Сказка одного острова

Сказка одного острова

Далеко на необитаемом на острове жила девочка – Маленькое-весёлое-существо. Никто не знает, как она там оказалась и почему, но жила она там уже семнадцатый год. Любовалась рассветами и закатами, купалась в море с дельфинами и морскими звёздами; пила воду из ручья, стекавшего сверкающими струями с высокой скалы, похожей на огромную окаменевшую раковину; сушила на пальмовых листьях финики и собирала орехи; ночевала под открытым небом на любимом берегу, где не было ветра, а когда шёл дождь – забиралась в пустой черепаший панцирь, лежавший в некотором отдалении от моря между скалой и финиковой пальмой.
Панцирь был похож на домики Маленьких Черепашек (появлявшихся на том же острове каждый год и живущих на берегу, пока не решат, что стали совсем большими и, значит, могут навсегда уплыть в море), но такой огромный, что почти невозможно представить, какого размера могла бы быть покинувшая его когда-то черепаха. Однако Маленькое-весёлое-существо не только могла, она часто представляла себе эту черепаху и разговаривала с ней. Например, почувствовав особенный ветер, предвещающий скорый шторм, она шла к панцирю и говорила примерно так:
- Здравствуй, Черепаха-когда-то-оставившая-свой-дом, это я, Маленькое-весёлое-существо. Стало немного прохладно, кажется, сегодня будет дождь. Если это будет обычный дождь, или даже вполне сильный ливень, я не побеспокою тебя, я люблю бегать и смеяться под дождём. Но на тот случай, если шторм будет сильный и долгий, можно я поживу в твоём большом, красивом, удобном, сухом доме, пока опять не станет тепло? А пока вымету песок и сухие листья, ведь в любом случае хорошо, когда дома чисто...
Правда, говорить она не умела и всё это просто думала. Думала сосредоточенно и неторопливо, чтобы Большая Черепаха успела услышать её и понять, при этом улыбаясь и ясно глядя в то место, где находилась воображаемая голова. Воображаемая голова всегда внимательно выслушивала, слегка улыбалась в ответ, но никогда ничего не отвечала.
Однажды на рассвете Маленькое-весёлое-существо, как всегда, проснулась на своём любимом берегу, где не было ветра, и увидела первый день появившихся Маленьких Черепашек. Они очень быстро бежали к морю. Конечно, только Маленькие Черепашки думали, что бежали очень быстро, со стороны было очевидно лишь то, что они сильно торопятся. «Здравствуйте, Маленькие Черепашки! Какие вы смелые, что сразу побежали в море!» - мысленно сказала им Маленькое-весёлое-существо, стараясь не показать Маленьким Черепашкам своё удивление.
Надо сказать, что все, кроме, разумеется, крабов, с кем она разговаривала таким образом, так или иначе отвечали: и Дельфины, и Черепашки, и Морские Звёзды, и Ручей, и Финиковая Пальма, и изредка даже Скала, похожая на огромную окаменевшую раковину. Дельфины весело, наперебой, говорили странные вещи, вроде: «Уровень воды в Титикаке упал на целый дюйм…» или «Двадцать первое декабря, а Лебяжья канавка всё ещё не замёрзла…». Морские Звёзды, расправляя лучи, томно шептали что-то наподобие: «Конечно, я такая красивая, ещё бы ты не поздоровалась со мной…» или «…Солнце? да оно сегодня и впрямь довольно небесполезно, видишь, как заискрились мои иглы…». Ручей всегда отвечал: «Посмотрись в мою чистую воду, попробуй её, пей, сколько хочешь, Маленькое-весёлое-существо!». Финиковая пальма вздыхала: «Возьми финики, Маленькое-весёлое-существо… ты ведь не пойдёшь вглубь острова, обещай мне это…» и давала девочке столько фиников, сколько ей никогда не было нужно. А Скала, по одной ей известной причине выбирая день, говорила: «Семь лет, пять месяцев и двадцать четыре дня…» или, как примерно месяц назад, «Шестнадцать лет и одиннадцать месяцев…». Маленькие черепашки откликались тонкой разноголосицей: «Люля-люля-люля-ля, люля-люля-люля-ля, люля-люля-люля-ля…». Крабы же просто замирали, подняв клешни и сузив в горизонтальную щель круглые колбочки глаз, несмотря на то, что всегда уносили все оставшиеся финики до последнего куда-то вглубь острова. А может быть именно поэтому.
