Звуки ноября
Он молча шел по опустошённой рабочим днем осенней улице, ноябрь по всюду играл сонаты чуть опоздавших листопадов. Небо загадочно сияло непроглядной чистотой, редкие пуховые облака ползли по небесной глади. Как- то даже странно было, видеть столь чистое небо, а вокруг кружились сотни листьев, когда с небес ни капельки дождя. Он медленно брел по застланной опавшими, многоцветными листьями аллее, прячась от редких, но достаточно назойливых порывов прохладного ветра в воротник пальто. Отрадно, думал он: хоть от назойливого ветра могу спрятаться, а вот от своих собственных мыслей, никуда не сбежать, ни убежать, ни задушить! Примирившись с последним, он продолжил свое шествие вдоль медленно холодеющей аллеи, следя за плавно уплывающим в закатную даль солнечному диску.
- Вот так Господь! Вот она моя жизнь - жалкое хватание дня за хвост, бессмысленный водоворот событий из ничего... Пустота в пустоте. Злобно, стискивая зубы до хруста, вслух процедил он, не замечая что ход его мыслей переходит в разговор на повышенных тонах и что он может быть услышан, что еще хуже принят за сумасшедшего, ему казалось - в нынешнем его состоянии это не будет сюрпризом, дай он хоть малейший повод.
Оглядевшись, не услышал ли кто его слов, он снова пустил в бег, настойчиво рвущиеся на простор аллей мысли, но в этот раз совсем бесшумно, так что только изредка губы его подергивались в попытке проговорить потаенное, сокрытое в его мыслях.
- Твой осенний Душанбе живет совсем уж своим, неведомым мне трактатом жизни, Творец! А я, а я вот опять в тишине музыки Рихтера звучащей сквозь мои наушники, шлепаю гулким топ-топ по Рудаки. Старик, старче Рудаки! Сколько ног он повидал, жизней шествующих по нему, ночных бесед услышал, влюбленных улыбок видел, томных девичьих вздохов о любимом услыхал, сколько перемен, кроваво прошагали по нему, нещадно гремя землей под ногами! Трещинки на нем, сотни, миллионы, они словно морщины, их так много, старче, ты так стар! Вот и мой черед настал, прошагать свой путь по твоим дорогам, по твоей памяти, существованию. Оставь в своей памяти и меня, запечатлей эту осень, не дождливый ноябрь с его медленными листопадами, теплое небо над моей головой не забудь, оставь немного места моим мыслям, ведь не я первый, не я последний! И все же как прекрасны осенние узоры в этом маленьком городке, что ты рисуешь из года в год, не зная схожести. Вдоль улицы, тянутся ряды еще живых, многолетних, ссутулившихся, вопрошающих чего-то чинаров, что так по-осеннему бесшумно, немного грустно сбрасывают свое багряное убранство на одиноких Таджиков. Золото, серебро, рубины, агаты, сапфиры, изумруды сыплются с высоких крон, не жалея причуд и красоты, а им хоть бы хны, они как галдели, так и будут, сколько еще будет звучать пустота в пустоте, а в Нас отдаваться лишь эхом - скажи, Творец!!??
- Какое же оно синее, твое Небо, так и хочется утонуть в этой бездонной синеве твоего мира, и впитывать чистоту недосягаемой мечты… Дороги. Бескрайние поля витиеватых дрог. А мы, как были Пешеходами на улицах наших запутанных жизней, так и плетемся шаг за шагом все куда-то совсем не туда, жадно греясь мечтами...
- Осеннее солнце в Душанбе - это чудо. Как же легко его лучи проходят сквозь громадные тела из бетона и железа нам навстречу, не боясь преград на своем пути: вон луч окрасил одиноко падающий лепесток чинара- я заметил в нем жизнь, каждая прожилка еще жива, цвет его не потускнел, свет есть жизнь и для него. Как по-детски счастливо и беззаботно все кругом, легкое падение шелестящей листвы, бродяжничающий ветер, вестник угрюмых, серых туч- скопивших в себе осенние воды. Последние солнечные лучи, играют на тротуарах застланной усталостью улицы, окрашивая серые будни спешащих в разных направлениях беспамятства Таджиков. Только тут, недалеко от беззаботно чистого синего неба, может сгущаться серое облако громкого дождя, что с каждой минутой все ближе и ближе к совсем не защищенной душе.
Он всё также брел, навстречу растущим ввысь глыбам беспризорных Плаз, откуда-то с макушки одной из них ему улыбнулась мечта, щурясь от внезапных, последних ярких лучей, он попытался разглядеть знакомые ему образы видений будущего. Но они до слепоты в глазах были ему знакомы– так, что как ни пытался не силился, он не мог их вспомнить, узнать, принять... Почему же знакомое подчас становится таким далеким и чужим, более тебе неведомым, враждебным тебе и твоему? А он-человек, как и прежде шагал, с каждым шагом становясь ближе к одиночеству, окруженный Божественно прекрасной Землей, в городе, где будто все мертво, но жадно хочет жить!
Под ногами безропотно шуршали остатки еще не ставшей пылью опавшей листвы, они словно сказочный ковер, устланный лишь для сегодняшнего дня. Прохладный ветер, принесший чернеющие дождевые тучи, не спеша подгонял в ритм уходящего, куда-то туда, где спешат пешеходы. В сгущающемся темными красками небе, ноябрь набирал звуки. В доли, где-то высоко над ночным городом прогремел первый гром, раскатившись шумным эхом по всем пределам, потом еще раз, еще громче, небо прорезала узкая полоса грозы на миг осветив все кругом. Первые капли дождя начали стекать на город, медленно набирая мощь проливного дождя, суетливо забегали прохожие, кто в автобусы, кто под магазинные козырьки, в глупой надежде переждать дождь. А ливень все не стихал, гром гремел длинными раскатами, повсюду ручьем текла вода.
Гулямов Хусейн
Ноябрь 2013- Апрель 2014г.
Свидетельство о публикации №214061400515