Спецгоспитали
1.Маслов с.и. – военврач второго ранга;
2. Селезнёв И.А. – военком;
3. . Ганова К.И. – на ч. административной части;
4. . Полк – Брагинская И.Я. – на ч отделения;
5. . Мерзлякова З.Я. – ординатор;
6. Дубинская Е.А. - ординатор;
7. Щербакова А.С. – зав аптекой;
8. . Кочуева А.А. – зав физиотерапевтич отделением;
9. .Павлукова Н.Д. – старшая медсестра;
10. . Овчинникова Н.И. – ст. медсестра;
11. . Шихова Н.Д. – операционная медсестра;
12. Чесноков К.П?. мед статистик;
Степанчук Л.П. - начальник медик. Отделения;
13. Манежик О.Н. – на ч. отдел.;
14. Райская З.А. – ординатор;
15. Копылова Р.Г. – зубной врач;
16. Никулина А.Ф. – рентгенотехник;
17. Говорова З.Я. – аптечный рецептолог;
18. Вершинрина А.С. - ст. медсестра;
19. Разумова А.Н. – операционная м- с;
20. Нестерова Т.И. ст.м;
21. Малыгина Л.В. – старшая диетсестра, она же зав кухни.
ГАКО, Ф. 2248, оп. «Личный состав», дело 91. Список врачей с высшим образованием СГ - № 3171 на июнь 1943 года.
1. Ганова Клавдия Ивановна – нач 1 отд., 1908 года рождения, замужем, врач, стаж 5 лет. В госпитале с 20.07.1943года.
2. Дубинская Ефросиния Апекс нач 2 отд., 1905 г. рожд., замужем, врач, стаж 3 года. В госпит. с 25.05.1943 года.
3. Герцева Иза Исаевна – нач. 4 отд.1920 г. рожд., незамужнем, стаж 1год 8 месяцев. В госпит. с 5.09.1942года.
4. Кочетов Зоя Яковлевна нач. 5 отд., 1918 г. рожд., замужем, стаж – 2 года. В госпитале с 1.11. 1942г.
5. Никонов Елена Вас. – нач 7 отд., 1909 г. рожд., терапевт, незамужнем, Стаж – 3г.2м., В госпит. с 8.03.1943 года.
6. Троицкий Мих. Иванович -ординатор, 1903 г. рожд, женат, стоматолог, Стаж – 3 г., В госп. – 1.11.1942 года.
7. Вишнякова Клавдия Г. – ординатор, 1919 г. рожд., врач общей спец – ти, замужем, Стаж 1г.6 мес., В госп. с 1.02.1942 года. Копылова Вера Григорьевна. – ординатор ?
ВОЕННОПЛЕННЫЕ ВТОРОЙ МИРОВОЙ В КИРОВСКОЙ ОБЛАСТИ
Спец госпитали Ки ровской области во время Второй мировой войны лечили военнопленных солдат и офицеров армии вермахта.
ТАЙНОЕ «ПОЛОЖЕНИЕ» и миражи реальности.
«Положение о военнопленных» рассекречено Центральным Государственным Архивом СССР на исходе восьмидесятых годов последнего ушедшего от нас столетия.
Удивляет дата подписания и содержание документа. Председатель СНК И. Сталин, Управделами СНК Я Чаадаев подписали его первого июля 1941 года. Время стремительного продвижения гитлеровских дивизий по территории СССР. Из достаточно длинного перечня пунктов, упомянем немногие.
«Пункт.2. Воспрещается:
1. Оскорблять военнопленных, жестоко обращаться с ними.
2. Применять к военнопленным меры принуждения с целью получения сведений от них.
Пункт 12. В медико-санитарном отношении военнопленные обслуживаются на одинаковых основаниях с военнослужащими Красной Армии».
«Пункт 20. Офицеры и другие, приравненные к ним военнопленные, могут привлекаться к работам лишь с их согласия».
Рядовой и младший офицерский состав военнопленных согласно «Положения» обеспечиваются питанием, ежедневные нормы которого не отличаются от тех, что получают красноармейцы. Каждый день военнопленные должны получать: хлеб, крупу, мясо, комбижир, растительное и животное масла, сахар.
Второго декабря 1941 года. Уполномоченный Международного Красного Креста К Бутхардт пытался убедить посла СССР в Великобритании Майского, что правительство СССР, разрешив делегатам Международного Красного Креста посещать лагеря для военнопленных, у себя, прежде всего позаботится о своих соотечественниках в немецком плену. В противном случае, есть опасность, что немцы запретят делегатам МККК посещать лагеря для советских военнопленных в Германии. Майский обещал поддержку, но Молотов распорядился прекратить все разговоры о поездках в Москву, каких бы то не было делегатов. А ведь, сколько жизней в Германии и СССР можно было спасти.
«Если каждый военнопленный по возвращению на родину, расскажет правду десяти немцам, о том, как его содержали в плену, тогда миллионы немцев, австрийцев и других будут знать эту правду». В. Молотов
Эсэсовцы считались военными преступниками и к ним применялись особые законы.
По силам ли, выполнение упомянутых пунктов «Положения» изнурённой войною стране? Таким вопросом никто не озадачивал себя, при его подписании.
В спец госпиталях складывались ситуации, когда врачи, санитарки, медицинские сёстры падали в голодные обмороки, при виде пищи, которой кормили пленных. Пленные иногда пытались подкормить медперсонал, но женщины, девушки отказывались, в страхе от обвинений в связях с врагом или воровстве по любому поводу, или даже без него. Документы, как раз рисуют такой именно ракурс. Сообщение Оричевского РК ВКП (б), из СГ – 1952 ст. Оричи второй половины 1944 года:
«…..Отдельные случаи обворовывания имеют место. В корпусах обнаружены припрятанные миски с кашей, молоком, компотом. За это отдана под суд медсестра 5 отделения М. и диет сестра этого отделения. Обе осуждены к 1 году тюремного заключения. По складам и кухням, подобные явления не обнаружены. Секретарь РК ВКП (б) Созин.
К этому времени от политруков спец госпиталей в обком ВКП(б), управление по делам военнопленных при НКВД, руководству ЭП – 22, поступали ходатайства об улучшении питания медперсонала. Обком ВКП (б), внимая ходатайствам, тоже просил руководство ЭП – 22 об улучшении питания. Механизм исполнения нетороплив и скрипуч, как гражданские средства передвижения в тылу, того времени, и не имел тенденции к усовершен6ствованию. Поэтому улучшение питания мед сотрудников, в конечном счёте, определялось успехами работы подсобных хозяйств. А эти успехи напрямую зависели от количества проработанных дней на полях и в хлевах подсобного хозяйства теми же сотрудниками. То есть накормление голодных врачей, медсестёр, остаётся делом самих, этих же медсестёр и врачей.
Вообще, всем фоном событий вокруг спец госпиталей, служат воспоминания, которыми делились со мной простые жители, руководители, бывшие мед сотрудники. Прежде всего, эти воспоминания помогли находить архивные документы, а потом ориентироваться в них. Но и сами по себе воспоминания стали фоном общей картины, на которой рисовалась жизнь и работа спец госпиталей. Воспоминание о войне, и следующем за ней пятилетии, бывшие сотрудницы спец госпиталей начинали о детях и тех, кто не выжил в тылу.
О жизни городского гражданского населения в тылу, во время войны, написано много. О вятской деревенской жизни тоже. Но полной правды писать не позволялось. Типичный случай. Хозяйка дома, осталась с троими малыми ребятишками, и старушкой - матерью, сгинувшего на войне мужа. Колхозная работа отнимала все силы и время, с восхода до захода солнца. Оплата за труд – ей 400 г хлеба, старушке и ребятне по 200 г. Занятая колхозной работой, корову удержать и сберечь не смогла. А она, милая, корова – для вятских деревень, была главным составляющим в формуле выживания. Ребятня, проглотив мгновенно хлеб, весь день прибегали домой выпрашивать что – ни будь съесть. Кроме собственного пайка хлеба слегшей от слабости старушке дать было нечего. Она делила его на крошечные кусочки, и давала три – четыре раза за день. Себя оставляла без всего. Так тихо, заморила себя, ради ребятишек.
Были семьи, где дети умирали от холода зимой, потому что одинокая мама не в силах была натаскать на себе летом дров. Были мамы, которые поняв – детей сберечь нет сил, находили способ пристроить их в детский дом. Сами умирали голодной смертью..
Об умерших с голода детях в вятских деревнях, когда мать из последних сил отдавала себя колхозной работе, отец воевал, или уже погиб, мне рассказывали во всех селениях, где удавалось побывать за пять лет поездок и хождения по области.
Бывший житель деревни Яицевшина, Халтуринского района вспоминает: Председателями в нашу деревню, посылали каких – то беспутных баб. Они только пьянствовали, как мужики. да семьи разбивали, а работой не занимались. В колхозе осталась одна не сдохшая корова. Две семьи вымерли от голода. 60 пленных немцев готовили дрова для района в лесу за деревней. На работу и с работы ходили с песней. Ребятня, которая пошустрей, шныряли к ним подкормиться».
Старожилы из Подосиновского, Кумёнского, Оричевского районов рассказывали мне: «Корову или лошадь, если не от заразной болезни сдохла, с колхозного двора ночами растаскивали жители, на еду ребятишкам. Надо было опередить волков, до великого множества расплодившихся за годы войны».
О ситуации с продуктами питания после войны, говорится на совещании начальников госпиталей 15.06.46 года (ф. 2248 оп. 3, д. 27 )
« С питанием дело обстоит очень плохо: мясо дают в виде копчёных хвостов, вымя, голов, и т. д. Обращался в соответствующие организации, мне ответили: «Что есть, то и берите». «Крупы однообразные. Овощей, кроме картофеля, нет никаких. Замена не разрешается. Представитель Минздрава порекомендовал обратиться прямо в Минторг. Однако, обращение не к чему не привело».
Подсобное хозяйство имеется, но оно даёт только убытки, так как участки ежегодно меняются. Невозможно подготовить землю. Так же нет сведений о местах сенокошения. Нет строительных материалов: краски, олифы, стекла, досок, гвоздей».
О способности колхозов в производстве продуктов питания можно говорить, только упомянув цену произведённого. Имеется ввиду самоотверженный, неимоверно тяжкий труд подростков, женщин, девушек, подчас и детей. Труд, от зари до зари, чаще голодными, вдохновлённый ожиданием окончания войны, и возвращением домой близких и дорогих людей. Любопытно, как приняло население вятских сёл и деревень известье прибытии военнопленных в госпитали. Большинство людей зрелых лет - с любопытством, без тени ненависти. Говорили: « Их заставили идти воевать. Как бы они отказались подчиниться власти?» Старики мужчины, как правило, молчали. А вот старушки, начинали креститься, пугать ребятишек, припрятывать скудный запас продуктов, ворчать: «Ироды, мало им войны. Заченм везут к нам…».
ПИСЬМО СТАЛИНУ ИЗ КИРСА
Письмо написано 16 апреля 1943 года. Под грифом «Секретно» копия письма хранилась до нашего времени вместе с политдонесениями замполитов, и перепиской обкома ВКП (б) по вопросам жизни госпиталей:
«Дорогой наш и мудрый вождь народов, товарищ Сталин!
Прошу Вашего внимания и помощи. Мы, бойцы с Ленинградского фронта, находясь на излечении ран в госпитале, где начальником товарищ Гапонов, помощником товарищ Бутман, сильно раздражены и обеспокоены. Лечут нас очень плохо. Питание плохое. Песку или сахару, сливочное масло иди жиров мы не кушаем с 28 марта и по сие время.На вопрос нам отвечают, что нет, и неизвестно когда будет.
И вот, недавно мы узнали, что в соседнем госпитале, где лечутся раненые проклятые немецкие изверги, душегубы наших детей, отцов, матерей, получают ещё суточные 0.5 кг хлеба, масло, сахар, молоко. А мы, защитники Родины, потерявшие в борьбе свою силу и кровь, получаем 0.6 кг хлеба, пшенную кашу, и горькую чёрную капусту.
Мы считаем, что здесь есть вредительство. Местная коммунистическая ячейка работает плохо. Шефы, школьники, дети, мне рассказывали. Что тут процветает антисемитизм над эвакуированными людьми. Им вслед кричат: «Голодай! Скелеты» и прочие злые иронии. Эх, как жаль, что в этих местах не прокатилась волна войны. Пусть бы проклятые кулаки, и спекулянты испробовали её. Местная партийная организация на всё смотрит сквозь пальцы.
Очень прошу, Вас дорогой наш товарищ Сталин подсобить наладить жизнь в местечке».
Кировская область, Омутнинский район, местечко Кирс. Эвакогоспиталь № 3339 палата 3
Раненый боец Шуралёв Василий Михайлович.
Письмо завизировано старшим помощником начальника Приёмной НКО майором Пашенцевым .05.1943 года.
Кировский обком ВКП(б) командирует в Кирс старшего лейтенанта Крыловича, для проверки жалобы бойца, изложенной в письме.
Акт проверки Крыловича заверен Секретарём ОК ВКП(б) Лукьяновым.
Ответ в Приёмную НКО шлёт секретарь ОК ВКП(б) Березин.
«Тов. Бондареву
По письму бойца Шуралёва установлено:
1. В период март – май 1943 года действительно перебои в снабжении питанием были.
Масло не выдавалось 31 - 17 апреля, 11- 19 мая.
Сахар 9 - 27 апреля.
Указанные продукты отсутствовали на складах НКО
В настоящее время жалоб раненых на плохое питание нет.
2.В части лечения и обслуживания ран, больных отзывы положительные.
3.По вопросу антисемитизма установлен единственный случай недружелюбного отношения к эвакуированным со стороны отдельных местных граждан, что отразилось на поведении и взаимоотношениях среди детей.
Например, был случай в начале 1943 года. Один из учащихся школы № 5 обозвал учительницу еврейкой. В связи, с чем проведено разъяснение.
Центр документации новейшей истории Кировской области имеет документы о пребывании военнопленных в 18 эвакогоспиталях области в течении 1942 – 49 годов:
ЭГ - №3773 – г.Киров. № 3469 – г. Луза; № 1734 –г. Слободской; № 3159 – г. Омутинск; №3160 и № 3426 – г. Халтурин (ныне Орлов); №3162 – г. Зуевка; №1952 – ст. Оричи; № 3166 – ст. Юрья; № 3168 – ст. Просница; № 3169 – ст. Фалёнки; № 3947 – с. Пищалье( передислоцирован из с. Верхошижемья); № 3007 и № 3171 – ст. Фосфоритная( п. Рудничный); № 1149 – г. Белая Холуница; № 2074 – п. Пинюг; № 3339 – г. Кирс; № 1773 – д.Тарасовы ( ст. Быстряги).№ 3161 – г. Вятские Поляны.
В течение 1943 – 44 г.г. военнопленных сосредотачивают в специально выделенных, ля них: СГ - № 1773,СГ - № 2074,СГ - № 3007,СГ - № 3171,СГ - № 1149,СГ - №3947.
В августе 1944 года, в связи с прибытьем 5000 военнопленных, авральным порядком, открыто ещё четыре спец госпиталя: СГ - №3160,СГ – 3426 – в г. Халтурин ( Орлов), СГ - №1952 – ст. Оричи; СГ - № 3169 – ст. Фалёнки.
1 июле 1943 года в спец госпиталях Кировской области находится 30 25 военнопленных. 31 июля 2740. На начало ноября 3815. в конце – 3797.
БИЧ ВОЙНЫ.
Тыловые госпитали из районов, оккупированных немецко-фашистскими войсками, и прифронтовой зоны первоначально в 1941 году, вывозятся в Сибирь, на Алтай. После поражения немцев под Москвой, к весне 1942 года начинается обратный путь эвакогоспиталей ближе к зоне боевых действий. По ряду причин Кировская область становится для них особенно привлекательной. Если принять во внимание неудачные попытки дислокации эвакогоспиталей вдали от проезжих дорог, например, Малмыж, Вожгалах, и т. д. , то имеется основание упомянуть число близкое к 60 , растянутое на 1942 –1943 годы. К концу лета 1943 года, в области развёрнуто и функционирует 58 эвакогоспиталей. Картина общего положения в эвакогоспиталях видится из телеграммы, которую даёт секретарь Кировского обкома ВКП (б) Лукьянов, в ЦК ВКП (б) 16. 11.1943года.: « Сообщаем, что эвакогоспитали Кировской области перегружены ранеными. В некоторых госпиталях раненые лежат по три человека на двух кроватях. Заполнены все коридоры, столовые, ленинские комнаты. Ощущается острая нехватка белья».
Но, раненых всё везут и везут.
В отчёте Комитету помощи раненым при ЦК ВКП (б), возглавляемом Секретарём АндреевымА.А., упоминаются тысячи наименований твёрдого и мягкого инвентаря, посуды, и других вещей, собранных населением, организациями предприятиями, для оборудования госпиталей. В том числе, всеми госпиталями, организованными в населённых пунктах Кировской области.
В середине 1942 года эвакогоспитали перешли из НКО, в подчинение НКЗ. Большинство военнообязанных сотрудников призвали на фронт. Подавляющим большинством сотрудников эвакогоспиталей, становятся женщины, девушки. Они же вынуждены выполнять, как правило, всю хозяйственную работу: заготовка и подвозка дров, воды, переноска раненых и больных и т. д.
Чёткое переподчинение имело место только в отношении сотрудников. Все военнообязанные, годные к строевой службе, отправляются на фронт. В спец госпиталях из военнослужащих остаётся начальник госпиталя, замполит, командир со взводом внутренней и внешней охраны.
Медицинское обеспечение. Вещевое и продовольственное снабжение должно было осуществляться совместно НКЗ и НКО. Кировская область оказалась на стыке Уральского, Казанского, и Московского ВО. Неоднократная переброска области из одного округа в другой отражается, на снабжении эвакогоспиталей продуктами питания и лекарствами, вещевым довольствием. Передающий округ, не считает зазорным «забыть» поставить по фондам не представленные своевременно продукты, бельё, одежду, медицинские средства, лекарства. Принявший округ, соответственно, не видит, греха в отказе отоваривания фондов по задолженностям. В итоге, без того проблемный процесс поставок ещё больше затягивается, а то – вовсе прекращается на какое, то время. Возникает нехватка, или отсутствие продуктов питания, лекарств, хирургических инструментов, гипса и санитарных средств. Вплоть до мыла для стирки, которое заменяют щёлоком. Специального мыла, для дезинфекции «К – 2», так же нет. Нет часто хлорки и других заменяющих, дезинфицирующих, средств. Бельё и одежда износились до степени списания. Получаемое со складов НКО бельё, одежда 5 категории годности, проще – изношенное, но ещё, возможно по забывчивости, не списанное. Впрочем, продуктовое, медицинское, вещевое снабжение госпиталей не отвечало количеству больных и раненых ещё до прибытья военнопленных.
Взаимосвязанность проблем, заставляет говорить о повременном выявлении трудностей в работе спец госпиталей Кировской области. Раствор трудностей и паролем, в котором варятся спец госпитали Кировской области, имеет одинаковый химический состав. Концентрация раствора, однако, далеко, не одинакова. Она максимальна, для кайских госпиталей, в пределах , определенных периодом и временем войны – в других.