Сегодня Маленькие Черепашки в ответ на приветствие не сказали своё обычное: «Люля-люля-люля-ля», а только ещё больше заторопились. От спешки при каждом выдохе все они издавали тонкий писк, в котором Маленькое-весёлое-существо уловила незнакомое чувство, вызвавшее ощущение холода и тяжести в животе. От неожиданности она подумала «Ой, что это?!..».
«Страх…» - послышался в ответ совершенно незнакомый голос. Голос был тихий, хриплый, и от него тоже веяло тяжёлым холодом.
Маленькое-весёлое-существо не удивилась, потому что часто задавала разные вопросы как бы самой себе, и разные добрые голоса иногда отвечали, делая ясным то, что было не понятно. Она радовалась этим ответам, ей казалось, что какая-то не всегда видимая – как отражение в ручье, эхо, тень, или сон – часть жизни подсказывает ей ставшие необходимыми для радости вещи.
А ещё Маленькое-весёлое-существо не умела бояться, и не испугалась голоса. Она хотела спросить сразу «Здравствуй, кто ты?» и «Какое смешное и странное, похожее на краба, слово «страх», что оно означает?», но что-то удержало её от этих вопросов. Ей хотелось подумать самой, кроме того, вдруг появилось ещё одно новое чувство, что незнакомый голос может сказать неправду.
Маленькому-весёлому-существу случалось говорить самой себе неправду. Например, на незнакомую грусть при взгляде на особенный закат, или когда она, неосторожно касаясь морской звезды, острыми иглами ранила руку, или совсем редко, когда она заплывала далеко в море, и неожиданный ветер, раскачавший высокие волны, нёс её на скалу, похожую на окаменевшую раковину, она говорила себе «всё хорошо…». Но новое чувство было другое. Будто голос может сказать неправду не для покоя и радости, а совсем наоборот.
Маленькое-весёлое-существо всё ещё немножко задумчиво обвела глазами берег… и радость снова наполнила её до краёв: солнце, искрясь, играло золотом на синеве спокойного моря, длинные волны, прочерченные тонкими линиями белоснежной пены, осторожно накатывали на прибрежный песок и, дрожа, растворялись в нём без остатка, белый песок темнел причудливыми тенями и яркое, чистое на сколько хватало глаз, небо словно отдыхало на прохладных потоках нагревающегося воздуха. Где-то в самой дали как будто на миг проступило серое пятно нарождающегося облака, но его тут же заслонили выпрыгивающие из воды Дельфины. И, почти забыв о Маленьких Черепашках, она побежала к морю.
- Здравствуйте, здравствуйте, дорогие мои Дельфины! Какое сегодня чудесное солнце, ясное небо, доброе море!.. – громко и радостно подумала Маленькое-весёлое-существо.
- подальше отсюда…
- от берега…
- в море…
- сильный шторм…
- большой шторм…
- Какой шторм? Чего вы так испугались? – не выдержала Маленькое-весёлое-существо, хотя никогда раньше не задавала таких неудобных вопросов.
Но Дельфины плавали быстро и были уже далеко.
- Они боятся, что их выбросит на берег высокая волна.
- Здравствуй, Звезда, как радостно, что ты говоришь со мной! – улыбнулась Маленькое-весёлое-существо покачивающейся возле неё красивой Морской Звезде, – но почему ты одна? Где другие Прекрасные Звёзды?
- Тоже испугались шторма и улеглись на дно.
- А почему осталась ты?
- Потому что я настоящая Звезда. Что мне делать на глубине? Туда не доходят солнечные лучи и не видно, какая я красивая и яркая.
- Ты и правда самая Красивая Звезда, какая только встречалась мне за все эти шестнадцать лет.
- Семнадцать.
- Семнадцать? Ой, правда! Спасибо, что поздравила меня с днём рождения!..
- Я и не думала поздравлять тебя. Все здесь знают, что в семнадцать Маленькое-весёлое-существо превратится в Самое-прекрасное-существо-на-свете, - сказала Морская Звезда, хотя никто на Острове этого не знал наверняка, - я Настоящая Звезда, ты сегодня станешь Прекраснее-всех-звёзд. Я хочу посмотреть…
- Ни в кого я не превращусь! – не умея скрывать чувств, радостно сказала Маленькое-весёлое-существо, - но если действительно приближается такой сильный шторм, ты можешь погибнуть. Ляг на дно, как другие Звёзды, а когда шторм закончится, ты вернёшься сюда, и сможешь посмотреть, что я осталась такой же, как была!
