В ночной тени

Виктор Матюк

В ночной тени

В ночной тени на всей земле только мы одни не видим догорающие огни,
Кажется мне, что разум давно утонул в вине, он остался наедине с самим собой,
А все мысли лихо кружатся над землёй! Отбой! Закончилась воздушная атака!
С нас хватит! Можно в небо смотреть на яркий солнечный свет, но его нет,
Лишь редкие лучи пробиваются до земли и отражаются в чистой дождевой воде,
Жутко мне! На войне, как на войне, не всегда напишешь, или позвонишь жене!
Если бы она умела ждать, с небес спустилась бы благодать! Нынче её не сыскать!
Приходиться головой по сторонам мотать, но не видать исцеляющий луч
Из-за тьмы и нависающих туч! Он скользит по кристально чистой воде,
Но света нет нигде, время около десяти, куда идти? Темень такая,
Что только звуки трамвая о жизни напоминают, но и они со временем затихают,
А жизнь - не замирает! Она бурлит, народ валится с копыт и спит, как скот
На скотном дворе и только детворе отдают преференции,
Так записано в международной конвенции! Грешим мы всуе,
День воюем, два отдыхаем, завалы в памяти разбираем, делаем глубокий вдох,
Авось, Всесильный бог расширит вход в заповедный рай,
И приблизит многострадальный край к собственному трону!
Нынче надо бежать из дому без оглядки, мы все играемся со смертью в прятки!
Звёзды на небе едва горят, какая-то ****ь продолжает по небосводу ракетами стрелять,
Это его работа, мне жить неохота, заела тоска и склока! Все мраки сплетены,
Чтобы взгляд не замечал до самого утра страшные образы братоубийственной войны!
Отечество славлю, которое есть и трижды – которое будет!
Авось, никто свои клятвы впредь не забудет! Что будет, то и будет,
Пусть небо нас окончательно рассудит, а соседи не обессудят за удар под дых
За всех мёртвых и живых! Наши руки сплетены, да, мы против войны,
Но обречены - защищаться и за оружие браться! Война приобрела размах,
Вначале был шок и страх, а потом – слёзы на очах, дела вершились впопыхах,
Нынче взгляд, устремлённый ввысь, над потухшей звездой на краткое время завис,
Да катись ты к ****и матери, рядом одни предали, шпионы и провокаторы!
Понаехали сюда из Курска и Орла, чтобы беснующийся пожар мигом отобрал
Дар речи во время мгновенной встречи, раньше были драки с матом и без мата,
Но не стреляли солдаты брат в брата! Нет у тиранов благородства, но есть сходство
С бандитами из московской подворотни, эти оборотни даже в день субботний
Не меняют свои повадки, их положение шаткое, их сотни возглавляет невротик,
У него маленький член и отвисший до земли животик,
Этот непризнанный маркиз между небом и землёй завис,
Но жизнь продолжается, и она не замедляется! Он захотел стать статуей,
В стране за тридевять земель спрятанной, латанной-перелатанной,
Тайной и неразгаданной! От так коня погонял, что едва ли его до смерти не загнал!
Скакал и ночью, и днём, но противник сделал ход конём, земля разверзлась под ногами,
Начали рушить златоглавые храмы! Дружище, воздух смолистый не стал чище,
На соседском пепелище буйный ветер свищет, смог стоит, прежний быт наголову разбит!
Былая страсть, как воспоминание, а слова любви и первого признания канули в Лету,
Их никто даже не заметил! День был светел, но быт омрачился,
Когда опосля безобразный сон мне на заре приснился! На фига козе баян?
Ей бы вовремя собрать чемодан и восвояси убраться!
Надоело падать и вновь спотыкаться, голову поднимать и вновь бояться
У разбитого корыта наедине остаться! Кто страной не дорожит, не должен жить!
Мысли носятся кругами, словно дьякон по старинному храму,
И вдруг на них сваливается тёмный круг, появляется испуг, и они отбиваются от рук!
Одни обретают обличье, другие стремятся к былому величью, они, как брат и сестра
Пытаются испохабить наши вечера! Одна выглядит, как молодая соска, худая как доска,
Но головой достаёт за облака, привет – пока, но на одного едока
