Эльдорадо

«… Голова убитого поэта покоилась у него на коленях, - темно, кони привязанные ржут, рвутся, бьют копытами о землю, молния и гром беспрерывно …»
 
На этом месте мне пришлось прервать чтение, потому что раздался звонок мобильного телефона. Такси было подано. Пора отправляться. Ну, да ладно, сяду в маршрутку и потом всю дорогу буду читать, подумал я, выходя из гостиничного номера.
   
В этой командировке в район Кавминвод в начале лета я прямо-таки умаялся от разных встреч с всякими деловыми людьми, от громких, но порой пустых обещаний и малорезультативных переговоров. Хотелось закончить их как можно скорее и вернуться в свой, как его у нас его называют на официальных щитах и растяжках, замечательный город, чтобы потом всё проанализировать, как говорится, на трезвую голову и продолжить работу над проектом на более надёжной основе. Свернув все дела, я торопился добраться домой именно в этот день.
 
Над Пятигорьем, вовсю цветущим буйной зеленью, всю неделю висели брюхатые черные тучи и эпизодически сливали неимоверное количество дождевой воды, которая практически не освежала воздух. Стояла духота как в оранжерее. Поглядывая на затянутое тучами небо, я надеялся, что уеду до дождя.

Едва я добрался на такси до автовокзала, как на входе меня перехватил водитель, и указал на свою маршрутку:
- Тебе туда?
Взглянув на лобовое стекло, под которым на трафарете был указан маршрут, я кивнул:
- Да!
- Садись, дорогой, как раз одно место осталось, - сказал водитель с каким-то лёгким акцентом и назвал сумму, причитающуюся за проезд. У меня в руках было на десять рублей меньше, но он махнул рукой, мол, достаточно и мы тотчас тронулись в путь.

Все места в салоне, действительно, были заняты кроме одного в районе заднего колеса. Не менее половины пассажиров, как водится сегодня, занимались своими мобильниками. У одних в ушах торчали наушники, кто-то кому-то уже сообщал об отъезде.
 
Я последовал примеру последних, а затем открыл небольшую книжечку под названием «Наедине с тобою брат …» размером с брошюрку-ладошку, случайно мимоходом купленную на богатом книжном развале у букинистов в центре города.
На второй странице книги подзаголовок гласил: «записки лермонтоведа», хотя с первых же строк автор С.В. Чекалин признается, что он не филолог, не профессиональный исследователь, а кандидат технических наук, в часы досуга после любимой работы всё чаще возвращался к поэзии Лермонтова, к его короткой с трагическим, полным загадок, концом жизни. Заинтересовавшись рисунком Лермонтова, связанным с той, которой поэт посвящал стихи, автор, живя в Москве, в конце ХХ века раскрыл доселе неизвестный его смысл, а затем так увлёкся этой темой, что, как сообщил в предисловии авторитетнейший в кругах лермонтоведов Ираклий Андроников, внёс «пусть скромный, но важный вклад в изучение биографии одного из величайших писателей мира».

«Наверное, небо тогда тоже могло быть таким же мрачным, - думал я, поглядывая в окно салона и читая строки из воспоминаний, написанных более полтораста лет назад Э.А. Верзилиной, в доме которой произошла ссора Лермонтова с Мартыновым: «Первый стрелял Мартынов, а Лермонтов будто бы прежде сказал секунданту, что стрелять не будет, и был убит наповал, как рассказывал нам Глебов». Ей же Глебов поведал, «какие мучительные часы провёл он, оставшись один в лесу, сидя на траве под проливным дождём. Голова убитого поэта покоилась у него на коленях, - темно, кони привязанные ржут, рвутся, бьют копытами о землю, молния и гром беспрерывно …»

От чтения меня оторвал, сидевший напротив, мужчина средних лет, одетый по курортному в белое. Я не сразу вник в смысл его слов и поэтому спросил:
- Вы ко мне обращаетесь?
- Я говорю, что эта маршрутка не для такой езды, - ответил он.
- В смысле не приспособлена для междугородних маршрутов?
- Да. Душно, согласитесь.
 
