Izabella фрагмент-228

- «Ты сомневаешься во мне? Я тебе что-то соврал?», - первое что нашёл спросить Архадан с явной претензией.
- «Зачем мне в тебе сомневаться, если я может через час отсюда уеду? Достаточно одного парня чтобы понять, что тут творится в округе. И тут творится бардак. Мне по-твоему должно быть стыдно перед русскими солдатами? Одно хорошо, что им-то всё равно. Потому что вам всё равно, что русские приехали. Они вам не нужны. Есть две величины, русские солдаты и Багира. Что тебе важнее, если ты парень этого селения?», - продолжила рассуждения Багира.
- «Послушай, но я не знаю? Приехали солдаты и ты с ними, я думал ты тоже что-то тут с ними заодно решаешь?», - стал возмущаться слегка Архадан.
- «Я начинаю сомневаться что ты парень? Парень и не знает, что тут важное я или солдаты? А что ты вообще тогда сам решить можешь?», - Багире это стало надоедать.
- «Ну хорошо, солдаты это ясно. Я просто хотел понять зачем ты приехала с ними?», - стал выяснять Архадан.
- «Господи, причём тут я? Что тебе ясно про солдат? Тебе выходит вообще ничего не ясно. И я девица должна тебя дурака уму разуму учить, там где ты парень и хозяин, а не гость?», - Багира уже открыто поглядела на него с недоумением.
- «Послушай, что ты темнишь? Что ты хочешь знать? Скажи прямо и я отвечу! Я не дурак! Не надо мне такое говорить!», - стал проявлять нетерпение Архадан и Багира пожала плечами, - «Не понимаю зачем ты тут, при мне, против баев и ханов выступление устроил? И теперь выходит я тут что-то темню? У тебя парень, есть те, которые тебя уму учат, иди и им задавай такие вопросы. Не годишься ты мне в женихи. И хватит мутить тут воду».
И она ушла на броневик уже более не обращая внимания на Архадана. Пришёл чиновник с накладной и Багира не глядя расписалась и отдала ему обещанные деньги.
- «Поехали пехота! Пора пылить пришла. Ох и много тут пыли развелось! На этом шоу закончено», - и они тронулись...

   Синдбад сидел рядом с Ириной и держал обеими руками её ладошку поглаживая её и проникновенно заглядывал ей в глаза. Было похоже что он в неё влюблён, чудак. Но азиаты все наверное такие по отношению к женщинам, очаруют, вскружат голову, а потом... супружеские кандалы и знай своё стойло. Ей богу как демоны.
- «Пляжный сезон, между прочим, ещё не закончился», - немного странно поглядев на Синдбада, сказала Ирина и тот расцвёл в своей располагающей улыбке.
- «Я бы хотел тебе показать восточную сказку, где-нибудь рядом с морем или озером! Не всё так плохо в Аравии, есть прекрасное и чарующее и у нас, и восточные сласти и узоры шёлка и сказки Шахризады...», - мечтательно сказал Синдбад, но Ирина занятно улыбнулась, словно ни веря ему на слово.
- «А ручные стингеры у вас есть? Пострелять по воробьям. Знаешь если аллигатор вырос в болоте среди зубастых, то ему нет ничего лучше родного стойла. Экзотика хороша на месяц-два, но не более. Я понимаю, что женщина создана жить в любой точке земного шарика. Знаешь что такое детство или уже забыл? Мечтать всегда хорошо и не вредно, но самое прекрасное, когда мечта, остаётся мечтой. Я не сомневаюсь, что у вас есть там восточные сказки и свой рай на земле, принцы и прекрасные девицы, у каждой нации есть свои прелести, но Аравия начинается тут и с тебя. А ты смотришь на меня как на одиннадцатое чудо света. У нас говорят, - для влюблённых, рай и в шалаше. И никаких дворцов сказочных не надо. В любви излишеств нету, если это любовь, а не мгновенный порыв души. Типа взлететь и... потом и говорить не хочется, и вспомнить толком нечего. Любовь – это прекрасная мечта и не более или привычка. Бог не дурак и знал насколько ограничить время, высоту и расстояние полёта. Иначе потом тошнить начнёт от пресыщения. Оскому набить проще всего, даже и твоими восточными сладостями. Жизнь – это движение, перемены, обновления, а не мягкие удобные подушки. Я выросла в России и хоть и избалована отцом, но выросла в борьбе. Вот мой рай и воздух. Мечтай, пока живёшь на этом свете, но не мечтай обратить мечту в реальность, ибо скорее получишь разочарование. Стань звездой мира на пять минут и хватит. Но ведь ты хитрый кот, придумал из меня себе какую-то фею, забыв что я простая девчонка. И то, что всё новое начинается с глупостей и примитива с банальных детских игрушек. Я не могу быть между куклой и богиней, как бы тебе того не хотелось. Найди простую девчонку, вскружи ей голову и получи от неё всё что хочешь сам, а потом уже видно, стоит ли вообще говорить о каком-то там восточном рае. Ибо любовь – это набор комплексов мальчишки, выработанные воспитанием и детством. Первый порыв всегда прекрасен, но стоит хоть на чуть-чуть потерять голову и тут же подкрадываются дикие примитивные ящеры ; инстинкты и рефлексы. Придумали себе богиню, а что это такое на деле и говорить кошмарно. Самая великая мечта идиота, затащить в кровать богиню, а дальше что!? Вот то-то и оно. Жаль после кровати таким головы не рубят», - Ирина крутила пальчиком по воздуху, другой руки, стоящей локтем на подлокотнике кресла, словно накручивала на палец невидимый локон волос и глазки её странно блестели.