- Да, я могу погибнуть. Но все здесь знают, что когда закончится этот шторм, Самое-прекрасное-существо исчезнет в глубине Острова, - на этот раз намеренно повторяя неизвестно где подхваченный слух, сказала Морская Звезда.
И Маленькое-весёлое-существо вдруг почувствовала холодный порыв ветра. Как ни краток был этот порыв, всё море на миг покрылось тёмной холодной рябью, и все золотые блики на мгновение исчезли с изменившейся поверхности моря. Маленькое-весёлое-существо радостно рассмеялась:
- Смотри, какие у меня на руках смешные ухтышки от этого весёлого прохладного ветерка!..
- Прощай, ты, разумеется, ни в кого не превратишься, а я, конечно, не собираюсь умирать. У Самого-прекрасного-существа-на-свете не может быть никаких ухтышек. Я просто хотела смутить твою вечную беспричинную радость, - и Звезда медленно растворилась в глубине.
- Куда же ты! Там нет солнца, и никто не увидит, какая ты красивая и яркая!.. – крикнула девочка, и тут же устыдилась таким своим мыслям… но через мгновение радостно рассмеялась вновь:
- Кажется, Звезда зря беспокоилась, ни в кого я не превращусь, и вовсе не из-за ухтышек. Разве Самое-прекрасное-существо-на-свете способно обижаться на друзей?..
И Маленькое-весёлое-существо радостно поплыла к яркому белому берегу по синему с золотом морю под ясным голубым небом, на котором хоть и явно, но ещё очень далеко чернела низкая, тяжёлая полоса шторма.
«Побегу к Чистому Ручью, он-то не боится никакого шторма, с ним-то мы сможем порадоваться такому замечательному дню вместе» - сказала себе Маленькое-весёлое-существо и, выбравшись на берег, побежала к скале.
Чистый Ручей, небольшой, но быстрый и весёлый, бил из самой вершины скалы, похожей на окаменевшую раковину, рассыпая сверкающие брызги, сбегал по её спирали вниз и, покрутившись в уютной каменной чаше, по узкому руслу из разноцветных камней и ракушек убегал вглубь Острова. Несмотря на то, что он быстро менялся – даже в каменной чаше Ручей был одним и тем же всего несколько минут, их хватало, чтобы обменяться радостью.
«И как здорово каждый день заново знакомиться с ним» - часто говорила себе Маленькое-весёлое-существо.
- Здравствуй, Чистый Ручей! Очень рада тебя видеть! Ты не испугаешься шторма и порадуешься со мной этому замечательному солнечному дню!..
Но в первый раз за семнадцать лет Ручей в ответ промолчал. Вода его стала темнее и медленнее, и от неё веяло безжизненным холодом.
«Просто небо стало покрываться серыми облаками и они заслонили солнце, просто очень резко подул холодный ветер, просто он не расслышал меня» - подумала Маленькое-весёлое-существо…
- Я слышу тебя, но не хочу разговаривать с тобой, уходи, – вдруг глухо проговорил Ручей.
Маленькому-весёлому-существу стало больно. Ей и раньше случалось терпеть боль, например, когда высоко на скале она с большим трудом убрала из русла Ручья упавший туда тяжёлый камень, мешавший течению, и, неловко спускаясь по скользкой стене, ушибла ногу; или когда краб, освобождённый ею из-под коряги, цапнул её за ладонь. Эта боль не мешала смеяться над собой и радоваться, что мир вокруг осталась таким же светлым и солнечным. Но сейчас это была совсем другая боль, от неё стало чуть-чуть труднее дышать, в глазах стало немного темнее, а вносу так щекотно, что… Маленькое-весёлое-существо чихнула и рассмеялась от неожиданности.
- Наверное, ты тоже слышал какой-то голос, и он сказал тебе какую-нибудь неправду обо мне?
- Я слышал голос, но и без него мне всё ясно. Раньше я был чистым и светлым, я весело бежал в чистое и светлое озеро в глубине Острова, а оттуда, вместе с дождями, убегал прямо в море… теперь мне некуда бежать. Сразу после каменной чаши начинается болото, которое вдруг появилось вокруг озера в прошлом году.
- Твоя вода и правда не такая чистая и светлая, как всегда, ты просто заболел. Наверное, выход из озера тоже перекрыл камень. Хоть я никогда не была на озере в глубине Острова, потому что обещала Финиковой Пальме, я пойду, уберу его, и ты снова увидишь море…
- Сегодня ночью, как сказал голос, ты навсегда исчезнешь в глубине Острова, и все мои несчастья прекратятся сами собой. И больше не пей мою воду, - пробурчал Ручей и замолчал, словно остановился.
