглеца, что вызвал внутри небольшой обвал.
  Реддик получил по голове увесистым булыжником, и, шатаясь, кое-как выбрался из пещеры. Он очень надеялся, что дракона завалило. Но не тут-то было - разъяренный хозяин выбрался наружу вслед за ним и устроил молодому Борну настоящую трепку, в конечном итоге заставив незадачливого героя спасаться позорным бегством.
 
  Реддик потерял тогда все: припасы, оружие, свою юношескую безоглядную наглость... Первое поражение стало для него хорошим уроком. Он вернулся в Долину и взялся за тренировки, как одержимый. Чтобы ровно через год, в канун праздника Равноденствия, снова отправиться на Вершину.
 
  Внизу, во тьме, безмятежно спала Долина. Место, где он родился, вырос, и откуда каждый год уходил сражаться. Борн не знал иных мест, Город был для него пустым звуком, Остальной Мир не вызывал в нем интереса. У него имелась Цель, которую он про себя именовал Призванием.
  Другие парни уезжали в Город или странствовали по Свету, а он терпеливо залечивал раны, латал доспехи, поврежденные в последней схватке с хозяином Вершины, точил любимую секиру и постоянно тренировался, не позволяя телу пребывать в праздности. А затем, дождавшись праздника Равноденствия, укладывал тяжелые латы в рюкзак, брал с собой припасов на пару дней и отправлялся в путь.
 
  Порой за ним увязывались молодые парни из Долины, покидавшие Реддика на полпути, как это случилось сегодня утром. Иногда к нему приставали храбрецы, искавшие толи смерти, толи славы, но терявшие мужество по мере подъема к Вершине. Как бы там ни было, но к пещере дракона Борн каждый раз приходил в гордом одиночестве.
 
  Ничего, привычно думал он, когда я одержу победу и верну человечеству Вершину, меня обязательно щедро отблагодарят. И тогда я смогу посвятить остатки дней своих тому, чем год за годом живут обычные люди: плюну на ежедневные изнурительные упражнения, стану валяться вечерами на диване, прочту сотню-другую книги или отправлюсь путешествовать, наслаждаясь каждым мгновением жизни. И, может быть, даже заведу себе семью...
 
  Нет, Реддик, одернул он себя, рано, рано ещё строить столь далеко идущие планы!
 
  Небо на востоке медленно светлело. Пора, решил Борн и потянулся за рюкзаком. Облачаться в тяжелые латы без посторонней помощи дело долгое и муторное, но за многие годы тренировок он привык справляться сам. Когда Реддик закончил подгонять доспехи и поднялся на ноги, до восхода солнца оставались считанные минуты. Натянув кольчужную перчатку, Борн подхватил с земли верную секиру. Самое время, родная, нам с тобой браться за дело...
 
  Он быстрым шагом прошел последний отрезок пути до пещеры, где обитал дракон. Ему оставалось только обогнуть огромный валун, что веками лежал на краю пропасти, и занять позицию перед входом, спиной к поднимающемуся над горизонтом светилу...
 
  - Человек, ты заставляешь себя ждать!
 
  В длину хозяин Вершины достигал примерно десяти метров, если мерить от острия рога, украшавшего его верхнюю челюсть, до кончика хвоста, снабженного не менее острыми шипам. Туловище ящера поддерживали четыре толстые лапы, с когтями-кинжалами, могучие челюсти с белоснежными клыками были способны перекусить пополам корову, а сложенные на спине кожистые крылья делали их владельца самым опасным существом на планете. Тело дракона защищали блестящие чешуйки размером с человеческую ладонь. Сейчас грозный Зверь, словно домашний котенок, лежал в стороне от пещеры, положив массивную голову на передние лапы.
 
  Борн остановился. Его план на предстоящий бой рассыпался в прах - огромный ящер повернулся к восходящему солнцу левым боком и менять позицию явно не собирался. Похоже, что он уже давно поджидал здесь Реддика.
 
  - Что-то не так, человечек? - дракон сладко зевнул, выпустив через широкие ноздри две струйки дыма. - У тебя смешной и растерянный вид.
 
  - Зато ты, похоже, доволен, - нотка досады прозвучала в голосе Борна, пока он осматривался по сторонам. - Чего не спится-то, хвостатый?
 
  С прошлого раза здесь вроде бы ничего не изменилось... Жаль, конечно, что не удалось застать врага врасплох. Теперь придется импровизировать по ходу боя. Борн сжал в руках секиру - весь год он тренировался, как одержимый, в надежде завершить, наконец, явно затянувшуюся историю их противостояния. В свою пользу, разумеется.
 