- «Значит, богиня это плохо? Не придумывай себе богиню, это кончится досадой, так? А ты не думала красотка, что муж тоже хочет потерять голову?». На экране визора началась аэробика и Ирина вышла на свободную площадь комнаты и пошла просто работать, ритмично и слегка напряжённо и в этом примитиве было что-то такое сказочное или фантастическое, что у Синдбада закружило голову и родилось желание пуститься в дикий пляс, но он сидел как замороженный не силах пошевелиться, оторвать взор, дышать, словно боясь развеять это наваждение. Нет было в деве что-то такое непостижимое от бога, что век молись усердно, не откроешь. Сказка – это неразгаданная тайна и если её разгадать, то сказка просто умрёт. Так мы взрослеем теряя детство. А ведь как тянет разгадать эту тайну!? Ирина уже прохаживалась по комнате просто разминаясь и Синдбад встал и подойдя взял её, усадив себе на руки и отнёс в кресло, сев на пол в её ногах.
- «Не говори мне ничего. Ты – царица. У тебя мужи должны быть в ногах и иметь великое счастье и право, поцеловать тебя в ноги. Цивилизация и демократия всё развалили и смешали, убив самые прекрасные сказки любви, и в этом не ты повинна. Но ты та, которая может воскресить эти сказки, где покорность за самое великое благо. Арабы свихнулись на боге и потеряли главное – покорность в любви. Нельзя невест продавать как баранов, этим обесценивается любовь. И остаётся бездарная селекция тех же баранов, где может один из десяти, окажется хоть похож на мужа. Мешать любовь и деньги, бога и деньги – самая великая скверна обесценивающая бога и его любовь. Богатство и роскошь, и ты тут права, убивают и бога и сказку любви. И начинается чванство и высокомерие зажиточности. Арабы ненавидят свиней, порой сами себя в них превращая. Ты рождена в борьбе и это самое прекрасное что есть в тебе, как в деве. Правильно, жизнь и любовь – это борьба, а не мягкие подушки под задом. И только так и надо. И только так бог обратит на тебя внимание и не сможет им обойти тебя. Мне кажется французский язык богаче и красочнее арабского, но я хочу изучить твой – русский. Я слышал, что это самый богатый язык в мире. И древние славяне были языческая вера. Ибо любовь и чувства страсти – не описать порой никакими словами, а так хочется. Человек – это слово. Это великое искусство и дар бога, сказать слово. Нельзя уподабливаться животным, отдавшись на волю инстинктов и рефлексов. Теперь я понял, - человек лишь тот, кто правит миром, инстинктами и рефлексами. А ты самая великая в этой власти и потому тебя именуют богиней. О тех, кто идёт на поводу инстинктов, я и говорить не хочу. Это банальное примитивное сырьё между животным и человеком. Те, наверное, более всего и молятся на бога и мечтают о чуде, но сами как калеки не способные сбросить с себя этих пут. И потому, не спорь со мной, у тебя всё святое; и тело, и руки, и ноги. Моя любовь к тебе – инстинкт и только мечта. Понятие кровать – не для тебя, ибо для тебя предначертано богом лишь святое ложе. И когда придёт твой час, сам бог будет стоять рядом и молиться на зачатие твоего ребёнка. Мы все ещё полудикие звери и святые потому у нас только дети. И нет взрослых и мудрых в этом мире. Мудрость – только опыт инстинктов, но не детей бога. И чтобы там ни было, я буду хранить и лелеять твой образ богини в своей душе, и можешь меня за это считать тем идиотом, которому забыли отрубить голову», - всё это Синдбад выдал на одном дыхании и с затаённой страстью и он был искренен в своих чувствах и помыслах. Ирина потрепала его по волосам и вздохнула, -
- «Наверное, людям нужно и поклонение и боги с богинями. И величие самообмана. Чтобы вылезти из зверя в человека. А меня тянет наоборот к зверю, ибо он то хоть чист перед богом, хоть и не разумен. Женщина и есть хранительница инстинктов и рефлексов, а муж тот, кто способен и голову себе сломать и вдариться в тот риск, где можно стать калекой и инвалидом, а то и жизни лишиться. Это наверное попытка победить те же инстинкты и взять над ними власть. А через это взять власть и над богом. Как странно, есть люди земли, а есть люди неба. Мужи всегда приписывались к небу, а девы к земле. Но Александр, - муж земли, и с ним рядом, я могу летать в небе. А мужи так олицетворяющие небо, оказываются на поверку лёгкими и слабыми на те же инстинкты. Их хватает на один маленький полёт и потом бах... и смотришь он уже готов, упал с высоты и лежит у тебя в ногах, только конечности ещё дёргаются.  И как...», её мысли прервал смех Синдбада на последние слова и он хохотал уткнув лицо в её колени и Ирина потрепала его по волосам успокаивая.