- Я знаю, тебе не жалко воды, просто ты не хочешь, чтобы я пробовала её не такой, какой ты привык меня угощать. Скоро она снова будет чистой и светлой, вот увидишь...
«Надо бежать вглубь Острова, к озеру. Только предупрежу Финиковую Пальму, чтоб она не переживала, я ведь ненадолго, только уберу камень» - сказала себе Маленькое-весёлое-существо и побежала, предвкушая радость скорого освобождения друга. Сильный холодный ветер швырнул её в лицо горсть песка.
«Ничего, что хочется пить, скоро пойдёт дождь, и я смогу собрать воду с красивых, зелёных листьев» - говорила себе девочка, заслоняя лицо рукой. Ветер гонял по берегу вихри песка и то и дело хлестал девочку по ногам.
- Ты очень сильный сегодня, Ветер, но не мог бы ты ненадолго, и хоть на немножко утихнуть, мне нужно успеть… - мысленно кричала девочка в стремительно темнеющее небо. Туча, освещаемая изнутри кипящими в ней молниями, надвигалась со стороны моря, по которому, как большие серые рыбы, вверх-вниз качались тяжёлые волны.
Наверное, ветер не расслышал Маленькое-весёлое-существо, или, как это иногда случается с ветром, уже просто не способен был ничего слышать, кроме собственной песни. Он и не подумал утихнуть, но девочка всё равно поблагодарила его, и ей показалось, что бежать стало гораздо легче.
«Спорим, я могу добежать до Финиковой пальмы даже с закрытыми глазами, даже не подглядывая» - мысленно сказала ветру Маленькое-весёлое-существо и побежала. Почувствовав, что уже пора, она открыла глаза и вскрикнула. Но на этот раз крик прозвучал не внутри неё, он впервые вырвался наружу. Финиковая Пальма, сломанная у самого корня, безжизненно лежала на земле, и ветер трепал неестественно вывернутые листья. Вереница крабов торопливо уносила последние спелые финики вглубь Острова.
Слёзы выступили у девочки на глазах и в это же время на лицо ей упали первые капли дождя.
«Всё хорошо, всё хорошо…» - думала Маленькое-весёлое-существо, обнимая Пальму, - «Маленькие Испуганные Черепашки, я не знаю, куда вы торопились, но чувствую, что вам уже не страшно; милые, добрые мои Дельфины и ты, самая прекрасная Звезда, не беспокойтесь обо мне, пожалуйста, держитесь вместе и не возвращайтесь, пока шторм не закончится; и ты, Чистый Ручей, не волнуйся за меня так, я благополучно доберусь до озера по твоему разноцветному руслу… всё хорошо…».
- Никто и не думал о тебе беспокоиться, - сказал голос, которого Маленькое-весёлое-существо не слышала до сегодняшнего утра, и, как ей вдруг показалось, было бы лучше не слышать больше никогда.
- Где Большая-Черепаха-когда-то-оставившая-свой-дом! – неожиданно для самой себя спросила она.
- Странно, что ты вспомнила о ней... я не трогал её. Пока. Она живёт в озере, в глубине Острова. Но если ты не придёшь туда сегодня до полуночи, она умрёт.
- Ты обещала мне, что никогда не пойдёшь вглубь Острова, - вдруг слабым голосом сказала Финиковая Пальма.
- Дорогая моя, любимая моя Пальма, ты жива!..
Голос рассмеялся… ветер остановился на несколько мгновений, замерли тучи и волны, а вспыхнувшая молния медленно гасла, шипя и извиваясь, такой это был холодный смех.
- Опять разговариваешь сама с собой? – спросил голос.
- Я разговариваю с Финиковой Пальмой!
- А ещё с черепахами, дельфинами, морскими звёздами, ручьём…
- Ну и что!
- Глупое-глупое существо, они не умеют разговаривать, всё это время ты отвечала сама себе.
И Маленькое-весёлое-существо вдруг рассмеялась в ответ, да так весело, что на миг показалось, что вот-вот выглянет солнце.
- Чему ты смеёшься?
- Как же? Значит, тебя тоже нет? И сейчас я просто разговариваю сама с собой?
- Я есть... и в полночь ты убедишься в этом, - сказал голос и исчез.
- Обещай мне… - прошептала Финиковая Пальма.
