Морокъ

Файл правка 120    «МорокЪ» новый финал 2016 год пьеса    для сцены.   с 43    июль 31. 2016 2 августа 2016                АЛЕКСАНДР БРЫЗГАЛОВ
                М О Р О К Ъ
                П ь е с а - с к а з к а   д л я   в з р о с л ы х 
                В   д в у х    д е й с т в и я х    с   к а р т и н к а м и.

                Д Е Й С Т В У Ю Щ И Е   Л И Ц А:
Барин.
Катька. ( Екатерина Иогановна)
Каспирка
Ефим.
Филимон из Кукуева.
Лука.
Матвей.
Фома.
Ерёма.
Варфоломей.
Сидор Карпыч.
Кузьма.
Демьян.
Епишка
Митрофан.
Наум.
Африканыч..
Фёкла.
Матрена.
Марфа.
Дарья.
Лукерья.
Домна.
Акулина.
Мавра.
Макрида.
Федора.
Пелагея.
Улита.
Ненила
Пахомовна.
Парни, девки, молодухи.
Голос,  или актёр, актриса на сцене.
Поп..
На сцене может быть меньшее количество актёров 7-8 человек. 
               
                Действие первое.
Картинка 1. БАРИН, ЕФИМ.
(Щебечут  ласточки. Стрекочут стрекозы.  Где то вдали звон церковного колокола.  Каркает ворона).
ГОЛОС. Заросший пруд. Вдали мельница. В зыбком мареве лениво шевелятся её крылья. Жара. Обалдело стрекочут кузнечики. Сухо шелестят стрекозы. В их огромных глазах отражается и мельница, и босой мужик с подвёрнутыми портами у пруда с удочкой, в руках.  Далёкая кукушка считает чужие годы, и, кажется, на земле нет ни людей, ни городов, а сидит только этот мужик с того дня, как сотворили мир, и будет сидеть до тех пор, пока не провалится всё в преисподнюю. Но мужик не думает о таких метафизических проблемах мироздания, а просто сидит и себя уважает. Пятнистая кошка с ним рядом тоже себя уважает, и хотя на ней нет таких замечательных в синюю полоску штанов, как у мужика, но ведь и мужик не умеет так ловко ловить мышей, как она! Так они сидят и себя уважают. И мир вполне гармоничен, только ворона с выдранным хвостом на расщепленной берёзе отвернулась от них обоих и смотрит на тропинку,   по которой  идет б а р и н . В руке у б а р и н а тросточка, а на жилетке необыкновенного блеска цепочка Ворона всё поворачивает и поворачивает за ним голову, пока не сваливается с берёзы. Она каркает, и, тяжело взмахивая крыльями, летит на душный овин, прячется там и закрывает глаза от стыда. Б а р и н тем временем подходит к м у ж и к у  и  к о ш к е, и смотрит вместе с ними на зелёную ряску пруда.
БАРИН. Здорово, мужик! Рыбку ловишь? Далеко ли мне в Найдёново идти?
ЕФИМ. А вот сейчас встану, так сразу и дорогу туда найдешь.
БАРИН. Глухой, что ли? В Найдёновку иду я! Дорогу мне показать можешь?!
ЕФИМ. Чего кричишь, барин? Рыбу мне всю распугал.
БАРИН. Да какая же здесь рыба? Лягушки одни и квакают. (Лягушки и в самом деле квакают).  Вот на уху тебе, в самый раз.
ЕФИМ. Ходит здесь рыба, ходит!  Её и отец мой ловил, и дед ловил. А прадед мой, Василий Тимофеевич, так он, говорят, и видел её даже.  Да ты бы шёл, мил человек. Она чужих  не любит! Привычки у неё к этому нет. Ты из города, что ли идешь?
БАРИН. Мне бы только дорогу в Найдёново  найти. Сбился я тут.
ФИМ. Ночевал-то в поле, поди? Если на Сидора Карпычеве стоге, так ты ему лучше не говори. А дорог тут у нас испокон веку не было. Тропинки одни и есть
БАРИН. Так куда мне идти?
ЕФИМ. А у нас всё равно куда идти. Куда не иди, всё туда же и придешь. Морок тут у нас.