Первые эшелоны военнопленных, март - апрель 1943 года, показал непредусмотрительность, и отсутствие, хоть каких - ни будь санитарно – гигиенических условий, хотя бы контроля, при перемещении столь большого количества людей. Вывезенные из зон окружения военнопленные прибывают с готовыми эпидемическими заболеваниями. Каждый из госпиталей, готовившихся принять военнопленных, делает запас продуктов, наводит чистоту и блеск в помещениях, коллектив слушает инструкции НКВД о бдительности.Никто, не предупреждён об опасности, которая сопровождает каждый эшелон. Специалисты по санитарно – эпидемиологической работе, среди больших масс людей, в госпиталях отсутствуют. Есть основание, утверждать, что и в облздраве таких специалистов тоже нет. Предупреждающие инструкции о приёме, тран6спортировке, санобработке инфицированных и тяжело больных военнопленных поступают в госпитали, когда эпидемии сыпного тифа там уже разразилась.
Отсутствие санитарных врачей, эпидемиологов и гигиенистов, в спец госпиталях, Облздраве и ЭП – 22 привело к эпидемиям сыпного тифа в СГ - № 1149, №1773, №2074, №3007 – на первом этапе приёма. Уберёгшийся от напасти, СГ - № 3171, обязан опыту и знаниям эпидемиологической работы Брагинской И.Я. Работая начальником одного из отделений, Ида Яковлевна, по собственной инициативе выстраивает всю систему по предупреждению эпидемий в госпитале. Причём, действуя жёстко, со знанием дела заставляет её работать, будучи назначенной уже начальником госпиталя.
*.Вплоть до 1946 года, этапы с военнопленных, готовыми эпидемическими заболеваниями, ослабленных перенесёнными авитаминозами и дистрофией, везут и везут в Кайские спец госпитали.
Письма, телеграммы с просьбами, доходящими до мольбы, не слать таких военнопленных в переполненные спец госпитали Кировской области, прежде всего в Кайские, остаются без ответа. Управление по делам военнопленных и интернированных при НКВД СССР не может остановить этого потока, который создаёт невообразимую скученность в госпиталях. Её жертвами становятся пациенты, сотрудники госпиталей, местное население.
В протоколе совещания начальников госпиталей Слободского и Халтурина от 01.04.1943 года отмечено: Врачей эвакогоспиталей не хватает по области на 35 – 40 %. 80% работающих в госпиталях врачей, освоили методы лечения огнестрельных ранений во время войны»
Нехватка врачей, штатного расписания, квалифицированных специалистов хирургов, терапевтов и других, в частности, также ощущалась особенно остро на первом этапе. Время от времени она дает о себе знать все годы функционирования спец госпиталей Кировской области. Последние годы каждый врач, объединенного из двух, в СГ - № 3171, работает за двоих, но всё – таки это легче. чем работа в 1943 – 46 годах. Облегчение приходит с относительным уменьшением потока поступающих военнопленных, их отправкой их на родину в 1946 году. Накоплен опыт работы с болезнями, которыми страдали военнопленные. Складывается профессиональное общения с коллегами из их среды. Они включались работу, как правило, после продолжительного собственного лечения, от болезней полученных в предшествовавших условиях.
Участье врачей из военнопленных в работе госпиталей, в том числе для красноармейцев, могло бы стать предметом особого исследования. Общение коллег по работе – первый шаг к примирению. Работа, например, молодого немецкого хирурга Инсмайера в Оричевском госпитале №1952, оставила яркий след в памяти бывших сотрудников, местного населения. Много добрых слов я услышал о немецком докторе Струвель ( Штрувеля) из Тарасовых ( СГ - № 1773), итальянцах Фабьети и Франзенэлли – в Пинюге СГ - № 2704. Мне удалось повидаться с некоторыми из комиссованных красноармейцев, вернувшихся с фронта инвалидами. Они тоже стали пациентами немецких, итальянских, венгерских или румынских врачей у себя дома. Всем им в 2000 году, далеко за семьдесят, некоторым за восемьдесят. Надо ли говорить о чувствах благодарности этих людей, за возвращённое здоровье, многих годах полноценной жизни после войны.
*Следует упомянуть, однако, факт из 1944 года. Отмечено наличие сульфидина у военнопленных в СГ - №1773, переданного им, якобы при сдаче в плен.
Летом 1943 года в области работает комиссия НКВД СССР. Она установила, что лечение военнопленных решительно страдает из – за низкой квалификации врачей в вопросах диагностики и лечения дистрофии и авитаминоза. Этой же комиссией ,признано необходимым, принять решительные меры к повышению квалификации врачей в вопросах терапии. С 10 августа на базе ЭГ - № 3154, 3156 в Кирове проводятся декадники – семинары по основным вопросам терапии. Вызваны врачи всех периферийных спец госпиталей области. Изучая документы, тем не менее, не покидает ощущение, что авитаминоз и дистрофия, в союзе с дизентерией, туберкулёзом и сыпным тифом заключили друг с другом некий тайный «союз». Некоторые пункты этого союза остаются неизвестными до конца пребывания военнопленных в области, врачам спец госпиталей и со стороны.
Все другие, сцепившись с упомянутыми трудностями и проблемами, образуют круг взметнувшегося бича войны. Внутри его: пациенты – военнопленные, и медицинские сотрудники. В нём и выполняется главная задача, поставленная спец госпиталям: лечение. Основной труд лежит на врачах, медсёстрах, санитарках. В кайских госпиталях медперсоналу приходится часто спасать поправляющихся военнопленных, от произвола местного аппарата НКВД. Отсутствие электричества, подчас даже керосина для ламп, водопровода, канализации – только затягивало и скрепляло этот круг. Даже отсутствие дорог вносит свою долю в количество спасённых военнопленных. Такой стала их перевозка санным способом со Слободского до Белой Холуницы, из Тарасовых в Верхошижемье, затем в Пищалье.
Итак, все госпитали на первом этапе переполнено до степени скученности военнопленными. Почти все проходят через эпидемии сыпного тифа.
Врачей специалистов не хватает. Не хватает также лекарств, гипса, марли и других медицинских средств. Транспорт и топливо, остались головной болью командования госпиталей на все годы работы.. Лошадей, что есть, не достаточно. Их хватает только для самых срочных перевозок. Остальные грузы, перевозятся по договоренности, с помощью ближайших колхозов. Чаще договорённость заключается под давлением областной или районной власти. Упряжь и повозки, приходится обновлять усилиями военнопленных в сапожных и портновских мастерских. Имеющиеся кое – где машины, обездвижены бездорожьем, отсутствием запчастей, горючего.
Замполит СГ - №3171 Гарцман отмечает в первом донесении после смены контингента: «Вся лечебная, хозяйственная работа, заготовка дров осуществляется силами сотрудников госпиталя». Потребовалось время, что бы местные органы власти, население прониклись заботами госпиталей с новым контингентом, и отстранённость сменилась на сотрудничество.
К отстраненность местного населения добавляются запреты НКВД, на контакт спец переселенцев с военнопленными, которые составляло значительную долю населения посёлка Рудничныё. Их запрещают брать на работу в госпитали. Но жизнь, похоже, вносила свои поправки. По сообщению того же Гарцмана к концу 1943 года из 226 сотрудников СГ - №3171, более девяноста – местные жители. Среди них имеются спецпереселеенцы. Соотношение местных жителей из числа сотрудников приблизительно такое же в другом СГ - №3007.
Все доступные документы наводят на мысль о войне, прошедшей через души. Люди высоких должностей, принимающие решенья о лечении военнопленных, относятся к ним, как к врагам, но обязаны дать шанс им выжить. Собственно временами положение в спецоспиталях напоминает фронтовое. Победителем себя считать тот, кто, прикоснувшись к проблемам и трудностям внутри захлестнувшего круга, не испортил себе карьеру. Прочность сцепления всех трудностей и проблем в спец госпиталях, зависит от действий власти на месте. В том числе от главного курирующего органа - НКВД. К сожалению, именно там самая большая дистанция между имеющимися законами, и действиями конкретных людей, на местах? Порой, кажется, нет никаких законов, даже упорядоченности в действиях аппарата. Пусть бы, даже законы имели изъян, но, их наличие позволяло иметь хоть, какую – ни будь предсказуемость.
При содействии оперуполномоченного НКВД можно найти человека способного решить вопросы продовольственного или вещевого снабжения, «выбить» вагон для отправки продуктов из Кирова в Рудники. Но по нерасторопности или нерадивости того же сотрудника не окажется вахтёра, для сопровождения военнопленных, чтобы срочно вывезти из леса, необходимые для стройки брёвна.
Ещё хуже, с его же подачи, может быть приклеено обвинение в «шпионской – диверсионной деятельности». Последнее обстоятельство особенно зловеще воспринимается в связи с расположением поблизости системы исправительных лагерей, исправно карающих по подозрениям, а не за дела. Работа заместителей начальников по режиму и охране двух кайских госпиталей, порой напоминает по форме аналогичную работу в трудовом лагере № 101, Управление которого находится по соседству. Прежде всего, она прослеживается в способах привлечения военнопленных к работам, не связанным с обслуживанием госпиталей. Можно легко это увидеть в действиях оперуполномоченных НКВД СГ - № 3171 – Рындина, СГ - № 3007 – Касаткина. Поэтому, прочность сцепленья всех трудностей здесь самая высокая. Возможно, расположение госпиталей сыграло решающую роль в отношении УПВИ НКВД СССР, к их просьбам и нуждам. Прежде всего, оно привело к чрезвычайной перегрузке госпиталей, тяжело больными военнопленными. Как нигде, перегрузка, обострила сугубо медицинскую проблему последствий перенесенных: дистрофии и авитаминоза в совокупности с другими болезнями в том числе, нервно – психическими нагрузками.
Лечение военнопленных в Кайских двух спец госпиталях далось ценой особенного перенапряжения сил врачей, медсестёр, санитарок, как ни где в других госпиталях Кировской области. Полностью разорвать круг сомкнувшихся проблем, не удалось до закрытья объединенного из двух, госпиталя №3171 Условия диктует по - прежнему, война, не смотря на её окончание.
Число спасённых военнопленных исчисляется десятками тысяч. Оно и стало наградой за самоотверженный труд людям в белых халатах. В годы советской власти говорить о спасённых военнопленных, было не принято. Но без примирения победителей с побеждённым в войне врагом возможна ли, хоть одна война? А значит, возможны ли бы, стали, наши надежды на сотрудничество сегодня? То, что первый шаг, был сделан, когда война ещё не закончилась, делает его особенно ценным и надёжным. Всякие ссылки на догмы, о побуждениях, заставивших его сделать, не в счёт.
Госпитали, переданные гражданскому ведомству - НКЗ, не позволили зачислить своих сотрудников к числу участников боевых действий. Все годы мирной работы после войны зарплата врачей, медсестёр санитарок, позволила в перестроечные годы получать им лишь символические пенсии. В итоге, перед людьми, вложившими самый первый, весомый, вклад в примирение, государство осталось в долгу.
Наградой стали так же письма немногих пациентов своим спасительницам, прорвавшиеся через заслоны советского времени. « До 20 лет я не покидал границ родного села. Я вспоминаю Вас, и таких же, как Вы, которые уже тянули меня с того света назад. В то время, я фанатично был привязан к жизни. Моим лозунгом было, жить и вернуться домой здоровым». Чапо Симон. Венгрия. Будапешт. 1977 год.
ПЕРВЫЕ ЭШЕЛОНЫ.
По сообщению первого секретаря Олричевского РК ВКП (б) Созина от 23 марта 1943 года: «Эшелон с пленными ст. Быстряги прибыл без конвоя, медицинского сопровождения, вообще, без всяких сопроводительных документов. Сопровождавший, санинструктор, болен тифом, лежит без сознания. По счёту - 1523 человека. С ними 6 офицеров. Среди прибывших много больных. Несколько человек доставлены в агонизирующем состоянии. Прибыла часть русских, служивших у немцев».
Начальник и замполит сообщают: «Диагностировать тяжелое заболевание, массового характера, своевременно не удалось. Ощущается недостатка врачей. Госпиталь из двух небольших зданий рассчитан на 250 больных. Часть пленных отправлены в Оричевскую ЦРБ, Посадскую участковую больницу.880 - подводами увезли в СГ - № 3947 с. Верхошижемье, в сорока километрах». Тиф на фоне дистрофии 2 и 3 степени, авитаминоза, обморожений, пневмоний и т.д. унёс 461 жизнь большинство умерших итальянцы и венгры, румыны.
Среди прибывших военнопленных национальности многих европейских государств. В сохранившихся политдонесениях перечисляется, количество прибывающих: немцев, итальянцев, румын, евреев, австрийцев, чехов, поляков, украинцев сербов испанцев. После 1944 года в списках встречаются люксембуржсцы, французы. Много русских, побывавших в плену, судьба которых особенно трагична. Все партии военнопленных в антисанитарных условиях. По три – четыре недели пути не проходили санобработки. Многие попадают в госпитали после длительного пребывания в окружении, в условиях, вызывающую крайнюю степень истощения и завшивленности. Многие больны туберкулёзом, дизентерией, дистрофией 2,3, даже 4 степени. В госпитале № 3007 в Рудничного отмечен случай взрослой кори.
По записям доктора Коржа из СГ – № 2074, «17 марта1943 года, на станцию Пинюг, прибыл эшелон с 1094 пленными. Госпиталь стоял законсервированным с начала года. Создан запас продуктов, нового белья, посуды, всюду заново покрашено и побелёно.
Военнопленные прибыли, из какого – то распределительного пункта без именных списков, историй болезней. В пути умерли 200 человек. Трупы доставлены в Пинюг. Санитарное состояние вагонов ужасное. Санобработки, разделения на здоровых и инфекционных больных в пути не было».
Персонал бодро принялся за работу. Больных пропустили через баню: мыли, брили, стригли, одели в чистое бельё. Постели, так же застеленные новеньким бельём, сверкали чистотой. Тем не менее, через два дня появились случаи сыпного тифа. Эпидемия разразилась среди пленных, без того прибывших в тяжелейшем состоянии.23 марта заболела сотрудница – парикмахер В.И. Визо. За исключением трёх врачей ( С.С.Эльперин, Ф.И.Абрамич В..В. Филиппова) и нескольких медсестёр, одновременно заболел весь персонал. Были ночи, которыми умирали по 20 человек. Райздрав командировал в госпиталь 10 медсестёр из Лузы. Они с теми из местных, кого инфекция не смогла одолеть, спасали всех – пленных и коллектив. Всё – таки четверых сотрудников, потеряли. Умерли люди, имеющие тяжёлые, запущенные хронические заболевания почек, сердца, лёгких.
Удалось не выпустить тиф в переполненный эвакуированными ленинградцами поселок и окрестные деревни. Эпидемию притушили к 16 мая, а уже 8 мая прибыла вторая партия пленных – 319 человек. Среди них 94 еврея из Чехословакии и Венгрии. Они служили у немцев в рабочих батальонах. Третья партия – 308 пленных, прибыла в августе. Эти партии прибыли в удовлетворительном санитарном состоянии, в сопровождении медперсонала, со списками. Следующая партия - в ноябре только в этот промежуток времени госпиталю удалось наладить свою жизнь, Смертность притушили.
Но 5.06.44 года. из Моршанска доставлены 66 пленных. Восьмеро скончались в первые дни. Остальных спасали доступными способами, но выжили не все.
Число умерших пленных сопровождает начало работы каждого из спец госпиталей: в Тарасовых, Белой Холунице, Верхошижемье, Пинюге. Умирают от сыпного тифа сотрудники: Верхошижемье – 2, Белая Холуница – 3, Пинюге – 4, в Быстрягах умерла медсестра..
Причины: состояние прибывающих пленных, условия перевозки, отсутствие специалистов эпидемиологов и гигиенистов. Самые распространённые инфекционные болезни: тиф, туберкулёз, дизентерия
. Согласно справке МВД, правительству области от 01.04.96 г. на местном кладбище в посёлке Рудничный, похоронено 4722 военнопленных. Каждое из 10 отделений лагеря № 101 имело свою больницу или лечебный пункт. Вдоль Гойно – Кайской железной дороги похоронено 837 человек. Ещё Малый Созим – 498, Станция Има – 123. Имеются менее крупные полузабытые захоронения: Метрострой, Белореченск…? Немцы, итальянцы, венгры, румыны, украинцы, русские, австрийцы, поляки, сербы - люди, жертвы трагедии.
СГ - № 3007
РЯЗАНСКИЙ ГОСПИТАЛЬ В ПРИКАМЬЕ.
СГ - № 3007
Приказом Рязанского облздрава, госпиталь на 500 мест организован 9 августа 1941 года. Первое место дислокации село Михайловка. Первый начальник госпиталя - Шепилов Василий Алексеевич. Через месяц госпиталь оборудован усилиями местных организаций, учреждений, и отдельных граждан. Население собрало сотни и тысячи необходимых и нужных, госпиталю вещей. Люди несли: подушки, матрацы, простыни посуду, койки, мебель, наконец, цветы, гитары, балалайки, мандолины. книги.
5 октября госпиталь передислоцирован в Рязань, а 10 - принял первых 194 раненых советских солдат. С приближением фронта к Москве, госпиталь переведён в подчинение НКО. 27 ноября госпиталю дано 6 часов на свёртывание и подготовку к эвакуации. Раненые, сотрудники, имущество погрузились в 8 вагонов, и ночью выбыли.
Новым местом дислокации госпиталя стала первоначально Новосибирская область. В поселок Рудничный госпиталь перебирается только к декабрю 1941г. Здесь происходит его слияние с ЭГ - № 2992. Определено 800 штатных коек для хирургических больных. Госпиталю предоставлено 13 отдельных зданий, в радиусе 500 метров, из которых 7 – вспомогательные: 2 кухни, продовольственные и вещевые склады, прачечная, конюшни, ледники при продскладе. В 4 отделениях все палаты сообщаются между собой. Водопровод в 2 корпусах. Остальными корпусам вода подвозится бочками, на расстояние 500 – 600 метров. Санпропускник – поселковая баня. Используется совместно с другим госпиталем. Выстроена вошебойка. Представитель райкома партии на первом собрании коллектива госпиталя говорит: « Работа с вашим контингентом имеет международное значение. На хорошую работу надо мобилизоваться всем. Надо организовать повседневную воспитательную работу с врачами, медсёстрами и всеми сотрудниками. Когда – ни будь, военнопленные попадут, домой, и как они там вспомнят своё пребывание у нас, зависит от вас» В декабре того же года он упрекает, что с врачами и медсёстрами воспитательной работы не ведётся, хотя о работе коллектива отзывается хорошо. «Врачи должны лечить не только военнопленных, но и своих советских людей». Как не в одном другом спец госпитале, в СГ - №3007 придаётся большое значение соцсоревнованию, заключению соцдоговоров, взятию соцобязательств. В каждом из них имеется пункт о скорейшем выздоровлении военнопленных, культурном, уважительном обращении с ними.
В череде проблем, терзающих госпиталь, транспорт, вода, топливо. Имеющаяся газогенераторная трёхтонка, не давала иллюзий её использования. Отсутствие запчастей и дорог большую часть года, делало её бесполезной. Поэтому, основную часть нужных на сезон 7000 кубометров дров завозится лошадьми. Иногда, на дворе не более чем суточный запас, или того нет. Тогда выздоровевшим военнопленным приходится носить дрова из ближайшего леса. Зимой 1943 –44 г.г. недостаток дров переживался особенно болезненно. Начальник госпитального клуба Свердлов говорит: « В отделениях часто не бывает дров. В палатах холодно. Нет кипячёной воды. Даже посуду моют холодной водой». Большая часть необходимой госпиталю воды подвозится бочками на телегах и санях, запряжённых лошадьми.