- Милая, милая Пальма, не бойся, я вернусь и помогу тебе. Я просто освобожу Ручей. И ещё, я должна спасти Большую Черепаху!
- Я даже не могу ничего дать тебе на прощание,  - сказала сломленная у самого корня Финиковая Пальма, - видишь эти зелёные плоды с коричневым краем? Возьми их. Они ещё не созрели, но всё главное в них уже есть. И если ты подождёшь немного…
- О каком прощании ты говоришь! Я останусь с тобой, только не умирай! Слышишь!..
Пальма не ответила. И Маленькое-весёлое-существо почувствовала, что Пальма молчит совсем не так, как молчала, когда они просто без слов улыбались друг другу. Второй раз за этот день на глазах девочки выступили слёзы, и, как и в первый раз, они тут же неразличимо смешались с дождём.
- Люля-люля-люля-ля! – услышала вдруг Маленькое-весёлое-существо сквозь рёв ветра, и что-то крохотное мокро коснулось её ноги.
- Маленькая Смелая Черепашка! Ты не испугалась ветра, ливня, страшного голоса и пришла ко мне? - девочка попыталась взять черепашку на руки, но та, пискнув, «люля-люля-люля-ля», вывернулась, и, хромая, отбежала на несколько шагов.
- Ты куда-то зовёшь меня?
- Люля-ля, - кивнула Черепашка, и из всех сих поковыляла дальше.
- Ты хочешь, чтобы мы укрылись в панцире Большой Черепахи? Тебе страшно и холодно? Пойдём, я отнесу тебя, - девочка завернула в лист зелёные финики, взяла черепашку в ладони и пошла к панцирю.
Выл ветер, хлёстко рушились струи воды, но, когда заботишься о ком-то, иногда страхи перестают пугать, в кромешной тьме появляются проблески, потоки под ногами кажутся не такими бурными, а ветер… ветер такой сильный и так любит свободу… «спасибо тебе, ветер, спасибо…» - повторяла, улыбаясь, девочка, и крепче прижимала к груди зелёные финики и Маленькую Хромую Черепашку…
В панцире было тихо и сухо. В панцире было так тихо и сухо, словно всё, что творится снаружи, осталось за гранью странного сна.
- Прости меня, Большая Черепаха-когда-то-оставившая-свой-дом. Сегодня я не спросила разрешения войти, но я задержалась, а Маленькая Хромая Черепашка так замёрзла…
- Здравствуй, девочка моя, - ответ прозвучал так близко и неожиданно, что девочка попробовала рассмеяться, как раньше, но у неё не получилось...
- Это ты!
Тьма расступилась, и перед ней возникла светящаяся черепашья голова.
- Где ты была? Ты всегда успевала укрыться здесь вовремя. Шторм начался уже давно, почему тебя так долго не было?
- Я не могу сидеть в панцире! Я зашла сюда случайно, я должна идти на озеро!
- Всё что тебе нужно – остаться здесь до конца шторма. Когда вновь выйдет солнце, успокоится море и ветер, когда небо вновь очистится, ты выйдешь отсюда Самым-прекрасным-существом-на-свете.
- Это всё очень здорово, но голос сказал…
- Это не голос, это Старый Крокодил, живущий на озере в глубине острова. Он сказал неправду.
- Я знала! Я чувствовала, что он может обмануть… Он ведь всегда говорил неправду? И что я разговариваю сама с собой, и что я должна прийти к нему до полуночи, иначе…
- Иначе он не отпустит меня?
- Да! Это тоже неправда! Как здорово! Значит, ты скоро вернёшься? Когда?
- Семнадцать лет назад на остров приплыл маленький кораблик, в котором помещалась только маленькая колыбелька. В колыбельке была ты. Так получилось, что первым тебя нашёл Старый Крокодил…
- Но ты спасла меня!
- Я спасла тебя.
- Значит, ты моя мама! Я знала, мне всегда здесь было хорошо… Когда ты вернёшься?
- Я поняла, что ты – моя мечта. Что через семнадцать лет ты станешь самым прекрасным, что будет в моей жизни…
- Когда ты вернёшься? Скоро?
- И я сказала Старому Крокодилу: отдай мне эту колыбельку, а взамен возьми всё что хочешь…
- Когда ты вернёшься, мама!?
- «Ты будешь жить со мной в озере, ты будешь высиживать Маленьких Черепашек; каждый раз, когда они будут появляться на свет, я буду отпускать только половину из них – что-то должно поддерживать мои силы» - ответил он мне.