БАРИН. Какой такой морок? Что за чепуху мелешь?
ЕФИМ. А кто его знает, какой он морок этот. Морок, он морок и есть.
БАРИН. Видится что ли такое?  Не то, что-нибудь?
ЕФИМ. Это бы что. Тьфу! (Плюёт на червяка, закидывает удочку).  Это,– когда блазнит. Когда черти колдунов проветривают, или на русальную неделю девки плясать начнут, да остановиться никак не могут. Или тебе клубок по дворам начнёт кататься
БАРИН. Сказки это всё мужик. Суеверья.
ЕФИМ. Суеверья, говоришь? Не без этого, конечно. Мы ведь здесь сапоги из рубашки шьём, дома из опилок делаем. Ваши-то вороны кверху пупом летят, а наши дураки, задравши головы глядят.
БАРИН. А клубок этот что делает?
ЕФИМ. Клубок- что.  А вот сидит, скажем, баба и прядёт. А к ней вылезает такой маленький, с валенок, и  говорит ей: «Тётя, а можно, я тебе подол гвоздиком приколочу»? А она, баба–дура, и говорит: «Можно». Он и приколачивает. А потом снова ей: «А можно, я второй гвоздик приколочу»? Она и говорит: «Приколоти». Баба. Чего с неё возьмёшь.
БАРИН. Ну, а дальше что? Он так всё и приколачивает?
ЕФИМ. Так всё и приколачивает.
БАРИН. Так это домовой!  Кому же ещё.
ЕФИМ. Домового, того увидеть никак нельзя.  У домового лапки мохнатенькие, и постукивает он всё, а то вздыхает. Он совсем маленький. В лапоть сядет, на лапте поедет.
БАРИН. А что, когда он всё приколотит, потом что?
ЕФИМ. Известно, что потом.
БАРИН. А что же…всё-таки?
ЕФИМ. Или горшки в печке переколотит. Или корову выдоит.
БАРИН. Вот темнота…
ЕФИМ. Анчуткой его бабы зовут. Анчутка и анчутка. Точно, темнота. Тебе в Найдёновке-то чего надо?
БАРИН. Да дело у меня есть.
ЕФИМ. Дело, говоришь?  А приданое большое дают? Ты, я смотрю, пообносился малость. Самое время тебе жениться.
БАРИН. Глупые твои разговоры, мужик.
ЕФИМ. Ты вот что, тогда, барин.  Иди через поле, там будет ерёмина межа. Так ты через эту межу не ходи, а перейди сухую вередь, да мостик у сидоровой баньки. Уразумел?  У сидоровой баньки девка сидит. Ты ей и скажи: « Катька, пойдём за гумно»! А она тебе скажет: «А чего я за твоим гумном не видала»? Девка в красном сарафане будет.
БАРИН. А потом что?
ЕФИМ. Да ты иди.  А то опять в стоге ночевать будешь.
БАРИН. А если я другой дорогой пойду?
ЕФИМ. Нету у тебя, барин, другой дороги. У нас на всех одна дорога и есть.
БАРИН. Чудно тут у вас…
ЕФИМ. Деды жили. Отцы жили. И мы проживём. Слава Богу, хлеб пока есть. Да ты сразу сам-то на гумно не ходи.
БАРИН. Это почему?
ЕФИМ. Да склизко там. Ушибиться можно. Гы-гы-гы!
 (Б а р и н уходит).
ЕФИМ. Савка, лови топор! Чего молчишь? Али поймал? (Плюёт на червяка) Тьфу! (Забрасывает наживку в воду). Из земли пришёл, в воду ушёл. Гы.
ГОЛОС. Внизу под горой над чистой речкой, низко пролетают ласточки. Щебечут. Тёмные ивы склоняются к воде. Ползёт утренний туман. Печально кричат кулички на заливном лугу. Шелестят стрекозы.
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС (издалека).
                Сидит заяц на берёзе,
                При калошах, при часах.
                Я спросила: - Сколько время?
                - Не женатый, холостой
          Картинка 2. ФОМА, СИДОР КАРПЫЧ, ЕРЁМА, БАРИН, ЛУКА, МАТВЕЙ, ФИЛИМОН, ВАРФОЛОМЕЙ, АФРИКАНЫЧ.