Госпиталю, лечившему красноармейцев. добровольно помогали рудоуправление, ближайшие колхозы района. С появлением в нём военнопленных, такую заботу сочли не нужной. Потребовалось решение облисполкома, подкреплённое райкомовскими обсуждениями и стуком кулаков об стол, чтобы помощь возобновилась. В дальнейшем взаимоотношения госпиталь – колхозы перешли в прагматичную плоскость. «Вы нам – подвозите заготовленные нами дрова, мы оказываем вам посильную помощь в авральных деревенских работах». Обезмужиченным деревням, где три четверти колхозных работ выполняют женщины и подростки, такой вариант подходит.
Аналогично строились отношения некоторое время с рудоуправлением. Что помешало их продолжать, не известно. Там - ведь тоже требовались крепкие мужские руки. Однако, райком партии в 1945 году упрёкает: «Рудоуправление, на просьбы о рабочей силе, получает ответ: «У нас лечебное учреждение». Частники и хозяева, отказа в военнопленных не знают. Приходят и забирают».
В госпитале, имелся список военнопленных, которым разрешался свободный выход за пределы госпитальной зоны. Жители имели право, под свою ответственность уводить, желавших поработать «камрадов», расплатившись потом с ними, продуктами, либо обедом, какой позволял имеющийся у хозяина достаток.
Лечить военнопленных начали в марте 1943 года. Летом территория госпиталя приводится в надлежащий вид. Каждую неделю проводится генеральная уборка по палатам и корпусам. Принимаются активные меры против клопов. Всё имущество перетряхивается на улице. Нары промываются горячей водой. Во всех палатах и корпусах организовано самообслуживание. На некоторое время начальником госпиталя становится Благовещенский Владимир Алексеевич.Вскоре, в документах появляется фамилия Морозов Г.И., капитан медицинской службы, военврач 2 ранга. Как и начальник соседнего по посёлку госпиталя, Георгий Ильич, выпускник медицинского факультета в городе Харькове. После защиты диплома участвовал в качестве врача полевого госпиталя Первой мировой войны. В качестве врача участвовал в Гражданской войне. Промежуток между войнами трудился врачом в г. Сталино на Украине. Как и Брагинская И.Я., в Рудничном он становится кандидатом, затем членом ВКП (б). По отзывам коллег на собрании по приёму в партию, хороший врач, больше предшественников на посту занимается хозяйством госпиталя. Немногословен, и точен в выражениях. Доброжелателен, в меру общителен с людьми. Очень хорошо разбирается в международной обстановке. До 6 класса гимназии воспитывался матерью, потом тётей. Брат в 1912 году уехал во Францию, и с тех пор связь с ним потеряна. Высказываются пожелания ему от партийцев, быть требовательнее с подчинёнными, и не быть мягкотелым с ними. Больше уделять внимания отделу охраны и режима госпиталя, с которым в 1944 году назревает конфликт. Документы позволяют говорить о нём, как о человеке исключительной преданности врачебному долгу, большого жизненного опыта и такта.
При появлении военнопленных, в госпитале смогли организовать службу крови, и разжиться двумя системами для её переливания. Для обслуживания – подготовлено 2 врача, 5 медсестёр, 14 доноров из числа выздоровевших военнопленных. Дистрофикам кровь вливается мелкими дозами.
Врач – лаборант с 17 летним стажем обслуживала клиническую лабораторию. В рентген кабинете работали врач – 14 лет стажа, рентгенотехник – 12 лет стажа. С диагностической целью, при поступлении уже первых партий военнопленных в 1943 году, все военнопленные проходят через рентген, на предмет предупреждения туберкулёза лёгких. В лечении применяется парафинотерапия, два соллюкса. Совместно с СГ - №3171 госпитали оборудовали дрожжеварку. В лечении используются сульфидин, глюкоза, сульфазол, стрептоцид, (бактериофаг). Для страдающих дистрофией военнопленных, устраивается дробное питание, по нормам, согласно разработанным рекомендациям.
С выздоравливающими пациентами, по назначению врачей, в палатах проводилась лечебная физкультура. Проводили её после инструктажа палатные медсёстры. После лечения, инструктором по лечебной физкультуре и приглашён комиссованный красноармеец Медведев, имеющий высшее физкультурное образование.
Пере подчиненный в середине 1942 года гражданскому ведомству – НКЗ, госпиталь постоянно испытывал кадровый голод врачей, и медсестёр. Частично, недостаток врачей компенсировали врачи из военнопленных, но полностью заполнить необходимое штатное расписание, не удалось ни на день. Чтобы выполнять хирургическую работу в госпитале потребовалось шестерым врачам закончить полутора месячные курсы. Работали они под руководством профессора – хирурга из военнопленных. Хирургического инструмента имелось достаточно, однако, качество его не подлежало критике. Два врача и три медсестры прошли двухнедельные курсы по переливанию крови. Всех перевязочных медсестёр обучили технике гипсования.
Приказом Управления эвакогоспиталей, в госпитале открыто отделение не для туберкулёзных больных на 300 коек. Санитарного врача и эпидемиолога в госпитале не было все годы его существования. Всю работу данного направления ведёт дезинфектор, с большим опытом работы. Своего санпропускника у госпиталя нет. Его роль для двух госпиталей в посёлке, выполняет поселковая баня. Эксплуатация этого заведения столь большим количеством людей без всякого ремонта, к закрытью госпиталя, превратила его в свою противоположность. Прачечная, запущенная при организации госпиталя в Рудничном, на одновременное обстирывание 500 человек, обслуживала 1500, почти всё время, пока лечили военнопленных.
Чем мотивировано открытие отделенья для больных туберкулёзом, в местности, где климатические условия мало благоприятствуют его лечению, сказать трудно. Люди, принимавшие решение, видят в военнопленных врагами, но положением обязаны дать им шанс выжить. Какими страданиями, затратами и дополнительным, трудом сотрудников, можно реализовать столь противоречивое решение, ни кого не заботило. Большинство отвоевавших солдат удалось спасти только благодаря самоотверженному труду медицинских сотрудников спец госпиталей. Война кончилась. Пришло время примирения, когда ценность человеческой жизни определяется не принадлежностью к политической догме. Тем более грустно, что труд в дело примирения между народами, вложенные состарившимися ныне, медицинскими сотрудниками, оказался забыт.
Приказ, об открытии туберкулёзного отделения, не остановил отправку сюда военнопленных , страдающих другими эпидемическими заболеваниями.
Сюда поступают больные с сыпным и брюшным тифом, туберкулёзом открытой и закрытой форм, желтухой, взрослой дифтерией. Были случаи завоза скарлатины, сифилиса. Почти все военнопленные поражены авитаминозом, многие – дистрофией 1, 2, и 3 степени.
Причем, в течение 1944 году, тяжело больные этими заболеваниями, поступают в количествах, которые приходится делить с соседним СГ - №3171, по посёлку Рудничный. Оба госпиталя в 1944 году переполняются больными до состояния скученности.
Теснота в палатах с больными военнопленными, недостаток врачей, необходимого в состоянии дистрофии качественного питания, лекарств, санитарных средств, белья, иногда ставит коллектив медперсонала СГ - №3007, на грань потери контроля над ситуацией. Другим спец госпиталям Кировской области пришлось ступить на такую грань временно на первом этапе приёма. военнопленных. Потом, работать в них стало легче.
Здесь же режим и условия работы, едва ли облегчились с окончанием войны. В актах за май 1945 года появляется первая весточка уважительного отношения к неимоверным усилиям коллектива госпиталя переломить ситуацию: «Диагностика туберкулёза лёгких поставлена удовлетворительно. Врачи стали больше уделять внимания на наличие авитаминозов у больных, как доминирующего и сопутствующего заболевания, и на диагностирование рецидивов хронической дизентерии. Туббольные с открытой формой туберкулёза находятся в основном в СГ - №3007. В СГ - №3171 находится четверо таких больных. В июне их переводят туда же. Отмечается рост активной терапии туберкулёза лёгких в СГ- №3007.За период 10 – 20 мая 1945 года 64 болотным наложен первичный пневматорекс. 33 больным произведена операция на диафрагмальном нерве.В половине случаев искусственный пневматорекс накладывался при закрытых формах туберкулёза. Восьми больным наложен двухсторонний пнвматорекс. С пневматорексом произведена дополнительная френикоалкоголизация.
Охват рентгеновским обследованием в госпитале достаточный. Изолятора в госпитале нет.Деревянный дом на 150 человек, который в месячный срок было предложено перенести на свою территорию, стоит без крыши, дверей, окон. Со слов Морозова: « Необходимый для достройки дома лес, имеется, но отсутствие вахтёров не позволяет направить военнопленных для его доставки».
В акте от 20 мая 1945 года Начальником лечебного сектора отдела ЭГ Пергаминов снова записано: «Просить МЭП – 22 обратить внимание на недостаточное снабжение продуктами питания госпиталей №3007, №3171». Решающую роль, после 1945 года играет накопленный опыт готовность к любым неожиданностям и трудностям. Все годы работы госпиталя приходилось быть готовым принять партию без историй болезни. Иногда приходила партия больных военнопленных, истории болезни которых заполнены на иностранном языке почерком, который не могли перевести понять. Диагноз, стадия болезни устанавливается на месте, при визуальном осмотре, лабораторном и рентгеновском обследовании больного.
Беда ещё и в том, что в этом, как и в других госпиталях, туберкулез. авитаминоз, дистрофия, и дизентерия создают какой - то особенно подозрительный тайный союз, настолько тёмный, что росток предположений о нём, едва пробивается, через нагромождение обвинений, претензий и требований проверяющих комиссий. В каждом госпитале к дизентерии у дистрофиков добавляют свой эпитет: «Алиментарная», «осложнённая», «странная», «непривычная» и так далее. В чём дело? Дело в том, что дизентерия сопровождая дистрофию и авитаминоз, не как не хочет обнаружить себя при клинических лабораторных анализах. В отличии, конечно же, от привычной формы, с которой врачи имели дело до войны. Начальник госпиталя № 1734 в г. Слободском подполковник медицинской службы Б. Н. Крутик, подполковник мед службы, оставил в своих записях (речь о красноармейцах): «Из числа прибывающих с фронта военнослужащих выделяется значительная группа дистрофиков. Алиментарная дистрофия особенно расцвела в 1942 – 43 г.г. К тому времени заболевание мало изучено Оно дезориентировало не только молодых, начинающих, но и старых опытных врачей. К 1943 году болезнь стала бичом госпиталя. Прибывающие с фронта фигурировали как раненые, а не больные. У прибывающих всё новых фронтовиков, наряду с явлением раневого истощения, имелись определённо выраженные явления не только дистрофии, но и цинги и даже пеллагры. Но врачи на это общее явление особенного влияния не обращали. А лечили место повреждения. Оно не поддавалось никакому излечению ввиду резкого нарушения обмена веществ, и регенеративных способностей организма. И тогда больного вновь оперировали. И опять без успешно».
Пояснением к влиянию дистрофии на терапевтических больных может служить воспоминание главного терапевта области Мышкина: «Меня, с бригадой врачей облздрава, срочно отправили на обследование госпиталей для военнопленных п. Рудничный. Напутствовали предположением на массовое отравление. Первое знакомство с проблемой на месте внешне подтвердило это предположение – Все страдали диареей. На лицо признаки дизентерии. Первое же лабораторное обследование отвергло возможность такого диагноза. Исследование повторили на месте, в Кирсе, Кирове. Результат – нуль! Ещё при первом осмотре больных, бросилось в глаза: у многих из них шелушение кожи. Может чесотка? Мысль о массовом поражении дизентерией не дала сосредоточиться, однако, в полной мере на заболевании, которое устранялось легко. Хотя госпитальные врачи свидетельствовали, что шелушение возобновляется у некоторых больных, после перерывов в лечении. Ясность пришла при разговоре, в случайном упоминании о появлении признаков дебилизм у немецкого парня. Был вполне вменяемым, нормальным человеком, и вдруг.…Тут нас осенило: « Это же три «Д», сопровождающие перенесённый авитаминоз: диарея, диментция ( шелушение кожи), дебилизм». Дрожжи, отвары хвои, шиповника, с весны – крапива, лебеда, щавель в обязательном порядке ввели в рацион питания больных». В СГ – №1773, кто – то предложил ввести в рацион поправляющихся больных после авитаминоза и дистрофии, сырое мясо. Ещё одной деталью в картине споров вокруг дистрофии, стало недоверие начальников мед частей в спец госпиталях, к работе врачей – лаборантов, в том числе, имеющих 20 лет безупречного стажа. Молодых, только что пришедшими из стен институтов врачей, направляют на специализацию в Институт Микробиологии: « Меняйте методы анализов!»
Уровень общения штатных и пленных врачей, о котором можно судить по документам и свидетелей событий позволяет задаться вопросом: «Были ли среди пленных специалисты – врачи, которые своей компетентностью, могли бы повлиять на кризис, разразившийся в 1944 году в кайских госпиталях?». Доступные документы, пока позволяют сказать, что нет. Имея прекрасных хирургов, владеющих техникой операций на самых сложных огнестрельных ранениях, врачи армии вермахта, терялись при попытках найти выход в многообразии болезней, полученных в условиях окружения и нашего климата.
Например, в терапии многообразных взаимодействий дистрофии и авитаминоза с дизентерией, туберкулёза и других болезней.
Первоначально, спор о присутствии дизентерии в госпитале внёс разлад в коллектив СГ -№3007. Врач Сабурова, со стажем работы 19 лет, категорично заявила: « В госпитале свирепствует дизентерия, вследствие санитарной небрежности». Строгое выполнение всех санитарных норм в переполненном до скученности, тяжелобольными военнопленными, госпитале действительно невозможно. Но лабораторными данными наличие дизентерии у большинства военнопленных не обнаруживается. Заявление, дало лишь повод одному из проверяющих назвать работу начальника госпиталя Морозова Г.И. « диверсионной – шпионской». Однако, никакого влияния на скученность больных в госпитале, улучшения снабжения медикаментами, продуктами питания, оно не принесло.
Противоречия , между начальником госпиталя Морозовым Г.А. и оперуполномоченным Касаткиным, возникают и множатся к середине лета 1944 года. 8 августа Касаткин заявляет: « Органам стало известно, что многие госпитали скрывают истинное число выздоровевших военнопленных. В лагеря отправляют меньше».
Морозов Г.А. тут же докладывает партийной организации: « Аппарат НКВД не считается с единоначалием в госпитале. Касающихся меня вопросов, со мной не разбирает. Касаткин вызывает людей в свой кабинет, требует нужные ему сведения, и требует, что бы начальник госпиталя не знал об таких фактах. Таких случаев мне известно много. Подтверждением может служить его вмешательство в отправление вылеченных военнопленных 22 июля. А именно, он сказал комиссии по отбору людей в лагерь, что якобы я скрываю количество здоровых военнопленных. Их у нас не 86, а 250 человек. Набрал комиссии 120. Восьмеро в лагере сразу не смогли работать. Их завернули к нам обратно». Его поддерживает Забродина: « В рабочее отделение госпиталя переводят больных с не вылеченной дистрофией. Есть случаи перевода с не долеченными туберкулёзом, чесоткой. Из – за таких фактов имеются случаи заражения инфекционными заболеваниями сотрудников. В другой раз, она свидетельствует: «Имеются случаи увода больных из отделений на работу без санкции врача», « Бывает, к больному применяется дисциплинарное взыскание, без ведома врача. Охрана забирает его в карцер». Своё слово в защиту положения начальника госпиталя, сказал и замполит Эпштейн: «Врач – главное лицо госпиталя. Ему надо помогать, поддерживать, а не мешать»
Инфицированных туберкулёзом лёгких всех форм, сыпным тифом, осложнённой дизентерией необходимо размещать в изоляторах. Говорить об отдельных зданиях не приходится. Вначале размещали в отдельные палаты. Потом приходилось отгораживать инфекционных больных за фанерные и дощатые загородки занавески, чтобы, по мере возможности ограничить контакт с выздоравливающими больными. В некоторых случаях выручал и такой подход к решению проблемы.
Рудоуправление выделило госпиталю дом, который необходимо перенести на обнесённую забором территорию, под изолятор. Выздоровевшие военнопленные готовы выполнить эту работу. Начальник режима и охраны Иванов, не даёт вахтёров, чтобы сопровождать военнопленных. Выход в посёлок большой группы военнопленных без вахтерского сопровождения, запрещён.
. Обслуживание госпиталя с военнопленными стало вызывать особенную тревогу уже в 1944 году. Перебои в поставках продуктов со складов НКО стали чаще. Не могли в полной мере справиться с поставленной перед ними задачей, снабжать овощами, картофелем, молоком, местные колхозы. Увеличиваются задержки в поставках полноценных продуктов питания, лекарств, инструментов, гипса и санитарных средств. Вплоть до мыла для стирки, которое заменяют щёлоком. Специального мыла, для дезинфекции «К – 2», так же нет. Нет часто хлорки и других заменяющих, дезинфицирующих, средств. Бельё и одежда износились до степени списания. Получаемое со складов НКО бельё, одежда 5 категории годности, проще – изношенное, но ещё возможно по забывчивости не списанное. Продуктовое, медицинское, вещевое снабжение госпиталей не отвечало количеству больных и раненых уже до прибытья военнопленных.
Отсутствие медикаментов срывало значительную часть лечебных мероприятий. Стали испытывать недостаток кальция, глюкозы, каморы. кофеина, аскорбиновой и никотиновой кислоты, сульфидиновых препаратов.
В 1943 – 1944 году госпиталь, наполненный полутора тысячами больных, имеет в наличии 600 комплектов белья, с принадлежностью 2 и 3 категории годности. Каждая стирка выводит из обращения новые партии белья. Не хватает зимней одежды, валенок, и даже тапок для прогулок. Частично, из – за этого больные залёживаются, мало двигаются. Им приходится дышать спёртым, застоявшимся воздухом, в переполненный сверх всякой меры палатах.
А этапы всё новых и новых тяжело больных, военнопленных прибывают на станцию Фосфоритная.
5 мая 1944 года обсуждаются пути выхода из кризиса, в котором оказался госпиталь. «Медперсонал лечит хорошо. Плохо, что не додаём сахар, масло, мясо. Не всегда полностью получаем по нарядам.
Третьего марта приняли партию военнопленных, из которой 10 человек скончались при выгрузке. У остальных туберкулёз на фоне тяжелейшей дистрофии.
В апреле новая партия тяжелобольных. Всех пришлось разместить в третьем отделении, которое без того перегружено». «Нет должного питания для больных дистрофией. Бывают случаи массового отказа больных от однообразной пищи».К маю в госпитале около 1500 военнопленных, из которых 300 – в тяжелейшем состоянии. Лечебный режим для них выполняется, но положение с лекарствами очень тяжёлое. Зав аптекой зачитывает телеграмму: «Все лекарства отправлены в освобождённые районы». Начмед говорит: «Будь у нас сметана, животные жиры, творог, молоко. Смертность была бы меньше». Начпрод дважды безрезультатно ездил в Киров: «Склад НКО №1292 стоит пустой. Меры к бесперебойному снабжению иссякли». Коллектив понимает, что решение всех трудностей лежит за пределами его возможностей. Многие молчат. Где выход? Говорит оперуполномоченный Касаткин: «Выступать должны врачи. В госпитале такая смертность, а они все молчат, как будто бы не их дело. В отсутствии продуктов питания виноват начальник госпиталя Морозов Г.А.. Он должен подгонять начпрода. Съездил два раза в Киров, и успокоился. Военнопленный, которого мы вернули из побега, сказал нам: «Надоела однообразная пища, бессонные от клопов ночи. Часто страдаю расстройством желудка. Боюсь умереть в таком госпитале». Заведующая третьим корпусом Забродина, на это говорит: «Смертность в нашем отделении за счёт перегрузки больными. Если здоровый побудет у нас 30 минут, у него заболит голова. Больным туберкулёзом нужен чистый воздух. Тогда они и кушать будут охотнее».