Я кивнул, соглашаясь, и добавил про себя,  что не приспособлена и для чтения. Маршрутка тесная, старая, то и дело скрипела на неровностях трассы. К тому же к механическим звукам примешивался чей-то странный голос, напоминавший звенящий скрежет жести. Этот голос на одной ноте издавал кто-то в передней части автосалона. Тембр голоса был очень раздражающий, но кому он принадлежит: женщине или мужчине, понять было невозможно. «А оно тебе надо?», - вспомнил я вопрос, который мне в таких случаях задавал один коллега, и постарался от всего этого отвлечься.
               
Хотя все города Кавминвод находятся рядом, на расстоянии, что называется, близком к однодневному пешему, нежели к «конному переходу», но в плотном графике командировки у меня опять не нашлось времени посетить некоторые достопримечательности Пятигорска, связанные с пребыванием опального поэта ХVIII века.  Поэтому чтение купленной книги, хоть и не успокаивало совесть, но в какой-то мере сглаживало досаду на «вечную нехватку времени». Кстати, давно замечено, что живущим у моря, порой подолгу некогда в нём искупаться.
 
Автор книжечки,  повествуя о том, как оборвалось знакомство «застенчивого и порывистого Мишеля Лермонтова» и «молоденькой, милой умной, как день, и в полном смысле восхитительной Вареньки Лопухиной» и как затем навсегда разошлись их жизненные пути, приводит воспоминания троюродного брата поэта Шан-Гирея о том, что, не дождавшись приезда Лермонтова в отпуск со службы в столичной гвардии, Варенька выходит замуж за помещика, «человека пожилого, нелюбимого и довольно ограниченного»…
 
От любовных перипетий атмосферы ХVIII века меня теперь вдруг отвлёк тот самый жестяной, с акцентом робота, голос ХХI века. Он звучал в автосалоне громко и назойливо, перекрывая даже кряхтенье дряхлой маршрутки. Оказывается, он принадлежал женщине с копной серых посечённых волос на голове. Молодой женщине! Если принять во внимание, что по её словам она родилась в девяностом году и у неё есть молодой человек, с которым её связывают самые, что ни на есть, теплые отношения, то её скорее надо было отнести к незамужним девицам. В щель между креслами я углядел, что она держит на коленях ноутбук. Манипулируя пухлыми маленькими пальцами на клавиатуре компьютера, она показывает бесчисленные примитивные неяркие фотографии, монотонно комментируя их соседке по креслу: «Это я… это тоже я … а это он… а это мы с ним … а это тоже он …». На фото чаще всего изображена она, довольно упитанная, улыбающаяся и счастливая. Мелькали и фото, где она, улыбалась ещё более счастливо в объятиях молодого человека. «Фоторассказ» уже занял полдороги, а девушка всё также односложно повторяла: «Это я… а это он… а это мы с ним …».
Механический жестяной тембр, громкая монотонная речь - наводили на мысль о каком-то отклонении от нормы в поведении девушки. Соседка же, пожилая женщина с сочувствующим выражением лица, терпеливо внимая, сохраняла дежурную улыбку и, кивая головой, не произносила ни единого слова за всю дорогу. Показалось, что она не только знала, но и сопровождала свою собеседницу в дороге, хотя бы для того, чтобы никто не воспользовался её сверх доверчивостью. А что? Покуситься могут даже на ноутбук. Правда, на мой взгляд, среди присутствующих таких не было. Весь салон душноватой маршрутки слушал жестяной голос, но, кажется, эта дорожная исповедь мало кого волновала. Кто дремал, кто возился со своим телефоном, кто просто уставился в окно на мелькающие  свежевымытые зеленые лесополосы и поля. Мне кажется, что я  тоже потерял интерес ко всей этой «жести», но вдруг, услышав, как девушка сказала водителю, что ей надо сойти в Эльдорадо, слегка встрепенулся. Странно? Сколько я ездил по этой дороге, но ни разу не обратил внимания, что по пути есть место под таким названием?! Как там в песне?