  - Не спеши, - произнес его противник, спокойно разглядывая изготовившегося к схватке Реддика. - Давай дождемся солнца. Надоело драться в потемках.
 
  - В темноте у меня хотя бы имелся шанс, - проворчал недовольно Борн, но секиру опустил.
 
  - Интересно, кто догадался запустить среди людей байку, что драконы плохо видят ночью? - усмехнулся ящер. - Сдается мне, он был изрядным шутником.
 
  - Но ведь ты постоянно промахивался, когда плевал огнем или пытался достать меня хвостом?
 
  - Не знаю, чего в тебе больше - глупости или наглости, - дракон тяжело выдохнул, подняв в воздух облако пыли. - Если бы я только захотел, то твой первый приход сюда оказался бы одновременно и последним.
 
  - А ты не врешь? - Реддик оперся на секиру, одним глазом поглядывая на розовеющий горизонт над грядой гор вдали, другим - на лежавшего поодаль врага. - С чего тебе меня щадить?
 
  - Честно? Ты меня забавлял. И не только меня... Хотя, по началу, чего скрывать, привел в бешенство: попытка убить спящего - это в духе подлых ночных воров, что охотятся за драконьим богатством, а не истинного драконоборца. Тебе сильно повезло в ту ночь, Борн!
 
  - Что поделать, - вздохнул Реддик. - Я был молод и слушал советы людей, которым не стоило доверять. Зато когда я вернулся к пещере через год, ты был очень удивлен.
 
  - Да, я действительно не ждал тебя. Тот перепуганный мальчишка столь резво улепетывал прочь, теряя свои ржавые железяки, что я просто забыл на следующий день о его существовании. А вновь явившийся отважный воин произнес перед боем такую пламенную речь, что мне стало жаль убивать беднягу.
 
  Борн невольно покраснел, вспомнив слова, произнесенные им перед началом второй схватки за Вершину. Подумаешь, обычный взволнованный монолог юного героя: десяток-другой невинных угроз, щедро сдобренных пафосом и глупостью. Бить или незаметно свалить - вот, собственно, и весь вопрос, что мучил его тогда...
 
  - Что-то ты разболтался, чешуйчатый, - нарочито грубо ответил он. - Стареешь?
 
  - Глупец! - насмешливо пыхнул дымом хозяин Вершины. - Я встал на крыло, когда твой дед ещё сосал материнскую грудь. И, поверь, застану рождение твоих праправнуков. Если они у тебя будут. Что для дракона десяток-другой человеческих лет? Капля в море...
 
  - Тогда к чему все эти разговоры? В прошлые разы ты едва удостаивал меня краткого "это опять ты, убогий лишенец?"
 
  - Солнце, - клацнул огромной пастью дракон, поднимая тяжелую голову.
 
  Борн медленно повернулся. Край солнечного диска показался над иззубренным горизонтом. Свет побежал по вершинам гор, под яркими лучами заискрился снег на склонах, а небо поменяло свой цвет на нежно-голубой.
 
  - Тот, кто владеет Вершиной, первым встречает рассвет, - многозначительно произнес Зверь.

  Он смотрел на солнце, не моргая, темные зрачки золотисто-желтых глаз сузились, сделавшись вертикальными.
 
  - Поэтому ты и отобрал её у людей Долины? - разворачивающаяся перед ним картина нарождавшегося дня захватила Борна. Однако бдительности он не терял.
 
  - Что за чушь? - очередная порция дыма унеслась в стремительно светлеющее небо. - Вершина никогда не принадлежала ни людям Долины, ни человечеству вообще.
 
  - Но наши старики утверждают...
 
  - Борн! - яростно рявкнул дракон, вскакивая на все четыре лапы. - Открой, наконец, глаза, идиот!
 
  Реддик моментально отпрыгнул назад, изготовившись к бою. Все их предыдущие схватки начинались именно так: его враг яростно, порой даже как-то театрально ревел, вставал на задние лапы и плевался огнем, а затем кидался в рукопашную, стараясь достать противника хвостом, лапами или острым рогом. Но сейчас он снова удивил Реддика: словно поперхнувшись собственным огнем, дракон подогнул задние лапы и по-собачьи уселся на землю.
  Он вел себя сегодня очень странно, и Борн занервничал. За непонятным поведением дракона явно скрывался какой-то подвох. Проклятие, мелькнула в голове мысль, с самого начала похода всё пошло наперекосяк...
 
  - Оглянись вокруг, олух! - проревел Зверь. - Здесь нет ничего, что могло бы заинтересовать людей: ни золота, ни пищи - один только камень!
 