- Маленькие Черепашки? Ты ведь не согласилась отдавать ему их? Ты ведь не стала жить в его озере?..
- Никто не знал об этом. Я открылась только Финиковой Пальме, взяв с неё слово никогда никому ничего не рассказывать и никогда ни за что не пускать тебя на озеро…
- Он взял всё, что хотел…
- Не всё. Теперь ему надо больше. Я знала, что ты понравишься ему, если он увидит тебя. Я не отдам, я слишком многим пожертвовала…
- Мама, мама, что ты говоришь, мама! Я приду за тобой на озеро, мы вернёмся домой, и…
- Ты останешься здесь, в панцире!.. Осталось недолго…
- Но зачем?
-  Это Ручей. Он просто хотел, чтобы все видели, какая ты красивая и весёлая. Год назад он принёс в озеро твоё отражение. Крокодил долго смотрел на принесённый образ, внимательно слушал восторженное журчание Ручья. Потом выполз на берег, лёг поперёк русла, и навсегда закрыл ему выход в море.
- Он хочет, чтобы я тоже жила в его озере?
- Он хочет, чтобы ты жила в его озере вместо меня.
- Маленькие Черепашки, поющие «люля-люля-люля-ля»… он их отпустит?
- Никого он не отпустит. Ни меня, ни Маленьких Черепашек, ни тебя, если ты сделаешь глупость и придёшь к нему… Останься здесь. Скоро в панцирь ударит Синяя Молния, тогда ты превратишься в Самое-прекрасное-существо-на-свете. Я всё отдала ради этого. Ты же не хочешь жить со Старым Крокодилом? Ты никого не спасёшь, только сама погибнешь. И вся моя жизнь окажется прожитой зря.
- Но как ты не понимаешь! Я не смогу жить после этого!
- О! Об этом не беспокойся. Как только в панцирь попадёт Синяя Молния, ты всё забудешь. Не будешь помнить ни слова. Обещай мне…
- Я не буду помнить ни слова…
- Ты посидишь здесь ещё немного.
- Я посижу здесь ещё немного.
- Ты ведь любишь свою маму?
- Я люблю свою маму..
- Умница. Мне пора. Прощай, Девочка моя, моё самое прекрасное существо на свете…
Девочка осталась в полной темноте. Она знала, что у неё очень мало времени. Она вытерла слёзы, которые всё это время падали на, и без того вымокшую, Маленькую Хромую Черепашку и зелёные финики…
- Люля-люля-люля-ля… Ты видела, Маленькая Хромая Черепашка, я посидела здесь ещё немного. Я посидела бы ещё, но я люблю свою маму. Возьми эти финики. Видишь, какие они зелёные, с твёрдой коричневой полоской по краю… Пальма сказала, что в них уже есть всё, что нужно, надо только немного подождать.
Девочка поцеловала Маленькую Хромую Черепашку, и быстро вышла наружу.
Шторм оглушил. Страшно бились в скалу огромные волны, дико ревел ветер, хлеща струями ливня чудом уцелевшие деревья, всё это – перечёркнутое и изломанное огромными тенями, в сверкании частых молний. Но девочка ничего этого не замечала.
Она шла по болоту вдоль русла ставшего широким и мутным Ручья. Девочка мысленно подбодрила его, но совсем не удивилась, что он её даже не узнал. Чем дальше вглубь острова она шла, тем больше грязных потоков вливалось в Ручей.
Идти становилось всё труднее, в какой-то миг девочка перестала чувствовать течение и остановилась, не зная, что куда идти дальше.
В этот миг раздался ужасающий грохот, и в остров ударила Синяя Молния. «Если бы Синяя Молния немного ошиблась и ударила в Скалу, похожую на окаменевшую раковину, чтобы Маленькая Хромая Черепашка не испугалась» - подумала девочка.
Но Синяя Молния ударила прямо в панцирь. В Скалу попал лишь самый слабый из её разрядов, но и он был такой силы, что окаменевшая раковина раскололась сверху донизу и, словно было мало потоков дождя, льющихся с неба, - из-под земли фонтаном вырвался Бешеный Поток, который раньше был Чистым Ручьём.
В синем свете молнии девочка увидела, что стоит в центре большого болота, прямо у озера. А на берегу озера, охватив его полукольцом, наполовину скрытый мутной водой, лежит Старый Крокодил и в упор смотрит на неё.