Вот перед нами лежит голубой Эльдорадо,
И всего только надо опустить паруса.
Здесь, наконец, мы в блаженной истоме утонем,
Подставляя ладони золотому дождю.
Здесь можно петь и смеяться,
И пальцы купать в жемчугах …

Ещё больше меня заинтересовало, когда девушка добавила, что там её ждёт самый дорогой человек и что она благодарит случай, который свёл их в один прекрасный день. Она что-то сказала соседке про больницу, но не так громко, поэтому я ничего не разобрав, снова принялся за чтение. И тут следующие страницы натолкнули меня на некоторые размышления о том, какую роль в нашей жизни играет случай.
 
В ходе поисков дотошный автор из обнаруженных мемуаров процитировал историю о знакомстве «восхитительной Вареньки Лопухиной» с «пожилым человеком» и последующем сватовстве. Ему 37 лет. Да, в ХVIII веке это уже пожилой человек. Он помещик, который «надумал жениться и стал ездить в свет, чтобы высмотреть себе невесту. Выбор его колебался между несколькими приглянувшимися ему девицами, и он молился, чтобы господь указал ему, на ком остановить выбор. В этих смыслах он приехал на бал в Дворянское собрание и подымался по лестнице, когда желая его обогнать, Варенька Лопухина зацепила свой бальный шарф за пуговицу его фрака. Пришлось остановиться и долго распутывать бахрому, опутавшую пуговицу со всех сторон …».
 
Холостякующий помещик, отмечено в мемуарах,  «был с большим состоянием и безупречной репутацией». В эпизоде с шарфом  он усмотрел указующий «перст». Вскоре Варенька приняла его предложение, хотя до этого с ним не была знакома. А поэт, посвятивший ей «Демона» и придавший её черты Вере в «Герое нашего времени»,  так и не смог её забыть:

Безумно ждать любви заочной?
В наш век все чувства лишь на срок;
Но я вас помню – да и точно,
Я вас никак забыть не смог!

Господи! А если бы ни Его Величество случай, и шарф не зацепился бы за пуговицу?! И всё могло бы пойти по-другому, и не было ссоры с Мартышкой-Мартыновым в ресторации Пятигорска?!!
 
Или не будем уподобляться заменжевавшемуся перезрелому жениху ХVIII века, и «перст» здесь  не причём? Просто у Вареньки не хватило терпения дождаться приезда Михаила в отпуск, да и у них были три года разлуки, а тут ещё пошли сплетни о его романе с некоей Сушковой, о которой поэт напишет: «Она была в тех летах, когда еще волочиться за нею было не совестно, а влюбиться в нее стало трудно»…

Хотя разве трагедия в этом?

Я очнулся, оттого что маршрутка остановилась, и раздался громкий звенящий голос: «Ой, да вон же он, мой дорогой человек! Он ждёт меня!» Все в салоне посмотрели в ту сторону, куда указывала девушка с ноутбуком. «Что там ещё за сокровище Эльдорадо?» На противоположной стороне трассы, которая проходила, надо понимать, через Эльдорадо, стоял молодой человек и радостно махал рукой. Он увидел её в окне салона, едва остановилась маршрутка. Он действительно её ждал, и это было видно невооруженным глазом.  От нетерпения он попытался двинуться через загруженную трассу, но остановился, и  было заметно, что этот рослый крепыш в черной майке-безрукавке прихрамывает на левую ногу.
       
Девушка с ноутбуком вышла из салона и стала ждать, пока проедет наша маршрутка, и в окне наконец я увидел её лицо, а вернее её безумно огромные глаза, которые были того же цвета что и небо, очистившееся после летнего дождя. Её взгляд, полный надежд и ожидания, был устремлен на «дорогого человека», и она с нетерпением ждала пока проедет наша маршрутка.

Да, всё же случай может и свести и развести. В жизни всё бывает. Только когда в гибели великого поэта замешаны низкие силы на самом верху общества – это чудовищно. А ведь ему было всего неполных 27 лет…