Заведующая первым корпусом Панина добавляет: « Медленное выздоровление военнопленных объясняется тем, что к основному заболеванию, присоединяется ряд сопутствующих болезней. Иногда затрудняешься, от чего в первую очередь надо лечить»
Кажется, выступление Заброди ной в поддержку Морозова, НКВД припомнило сполна. В декабре она уехала на 5 лаг пункт, чтобы наведать осужденного, находящегося там друга. Попутно хотела привезти оттуда книги для военнопленных. По каким – то причинам поезд с утра на другой день не вышел из Лесного. Забродина вернулась только к вечеру. Касаткин инициировал череду собраний, бюро первичной организации ВКП(б) вокруг события. в течение трёх месяцев. «Женщину обвиняют в незаконной связи с человеком, чуждым обществу, к тому же, немцем» От суда над ней, уберегла только нехватка врачей в госпитале. Будучи заместителем секретаря парторганизации, она простилась с этой должностью. Как нарушившей Указ ПВС СССР от 26.06.1940 года, поступок занесён в трудовую книжку, объявлен строгий выговор с занесением в учётную карточку члена ВКП(б) Предложено, «немедленно порвать связь с человеком, который её дискредитирует».
Начальник мед части госпиталя Дубинская докладывает декабре 1944 года « В связи с эпидемией сыпного тифа, госпиталь в начале декабря поставлен на карантин. Выписка в лагерь запрещена. Хирургическую работу выполняет профессор из военнопленных. Доноры из числа выздоровевших военнопленных. Количество больных в госпитале растёт лавинообразно. В госпитале, со штатным числом мест 800, а реально 600 – мест, размещено - 1500 военнопленных. «На одного больного остаётся 1,1 квадратных метра барака, при двух ярусных нарах. Возникает кислородный голод, условия биологической тьмы. За период 01.04.1943 – 01.07.1944г.г. госпиталь принял 2704 военнопленных. В лагерь отправлено 971 человек.
За 1944 год прибыли с фронта и из лагерей 3333 военнопленных. После лечения, врачебной комиссией при госпитале, признаны годными к физическому труду в лагере 1942 военнопленных. Умерли - 870 , или 26%. Из них 265 – туберкулёзных больных, Было много больных другими инфекционными заболеваниями. Остальные находились в состоянии дистрофии 3 степени. Многих военнопленных можно было спасти, будь хорошим питание. Требуется мясо, молоко, животные жиры. В конце года, положение усугубляется пожаром в 6 корпусе. Здание выводится из эксплуатации».
Морозов Г.И. говорит на том же собрании: « Картина далеко не привлекательная. Больные везутся к нам нетранспортабельными. Почти каждая партия добавляет эпидемическое заболевание. Медперсонал работает в скверных условиях, когда возникающие трудности не зависят от него. Нам подсунули больных из инфекционной зоны, и сказали мне об этом, когда мы уже приняли весь этап. Вот и получили вспышку тифа. В условиях такой скученности, коллектив смог затушить болезнь. Не дали ей переброситься на население, в другой госпиталь, лагерь. Не получаем полной меры питания, медикаментов, белья, мыла. Мало врачей. Нарушены всякие нормы размещения больных. Контингент, в том числе с новыми инфекционными заболеваниями продолжает прибывать. Были больные скарлатиной, дифтерией, сифилисом, дизентерией. Удалось ликвидировать почву для распространения.
Замполит госпиталя Эпштейн предлагает: «Медперсонал госпиталя работает хорошо. Плохо дело с отправкой в лагерь. Отправляем большими партиями. Пока накапливаем, выздоровевшие военнопленные, залеживаются. Надо отправлять малыми партиями». Но условия отправки военнопленных из госпиталя продиктованы волей командования лагеря №101
Чуть позднее, Георгий Александрович делится с коллегами: «У всех у них, военнопленных. сейчас упадшее настроение, вот и потеряли интерес к жизни. одного, умершего, нашли в желудке табак. Другой себя задушил».
По результатам работы 1944 года в госпиталь хлынул поток комиссий. Возможно возникшая атмосфера сплошных проверок, посыпавшихся на коллектив обвинений, побудил уехать троих из восьми врачей. В феврале 1945 года у Морозова остаётся всего 5 врачей, по одному на корпус. Работа нескольких сотрудников хозчасти, даёт повод для их увольнения. Заменить их можно, приняв на работу, людей из числа спец переселенцев, так как некоторые из них сидят без работы. Для устройства на работу в госпиталь, необходимо отметиться у зам начальника по режиму и охране. Тот разрешения на работу даёт, но Морозова Г.И. ставит в положение виновного: « Засоряете коллектив чуждыми людьми»; не однократно ставит вопрос на обсуждение в партийной организации.
Похожим образом начинается 1945 год. Смертность высокая, поток тяжёлобольных не прекращается.
На первое января в госпитале 1242 военнопленных. Из них хирургических больных - 92.С активным туберкулёзом – 137; не активным – 137. С дистрофией 1 степени - 110,дистрофией 2 и 3 степени – 521.Сыпным тифом больны – 41 человек. Умерли от тяжёлых форм дистрофии,после авитаминоза - 440 человек. В течении года поступило 1238 военнопленных. 570 – после лечения отправлено в лагерь, 519 – умерли. Остальные продолжают лечиться.
«В марте – из очага поражения туберкулёзом, тут же – сыпной тиф. В мае – с желтухой. В апреле. Умерли 91 человек. За год поступили 41% безнадёжно больных; 47% - с дистрофией, подозрениями на дизентерию. Кого – то можно было спасти, будь нормальным питание. Положение с мясом, молоком, маслом и вообще жирами, овощами и сахаром, остаётся прежним. Получаем лишь телеграммы. Из Свердловска: « В Уральском В мяса нет». Из Кирова: Все медикаменты отправлены в освобождённые районы».
Госпитали № 3007 и №3171 объединили в апреле 1946 года. С этого времени по февраль 1947 года умерли 245 военнопленных. 806 человек отправлено в лагеря с ограниченной трудоспособностью, полноценно годных к физическому труду - 600 человек. Ещё 150 человек помогали в обслуживании госпиталя. Самым ненавистным делом для выздоровевших военнопленных становится выход на работу в лес. Отдел охраны и режима берёт людей в 11 часов ночи для разгрузки вагонов. По каким – то причинам они обуты на босо ногу. В результате, некоторые из них получают обморожения. После этого случая, появляются претензии Касаткина к дежурным медсёстрам: «Не проследили за тем, как одеты военнопленные».
Отличие доклада Морозова Г.И. за 1945 год, только в части, где он говорит о количестве врачей. Некоторые выезжают для воссоединения с родными и близкими в Смоленскую, Брянскую области выезжают, ранее эвакуированные в посёлок, мед сотрудники. Оставшимся, например, врачам Ганиной, Сабуровой, приходится переквалифицироваться вторично за время войны.
« Высокую смертность в нашем госпитале, я объясняю тем, что поступают нетранспортабельные больные. Некоторые поступающие больные умирают, прожив несколько часов после прибытья. Туберкулёз, другие болезни у них в стадиях, не поддающихся лечению».
С приближением окончания войны, кончаются компромиссы НКВД на работу в госпитале спец переселенцев и в других вопросах. Зам начальника по режиму и охране госпиталя Иванов уже 02.02.1945 г. задаёт партийной организации вопрос: «Как партийная организация смотрит на засорённость наших рядов чужими людьми: Стегманис, Гелендер?» ( спец переселенцы)Сам же отвечает: « Никак не реагируем. Они приняты без документов».
Завканцеляярией аппарата НКВД, Фетисова, она же секретарь комсомольской организации, упрекает: « Со стороны многих наших людей наблюдается отстранённость и недоброжелательность к нам сотрудникам НКВД».
Претензии на особенное расположение к себе проявляются у оперуполномоченного Касаткина. Секретарь партийной организации Кузнецов говорит ему в феврале 1944 года: « У Касаткина часто проскальзывает «Я». Ты противопоставляешь себя Морозову. Ему надо помогать».
перегружено. «Нет должного питания для дистрофиков. Бывают случаи массового отказа воен6нопленгными от однообразной пищи».
У остальных туберкулёз на фоне тяжелейшей. дистрофии. К маю из 1500 военнопленных в госпитале, 300 – в тяжелейшем состоянии.
Лечебный режим для них выполняется. Но зав аптекой показывает письмо аптекоуправление: « Все лекарства направляются в освобождённые районы».
Будь сметана, животные жиры, творог. Молоко смертность была бы меньше.
Меры к бесперебойному снабжению продуктами питания иссякли. Где выход?
Касаткин заявляет: « Почему молчат врачи, когда такая смертность? В отсутствии продуктов виноват начальник госпиталя Морозов Г.И.. Он должен подгонять начпрода. Сколько раз ты его посылал в Киров? Выздоравливающие не занимались трудотерапией. Военнопленный, которого мы вернули из побега, говорит: « Надоело однообразное питание, бессонные от клопов ночи . Часто страдаю расстройством желудка. Боюсь умереть в таком госпитале».
Заведующая третьим отделением Забродина, отвечает ему: «Смертность в нашем отделении за счёт перегрузки больными. Если здоровому побыть у нас тридцать минут, заболит голова. Больным туберкулёзом нужен чистый воздух». Рудоуправление совсем перестало помогать с подвозкой воды в баню, прачечную.
Зав 2 отделением Панина добавляет: «Часто больных забирают на работу, к ним применяется дисциплинарное взыскание не спросив лечащего врача. Без лечащего врача, военнопленного отправляют в карцер. Истории болезни после карцера, не возвращаются своевременно в отделение».
Коллективу сотрудников напоминают о бдительности во взаимоотношениях с военнопленными ещё до появления их в госпитале. С появлением, охрану одёргивают: «Ваши встречи с военнопленными слишком дружеские Необходимо мобилизовать себя на бдительность. Мы не гарантированы от побегов».
За первый год пребывания госпиталя в Рудничном, недополучено 2 тонны мяса. Недополучено молоко, жиры, которые должен был поставить район. Табака и чая не оказалось на складах НКО. Израсходовали больше, чем отпущено по фондам круп. Потому что не хватало овощей, которые должен был подвести район. Недостаток полноценного питания военнопленные пытаются восполнить собственными средствами. Марио Полоски, через посредничество Поли Эрнеста, предлагает золотое кольцо шеф – повару госпиталя Кабановой.А.Я., Кольцо ей передано, но 2 буханок хлеба, 4 пачек табаку задерживаются. О сделке становится известно отделе охраны и режима госпиталя. Шеф – повар, признала свою вину, уволена с работы, исключена из рядов ВКП (б), Кольцо возвращено владельцу. На какое – то время в 1946 году зам начальнику по продовольственному снабжению дано право часть имеющихся на складах госпиталя продуктов обменивать на молоко, масло, мясо, яйца у населения. Безусловно, напряжение с упомянутыми продуктами снимается, но глубокой зимой такая возможность исчезает. При отсутствии этих продуктов, лечение дистрофии становится особенно тяжёлым. Дробное питание, необходимое на первом этапе лечения, требовало дополнительного количества дефицитных продуктов. Поэтому, для каждой категории больных, имелся свой стол, который обеспечивался имеющимся набором продуктов.
***
В последнем протоколе партийного собрания от 18.02.1946 года отмечается раздутость штата сотрудников аппарата управленцев. Зам начальника по режиму и охране Иванов говорит: « Куда не глянь, одни счетоводы». С окончанием войны, к концу 1945 года, большая часть коллектива из приезжих, эвакуированных, настроилась на отъезд из Рудничного.
***
Список врачей СГ - №3007 на 01.01.1944 года
ГАКО Ф.Р – 2248,оп. «л. с.». д.94 лист 52
Ф.И.О. год рождения год ок.вуза должность и место раб до госпиталя специальность, должность в госпитале.
1. Морозов Георгий Александрович. 1893. 1918. начальник лечебного бюро г.Сталино, Донбасс. Начальник госпиталя.
2. Яценя Засим Романович 1891. 1927. Нач. отдел рай вендиспансера в г. Киев. Начальник медицинской части госпиталя. Вскоре выбыл.
3.Сабурова Мария Михайловна.1896. 1920 Гинеколог – акушер в г. Беломорске, Карало – финской АССР. Начальник отделения.
4. Гробов Николай Васильевич 1898. 1928. Терапевт рай больницы с. Лойно. Начальник отделения.
5. Ганина София Ивановна.1918.1941. Зав больницей в г.Рязань.Начальник отделения. 6.Лузина Зоя Порфировна 1898. 1925. Врач – лаборант г. Рязань Стаж 16 лет. Заведующая клинической лабораторией госпиталя.
7.Конькова Анна Ивановна.1918. 1941. Довоенного стажа работы нет. Начальник отделения.
8.Благовещенскеий Владимир Алексеевич. 1901. 1929. Заведующий рентгенокабинетом.
9. Маркелова Валентина Ивановна.1920. 1942. Начальник отделения.
10. Некрасова Нина Дмитриевна 1910. 1941. Зубной врач. Заведующаязубным кабинетом.
ПРОВЕРКИ 1944 ГОДА.
Результаты работы спец госпиталей Кировской области за 1944 год поквартально сведены в таблицу 1
№ СГ 1кв 2кв 3кв 4кв год.
3007 42 269 152 397 860
3171 48 184 157 254 637
2074 23 28 72 52 175
1773 21 39 11 11 82
3426Госпитали, открытые 12 12
3160 15 15
3426 для приема военнопленных 4 4
3169 в 1944г.
1952 14 14
1149 6 58 передислоцирован в Запорожье
3947 5 10 прередислоцирован в местечко Мосюковшина под Минском
Военнопленные умирают во всех спцгоспиталях. В этом логика войны, принесшей неизлечимые раны и болезни. Смертность двух Кайских госпиталях самая большая. Организуя, спец госпитали, Управление по делам военнопленных и интернированным НКВД, явно не рассчитывало на такой результат их работы. Количество высоких комиссий, акты и справки проверок, отвергают всякое предположение о примирении с ситуацией. Почему событья происходят не по сценарию, написанному режиссёром, в данном случае УПВИ НКВД СССР?
Как пример, можно изучить поступление двух партий военнопленных в СГ - №3007 одиннадцатого и двадцать седьмого ноября 1944 года. К этому времени, письма, телеграммы, запросы, предложения ( открыть в области специализированный туб госпиталь) о перегрузке госпиталя, казалось бы, заполонили УПВИ НКВД.
Письма шли от обкома ВКП(б), облздрава и ЭП –0 22, отдела по делам военнопленных НКВД КО, обкома ВКП (б), лично от Морозова Г.А. совместно с замполитом Эпштейном.
И всё - таки, по нарядам из Москвы, в указанные дни поступили партии общей численностью 260 военнопленных, из лагерей № 200. и № 84, Асбеста и Алапаевска, заражённых сыпным тифом и туберкулёзом. Большинство военнопленных находится в состоянии дистрофии 2 и 3 степени.
О наличии эпидемических заболеваний в прибывающих партиях не сообщили заранее. Врачи, сопровождавшие этапы, тоже не заикнулись о факте.
*(В сноску) Сообщили Морозову, якобы, сами военнопленные, и то, после того, как были приняты. ( Ходили разговоры, что где - то их уже не приняли, « Вот и привезли сюда»).
Госпиталь, размещает, прибывших больных, военнопленных, по 3 корпусам. Часть помещает в приёмнике для поступающих. Других - в зданиях для выздоравливающих и хозобслуги, а так же - рабочем. Больных с подозрением на туберкулёз в соответствующий корпус. Состояние некоторых прибывших настолько тяжёлое, после длительной дороги , что приходится быть очень бережными с ними уже при санитарной обработке. В результате, за полмесяца, вспышка – 63 заболевших сыпняком, не считая сомнительных случаев, закончившихся смертью. Сыпь у троих военнопленных через день после принятья , заставила провести фронтальные меры против вшивости во всём госпитале, изолировать палаты с больными формой №4. Для обслуживания вновь прибывших выделен специальный медперсонал (хотя его не хватало). На этот персонал одели комбинезоны. На корпусы, где находились палаты с больными сыпняком, наложили карантин. В результате, эпидемия локализовалась в отдельных палатах, новые заболевания прекратились.
Отдельно, в 3 корпусе, были помещены двое больных из Асбеста, в состояниях крайней дистрофии, с подозрением на дизентерию. В корпусе, после этого умерли 34 человека, в результате заболеваний, клиническую картину которых пришлось устанавливать при анатомировании и лабораторно.
В дни, предшествовавшие этапам из Алапаевска и Асбеста, и за ними, в госпиталь поступают 3 этапа больных военнопленных из отделений лагеря № 101. Общее количество больных поступивших из лагеря – 433.
Старший инспектор – врач отдела по дела военнопленных и интернированных УНКВД КО, капитан мед службы Котов А. после изучения событий, последовавших за приёмом, предлагает: « Приступить к профилактике и лечению массовых заболеваний дизентерией». « Перевести на казарменное положение , и подвергнуть ежедневной термометрии, проверке на вшивость, контактирующий с больными сыпняком, личный состав».
Трудно перечислить все проверяющие комиссии, последовавшие в Рудничный, начиная с конца 1944 года из Москвы, Свердловска, Кирова. У всех цель - дать вразумительное объяснение картине, представленной в таблице, которая стала началом главы. Выводы всех проверяющих подкупают кажущейся объективностью в описании положения дел в Кайских госпиталях, но удручают беспомощностью предложить что – то реально меняющее в их положении. Не записанный вывод всех проверяющих одинаков: «Будете работать в условиях, которые есть. Их диктует война».
Все причины, упомянутым капитаном Котовым А.Е. разделены на три группы:
1. Прибывающий контингент военнопленных, своим физическим состоянием объективно определяет уровень смертности. Ответственность за это капитан Котов возлагает на УПВИ НКВД СССР;
2. Уровень смертности военнопленных зависит от вещевого, продовольственного, медицинского снабжения, финансирования, комплектования кадрами, административно – хозяйственного и методического руководства облздравом и ЭП – 22;
3. Третья группа причин высокой смертности: «.Зависит от командования госпиталя»
О чрезвычайной переполненности госпиталя не упоминается. Далее бросается в глаза, что критике подвергнут только СГ - №3007. О другом госпитале в п. Рудничный, упоминания редки, вскользь. И это - пока загадка.
В течении года начальнику госпиталя № 3007, Морозову Г.А.много раз приходилось давать объяснения по поводу высокой смертности. В совокупности, они повторяют друг друга, и сводятся к тем, что даны по поводу вспышки в апреле:
1. В госпиталь прибывают особенно тяжёлые, высоко смертные дистрофики;
2. Острая нехватка медикаментов, высококачественных продуктов питания;
3. Большой недокомплект врачей;
4. Госпиталь настолько переполнен, что больным, даже здоровым в помещениях трудно дышать. Тяжелобольным приходится лежать безвыходно в условиях биологической тьмы.