  Словно в подтверждение своих слов, дракон врезал лапой по земле с такой силой, что звук от удара пошел гулять эхом по округе.
 
  - Но старики утверждают, - упрямо повторил Борн, - что ещё недавно Вершина принадлежала людям Долины.
 
  - Ваши старики давно выжили из ума. Пойми, наивный, простым людям свойственно верить в разные нелепицы и сказки - это делает их жизнь не такой скучной. А у иных, вроде тебя, даже появляются навязчивые идеи. Например, осчастливить человечество, отвоевав для него кусок бесплодной скалы где-то за облаками. Скажи честно - надеялся получить достойную награду от благодарных земляков? Каков, кстати, твой выбор - памятник в полный рост на городской площади или скромный бюст на родине героя?
 
  - А зачем тогда она нужна тебе? - не сдавался Борн. - Раз она такая, как ты утверждаешь, бесполезная?
 
  - Ты любопытен сверх меры, человек. Она просто нужна мне - и точка! Считай это моим капризом.
 
  - Это не ответ.
 
  - У меня нет для тебя иного... - дракон, вытянув шею, уставился куда-то вдаль, поверх головы Реддика.
 
  - Тогда заканчивай пудрить мне мозги пустыми разговорами, - поднял тот секиру. - Давай начнем сражение! А когда я отберу у тебя Вершину, то сам выясню, почему она тебе столь дорога. И не пытайся меня обмануть, хвостатый болтун, я знаю все твои уловки...
 
  - Извини, что опоздала! - оглушительный рев донесся сверху, а сильный порыв ветра ударил Реддика в спину так, что заставил невольно пошатнуться.
 
  Не мешкая ни секунды, Борн метнулся к огромному валуну и прижался к нему спиной, держа секиру обеими руками перед собой. Еще один дракон, точнее, драконица, если судить по отсутствию рога на верхней челюсти, опустилась на Вершину подле входа в пещеру.
 
  - Здравствуй, дорогой! - обратилась она к хозяину Вершины, а затем перевела взгляд на Борна. - Здравствуй, мастер Реддик...
 
  - Мы знакомы? - хмуро поинтересовался тот, выбирая цель для последней в своей жизни атаки. Так вот какую пакость приготовил для него коварный враг! Побоялся, что не сможет справиться с Реддиком в одиночку, и вызвал себе подмогу! Жалкий чешуйчатый трус...
 
  - Я имела честь наблюдать ваши с Гхорром поединки, - ответила ему драконица. - Надо отдать тебе должное - ты смелый юноша.
 
  Это он-то юноша? Да ни одна из молодых красавиц Долины уже давным-давно не смотрит в его сторону! Впрочем, для драконов его возраст, при их долгой жизни, и вправду - младенчество.
 
  - Откуда это ты наблюдала за нами? - удивился Борн. - Неужели...
 
  Он перевел взгляд на пещеру, затем на дракона. Тот снова улегся на землю, положив голову на лапы, и демонстративно прикрыл глаза. Общайтесь, сколько вам вздумается, говорила его поза, я не имею ничего против.
 
  - Так ты... Ты каждый раз устраивал для неё представление?!
 
  - Не я, а мы, - неохотно отозвался хозяин Вершины. - В конце концов, я ведь тебя сюда не звал? Ты каждый раз являлся добровольно - гордый, смелый и глупый...
 
  Правда, внезапно открывшаяся Борну, разожгла пламя гнева в его груди. Если бы он только мог, то испепелил бы дракона взглядом.
 
  - Какая же ты сволочь, - поиграв желваками, с презрением бросил он. - Я столько лет на тебя угробил, а ты, оказывается, все это время просто валял дурака, развлекая свою...
 
  - Придержи язык, мозгляк! - рявкнул было Зверь, поднимая голову, но подруга одним долгим взглядом заставила его умолкнуть.
 
  Затем она направилась к насторожившемуся драконоборцу. Не дойдя до человека нескольких метров, драконица остановилась и села.
 
  - Я понимаю твои чувства, - глядя на Борна сверху вниз, сказала она. - И хочу предложить тебе сделку.
 
  - Что? - решив, что он ослышался, переспросил Реддик.
 
  - Сделку, - повторила она терпеливо. - Ты готов положить на землю свою зубочистку и обсудить условия?
 
  Борн некоторое время размышлял, переводя взгляд с одного ящера на другого. Ему страсть как хотелось устроить сейчас безобразный скандал, плавно переходящий в драку, но разум все-таки взял верх над гневом.
 