Положено сто граммов хлеба во время завтрака и обеда! Нечего головой кивать на соседа!
Миг торжественен и строг и видит бог, что рядом с ним высокий порог,
А вдали до самого края земли видны сто дорог! По ним иди и твои сны
Будут воплощены в былые мечты! Веки вниз сдвинуты,
Женские ноги на кровати раздвинуты, темно в квартире, темно в подъезде,
А свет далёких созвездий освещает открытую террасу, бесы строят гримасы,
Я же крещусь три раза, осматриваю женщину спереди и сзади, все бабы - ****и!
Зачем мне это надо? Бабы, как магнит, при виде их член дыбом стоит,
Даже если его взор наглухо закрыт! Как быть? Как жить, когда плоть звенит?
О чём тогда с женщинами говорить, если не о сексе? Грешны мы все вместе!
Даю слово чести, что сердце в груди тоже жаждет высокой плотской любви!
Тот, кто страстью одержим, наполнит женскую плоть темпераментом своим,
Только непонятно ему, её рабу, почему он должен женщину учить уму-разуму?
Воистину я плотские мысли из себя никогда не вытисню, ситуацию для себя проясню,
Но не стану рубить на корню ту страсть, что обрела и силу, и власть надо мной
И встала огромной и непреступной стеной! И снова бой, и снова драка с матом и без мата!
Отец мстит бабам за сына, а сын за батю! Наши души до старости юны,
Ведь свет безжалостной и очаровательной Луны приковывает страсть к себе,
Что прикажите делать мне! Я, как стервятник, или мужик-бабник идеей любви одержим,
Бог с ним, с имиджем моим, в тяжких трудах немало лет прошло,
Истёрлось подо мной седло, но никто не сможет сказать, что мои нервы изрядно шалят,
Даже если бабы мне пальцем издалека грозят! Брожу по Росси, там бабы такие,
Что любая палицу в рот и в руки берёт и никому не уступает свой черёд,
Пытается её в дугу согнуть, выгибает задницу и грудь, ей бы мужика не спугнуть
И вместе отправиться в дальний путь! Этот Сизифов труд оставит её не удел,
Был бы задел, а пробел всегда найдётся среди обнажённых тел! Мой друг,
Как много барышень вокруг и все хотят - схватить и сжать палицу ту,
Что на уши ставит всю белокаменную Москву! Ты в броне и в шлеме,
Давно работаешь в этой системе, но тянешь бессмысленно время,
Готов дружить со всеми, но стоишь перед дилеммой: с годами стареешь
И своими желаниями уже не владеешь, как, напомнив о себе, не уступить бабе в борьбе?
Грешницы они все, любят играть соло на тромбоне и трубе,
Я же предпочитаю игру на саксофоне, находясь дома! Пусть посторонний трубач
Несётся вскачь, не судачь о нём, он будет печалить днём! Когда тебе годок шестидесятый,
А ты статный, но не богатый внезапно в себе силы и мощь ощутил
И досужей мыслью сердце осенил, но забыл, на каком году
Ты прекратил с бабами всенощную борьбу? Домой гребу из последних сил,
Все грехи своим соперницам отпустил, но нажил врагов таких, что многие из них
До сих пор не замечают бедного фраера в упор! Позор приходит не в добрый час,
Горячась, в слабости упрекает нас, и никто ему не указ! Эта байка писана не для нас!
Мужикам седоголовым можно верить на слово, они не лишат женщину крова,
Не подарят пустышку, а все свои излишки отдадут тем, кому один хрен,
Что им подарят взамен былых обещаний, извиняюсь заранее, но их доблестный труд –
Не пустой звук, он пришёлся кстати на ночном поле рати!
Владычество свое кое-кто воплощает в повседневное бытие,
Но такие мужики не все! Одни трудятся без передышки, а другие жгут покрышки,
Третья дежурят на лагерных вышках, а четвертые лечатся от чрезмерной одышки
И набивают на лбу шишки! Страсть колыхается во сне, словно жалкая тень на стене,
Свет гаснет в окне, мне не по себе! Всплески в реке, редкие блески на потолке,
Вдали поля и перелески, на окнах дерзко дёргаются выбитые на полотне занавески,
Мысли не детские и не советские появляются резко, в них упирается стежка моя,
Едва не перевернулась на бок старая ладья! Меня клонит ко сну, а я люблю одну,
Вот страх с себя стряхну и вновь к её устам прильну!

г. Мариуполь
15 июня 2014 г.