После апрельских объяснений Морозова Георгия Александровича, приказом по УПВИ НКВД СССР, была создана комиссия из представителей НКЗ РСФСР, Кировского облздрава, и ЭП – 22. Комиссия признала, что причиной смертности в кайских госпиталях, стало тяжёлое состояние прибывших военнопленных в конце марта, начале апреля. Этапы почти полностью были поражены дистрофией 3 степени, осложнённой туберкулезом. Были носители сыпного тифа. Отмечены причины под пунктами 2 и 3 указанные Георгием Александровичем в апрельской объяснительной записке.
За тем госпиталь обследовал старший инспектор , врач УНКВД по КО майор мед службы Иваницкий. Его заключение сводится ко второй группе причин, перечисленных Котовым. Вина за них, по его мнению, лежит на облздраве и ЭП – 22.
Котов, сделав своё заключение о санитарно – эпидемиологической обстановке в СГ - №3007. одновременно пишет справку о причинах высокой смертности в Кайских госпиталях.
Основные группы причин смертности, названные им, уже указаны. Но появляется новая, которую он формулирует так: «Третья группа причин выявилась только заместителями начальников по режиму и охране( * ). Они говорили о плохой постановке мед работы в госпитале, о бездействии начальника госпиталя, о бесхозяйственности, царящей в госпитале, о вине начальников по снабжению в недоснабжении продуктами госпиталя. Наконец, вовсе никто не прислушался, даже никто не прислушался к голосу врача Сабуровой. которая утверждала, обращаясь к обследователям, что в СГ - №3007. разбойничает дизентерия, вследствие санитарной небрежности».
(*)Замечу, каждый из упомянутых заместителей по режиму и охране, едва ли имеет среднее образование.
Далее, Котов на 10 листах печатного текста, с приложением 5 таблиц, разработанных им самим, доказывает своё утверждение. «Вспышки смертности в Кийском госпитале СГ - №3007, прибывших тяжелобольными военнопленных, происходят не сразу после прибытья, а спустя некоторый промежуток времени улучшения состояния. После улучшения, резкое падение состояния. Затем наступает смерть. Раз смертельное ухудшение состояния происходит в госпитале, значит вина в том на госпитале».
Самое поразительное, что во всех актах нет даже упоминания о нехватке воздуха. биологической тьме, для больных. Недопоставки продуктов, лекарств, мед средств – только пункты в актах. Об умерших дорогой, и при санобработках. военнопленных, ни слова. Нет даже намёка на мнение о случаях несанкционированного врачами трудоиспользования. Тем более в ненастную, морозную погоду, когда военнопленные возвращаются в госпиталь в промокшей обуви,и сушить её негде. Есть ли условия для соблюдения гигиены?
Поводом для обвинений мед сотрудников госпиталя становится не распознанная дизентерия у больных дистрофией военнопленных. Котов вводит специальный термин, «индуктивная смертность», причиной которой становится эта самая нераспознанная « дизентерия». На примере этапа 309 военнопленных из г. Осташков, он доказывает, что причиной вспышки смертности через 3 декады после прибытья, стала «индукция, наведённая инфекцией». Этот аргумент используется им для доказательства такой смертности после прибытья каждого этапа военнопленных в госпиталь за 1944 год. Далее, он берёт на вооружение утверждение врача Сабуровой о массовом распространении дизентерии в госпитале. С Сабуровой солидарны итальянский врач Пореити, и все другие врачи из военнопленных, добросовестно работающих в госпитале. Сабурова продемонстрировала препараты, изготовленные ею при вскрытьях, которые по её мнению говорили о дизентерии. Продемонстрировала она и десятки выздоровевших и работавших уже военнопленных, которые в короткий срок дошли до резкого истощения, слабости. Котов фиксирует: « Это была клинически ясная, хотя и а типичная форма дизентерия, с рецидивом дистрофии» Затем делает заключение: « Итак, там, где клиника в раздумье, многие данные говорят за массовое распространение среди больных СГ - № 3007 дизентерии, как за основную причину высокой смертности в этом госпитале». На основе просмотренных 500 историй болезней военнопленных, Котов делает вывод: « ухудшение состояния дистрофии происходит за время пребывания в госпитале. Таким образом, не прибытье в тяжёлом состоянии в госпиталь, а постепенное утяжеление в стенах госпиталя, приводит больных к смерти».
После декабрьской проверки санитарно – эпидемиологического состояния госпиталя на совещании, капитан Морозов Г.А. клянётся своим авторитетом клинициста, что иедработа в госпитале налажена не плохо. Врачи знают и умеют, не могли они не распознать дизентерию. «Смертность, так высоко в СГ - №3007 повышают именно всё прибывающие вновь и вновь, тяжёлые высоко – смертные дистрофики».
В заключительном выступлении начальника госпиталя Морозова после всех проверок по итогам работы 1944 года говорит: «Решением Управления Эвакогоспиталей было решено открыть у нас отделение на 300 туберкулёзных больных. Стационарное содержание туберкулёзных требует создание соответствующих условий. Сюда в первую очередь входят: климатические условия, высоко – благоприятный санитарно – гигиенический и диетический режим . Параллельно с этим должен проводиться весь комплекс и лечебных мероприятий. В условиях местности Лойнского района, убогости санитарно – технических условий, определенной зоне дворовых удобств и пребывание туберкулёзных больных в госпитале № 3007 ни в коем случае благоприятным признано быть не может. Исключительно неблагоприятные климатические условия севера данного района с ветреной длительной холодной зимой, коротким дождливым летом – исключает возможность проведения основных факторов лечения гели - аэротерапии.
Скученность туберкулезных больных, отсутствие особого санитарно диетического режима для них, также должно быть отмечено как неблагоприятное условие. На основе изложенных цифр анализа историй 167 историй болезней Георгий Александрович Морозов делает выводы:
А). Рост числа туберкулёзных заболеваний, среди военнопленных, отягощённых предшествовавшей дистрофией, поливитаминозами не имеет тенденции к понижению.
Б) Следует особо подчеркнуть присоединение дизентерии к туберкулёзному заболеванию, или наличие дизентерии у больных в хронической форме дают периодические обострения и в результате, возникает благоприятная почва для развития туберкулёзной инфекции.
Все ответы человеческого организма , на раны, которые приносит ему война, едва ли известны сегодня. В общих чертах, знаем, чем ему грозят перенесенные холод, голод, грязь недостаток витаминов, Наконец, нагрузки на психику, всю нервную систему отдельного человека, о чём стали говорить только в наши дни. Если бы все приезжающие в Кайские спец госпитали проверяющие комиссии пытались искать ответы на медицинские проблемы, полагаю, жертв войны оказалось меньше. К сожалению, результаты работы комиссии, которая работала в СГ - №3007, в декабре 1944, январе 1945 г.г. под руководством старшего инспектора - врача Отделен6ия по делам военнопленных УНКВД КО Котова нужны не для медицинских целей. Цель работы комиссии выясняется из «Справки»: « Третья группа причин, приведших к столь высокой смертности в кайских госпиталях, выявилась заместителями начальников госпиталей по режиму и охране (Касаткин, Рындин). Они говорили о плохой постановке мед работы в госпитале, о бездействии начальника по снабжению. О бесхозяйственности, царящей в госпитале».
Оставим эти обвинения на совести капитана Котова. Они не справедливы, хотя бы потому, что имеющий небольшое образование Касаткин, не мог дать объективной оценки сугубо специальной деятельности медицинских сотрудников госпиталя. Комиссии НКЗ РСФСР, Кировского облздрава, и ЭП – 22, созданная по приказу УПВИ НКВД СССР, работала чуть раньше Котова. Она нашла, что основной причиной высокой смертности в кайских госпиталях, является тяжёлое состояние прибывших в конце марта – начале апреля больных: дистрофия 3 степени, осложнённая туберкулёзом, а так же заболевание сыпным тифом. ( Кажется, имея цель защитить честь своего ведомства, за результаты работы в 1944 году, Котов находит верную опору в её достижении). Комиссия не сочла нужным упомянуть дизентерию, привезённую этапом военнопленных из Киева 2 апреля 1944 года в СГ - №3171. Обошла комиссия вниманием и дизентерию в СГ - № 3007. Аргументы, например, приготовленные ей, врачом Сабуровой.
Котов, подводя итог своей работе над актом, пишет: « Итак, там, где клиника - в раздумье, многие данные говорят за массовое распространение среди больных СГ - № 3007 дизентерии, как за основную причину высокой смертности в этом госпитале. Он не отрицает и две, упомянутые комиссией, группы причин. Но, после того делает заключение: «Все обстоятельства заставляют искать не лицо, ответственное за высокую смертность, а персонального виновника в допущении массового распространения инфекционного заболевания в госпитале. Этим виновником является начальник СГ - №3007, капитан медицинской службы Морозов Г.А. Он ведёт себя так, что это поведен76ие мало чем отличается от «работы» диверсионно-вредительской».
В директиве от 26.07.1944 года , за № 1-14326. за подписью Наркома ВД СССР Круглова и зам Наркома Здравоохранения СССР Миловидова Морозова Г.А. обвиняют в антигосударственной практике трудоиспользования военнопленных на стороне. В том числе и раздаче военнопленных частным лицам». Надо сказать, разрешение на работу военнопленных в частных хозяйствах обсуждалось на собрании коллектива сотрудников госпиталя и принято единогласно. Главный мотив – поможет выздоровевшим военнопленным укрепить себя продуктами питания, которых в госпитале не бывает продолжительное время: молоко, масло, творог, сметана. свежие овощи. Как правило, жители не скупились, щедро выставляли на стол всё, что удавалось скопить, для этих целей. А уж вывод военнопленных на работы без санкций врачей, по инициативе отдела охраны ночью, в морозы – вовсе на совести Касаткина. Морозова пытаются обвинить в том, что позволял себе Касаткин, методы, работы которого с выздоровевшими военнопленными, обсуждались в августе месяце.
В выводах Котова записано: « Капитан Морозов, как совершенно не оправдавшего себя на посту начальника спец госпиталя №3007, с данной должности снять, и сделать в отношении его оргвыводы».
Документа, свидетельствующего о наказании МорозоваГ.А. я не нашёл. Да в архиве огблздрава его и не должно быть. Он продолжает оставаться на должности до слияния СГ - № 3171 и № 3007, в апреле 1946 года. Его фамилия имеется в списке сотрудников, представленном Кировским обкомом ВКП (б) к правительственной награде. Это вселяет надежду, что в высшей мере, несправедливое обвинение не сыграло роковой роли в судьбе преданного делу врача, самоотверженного труженика, интеллигентного человека.
Остаётся догадываться, почему столь упорное стремление наказать, обвинить в чём – попало, не проявляется в отношении И.Я.Блорагинской. Госпиталь, где она работает, столь пугающему разбору не подвергается.
СЕЦГОСПИТАЛЬ №3171
п. Рудничный. Ст. Фосфоритная. Лойнского, затем Верхнекамского района.
Кировская область.
ВСТУПЛЕНИЕ.
Зимой север, заставляет тут поёживаться даже местных жителей. Летом они скучают по солнцу, дням без дождей и мышиного цвета на небе.
Найдём положение посёлка Рудничный на географической карте. Сравним с широтами стран, откуда вышли солдаты вермахта, которых доставляют сюда с марта 1943 года. Солнечные, прекрасные: Италия. Венгрия, Румыния, Испания, Чехословакия, Югославия. Польша. Оттуда большинство солдат, первыми попавшими на Вятку, в Прикамье. Австрийцы и немцы, тоже распрощались навсегда с благодатью мягкого климата на своей родине. Зима 1943 – 44 года. для многих бывших солдат вермахта стала для кого – то второй, а то - третьей в России. Обкатку русскими морозами многие прошли в окружении под Сталинградом
Среди 1200 военнопленных, находящихся в СГ - №3171, на 23 сентября 1943 года, числится 18 офицеров. Остальные рядовой состав.
Среди прибывших военнопленных совсем мало с огнестрельными ранениями. Большинство - получили в условиях окружения, накопительных пунктов, трудовых лагерей: сыпной тиф, туберкулёз пневмонию; все - дистрофию и авитаминоз.
Вспомним и отметим главное. Победоносное наступление гитлеровских войск остановлено. По выражению Виктора Некрасова « Битва за Сталинград, была торжеством и величайшей славой русской пехоты». Но поражение Германии, битва за Курск, ещё впереди. Значит, часть солдат, армии, с которой идёт страшная и беспощадная война, вовсе не пришли к выводу, что она проиграна. Даже пройдя через ад окружения. Другие, их большинство, – рады, что вырвались из ада войны, окружения, и получили шанс выжить. Они наполнены желанием, вернуться живыми и здоровыми домой. И в этом повседневный смысл их существования, чем бы каждый из них не занимался.
О том, что на первом этапе поступления - декабрь 1942 – начало 1943 г., к нам прибывали военнопленные, из окружения, свидетельствуют документы, беседы со всеми бывшими сотрудницами госпиталей.
С обстановкой в окружённых частях вермахта в районе Сталинграда, можно познакомиться у немецкого историка Кареля Пауля в книге «Восточный фронт». «С наступлением нового 1943 года в 6 – ю армию пришёл жестокий голод, особенно непереносимый на фоне 20 – градусного мороза. Советское командование знало о положении немецких войск, и атаковать не спешило – голод, холод и сыпной тиф и так неплохо справлялись». Там же приведен фрагмент письма старшего ефрейтора Августа Капплера: «Если бы мы за каждую вошь, что имеем, получили бы один грамм хлеба, то у нас получился бы приличный кусок».
. Как отразилось на работе спец госпиталей, противоречие намерений УНКВД СССР по делам интернированных и военнопленных, курировавшего госпитали и трудовые лагеря. в Рудничном..
. Люди, непосредственно помогающие военнопленным выжить, не жалели сил. При вспышках эпидемий умирали. Условия жизни особенно эвакуированных сотрудников мало отличались от условий размещения военнопленных. Питание, не подлежит сравнению, особенно на первом этапе поступления военнопленных. Речь идёт, прежде всего, о врачах , медсёстрах, санитарках.
Большинство из них женщины. О доле женского труда можно судить по штрихам.
Даже, умерших в госпитале военнопленных, пришлось хоронить женщине, Дарье Николаевне Пестриковой. Выздоровевшие военнопленные, рыли для её груза траншеи, потом могилы. Она вспоминала: « Каждого умершего анатомировали. Хоронили раздетыми. Одежду передавали живым, её не хватало. Вместо обуви, деревянные самодельные, сандалии. Хоронить в отдельных могилах с колышком и дощечкой стали после войны».
В СГ - № 3171, число спасённых военнопленных в 1944, самом страшном смертями году – 81%..В этой цифре сосредоточен, прежде всего смысл труда врачей, медсестёр, санитарок.
ПИСЬМО ЗАМПОЛИТА.
Четыре, пожелтевших от старости, листа, вырванные из амбарной книги исписаны карандашом с обеих сторон. Так выглядит письмо - политдонесение от 4 июля 1943 года от замполита госпиталя, капитана Гарцмана Кировскому обкому ВКП (б).
Как можно совместить цель, поставленную перед госпиталем, лечение военнопленных, с условиями его размещения на далёкой периферии, фактом отзыва ведущих врачей, без замены. Как можно выполнять поставленную задачу с перебоями в снабжении продуктами питания, лекарств? Вопросы, которые ставит
замполит перед командованием МЭП - 22, Обкомом ВКП(б)
Непрезентабельные листки письма, , наводят на мысль. Если бы все замполиты, так свободно и чётко, как Гарцман, излагали свои мысли о действиях власти, глядишь, мы построили бы более крепкий социализм. Все трудности и проблемы изложены свободно, чётко, ясно, без намёка опасений за себя, и только с желанием прояснить ситуацию, исправить её в лучшую сторону.
Письмо, наполнено фактами и мыслями об условиях работы спец госпиталя для военнопленных. В нём выражено недоумение от густой концентрации проблем, созданных организационными неурядицами, Но главное, несоответствие поставленных перед госпиталем задач, методам которыми предлагается их решить. Раствор трудностей и проблем, в котором варится СГ - №3171, одинаков по составу для всех спец госпиталей Кировской области. А вот концентрация его различна.
Организованному на месте, в августе 1941 года, госпиталю постарались выделить здания, имеющие максимум удобств. Удобств не много, а это значит, в большинстве корпусов нет водопровода, уборные во дворе, прачечная не рассчитана на такой контингент и так далее. К ним добавляется российский изъян: хотели как лучше, обернулось, как всегда. Госпиталь разбросало по посёлку ветром канцелярского усердия.
5 корпусов, 3 склада, кухня, соловая, ледник, овощехранилище, конный двор, санпропускник, находятся в разных концах посёлка. Обстоятельство, которое создаёт множество дополнительных трудностей при устройстве зон, перемещении больных на перевязки, физио и рентгеновские процедуры, для приёма пищи. Оно особенно усложняет обслуживание тяжелобольных. Транспорта нет, поэтому медсестрам, санитаркам приходится носить больных на носилках. Использование выздоровевших военнопленных для этой цели, особенно в 1943 году, невозможно. Не хватает вахтёров сопровождения, запрещают инструкции НКВД. Придёт время, когда мешающие пункты инструкций НКВД будут вычеркнуты результатами и условиями работы госпиталя.
Два предшественника Иды Яковлевны Поляк – Брагинской на посту начальника СГ - №3171 сведены в могилу грузом проблем, которые решает госпиталь еще до поступления военнопленных.
Маслов С.И., военврач второго ранга, умер 13.02.1942г. Васильев – Чеботарёв А.А., военврач 2 ранга, кандидат медицинских наук, уходит за ним 05.03.1943 года
Случайно ли назначение начальником госпиталя работавшей начмедом, Иды Яковлевны, не известно. Она имеет 20 лет опыта врачебной, и административной работы в Москве. Впрочем, такие врачи, возможно, нашлись бы в распоряжении Главсануправления Красной Армии. Бесценным для госпиталя, стал опыт профилактики эпидемических заболеваний. Знание санитарно – эпидемиологических, гигиенических мероприятий по предупреждению указанных заболеваний. Благодаря действиям И.Я.Брагинской, не пустили эпидемии инфекционных заболеваний на первом, самом не предсказуемом, этапе поступления военнопленных.
Не возникло эпидемии и при внезапных поступлениях военнопленных крупными этапами из зон заражения инфекциями, причём без всякого сопроводительного предупреждения, в условиях ужасающей скученности.
Всем инфекциям, попавшим в госпиталь, давался своевременный, требуемый короткий бой, после которого эпидемия не грозила.
Не будь управленческих и организационных дыр, за пределами госпиталя, сколько других барьеров встало бы на пути смерти. Не получилось. Но, в том вины 46 – летней Иды Яковлевны нет.
Можно отметить, полагаю, случайность. Оба госпиталя, в посёлке Рудничный, возглавили харьковчане, выпускники одного мед факультета, с небольшой разницей в годах.
Что мешает госпиталю выполнить в полной мере отведённую ему функцию лечебного учреждения для раненых и больных военнопленных.?
Трудность, обусловленная войной. Госпиталь, из хирургического, для лечения огнестрельных ранений, превращается в терапевтический. В него прибывают военнопленные, с набором болезней, который получают в окружении зимой без тёплой одежды, жилья, еды. У людей появилась надежда выжить.
До смены контингента в госпитале работали 18 врачей. К апрелю 1943 года остаётся 9. Остальные мобилизованы на фронт. В том числе, ведущие терапевт, хирург.