(Мужики возле сооружения из досок, борон, лестниц, тележных колес, оглобель стоят на лугу и, задрав кверху бороды, смотрят в небо. С неба свешивается верёвка. Туда же уходят колья. Они составлены из самых разнообразных частей и перевязаны пенькой и мочалом.   За пыльной дорогой и чапыжником открывается русское приволье. Нет этому приволью ни конца, ни начала. В середине того  приволья дуб Соловья- разбойника, в лесах под елями беспокойно спят лешие. Русалки да навки  выходят из мельничных запруд. Водяные играют в карты в тихом омуте.  В лесном болоте черти родятся, и тут же и осматривают округу острыми глазёнками и  разбегаются по городам и весям, блестя в лунном сиянии лакированными копытцами.  Седая Баба Яга ждет гостя в заколдованной избушке и чинит  древнюю  ступу свою.  Шебуршат  шишиги, под матицей,  пищат  злыдни за печкой,  вихри –встречники несутся по узким дорожкам за душами преступными, а звезды падучие-летавицы,  да змеи огненные небесные льются светозарными годами над дремучей вечностью. И древняя богиня Марена смотрит синими глазами на зачарованные владения свои.  Нет этому приволью ни начала,  ни конца, как нет начала и конца слезам и заботам. Горела и рушилась, и снова строилась земля русская над звездами стожаров, над лампадами закатов, над молитвами восходов.  Снега по крыши,  зимний тяжелый сон, короткая весенняя страда, скрежет бороны о камни, небесные лики над истомлёнными снами,  над скифами над чудью и мередью, над печенегами и ордынцами, над сторожевыми вышками, над звонницами, над безграничным терпением, над сказочной доверчивостью, над дикой  волей,  над сиянием лунного снега, над золотыми колосьями и синими васильками, над сверканием падучих звезд над русской бездной. Гори, гори русская звезда.  Вдали слышна песня. Песня эта плывёт неизвестно откуда,  и представляет диссонанс безмятежному бытию).
ПАРНИ  (поют).  Прощай, страна моя родная,
                Прощайте, милые друзья,
                Благослови меня, родная,
                Быть может, нА смерть Иду я.
                Быть может, меткая винтовка,
                Из-за куста меня сразит,
                Она стреляет метко, ловко,
                И прострелИт всю грудь во мне…
ФОМА. Глянь, мужики, баринОк идёт.
СИДОР КАРПЫЧ. Барин и есть.
ЕРЁМА. Аккуратный барин! При часах.
ФОМА. К Катьке идёт.
ЕРЁМА. Катька–девка хорошая. Её каждый хвалит.
СИДОР КАРПЫЧ. А ну, давай, тяни, чего там!
ВАРФОЛОМЕЙ. Пошла, пошла…
ФОМА. Крепчей держи!
СИДОР КАРПЫЧ. Ах, чтоб тебя…
ЕРЁМА. (Б а р и н у). Эй, баринОк, подсоби!
БАРИН. Так ведь я…
СИДОР КАРПЫЧ. Давай, давай, барин! А то прихлопнет тебя, одни калоши останутся!
ФОМА. Живей, живей! Ах, ястри  тя, упадет ведь!
(Барин подбегает,  хватается за верёвку. Мужики тянут верёвки, укрепляют колья, смотрят вверх, суетятся, ставят на землю тележную ось, смазывают её дёгтем, на втулку оси насаживают колесо на небесную машину. Крутят его, приседают, смотрят на всё под разными углами, размахивают руками, спорят, снова крутят колесо, уже в обратную сторону. Забираются на сооружение, выглядывают оттуда, снова смотрят вверх. Заламывают шапки, ложатся на землю. Высматривают из- под ладони горизонт, не покосился ли он в правую, или левую сторону?)
ЕРЕМА. Держится что ли?
ФОМА. Да, навроде. Машина она небесная. За ней глаз да уход нужен.   …
ЛУКА. Вон там за оврагом.  Опять сикось- накось лес получился. 
СИДОР КАРПЫЧ. Не! Это небо нонешнее,  до вечера не упадёт.