Он дёрнул передней лапой, на которую был намотан конец лианы, и на привязи, за шею, вытянул из мутной воды озера Большую Черепаху. У Девочки защемило сердце: худая и измождённая, Черепаха лишь отдалённо напоминала светящийся образ, с которым девочка разговаривала в панцире. Большая Черепаха увидела девочку и сильно рванулась к ней. Старый Крокодил лениво шевельнул лапой, и Черепаха упала.
- Посмотри, - сказал Старый Крокодил Большой Черепахе, - случилось то, ради чего ты отдала мне всё, что у тебя было: твоя девочка стала Самым-прекрасным-существом-на-свете.
- Нет, - ответила девочка, - меня не было в панцире, когда в него ударила Синяя Молния. Я не исполнила твою мечту, мама, и не стала Самым-прекрасным-существом, прости меня.
Большая Черепаха промолчала.
Старый Крокодил рассмеялся.
- Старая Черепаха не сможет тебе ответить. Я сломил её волю. Она может говорить, только тогда, когда я ей разрешу. Сегодня она явилась тебе по моему приказу. Я не сомневался, что, узнав о её жертве, ты не сможешь не прийти. Но она попыталась обмануть меня. Она взяла с тебя слово оставаться в панцире. Ты давно стала Самым-прекрасным-существом, и никакая молния для этого не нужна. Если бы ты была в панцире, когда в него ударила Синяя Молния, ты превратилась бы в такую же Большую Черепаху, как она сама.   
На глазах Большой Черепахи навернулись слёзы.
- Видишь, я даже спас тебя. Или, может быть, ты мечтала стать такой же Черепахой, как она? – смеясь, спросил девочку Крокодил.
- Это правда, мама? – тихо спросила девочка.
- Правда, правда, - прохрипел Старый Крокодил, - В её глупую голову пришла мысль, что это единственная возможность спасти тебя. Неужели я такой страшный? – дёрнул Старый Крокодил лиану, - Жила со мной семнадцать лет. Она просто испугалась, что я выгоню её, посмотри, какая она старая и больная, она испугалась остаться одна.
- Значит, я Самое-прекрасное-существо-на-свете?
- Да.
- Я пришла к тебе. Отпусти её.
- Ты пришла. И я отпущу её. Но сначала мы вместе отпразднуем этот день. Ведь она так ждала его.
Он, как огромным веслом, загрёб хвостом болотную грязь, покрыл ею собранную крабами кучу фиников, и издал страшный рёв. Куча зашевелилась, закипела, и из неё фонтаном стали вылетать лающие зубастые рыбы.
- А вот и гости! – захохотал Старый Крокодил.
Пираньи всё появлялись и появлялись, пока полностью не покрыли поверхность озера.
- Пора начинать пир, - медленно сказал крокодил, и потянул лиану. Большая Черепаха вздрогнула, посмотрела на девочку и закричала:
- Он говорит неправду, я не знала! Я думала, ты будешь ещё прекраснее! Прости меня…
- Всё ты знала, - захрипел Крокодил, - в кого ещё можно превратиться, если каждый шторм сидеть в старом панцире!
Вдруг девочка рассмеялась. Рассмеялась так, как совсем недавно смеялась Маленькое-весёлое-существо - весело и радостно, и сказала Старому Крокодилу своим настоящим – громким, звонким и чистым голосом:
- Такой старый и такой глупый! Ты прав, я хотела бы стать такой же Большой Черепахой. Потому что все эти годы Самое-прекрасное-существо-на-свете жила рядом с тобой, привязанная к твоей лапе.
Старый Крокодил оцепенел, а девочка всё смеялась:
- И почему Самое-прекрасное-существо-на-свете всегда должно быть привязано к Самому-ужасному-отвратительному-старому-и-страшному?..
А Девочка всё смеялась и смеялась, очень стараясь не заплакать, потому что впервые ей стало очень страшно.
Старый Крокодил вышел из оцепенения и снова, второй раз, дико заревел.
Когда рёв затих, наступила неслыханная тишина. Все поняли, что не грохочет гром, не блещут молнии, не бьётся ветер, а сквозь остатки чёрных туч видна луна и звёзды.