В связи с увеличением контингента, растёт число сотрудников госпиталя. От 112 человек, коллектив разросся до 226. 96 сотрудников, из местных жителей, в числе которых спец переселенцы. Контакт с военнопленными для них категорически запрещён установками НКВД. Руководитель, нарушающий эти установки, рискует попасть в опалу к этому органу. Но, вынужденный приём на работу в спец госпиталь спец переселенцев, не единственный пример форс – мажора, когда жизнь принуждает к административным действиям, в обход инструкциям всесильного органа. Сотрудники нужны, а других людей нет.
Штатное расписание госпиталя -800 мест. Число спущено без учёта реальной вместимости. Минимальное количество больных, очень не долго, при Иде Яковлевне, - 1112 человек. Вступив на должность, она сразу попыталась, ей это удалось уменьшить число больных военнопленных с 1500 до 1200. Но скоро, за такую самодеятельность и большую залёживаемость тяжело больных, ей устраивают разнос на совещании при обкоме ВКП (б). С началом 1944 года, число пациентов возрастает вновь до 1500 .
В должности начальника госпиталя , Ида Яковлевна продолжает укреплять санитарно – гигиеническую дисциплину сотрудников и пациентов. Ставятся заслоны малейшим намёкам на возможность проникновения эпидемических заболеваний в госпиталь. На неё обижаются. Некоторые врачи. медсёстры, другие сотрудники, не выдержав жёсткости её требований, буквально убегают из госпиталя. Но она не уменьшает требовательности.
Одновременно улучшается лечебная работа в госпитале. Всем больным дистрофией немедленно вводится дробное питание. В рацион вводятся дрожжи, сырая печень, отвары шиповника, хвои. Делаются запасы лечебных трав, ягод. Не пренебрегают запасом грибов, который делается совместно сотрудниками и пациентами. Проводятся углублённые, в широком масштабе лабораторные анализы, рентгеновское обследование. Чтобы увеличить количество переливаний крови, налаживаются госпитальные курсы для младшего медицинского персонала. Круг, сотрудников, способных проводить подобные процедуры резко уваеличиывается.
Смертность, однако, не уменьшается. В августе умерли 52 человека, в сентябре 16. Кажется, все усилия врачей тщетны. Что стоит за цифрами умерших военнопленных? У военнопленных исчерпаны ресурсы, отпущенные природою, для восстановления физических и моральных сил, отнятых холодом, голодом, грязью, нервными и психическими нагрузками в предшествовавших условиях? Недостаток условий лечения, квалификации врачей? Безусловно. Как и в других спецггоспиталях, смертность в СГ - №3171 – результат целого комплекса проблем, обусловленных войной. Но работа Брагинской И.Я. наводит на мысль, подтверждение которой находится в логике её действий и выступлений. Мне кажется, весной 1944 года, она близка к какому - то нестандартному административному врачебному действию, что бы прийти к другим, лучшим результатам работы спец госпиталя. Например, добиться открытья отделения госпиталя, похожего на летний лагерь в условиях. ближе к лесу, реке. К сожалению, условия жёсткого регламентирования жизни. охраны госпиталя, крайне ограничивают свободу выбора варианта действий. Не будь этих ограничений, имей Ида Яковлевна свободу действий, смертность в этом спец госпитале была бы меньше.
Проблемы с реализацией продуктовых, лекарственных и вещевых фондов в госпитале возникают с первых дней работы.. Гарцман жалуется на отсутствие бактериофага, противодизентерийных, общеукрепляющих и дезо средств уже в первых политдонесениях летом 1943 года.
Наряды на питание не выполняются. В этом же порлитдонесении сообщается, что в 3 квартале для питания личного состава недополучено: мяса 125 кг, вообще не получали растительного масла, сала, кондитерских продуктов. Сахара, вместо 210 кг получено 20 кг. Сахара сотрудники не получают по карточкам с ноября 1942 года.
Поступающее постельное и нательное бельё 4 и 5 степени годности. Проще – его сразу надо списывать. Возможно, один раз списанное, но не уничтоженное по каким – то причинам. Транспорт, топливо – клубок проблем, который не могут до конца вытянуть большинство госпиталей Кировской области. Данному госпиталю - требуется на сезон 6500 кубометров дров, 34,5 тонн картофеля и овощей. Помимо того ежедневная подвозка воды бочками к некоторым корпусам, доставка упокоившихся на конечный свой пункт, грузов с жд станции на склады и тяжелобольных – в корпусы, работа на подсобном хозяйстве, наконец, очистка выгребных ям. Требуется ещё как минимум 7 лошадей. Имеется решение облисполкома. О выделении колхозами района 4 лошадей. Увы, окружающим колхозам лошади нужны не меньше, поэтому решение не выполняется. Отсутствие дорог, а те, что имеются непроезжие весной и осенью, в дождь – летом и пургу – зимой. В итоге, необходимо иметь хотя бы минимум запаса дров, чтобы вовсе не остаться без них, когда они необходимы. Мало того в районе, имеется несколько зон, выезд на лошадях из которых, запрещён. Эти зоны созданы НКВД «для компактного проживания спец переселенцев»
. Чтобы, например, из Ожмегово доставить госпиталю картофель, надо послать человека на границу зоны. Он примет доставленный оттуда колхозом груз, погрузит его на свои повозки, и привезёт в госпиталь.
Специфичной особенностью атмосферы жизни обеих госпиталей в Рудничном стали попытки НКВД трудоиспользованя выздоравливающих военнопленных без санкции лечащего врача, начальника отделения, либо начмеда. Начальники госпиталей препятствуют. Оперуполномоченные НКВД при этих госпиталях, находят всяческие возможности показать кто в доме ( госпитале) хозяин. Нигде отношения НКВД с руководством госпиталей так не обострены, как в Рудничном. Возможно, по причине влияния всей окружающей госпитали обстановки. Сколько тысяч невольников, граждан нашей страны прошло через окружившие посёлок плотной толпой, отделения «Вятлага». Понятие «зона», и по ныне, кажется, пропитало всю окружающую местность от жидкой грязи раскисших дорог до серого, хмурого до безысходности неба. Подчеркну, борьба медсоторудников с НКВД ведётся бескомпромиссно и не безуспешно. Но силы не равны.
16 апреля 1944 года Ида Яковлевна вызвана в недельную командировку. Бригада, выздоравливающих военнопленных, на заготовке дров для областного центра, в её отсутствие, поднимается на полчаса раньше. Рабочий день увеличен.
Вернувшись, узнала, находит организаторов, а потом по её просьбе организуется открытое партсобрание, приглашает туда представителя РК ВКП (б). Но главный инициатор мероприятия вне зоны её власти.
Она говорит: « Показателем нашей работы становится количество больных военнопленных, выписанных на работу в лагерь». В начале 1945 опять: «Показателем нашей работы стало число больных отправленных в лес».
Через небольшое время на бюро госпитальной партийной организации повторяет: «Показателем работы отделений становится количество людей, выведенных в лес на работу. Из отдела охраны и режима шлют записки, приходят люди с требованием выделить рабочую силу. Врачи вынуждены отрываться от своего непосредственного дела, объяснять, почему нельзя тому или тому или иному больному работать. Итак, повторяется изо дня в день»
17 июня: « Я заявляю, совершенно официально, что в корпусах круговая порука. Были случаи отправления в лагерь военнопленных без комиссии, затем возвращения людей, которые лечились не у нас». Своим решением оперуполномоченный НКВД Рындин, по договорённости с начальником одного из корпусов, отправлял в лагерь более или менее поправившихся, но не долеченных людей, заменяя их беспомощными военнопленными. Оттуда накопилась сумма подобных событий, которой оказалось достаточно, чтобы подколодный инициатор - оперуполномоченный НКВД Рындин, пьяным дебошем, попытался запугать Брагинскую в начале 1945 года. Его отзывают без права занимать руководящую. должность в будущем. Но и фамилии Брагинская, за ней Гарцман исчезают из документов в середине 1945 года. ( Текст письма Брагинской прокурору, и другим руководителям области приведен полностью).
.Новый замполит пытается вывести новую формулу работы госпиталя после войны: «Быть бдительными, одновременно лечить врагов и снижать смертность, и чтобы не было задержки выздоравливающих, которых надо как можно быстрее выписывать в лагерь».
Кстати, Брагинская И.Я. в это время становится кандидатом, затем членом ВКП(б), С окончанием войны на партийных собраниях не только в госпиталях слышатся приглашающие ноты в выступлениях представителей РК ВКП(б): « За годы войны партийная организация не увеличилась хотя бы на одного человека. Необходимо вести активную работу по привлечению лучших людей в ряды партии».
Можно увидеть прогноз на грозящую трагедию и в анализе упомянутого письма Гарцмана от 4 июля 1943 года. Было ли случайностью назначения именно Гарцмаена замполитом в госпиталь, где работает Брагинская И.Я., трудно сказать. Но то, что эти люди искренни в своих должностных действиях, находят взаимопонимание, сомнению не подлежит.
В заключение, упомянем несообразности, вызывающие недоумение Гарцмана: « Аргументы, убеждающие советского патриота или патриотку, хорошо питать бойца Красной Армии, защитника Родины, быстрее восстановить его здоровье – теряют свою силу в условиях госпиталя для военнопленных. Руководству госпиталя трудно дать вразумительный ответ на вопрос: Почему врачи, медсёстры, санитарки не зачислены на продовольственное довольствие в госпитале, хотя поставлены вахтёры, канцелярские и все прочие сотрудники НКВД, наконец, все без исключения сотрудники лагеря № 101 по соседству? Положение усугубляется отсутствием рынка. Чтобы приобрести хоть какие – ни будь продукты, надо удалиться на десятки километров.
Большинство сотрудников понимает, всем разъяснено, и разъясняется, что военнопленного надо лечить и кормить, что его надо отправить на работу в лагерь, что оно диктуется международным положением т. д. Наряду с этим, врач или сестра, санитарка, острее чувствуют своё неудовлетворение исключительно скудным питанием».
16.11.1943г.сообщает: « Ни начальник госпиталя, ни замполит, не получают довольствия по линии НКВД или НКО, не внесены в списки областного или районного актива. Совершенно зависимое, двухсмысленное положение командиров Красной Армии».
« Как сочетать требование быстрого восстановления здоровья больных военнопленных с фактами перебоев в снабжении медикаментами, продовольствием, размещением госпиталя на далёкой периферии?
Ответ находим в выступлении Брагинской 03.02.1944 г. перед коллегами об итогах «Совещания начальников госпиталей, их заместителей по политчасти при ОК ВКП (б) : «Нас упрекали и критиковали. В 1943 году мал процент выписки здоровых военнопленных в лагерь. Выздоровевших военнопленных мало, не смотря на то, что лечебные процессы применялись в достаточном количестве. Широко применялось переливание крови, лечебное питание».
«До сведения военноплен6ных доведено, что они имеют право писать домой. раз в месяц. Где взять бумагу на 900 – 1000 человек?» Вроде бы, бумагу нашли к 1947 году. В конце 1946 появляется запись: « Все военнопленные пишут домой письма, и получают ответы». К сожалению, запись нигде не подтверждается и откровенно сомнительна. На продолжении всего времени пребывания в госпитале, военнопленные не оставляют попыток связаться с родственниками. Отправленные из госпиталя письма, попадают на стол оперуполномоченного НКВД. Отмечаются факты: « В одном корпусе медсестра помогла написать письмо и отправила его с почты». Письмо, конечно же, всё – равно задержали.
« Госпиталь имеет тройное подчинение: НКВД, НКО, НКЗ, Инструкции получает только аппарат НКВД при госпитале. Имеют место случаи. По договорённости начальника госпиталя с начальником внешней охраны, группа военнопленных под охраной вооружённого конвоя отправилась в лес на заготовку дров для собственных нужд. Приехавший в это время представитель штаба охраны, заворачивает группу обратно, не известив ни начальника госпиталя, ни вообще кого – либо».
Гарцман повторяет свои вопросы обкому ВКП(Б) трижды, то есть до конца сентября 1943 года.
Увы, положение дел в госпитале говорит: « ОТВЕТА НА ВАШИ ВОПРОСЫ, НЕТ!».
ВСЁ ЛИ МОЖЕТ НАЧАЛЬНИК ГОСПИТАЛЯ?
Список врачей СГ - №3171 на 01.06.1943года.
1.Ганова Клавдия Ивановна.1908г.рождения.Стаж 5 лет Врач обще лечебник. Замужняя. В госпитале с 20.07.1942года. Начальник 1 отделения.
2.Дубинская Ефросиния Алексеевна.1905 г. рожд. Стаж 3года. Врач общелечебник. Незамужняя. В госп. – с25.05.1943года. Начальник 2 отделения.
3.Герцева Ида Исаевна. 1920 г. рожд. Незамужн. Врач общелечебник. Стаж 1год 8 месяцев. В госп. с 05.09.1942 года. Нач. 4 отделения.
4.Кочетова Зинаида Яковлевна. 1918 г. рожд. Замужняя. Стаж 2 года. Врач обще лечебник. Завед. 5 отдел.
5.Никонова Елена Васильевна. 1909 г. рожд. Незамужгн. Терапевт – педиатр. Стаж 3 года 6 месяцев. В госпитале - с 08.02.1942 года.
6.Троицкий Михаил Иванович. 1903 г. рожд Ординатор. Женат. Врач стоматолог. Стаж 3 года. В госпит. – с 01.11.1942г.
7.Вишнякова Клавдия Г. 1919 г.рожд. Ординатор. Врач общей специальности. Замужняя. Стаж 1год 6 месяцев. В госпит. – с 01.02.1942 года.
8.Копылова Вера Григогрьевна.1908 года рожд. Ординатор. Замужняя. Врач стоматолог. Стаж 3 года. В госпитале – с 01.11.1942 года.
9.Костарёва Мария Николаевна. 1920 года рождения. Ординатор. Незамужняя. Врач общей специальности. Стаж 11 месяцев. В госпитале с 04.07.1942 года.
10.Удисман Михаил Консмтантинович.1907 г. рожд. Ординатор. Женат. Зубной врач. Стаж 15 лет. В госпитале с 11.112.1942года.
О неожиданностях и опасностях приёма крупных партий военнопленных в спец госпитали № 1773, № 1149 и № 2074 в п. Рудничный узнали заранее.
С 26 апреля 1943 года, до конца своей работы в Рудниках, на открытых партийных и других собраниях, в присутствии всех сотрудников госпиталя, Ида Яковлевна твердит с постоянностью заведённой машины: «Необходимо сохранить себя и население от эпидемических заболеваний. Всем известно, что контингент прибывает с готовыми эпидемическими заболеваниями: тиф сыпняк, большая завшивленность и там же могут распространяться кишечные заболевания. Мы должны быть к этому готовы». Далее она подробно инструктирует врачей, медсестёр, санитарок, работников кухни, служащих внешней и внутренней охраны. вахтёров о действиях каждого, чтобы устроить баррикаду эпидемии, подобной в Тарасовых, Пинюге. Потом обязывает начальников отделений проверять, мед часть – перепроверять и контролировать проводимые мероприятия. Проверяет лично некоторых санитарок, неопытных медсестёр. Несколько сотрудников уволены за несоблюдение санитарно – гигиенических норм.
И так перед каждой партией, поступающих с новым этапом военнопленных. Весь персонал готов к решительному моменту – приёму. В результате, один случай сыпного тифа перехвачен в инкубационном периоде санобработкой и карантином 21 день. Можно, казалось бы, радоваться количеству спасённых жизней. Спасать приходится людей, с которыми мужья, отцы, сыновья ведут войну. Да к тому же голодными, при виде пищи, которой их кормят. Тем удивительнее не купленная добросовестность, с которой русские, белорусы, украинцы, евреи, татары и ещё. Бог знает, каких национальностей несут свой крест. Результаты прилагаемых усилий получились не такими, каких ждал коллектив. Из 828 военнопленных, прибывших с первыми партиями , умерли 116 человек
Смерть продолжает быть хозяйкой жизни людей, в дали от линии фронта. Число поступивших военнопленных с огнестрельными ранениями невелико. Авитаминоз, с дистрофией 2 и3 степени отягощают полученные в окружении пневмонии, эмфиземы, туберкулёз, желтуха и завязывают тугой узел с дизентерией, который не развязан до конца пребывания военнопленных в Кировской области. В 1943 году в спец госпитале № 3171 умерли 268 человек, что составляет 16, 2% от числа поступивших военнопленных. В 1944 году поступило 3257 военнопленных. Не удалось спасти 609 человек. Это 18, 7%. Выписано в лагерь 58,48%.
Страшная скученность больных военнопленных в госпитале сводит, на нет, множество усилий, медперсонала. Мешают присутствием и отвлечением от врачебных дел всевозможные чрезвычайные и плановые комиссий НКВД, НКЗ, Облздрава. Лечение должно проводиться в соответствии с инструкциями этих организаций в лице консультантов, посещающих госпиталь. Ещё 16.11. 1943 г. от секретаря Кировского обкома ВКП (б), идёт телеграмма секретарю, ЦК Андрееву А.А.: « Эвакогоспитали Кировской области перегружены ранеными. В некоторых госпиталях раненые лежат по три человека на двух кроватях. Заполонены все коридоры, столовые красные уголки». Одинаково положение всех 58 эвакогоспиталей, в том числе, о котором ведём разговор.
В апреле, мае, июне 1944 года доставлены больные из зоны поражения сыпным тифом. Персонал госпиталя даже не предупредили о прибытии контингента с инфекцией. Скученность больных в госпитале, настолько велика, что выделить сразу для всех поступивших больных, карантинное отделение, не удалось. Летят телеграммы с просьбами и требованиями к Облздраву, УНКВД КО, Отделу по делам военнопленных и интернированных при НКВД СССР, НКЗ, ЦК ВКП (б): « Просим воздержаться с отправкой военнопленных в СГ- № 3171, №3007 , в виду перегрузки инфекционными больными, чрезвычайной скученности контингента». Военнопленные, прибывают больными и ослабленными, настолько, что умирают дорогой. как в первых эшелонах. Продолжают поступать в оба госпиталя посёлка Рудничный партиями от нескольких десятков, до сотен человек. В итоге, резко возросла смертность ослабленных дистрофиков 3 степени. Усугубляют положение перебои с маслом, молоком, глюкозой, хлористым кальцием, рыбьим жиром.
Медперсонал госпиталей в п. Рудничный, с некоторой частью сочувствующих, участи военнопленных сотрудников, в коллективах, остаются один на один со всеми проблемами вместе взятыми. Скученность больных; поступление больших партий инфицированных сыпным тифом, туберкулёзом, недостаточное количество качественных продуктов питания , лекарств и медицинских средств, белья, мягкого и твёрдого инвентаря, недостаток транспорта и топлива, наконец, возможно пренебрежительное отношение к их насущным потребностям – всё вместе приводит к факту оттока врачей, медсестёр из госпиталей. Противники И.Я. Брагинской обвиняют в феврале 1944 г: « Врачи бегут из – за высоких её требований. Она допускает засорённость коллектива спец переселенцами».
Рындин обвиняет: « Врачи передоверили всю работу по отделениям, военнопленным. Как не зайдёшь, медсёстры болтают с ними в каждом углу. Это нарушение бдительности. Санитарка второго отделения Шерстнёва приносит для них продукты из дому. Медсестра снова помогла написать военнопленному письмо, и отправила его с почты».