  - Я тебя слушаю, - ответил он, наконец, отбрасывая в сторону секиру.
 
  - Ты смелый воин и искусный боец, человечек, - выпустив для начала из ноздрей струю дыма, польстила ему драконица, - и заслужил право владеть Вершиной. И Гхорр готов уступить тебе её. Но только на время.
 
  - Что это значит? - не понял Реддик. - Как это - на время?
 
  - Мы с Гхорром решили создать пару. Люди тоже так делают, когда желают завести детей. Ты должен знать об этом, Реддик. Так вот, перед тем, как обосноваться вдвоем на Вершине, мы решили отправиться в свадебное путешествие. Лет на семь-восемь. Посмотрим мир, проверим свои чувства... А ты можешь пока пожить здесь. В качестве Хозяина Вершины. Сходишь в Долину, объявишь всем о своей победе и получишь давно заслуженную награду. Только не забудь вернуться обратно - за пещерой нужен присмотр, а то её, того и гляди, загадят какие-нибудь юнцы. И ещё...
 
  Самка бросила взгляд на Гхорра. Хозяин Вершины тяжело вздохнул и отвернулся.
 
  - Возьми... - к ногам Борна подкатился алмаз размером с кулак. - Я думаю, что это достойная компенсация за прошлые недоразумения.
 
 
  Драконы давно улетели, оставив Реддика в одиночестве возле пещеры. Не снимая тяжелых доспехов, он, сгорбившись, сидел на камне и разглядывал лежавший в пыли алмаз.
 
  Хлопнули над головой сильные крылья, порыв ветра швырнул в лицо Реддика песчинки, а на землю за его спиной опустился дракон. Совсем юный, лишь недавно вырвавшийся из-под родительской опеки, но как все молокососы нахальный и самоуверенный.
 
  - Это твоя Вершина, человечек? - реветь он ещё не научился, но дым из ноздрей пускал весьма убедительно.
 
  В другое время Борн с превеликим удовольствием задал бы наглецу трепку, но сейчас только поднял голову и молча покачал головой.
 
  - Выходит, она свободна?
 
  - Нет, - ответил Борн, не вставая с камня. - Она принадлежит дракону Гхорру и его подруге. Они отправились в свадебное путешествие, но скоро вернуться. Лет через семь-восемь. Так что место занято, малыш.
 
  - А ты что, охраняешь их пещеру? - юный дракон с опаской поглядел на небо.
 
  - Я-то? - Борн огляделся вокруг, словно видел всё - Вершину, пещеру, каменный валун, скрывающий тропинку - в первый раз. Неужели он все-таки сделал это?
 
  Сбылась мечта идиота - он отвоевал у Зверя Вершину и вернул её человечеству. Теперь внизу о его подвиге сложат песни. И пока он пребывает здесь, со знаменем и секирой в руках, обитатели Долины, Города и Прочего Мира будут говорить только о нем, Реддике Борне, Победителе Дракона...
  Поднимающееся над горами солнце начинало понемногу припекать, и нужно было либо прятаться в опустевшую пещеру, либо спускаться обратно в Долину.
 
  - Я - драконоборец, сынок, - протянув руку за верной секирой, ответил Борн, - а не сторож.
 
  Юнец испуганно попятился, нервно пуская из ноздрей дым, а Борн встал с камня, на котором сидел все это время, подошел к краю обрыва и посмотрел на сверкающие снежные шапки соседних гор.
 
  - Тот, кто владеет Вершиной, первым встречает рассвет... - произнес он вслух. - Интересно, сколько подружек Гхорра побывало здесь в ночь перед праздником Равноденствия? Вот ведь, однако, сукин сын!
 
  Реддик грустно усмехнулся, покрутил растерянно головой, а затем, пристроив секиру поудобнее на плече, обернулся к молодому дракону.
 
  - Если тебе нравится здешняя пещера, то я готов нанять тебя в качестве её смотрителя, - он пнул носком сапога валявшийся в пыли алмаз. - Вот твоя плата, сынок. А когда Гхорр вернется... Передай, что мы с ним еще не закончили.
 
  Дракон молча кивнул украшенной тонким рогом головой, и Борн, не оборачиваясь более, неторопливо зашагал вниз по узкой тропинке.
 
  - И зачем человеку Долины нужна Вершина, на которой нет ничего, кроме голого камня? - лениво размышлял он, жмурясь от яркого утреннего солнца. - Разве только ради воспоминаний? Воспоминаний о том, что он когда-то владел ею. Пусть даже временно, всего лишь на краткий миг...