И в то же мгновение девочка услышала за спиной шум стремительно приближающегося потока. Она оглянулась и увидела несущийся вал чистой воды, совсем такой же чистой, каким всегда был Чистый Ручей. Ей даже показалось, что она слышит его голос: «Здравствуй, девочка! Я услышал твой смех, вспомнил Маленькое-весёлое-существо, и подумал, что, наверное, ей нужна помощь!». Девочка не успела ответить, как услышала, что кто-то трубит в морскую раковину: «Люля-люля-люля-ля!». И, прежде чем она успела удивиться или обрадоваться, увидела волну, на гребне которой, верхом на зелёном в лунном свете дельфине, сидел кто-то очень похожий на неё, только, как ей показалось, гораздо красивее. На голове его был черепаховый шлем, одной рукой он сжимал раковину, а второй держался за острый, жёсткий плавник, в лунном свете казавшийся коричневым. За ним неслись другие зелёные дельфины. Волна накрыла девочку, но воин в черепаховом шлеме, закинув раковину за спину, подхватил её свободной рукой и усадил её перед собой. Только сейчас девочка заметила, что у всех зелёных дельфинов длинные и твёрдые коричневые носы, похожие  на отточенные пики.
Светлый поток вклинился в озеро. Девочка почему-то совсем без страха, а так же радостно, как раньше, подумала «всё хорошо». «Всё хорошо» - услышала она в ответ, и вновь радостно рассмеялась. Она смело посмотрела вперёд, на озеро, оно было полно пираний. Но она сидела верхом на зелёном дельфине, и её крепко держал тот, с кем ей хорошо и спокойно. Ей снова было не страшно.
Ручей вошёл узким прозрачным клинком в мутное озеро, и как только  пиранья попадала в чистую воду, она с лёгким хлопком превращалась в финиковую косточку.
Но чистая вода быстро смешивалась с затхлой болотной, поток чистой воды быстро слабел, хищников оставалось ещё очень много…
Старый Крокодил пил болотную воду. Он безостановочно всасывал её, лежа на пути потока и запирая русло. Он мог выпить очень много гнилой воды. Крокодил раздулся, отяжелел, и светлый поток всё не мог сдвинуть его и пробиться к морю.
Большая черепаха увидела, что отважным зелёным дельфинам с носами, похожими на отточенные пики, не справиться. Скоро их пики будут забиты наколотыми рыбьими телами до отказа, острые плавники и хвосты затупятся. Она ещё раз взглянула, как красиво смотрится её девочка рядом с этим, так похожим на неё, воином в черепаховом шлеме, разящим пираний направо и налево острым краем расколотой раковины; как доверчиво она прислонилась к нему, как нежно и крепко обняла его руками. «Как было бы замечательно, если бы они так и прожили всю жизнь – словно верхом на зелёном дельфине, молодые, счастливые, свободные и спокойные, даже несмотря на смертельную опасность»… Большая Черепаха крепко ухватила зубами лиану, изо всех сил, всем своим весом, рванула её, и прыгнула в озеро.
Старый крокодил потерял равновесие, покачнулся… поток ударил изо всех сил и опрокинул его на бок. Он всё ещё упирался, этот старый, сильный зверь, бил хвостом, пытался встать поперёк потока, то и дело переворачиваясь и показывая жёлтое незащищённое брюхо…
«Люля-люля-люля-ля» - протрубил его враг в осколок раковины, и это было последнее, что услышал Старый Крокодил в своей жизни. Острым краем раковины воин в черепаховом шлеме вскрыл его от хвоста до подбородка.
Сотни маленьких черепашек вынесло из распоротого брюха навстречу первым лучам восходящего солнца: «Люля-люля-люля-ля!»…

Самое-прекрасное-существо-на-свете проснулась на любимом берегу, на котором никогда не было ветра. Со скалы, похожей на окаменевшую расколотую раковину, искрясь, стекал водопадом чистый ручей. Тихо шевелились частые листья приподнявшейся над белым песком финиковой пальмы.
Самое-прекрасное-существо-на-свете радостно рассмеялась и сказала «Здравствуй, солнце! Спасибо тебе за замечательный день! Ветер! Спасибо, что ты такой сильный и свободный! Море! Спасибо, что ты такое красивое и доброе!..» всё это она не сказала, а подумала.
Она умела говорить, но ей это было не нужно. Они понимали друг друга без слов…
Самое-прекрасное-существо-на-свете, щурясь от солнца, окинула взглядом полосу прибоя – к ней по берегу шел Воин-в-черепаховом-шлеме. Она легко, как взмах, поднялась и, радостно смеясь, побежала ему навстречу.
И он радостно засмеялся, увидев, что она встала, и пошёл – ей  навстречу – немного быстрее, отчего его хромота стала чуть-чуть заметнее…
А в море, высоко выпрыгивая из воды, с шумом и брызгами ныряя обратно в воду, играя, плыли зелёные дельфины с острыми коричневыми носами, похожими на отточенные пики.