Однако, она с фанатичным упорством находит повод подвести итог каждого месяца по предупреждению эпидемических заболеваний. Сообщает о результатах отделу ЭП - 22, облздраву, обкому ВКП(б), песочит нерадивых сотрудников, и обще госпитальной катастрофы – эпидемии, не случается. Разразись она – трудно вообразить, сколько людей
утратили бы надежду и возможность жить помимо тех, что погибли в 1943 – 45 г.г.
. В этом видится результат усилий И.Я.Брагинской.
В сноску:
*( Некоторые сотрудники , будучи, эвакуированными, из оккупированных районов Украины, Белоруссии, Смоленой, Брянской областей, терзаемые неизвестностью о судьбе родных и близких, выезжают, чтобы узнать, затем возвращаются. Другие - уезжают насовсем. Военнообязанные врачи из Москвы, Ленинграда и других городов работали до закрытия спецгоспииталей.
На отчетном собрании коллектива госпиталя 20 декабря начмед госпиталя говорит: « У нас 1535 военнопленных, две третьих из которых тяжело больны. Все отделения перегружены. Везде двухярусные самодельные нары, кроме первого хирургического корпуса. Там на двух кроватях, размещают троих больных. По штату положено 16 врачей, имеем 7.В ноябре поступила партия инфицированных больных. Для карантирования их, пришлось свеоренуть 5 –е. отделение. выздоравливающих. Скученность такая, что больным не хватает воздуха». Январь 1945 года даёт новую вспышку смертности. Правда потом идёт снижение, о чём зафиксировали итоги проверки госпиталя майором Гребёнкиным.
Итак, госпиталь с контингентом военнопленных функционирует при нагрузке на врача 219 больных. На медсестру приходится 70 – 80 больных. В конце 1944 года, в 1 и 3 корпусах на 300 - 400 больных вынуждена работать одна медсестра.(На такое отделение, возможно, выделить только 1 электрическую лампочку). Госпитальные медсёстры и врачи держат под контролем, ведут приём в поселковых детских яслях и садике. По каким – то починам там умерли несколько ребятишек.
. Совокупность лечебных мероприятий с объемом материала, который по инструкции отражается в истории болезни каждого больного, возможность работы кажется не реальной. На отделение 400 больных военнопленных к концу 1944 года. остаётся по одной медсестре.
Брагинская И.Я. дополняет коллектив штатных врачей специалистами из военнопленных. Их нашлось так же семеро. Пусть работа не по профилю, но помощь весома и существенна. Оставшиеся вакансии дополнены субординаторами, фельдшерами, акушерами, лучшими медсёстрами, работой которых руководят собственные врачи и специалисты из военнопленных. Лучшие санитарки, подтягиваться до уровня готовности заменить при необходимости медсестру. Быстро возникает госпитальная система обучения необходимым специальностям через семинары, конференции, стихийную школу медсестёр. Выезды на курсы сове6ршенствования в Киров, Москву, Свердловск, Горький.
Ясность в действиях И.Я. Брагинской, затем пришедшего на смену ей Бронштейна, исчезает, когда пытаешься выяснить: чем компенсируются, продукты лекарства, медицинские инструменты и другие средства, которые не поставляются из – за отсутствия их на складах НКО и НКЗ. Уральского военного округа. Такое же положение было у соседей в Ижевске, где удалось в архиве немного поработать.
Впрочем, спец госпитали вместе со всеми госпиталями Кировской области неоднократно перебрасывали из одного военного округа в другой. Недопоставки госпиталю сахара, мяса, рыбы, масла, молока, даже хлеба случались уже в1942 году, кода лечили защитников своего Отечества, красноармейцев.
В 1944 году документы отмечает недостаток глюкозы, хлористого кальция, рыбьего жира, бактериофага и других лекарств. Поставляемый аптекоуправление, например, гипс вовсе негоден для медицинских целей. Бактериофаг, почти отсутствует в его поставках, а в актах проверок главным терапевтом облздрава Мышкина, старшего инспектора, врача НКВД Котова, встречаем: «Морозов И.П. (Брагинская И.Я.) где - то нашёл большую партию бактериофага, применил. Получил неплохие результаты». Без качественного гипса не смог бы работать ни один госпиталь. В феврале1947 года, Бронштейн, пришедший на смену Брагинской И.Я, говорит: « В 1946 году облздрав нас ничем не снабдил. Медперсонал работал хорошо». Мог ли персонал работать хорошо, если бы не было никаких лекарств. Находили в Свердловске, Кирове, Глазове, Казани, Ижевске, Горьком и Перми. Как находили? Вопрос, адресован не власти, аптекоуправление, штабам военных округов,.
Ответить на него может только конкретный человек, работавший в аптеке того или иного госпиталя. Основной мотив документов, отказывающих в централизованных поставках лекарств, начиная с конца 1944 года: «Все лекарства направлены в освобождённые районы».
Ответ на загадку: где и как приобретаются лекарства, поищем в протоколах закрытых партийных бюро, собраний. Можно сделать предположительный вывод, что была особая порода поднаторевших на должностях людей, которые способны были заштопать если не все дыры в поставках медикаментов, то хотя бы часть из них. На основе косвенных и прямых данных из актов, политдонесений, воспоминаний начальников госпиталей, протоколов партбюро и собраний, полагаю - имелось некоторое подобие чёрного рынка, где можно было приобрести многое из того, что не поставлялось централищзоввано, по фондам. Многое, но, конечно же, не всё. На таком рынке не обязательно было платить деньги. Они – то там ценились как раз меньше, чем взаимная услуга, обмен на что - то нужное продавцу или его другу, наконец, твёрдую уверенность на данное покупателем слово. То есть участник такого рынка, обязан погибнуть, но сдержать данное им слово. Иначе, его туда больше не пустят. Самое главное для начальника госпиталя было найти человека, способного быть участником такого подпольного рынка. И.Я.Брагинская его нашла. У Морозова Г.А. такой человек всплывает периодически, но кажется, судьба его не завидна.
Как смотрит НКВД на такое явление? Смотрит! Поскольку явление повсеместное. Но может припомнить, как преступление, если будешь играть по своим нотам в оркестре, где дирижирует эта организация. Конфликт, с оперуполномоченным НКВД при госпитале, о котором пишет прокурору области Ида Яковлевна, в основе своей – не оправдавшаяся надежда оперуполномоченного НКВД Рындина, заставить её, выписывать в лагерь столько военнопленных, что бы его начальство не имело к нему претензий.
Из госпиталя военнопленных стремятся увести порой на работы в лес без согласия начальника госпиталя, по уговору с начальниками отделений. Но у неё тоже были верные люди в госпитале. Она узнавала, наказывала, вплоть до увольнения.
Ещё один путь получить нужное лекарство, обмен не пригодившимися лекарствами между аптеками специализированных госпиталей. Госпиталю, специализирующемуся на лечении только огнестрельных ранений, не нужен был тот же бактериофаг, рыбий жир и т.д. Это был путь для провизоров и заведующих аптеками, с огромным опытом, и знанием работы. Возможно, лекарства на тёмном рынке появились именно из таких излишков лекарств а аптеках специализированных госпиталях. Нет сомнения, что часть лекарств, поступает туда из неучтённых, бесконтрольных объемов лекарств и медицинских средств аптекоуправление. В главе «Документы и описи» имеются акты проверок складов этой организации.
Доля полученного госпиталем продовольствия от соседних колхозов, прежде всего, определялась состоятельностью этого колхоза. Были такие колхозы, от которых нечего получить. Нет у них ни хлеба, ни мяса, ни молока. Если колхоз способен к производству, то возможность получить от него продукты кажется простой. Выздоровевшие военнопленные должны заменить, ушедших на фронт мужчин. Установками НКВД выезд военнопленных на поля колхозов первоначально запрещался. Потом не приветствовались. Но колесо смертности, раскрутившееся в госпиталях Рудничного, похоже, заставило идти на по пятую НКВД не только в данной установке.
Работа на полях колхозов, в домашних хозяйствах вдов с ребятишками. позволял улучшить, разнообразить питание военнопленных. По – современному выражению, жизнь диктовала условия, покруче, всяких установок.
Как исключение, возможно, были, попытки некоторых колхозных председателей продать, например, зерно, муку. За продажу 3 центнеров зерна суд давал до 7 лет лагеря.
Если такие продажи случались, то настолько незаметно. Что никаких. даже косвенных, свидетельств, в документах госпиталей, не осталось. Хотя отчёты областной прокуратуры НКЮ, о приговорах судов председателям за продажу хлеба имеются в главе « Документы переписки».
Подводя итог разговору, о снабжении спец госпиталей продовольствием, можно утверждать. Были перебои в поставках продуктов, определённых фондами, которые составлены по нормам питания тыловых частей Красной Армии. Но речи не должно идти о том, что военнопленные голодали. Питание особенно после капитуляции, Германии, было иногда однообразным, не тем каким должно быть. Но до закрытья госпиталей, оно по содержанию, калорийности и всему прочему, порой даже выше и лучше, чем в это время питалось население стран, откуда пришли. А уж сравнивать с питанием населения страны, куда они пришли и где их лечили, нет смысла. Смерть от голода в некоторых деревнях – привычное дело.
Гарцман сообщает вполитдонесении национальный состав находящихся в госпитале 1117 военнопленных на 23.09.1943 года.
Национальность офицеров рядовых всего
Немцы 1 86 87
Румыны 2 535 537
Венгры 3 189 191
Итальянцы 6 253 259
Австрийцы - 3 3
Поляки - 8 8
Литовцы - 1 1
Чехи - 19 19
Южные словаки 1 6 7
Украинцы - 7 7
****
ГАКО.ФОНД Р – 2248, оп.:, дело 187, лист34. Начальнику отдела эвакогоспиталей Кировского облздрава.
Донесение.
… Доношу о проведённой противоэпидемической работе за май месяц по госпиталю № 3171.
1.Разработан план мероприятий по предупреждению острых кишечных заболеваний на летне – осенний период 1944 года.по нашему госпиталю, который доведён до каждого отделения и отдела госпиталя.
2.Иммунизирован личный состав госпиталя вакциной против брюшного тифа и паратифов. Провести иммунизацию против дизентерии личного состава; среди больных военнопленных против дизентерии и брюшного тифа не представилось возможным за отсутствием вакцины.В настоящее время вакцина также отсутствует.
3.Очищена территория госпиталя от мусора. Уборные и помойные ямы вычищены. О дезинфекции последних доносят рапортами на утренних мед конференциях дежурные врачи и фельдшера госпиталя.
4.Корпуса снабжаются и снабжались кипячёной водой для питья. А также и военнопленные работающие вдали от корпусов. Среди военнопленных, путём бесед внедряются санитарно – гигиенические навыки ; проведено несколько бесед на темы профилактики острых кишечных инфекций( брюшного тифа, палафитов, дизентерии)
5.Выделено отделение на 20 коек в одном из корпусов, на случай подозрительной кишечной инфекции. Для личного состава имеется стационар на 10 коек, для таких же ситуаций.
6.Проведение бактериологического обследования работников пищеблоков. Из переболевших дизентерией, брюшным тифом, личного состава госпиталя и среди военнопленных, так же невозможно. Нет соответствующих средств фагирования. Сульфатерапии провести переболевшим также невозможно за отсутствием последних ( большого количества сульфидина, атак же бактериофага нет).
Начальник госпиталя №3171 Брагинская.
АГИТАЦИОННО-МАССОВАЯ РАБОТА С ВОЕННПЛЕННЫМИ.
В госпиталях Рудничного после отъезда раненых красноармейцев военнопленным оставлено достаточное количество настольных игр, шахмат, домино, шашек. Имеется набор не очень исправных музыкальных инструментов, которые военнопленные восстановили. В корпусах имеется по одному репродуктору, которые работают не очень исправно. хрипят, отключатся.
Госпиталь. укомплектован штатом сотрудников, для полит – массовой работы с военнопленными. В него включены: зам начальника по политчасти, пропагандист, начальник клуба, библиотекарь
Политинформации для военнопленных проводились ежедневно 9 до 11 часов. На них зачитывались сводки Сов информбюро. Некоторые газетные сообщения.
Помимо того в госпиталях с16 до 18 часов делались устные сообщения читка газет, журналов, беседы по постановлениям советского правительства. Зачитывались приказы по госпиталю, а также, в связи с важными сообщениями с фронта. В июне 1943 года, например, для военнопленных делались сообщения: « Итоги 6 – недельных боёв на подступах к Сталинграду», « О новых знаках отличия для личного состава Красной Армии», « О наступлении советских войск южнее Воронежа». « О ликвидации в основном немецко– фашистских войск, окружённых в районе Сталинграда», « Боевое донесение Командующего войсками Донского фронта генерал – полковника Рокоссовского» После зачитывания подобных сообщений, все они подробно обсуждаются с военнопленными в палатах.
С военнопленными обсуждался доклад Щербакова « О 19 годовщине смерти Ленина», Их знакомили с приказом Верховного Главнокомандующего от 25 января по войскам Юго-Западного, Южного, Донского, Северо-Кавказского. Воронежского, Калининского, Волховского, Ленинградского фронтов.
Кем себя видят солдаты вермахта, попав в плен к русским, попав в госпиталь, где хоть и тесно, нет электричества, некоторые удобства во дворе при морозах. Но ведь жив, изо всех сил стараются вылечить, накормить сытно и вкусно, раз в 10 – 12 дней баня. К сожалению, картина общих представлений об ощущениях оказавшихся в плену немцах, итальянцах, австрийцах, венграх румынах, чехах, поляках, пестра, зияет пробелами. В ней мало личных воспоминаний побывавших в плену солдат. В ней есть краски только из писем, воспоминаний медсестёр и врачей о немногих разговорах на эту тему с пленными.
Общий мотив мыслей, солдат, попавших в плен, во все времена, один. Жив. Даже если тяжело ранен. Болен. Но, миновала и эта опасность. Жив, и относительно здоров. Можно строить планы на будущее. И тут начинается развилка на пути по торным дорогам, просёлкам, и тропкам, в конце каждой из которых видится каждому своё. В одной из палат Оричевского госпиталя в конце 1944 года обсуждают: « Что бы мы стали делать, если в окрестностях Кирова высадился немецкий десант?» Ответ чисто солдатский: «Перебили охрану. Оставили врачей, медсестёр и санитарок лечить тяжелобольных. Сами стали бы пробиваться к фронту».
По выражению одного из политруков: « Фашистской дури в них ещё много». В некоторые палаты немцы не пускают еврейских девушек – медсестёр. Случаются вульгарности в отношении к санитаркам госпиталей. Но всё это случается крайне редко. В целом же отношения с самого начала взаимно корректные, уважительные. Случается, складываются и взаимные симпатии, которые обречены на расставание, память друг о друге на долгие десятилетия.
Замполит госпиталя, капитан Гарцман, трижды отмечает в политднесениях, о запросах в 7 отдел Глав ПУРККА, с просьбой разъяснить, дать инструкции по содержанию агитационной – массовой работы с военнопленными, и сообщить о возможности получения газет, литературы на иностранных языках. Особенно острый недостаток в инструкциях, литературе, вообще в помощи возник летом 1943 года, в связи с капитуляцией Италии. Ответы, удручающие: « Инструкций и директив по вопросам ведения политмассовой работы среди военнопленных, нет».« О всех видах снабжения вас, обращайтесь по подчинению». По характеру работы Гарцмана, трудно представить, что он не добился нужного ответа, либо Политуправления, либо общаясь с кем – то из коллег по работе из других госпиталей. Стилю его работы с военнопленными, могли бы другие учиться,
Местные попытки отметиться в участьем в формировании стиля взаимоотношений личного состава с военнопленными состоят в выступлениях представителей РК ВКП(б) на собраниях в госпитале: « Перестройка работы на лечение военнопленных, требует политической выдержанности, бдительности, не вступать с ними в частные разговоры, соблюдать правильное, точное лечение. О замеченных подозрительных действиях, немедленно сигнализировать. Строго следить за санитарным состоянием в корпусах, дома в палатах»». «В отделениях надо ликвидировать мастерские по ремонту, так как военнопленные выполняют в них заказы на сторону, для населения».« Политруки редко бывают в среде военнопленных с лекциями и беседами». «Санитарки, которых назначаете вахтерами для сопровождения военнопленных в лес, должны проходить инструктаж. А то идут с ними рядом по посёлку, как на вечеринку». « Ваши врачи вынуждены много заниматься хозяйственной работой. Политической работы сними, не проводится». « С военнопленными обращаетесь либо слишком грубо, например, ведут в баню или в лес. Иногда не видите, что перед вами враги, обращаетесь слишком мягко». « Военнопленные ходят к охраняющим их вахтёрам, слушать радио». _ Это уже март 1945 года.
Некоторые из замечаний представителей РК ВКП (б), с точностью до слова повторяются оперуполномоченным НКВД, Рындиным. Бывает, наоборот. Но, чрезмерного контакта за этим не видится. Каждое событье, мало-мальски достойное внимания, становится предметом пересудов в рамках ограниченного размерами посёлка пространства и числа, собранных в нём людей.
НКВД запрещает свободное общение сотрудников с военнопленными. Каждый зафиксированный факт расценивается как грубое нарушение режима. Дисциплинарное взыскание, а то и суд – расплата. Особенно в первый период появления военнопленных в Рудничном..
В корпусе помогли военнопленному написать письмо и отправить, минуя НКВД.
За четыре месяца 1944 года взыскание получили 16 человек, уволено - 8
В одном из первых политдонесений Гарцман сообщает о полит – массовой работе, которая организована в госпитале:
1.Политинформации по корпусам. Так как политинформаторы в корпусах языков не знают, переводчики из военнопленных переводят проводимые беседы на немецкий, итальянский, мадьярский и румынский языки.
2Специально выделенные медсестры, читают военнопленным «Известья», местную «Кировскую правду». Работа упрощается в тёплые, солнечные дни. Газеты и политинформации читаются на улице, собираясь группами по языкам.
Газеты на иностранных языках поступают нерегулярно, в ограниченном количестве. Первые три номера газеты «Свободная Германия» вовсе не получено. Остальные получаем по 5 – 10 экземпляров на 4 языках. Хотя в резкой форме вражды между военнопленными не проявляется, политруки проводят беседы о недопустимости её проявления в открытой форме.
Падение Муссолини и капитуляция Италии, а также известье о взятии Орла, Белгорода, Харькова, встречено некоторыми военнопленными в госпитале криками «Ура!». В донесении описан эпизод. В палату, где жили итальянские офицеры и врачи, с «Известьями» в руках вошёл румын Гончаренко и сказал:»Немцы заняли Рим». Итальянским офицерам в голосе услышался не тот тон и господин Видини заявил: «Если ты здесь появишься ещё раз, я за себя не отвечаю!».
Много вопросов задают о судьбе евреев в Венгрии и Румынии, после войны.
Гарцман пишет в одном из своих политдонесений: «Среди евреев сильны собственные настроения. С ним имеются люди, которые подверглись преследованию в Венгрии и Румынии. Затем были в рабочих батальонах у фашистов, во время войны. Ход мыслей их таков, что после войны их участь будет тяжела. При этом ссылаются на разговор какого – то венгерского офицера, который, уже, будучи военнопленным, заявил, что и после войны, в демократической Венгрии, равноправия для евреев не будет. Я разъяснил им, что демократические принципы, за которые ведётся война всеми объединенными нациями, включают равноправие и для евреев. А также, что главный враг – фашизм, который должен быть уничтожен. Некоторые желают пойти в еврейский легион, который якобы, с одобрения английского правительства формируется в Палестине. Мне об этом ничего не известно».
Отсутствие инструкций и письменных указаний, имеет следствием то обстоятельство, что ряд мероприятий приходится проводить в атмосфере изолированности, порой сопротивления, вытекающего из сомнительной целесообразности ведения с военнопленными политмассовой работы. Кроме общих рассуждений на эту тему, ничем конкретно не располагаю. Несколько брошюр, книг на румынском, немецком, венгерском языках взял из лагеря № 101 УНКВД « ВЯТЛАГ»
Ввиду изложенного, настойчиво прошу:
1. В виде директивного письма , указаний хотя бы на основные формы и методы антифашистской работы с военнопленными.
2. .Выслать журнал «Война и рабочий класс»;
3. . Выделить толику бумаги на ведение протоколов собраний, заявлений, корреспонденции в газету»
Из первых партий поступивших военнопленных в лагерь № 101, отправлено 145 человек. До того они использовались на работах в соответствии с медицинскими показаниями, принимали участье в обслуживании госпиталя, помогали в уборке урожая близлежащим колхозам. За уборку 30 га урожая осенью 1943 года военнопленным объявлена благодарность Лойновского РК ВКП (б).
На основе материалов газеты «Свободная Германия» и «Антифашистского манифеста» немцами выработана антифашистская резолюция. Среди немцев проведено 5 собраний и 1 конференция, по её обсуждению. Поддержали 102 из 103 немцев, находящихся на излечении.
Содержание резолюции: «Гитлер вверг в пучину бедствий многие народы мира. Ведёт к гибели немецкий народ. Следуя своим благородным принципам, Советский Союз дал возможность подлинно немецким патриотам активно участвовать в спасении своей Родины. Создание национального комитета военнопленных – первый шаг. Его программа и цели: Уничтожение Гитлера. Отзыв германских войск из оккупированных стран к границам Германии. Свободная демократическая Германия – отвечает подлинным интересам германского народа.
Создание «Союза немецких офицеров», во главе с крупнейшими генералами создаст авторитет Комитету. Выступление ефрейтора Паппеля даёт новое направление во взаимоотношениях между офицерами и рядовым составом.
Долой Гитлера! За свободную демократическую Германию!»
Резолюция отправлена в газету «Свободная Германия». Индивидуально подано 10 заявлений с ходатайством о направлении в армию, для борьбы с оружием в руках против фашизма.
Организовано три местных румынских антифашистках комитета. Они написали ряд материалов для газеты «Свободное слово».
Больных пришлось перераспределить так, чтобы немцы и итальянцы лежали в разных корпусах.
РАБОТА ВЫЗДОРОВЕВШИХ ВОЕННОПЛЕННЫХ.
Из 828 военнопленных, поступивших в госпиталь первыми двумя партиями, на рубеже весны и лета 1943 года в лагерь, по медицинским показаниям отправлено сразу 145 человек. Там их ждала работа в основном на лесоповале, погрузке в вагоны, и другая – связанная с лесом. В отделениях госпиталя, со времени лечения советских солдат в остались швейные и сапожные мастерские. Время от времени работающим в них военнопленным, руководившему ими Свердлову, грозят мастерские закрыть, или преобразовать в обще госпитальные. « Много заказов выполняете на сторону, для местного населения»
Можно удивляться, но одной из основных, самых тревожных для госпиталей проблем, все годы существования, остаётся топливо. Заготовка дров, при поступлении военнопленных, сначала велась за 5 – 12 километров. Некоторое время, по инерции колхозы ещё помогали с вывозкой дров к корпусам. лошадьми. Узнав о появлении военнопленных, какое – то время, председатели колхозов сделались невменяемыми даже к решениям облисполкома. Там выносится решение, на месте не выполняется. Хоть на себе носи! Нехватка собственных лошадей, к тому и привёл. Готовить дрова стали в ближайшем, вырубленном лесу, корчуя пни. К госпитальным корпусам и квартирам врачей, медсестёр, военнопленные носили их на себе. В итоге, за день у корпусов, и его подразделений, нуждающихся в дровах, оказывалось не больше суточного запаса. Некоторые обезмужиченные войной близлежащие колхозы, со временем, в выздоровевших военнопленных, нашли прекрасных помощников, расплачиваясь с ними, продуктами питания. Итогом первого удачного сотрудничества, стали 30 га урожая зернорвыых, убранные военнопленными летом - осенью 1943 года. Колхозные продукты питания, полученные в оплату за работу, стали хорошим подспорьем к однообразной госпитальной еде. Эта же работа военнопленных на полях, помогала легче решать вопросы помощи госпиталям транспортом. Выздоровевшие военнопленные готовы были к сотрудничеству на окрестных полях в более широком масштабе.
Беда, однако, что жизненная сила некоторых колхозов, несовершенство, доходившая до абсурдностей их организация, не позволяла использовать предлагаемую почти бесплатно рабочую силу. Беспросветную нужду голодающих деревень вспоминают люди, пережившие то время. В лучших колхозах, которых было совсем немного, на трудодень давали 2 кг хлеба. Многодетной. оставшейся без мужа, женщине попасть в такой колхоз невозможно. Большинство колхозов не могли выполнить план по производству продуктов, предъявленный государством. Выход нашли! Оставшиеся без мужчин, семьи, все годы войны, и до середины пятидесятых обязывались сдать государству безвозмездно, из личных хозяйств, как произведенные колхозом продукты: молоко – 230 кг в год, мясо – 40 кг, яиц – 75, шерсть – 0,4 кг, и ещё половину какой – ни будь шкуры домашнего животного. С усадьбы – 8кг зерна, 8 кг картофеля, 8 кг овощей, К этому добавлялись денежные поборы: сельхоз., и подоходный налоги, 150 рублей холостяцких с юноши, достигшего 16 лет.
По мере того, как режим содержания отвоевавших солдат вермахта смягчился, им разрешили наниматься к местным жителям для помощи в бытовых работах по хозяйству. Естественно, хозяева охотно пользовались такой помощью опять – таки за продукты, и еду. Масштабы сотрудничества разрастаются к 1947 году так, что инструктор РК ВКП (б), упрекает коллектив: « Абсолютное большинство работников госпиталя . освободило себя от заботы о дровах. Не только колоть их, даже занести в квартиру не хотят сами. Огороды, как правило, тоже военнопленные обрабатывают. Когда рудоуправление просит о помощи людьми, руководство госпиталя отказывает: «У нас лечебное учреждение».
По прибытии в п. Рудничный военнопленные, годные к работам, по медицинским показаниям, трудились: на силовой, в рудо производстве, в механическом цехе фабрики.
Около 150 человек постоянно участвовали в обслуживании госпиталя. Благо, что запрет НКВД на использование труда военнопленных, как – то не прижился в Рудничном.
Колка и подноска дров к печам; воды - к корпусам, по этажам в отделениях, столовой, прачечной, санпропускнике, санитарная уборка палат и вся другая хозяйственная работа в госпитале – подготовка к работке в лагере, которую проходили многие идущие на поправку и выздоровевшие пациенты.
Участье военнопленных в работах на подсобном хозяйстве, так же бесспорно. Там же, в обязательном порядке, работал весь личный состав сотрудников госпиталей.
К сожалению, эффективность хозяйств не так высока, какой могла быть при надлежащей организации. Тут надо признать, ни Брагинская ни Морозов не нашли подходящих людей, для руководства подсобными хозяйствами. Говорю не в упрёк этим руководителям. В существующих тогда условиях жизни и работы госпиталей в Рудничном, разделять себя на заботы о жизни и здоровье сотен людей, тут же хлопоты о семенах, навозе, пахоте и уборке урожая, едва ли кто – ни будь мог. Попытки найти ответственных, знающих сельское дело, руководителей для подсобных хозяйств, закончились неудачно
На 23 гектарах подсобного хозяйства СГ - № 3171 летом 1943 года растили: овёс. ячмень, пшеницу, овёс, горох, картофель, лук, табак, капусту, морковь, огурцы,помидоры Примерно те же продукты растили на землях подсобного хозяйства СГ- № 3007. Земли на его подсобном хозяйстве – неудобицы. «Картошку садили в воду.мало окучивали. Из 10 тонн посаженного картофеля, собрали 7. Семена, в виде глазков, очисток собирали всем коллективом. Держат двух коров. Затрачиваем на них средства, а пользы нет. Коровы, нетели, не доятся. Имеется 16 свиней, а кормить не чем», - говорит секретарь партийной организации госпиталя, в конце 1944 года. Заботу о подсобном хозяйстве предлагается взять парий ной и комсомольской организациям. Выход находят: « Не допускать, что бы картофельные очистки выбрасывали на улицу. Ими можно кормить свиней. Комсомольцы и коммунисты должны подсказывать, где какие культуры, лучше сеять и садить».
Небольшие участки подсобного хозяйства, постоянного пользования, давали отменный урожай. Их удобряли навозом, фекалиями, собранной в течении зимы золой.
. Далеко не самые лучшие земли, к тому же, разбросаны по нескольким колхозам.
Выделены, земли, – когда надо приступать к севу, поэтому удобрить, не удалось. В качестве семян картофеля использовали накопленные зимой очистки и глазки. Урожай получился не богатый. Часть скромного урожая овощей, или картофеля в течении лета, как правило расхищалась. По вине заведующего подсобным хозяйством своевременно не позаботились о кадках и чанах для засолки капусты. Она замёрзла. Заведующие хозяйством лишь жалуются на не достаток рабочей силы, воровство. нехватку инструментов. Чтение протоколов, где встречаются такие жалобы, наводит на мысль. Отдали бы даже эти земли в свободное пользование военнопленным, выращенных хватило накормить их, и всех кто работал в госпитале. Выращенный картофель, на полях подсобного СГ - № 3171 осенью 1946 года решили продать. Не такой большой, как прежде, оставшийся контингент, явно с ним бы не справился.
Один из спец переселенцев, ставший местным жителем, купил осенью весь картофель сразу. В феврале, он продаёт этот картофель жителям посёлка Рудничный в виде картофельных котлет. Райком партии в претензиях к руководству госпиталя: « Зачем продали картофель в большом количестве одному лицу?» Оперуполномоченный НКВД, Касаткин, объединенного госпиталя СГ - №3171, защищается: «Уголовного преступления в таком факте нет».
Особого разговора требует трудоиспользование военнопленных из СГ – №3171, СГ - № 3007 на лесоповале. Первоначально, летом 1943 года. набирается бригада, годных по медицинским показаниям военнопленных. для заготовки дров госпиталю. Требуется 5000 тысяч кубометров непосредственно госпиталю, около 1500 кубов – медицинским сотрудникам в нём. Бригада, с ней и сотрудники, выезжающие в лес в нерабочее время, справляются с таким планом.
Уже в 1944 году облисполком спускает госпиталям план заготовки дров для нужд области, райисполком – району. Военнопленных стали так часто отправлять в лес, что не хватает вахтёров. После инструктажа, санитарки стали сопровождать вахтёрами бригады лесорубов, заготовителей дров.
Начальники госпиталей, врачи противятся дополнительной нагрузке на своих пациентов. Врач Кривошеина выступает зимой 1944 года: «Наш корпус рабочий. Военнопленных исплорьзуют неправильно. У них плохая одежда, плохая обувь, неправильное питание. Одежду, вымокшую на работе, сушить негде. Всё это вместе с работой выводит их из строя». Рындин заявляет: «Медсёстры и врачи должны смотреть за тем, как одеты военнопленные, которые идут работать. Одеты ли они в валенки, имеют ли портянки .Врачи в первом корпусе всю свою работу передоверили военнопленным. Сами только пишут». Комендант, руководитель аппарата НКВД при СГ - № 3171, говорит: «Вывод на работу военнопленных может производиться, только с разрешения врача».
С середины 1944 года, соблазн использовать военнопленных отделом охраны и режима госпиталя так велик, что он шлёт врачам записки с требованием рабочей силы. Они без того занятые больными до чрезвычайности, вынуждены отрываться от работы, объяснять каждый раз, почему нельзя брать на работу того или иного человека». В СГ - № 3007 отдел охраны и режима военнопленных пытается увести на работы без спроса, вообще. Похоже не первый раз в феврале 1945 года. уводят несколько человек на разгрузку вагонов в 11 часов ночи. В другой раз, тоже зимой, опять в 11 часов – на погрузку. Военнопленные получают обморожения. Секроетарь парторганизации, при обсуждении фактов, говорит: « В обморожениях военнопленных виновата охрана. Персонал отделения не проверил обмундирование, в частности обувь. Они пошли работать в обуви на босу ногу. В результате, получили обморожения». Осуждения нет
Тут же добавляют: « Некоторые военнопленные получают обморожения умышленно. Один догадался обморозить себе пальцы рук при работе на кухне».
Начальник госпиталя Морозов Г.И. пытается найти причину явления: « Они все подавлены настроением, поэтому не интересуются жизнью. У одного из умерших в желудке обнаружен табак. Один – повесился.Большая смертностьнке только за счёт тяжело больных.Есть доля вины госпиталя. Нет условий, лечить. Полагается 4 квадратных метра на больного, имеем – 1. Питание требует улучшения. Обмундиролввание износилось, обуви нет. Всё, всё требует улучшения!».
После того как, некоторые пункты инструкций НКВД, оказались отменёнными, исправленными или забытыми по условиям жизни, некоторые военнопленные охотно шли помогать местным жителям по хозяйству. Жители приходили в госпиталь, уводили под свою ответственность работника. После работы процедура возвращения «камрадов» повторялась в обратном порядке. Не заменимой, была помощь « камрадов» старикам, вдовам с ребятишками, инвалидам. Оплатой, как правило, служили продукты питания, особенно богатые витаминами и жирами: молоко, иногда скопленные масло или сметана, «варёное молоко», сегодня зовущееся ряженка, овощи с домашнего огорода. Чаще – это выливалось в обед, сытность которого определялась состоянием хозяйства.
В феврале 1947 года перед партийной организацией объединенного госпиталя ставится задача: « Трудовые лагеря должны получать больше рабочей силы из числа военнопленных
Всякая война прекрасна своим окончанием. В день объявления капитуляции на улицы вышли все военнопленные, кто мог передвигаться. Для некоторых впереди были ещё годы ожидания встречи с родиной, домом, близкими и дорогими людьми. В этот день забрезжила возможность жить без войны, надежды на всё самое лучшее, что может быть в жизни. Самодельные флаги, лозунги. Самодельными скрипками, мандолинами, гитарами, балалайками другими даже самыми бесхитростными музыкальными инструментами, люди на все лады пытались выразить ликование и радость в день окончания безумной по жестокости к каждому из них войны, и надежд на будущее.
ЖИЗНЬ СОТРУДНИКОВ.
Описание существования сотрудников госпиталей– это прежде всего перечисление работы, которую они выполняют, подчиняясь общему ходу событий связанных с войной. Добросовестное выполнение обязанностей в госпитале – лишь часть громадного айсберга тягот, которые пришлось нести людям не только годы войны. Они продолжаются после окончания боевых действий на всех фронтах Второй мировой войны. Трудно сказать, в какие дела не вложили свой руд, сотрудники спец госпиталей, помимо своего основного труда по спасению жертв войны.
Авральные работа на полях подшефных колхозов и подсобных хозяйств, ремонт зданий, уборка территорий, заготовка дров, непременная помощь семьям фронтовиков в виде сбора вещей, продуктов, денег. Часто была необходима врачебная помощь в посёлках и сёлах дислокации, а так же людям из окрестных деревень.
. Сопровождение военнопленных вахтёрами также выполняли часто медсёстры, или санитарки. Помимо того находили время участвовать в концертах, посвященных какому – ни будь празднику.
В отчетном докладе партийной организации СГ - №3007 за период ноябрь 1943 – январь 1945 г.г. имеются суммы добровольных пожертвований сотрудников. Для знакомства возьмём перечень. сборов.
1.На подарки Красной Армии к 26 годовщине Октября 2.На индивидуальные подарки красноармейцам к 1 мая –; 3.Закуплено 36 пар тёплых носок, 26 пар варежек, собрано добровольцами 2400 рублей; 4.В помощь семьям фронтовиков перечислено ; 5. Собрано в помощь жителям освобождённых районов страны; 6.Собрано для Кайского детского дома, где живут дети - сироты Отечественной войны; 7. Собрано детям из семей фронтовиков, обучающихся в школе посёлка Рудничный. Общая сумма - 50351 рубль.
8. собрано на танковую кировскую колонну 13201 рубль.
Подписка на военный заем 102900 рублей, ( от 1,5 до 2-х месячных окладов); Реализовано билетов денежно – вещевой лотереи на сумму 19450 рублей;( последняя сумма едва не перекрывает две предыдущие денежно – вещевых лотереи. Давшие вместе 19860 рублей) Всего таким образом отчислено 172701 рубль, что составляет сумму 3 – х месячной общей зарплаты всего коллектива. Помимо перечисленного вскоре проведён сбор картофеля среди сотрудников госпиталя в фонд РККА. Собрали 2280 кг.
В СГ - №3171 только за лето 1943 года проведено два денежных сбора на приобретение тёплых вещей для бойцов Красной Армии. и подарков героям Орловских, Харьковских, Белгородских дивизий. Выполнена на 132% фонда зарплаты подписка на 2 государственный заем. В ноябре проведен сбор денег на подарки Красной Армии к 26 годовщине Октября. Тут же проведена подписка на денежно – вещевую лотерею на сумму 89000рублей. При фонде месячной зарплаты 70000 рублей.
Именной список врачей, работавших в ЭГ - № 3171 на июнь месяц 1943 года.
1. Ганова Клавдия Ивановна нач. 1 отд. 1908г.рожд.замужн. врач обшелечебн. В госпитале работает. с 20.06.1942г. Стаж 5 лет.
2.Дубинская Ефросиния Александровна. Нач 2 отд., 1905 г. рожд. незамужн., врач обще лечебник, В госпитале с 25.05.1943года. Стаж 3 года.
3. Герцева Иза Исаева нач. 4отдел.1920 г.рожд., незамужняя, врач обще лечебник, В госпитале с 5.09.1942 года.Стаж1 год8 месяцев.
4.Кочетова Зинаида Яковлевна нач 5 отделения, 1918 года рождения, замужняя, врач обще лечебник, Стаж 2 года. В госпитале с 01.11.1942 года.
5.Никонова Елена Васильевна нач 7 отделения, 19089 года рождения,незамужняя, теорапеат – педиатр. В госпитале с 08.03.1943 года. Стаж 3года 8 месяцев.
6.Троицкий Михаил Иванович. 1903 года рождения, ординатор, женат,врач стоматолог. В госпитале с 01. 11. 1942годаСтаж 3 года.
7.Вишнякова Клавдия Гапоовна Ординатор. 1919 года рожд., замужняя, врач обще. Спец. В госпитале с 01.02.1942года.Чстаж 1 год 6 месяцев.
8.Копылова Вера Григорьевна. Ординатор. 1908 года рожд.. замужняя, врач стоматолог, В госпитале с 01.11. 1942года.
9.Костарева Мария Николаевна ординатор, 1920 года рождения. незамужняя, врач обще спец. Стаж 11 месяцев. В госпитале с 04.07. 1942года.
10. Удисман Михаил Константинович.Ординатор, 1907 года рождения.женат, зубной врач.Стаж 15 лет.В госпитале с 11.03.1942 года.
Начальник госпиталя: военврач 2 ранга капитан Брагинская.
Свидетельство о публикации №214061500224