ЕРЁМА.  А утром путь погореловские мужики держат. Небось! 
ВАРФОЛОМЕЙ. Их очередь.
МАТВЕЙ. А мы уж всё, как есть, закрепили, небушко–то. Оно,  во, как?  Оно там, оно у нас сверху. 
СИДОР КАРПЫЧ. А там и ангелы небесные подержат.
ВАРФОЛОМЕЙ. Авось… (Дёргает за веревку. С неба падает  м у ж и к. Это  Ф и л и м о н).
МАТВЕЙ. Мужики с неба падают.
ВАРФОЛОМЕЙ. К дождю…
ФОМА. Нешто, чтобы баба упала!
ВАРФОЛОМЕЙ. Ты тутошний, или тамошний? Отзовись!
ФИЛИМОН.  Да Филимоном меня с утра кликали!.
ЛУКА. Да он и с виду такой  из себя - кукуевский.
ФИЛИМОН.  Кукуевский и есть. Из села из самого.
ЕРЁМА. Из Кукуева.
СИДОР КАРПЫЧ. Приплыло.
МАТВЕЙ. Ну, скажи тогда вашему попу, чтобы на нашу свадьбу шёл.
ВАРФОЛОМЕЙ. Ишь ты.  Неужли что  из самого Кукуева?
ФИЛИМОН. Кукуй – всему миру… (Пауза.  Уходит в глубокой задумчивости. Возвращается.  Топчется на месте. Он так «гуляет»  Поёт)
                Я пришёл в деревню вашу
                Подыскать себе милашу
                Ваши девочки на ё.
                Разрешите   одноё? 
       (Приплясывает и идёт кругами)
                Как у нашего попа,
                У попа у Прошки
                Оторвали девки ***,
                Носят вместо брошки!
       (Степенно кланяется.  Уходит).
ЕРЁМА. Однолетняя трава - выше двора.
ВАРФОЛОМЕЙ. А хмельное пиво у нас настоится, мужики.
ЛУКА. Как на ту казанскую.
ФОМА. Оно так.  Стакан хлобыстнёшь, будто оглоблей по голове.
(Примечание.  Деревенское пиво не имеет ничего общего с пивом фабричным по ужасающей крепости своей. Самогон,  по сравнению с настоящим деревенским пивом, всего лишь,  сладкий лимонад для изнеженных барышень).
ВАРФОЛОМЕЙ  (кланяется б а р и н у в пояс).  Благодарствуем, барин, за помощь.
ФОМА. Без тебя бы нам не управиться.
ЕРЁМА. Это уж как есть!
СИДОР КАРПЫЧ. Садись, барин, с нами. Пополдничаешь.
БАРИН. Да ведь утро!
ЛУКА. Да ты не брезгуй. У нас утро вечером начинается, а ночь утром.
ФОМА. Ночь-то у нас к вечеру заканчивается, а дня и нету совсем!
ВАРФОЛОМЕЙ. Сорока наше утро утащила. Да где- то и схоронила. Вот у нас день никак и не наступит. Садись!
МАТВЕЙ. А уж тут мы все уж, как-нибудь мы все…
ЛУКА. Вот тут лук, сало…Толокно в горшке.  Хлебай! Чай, всё свое. Некупленное. Ложку барину! (Б а р и н у  подают деревянную расписную хохломой ложку, берестяной туесок с солью, кувшин с квасом, кружку).
ЕРЁМА. А ты Варфоломей, не каркай! Починковские–то мужики ту сороку видели в своём лесу за борком.
МАТВЕЙ. Дак да. В болоте и видели её.
БАРИН.  Так поймали, никак?
ЕРЁМА. За сметаной пошли, да заблудились.
ФОМА.  Три дня плутали.
БАРИН.  А зачем сметану  им?
ЕРЁМА. А кабы они сороку поймали, то день бы они  нашли. Кабы день  нашли, так бы к нам принесли. Кабы к нам принесли, наши бабы пирогов бы напекли. А мужики починковские, они испокон веков пироги с грибами едят.
СИДОР КАРПЫЧ. А какой пирог да с грибами, да без сметаны?
ЛУКА. Смех один, а не пирог!
МАТВЕЙ. А у наших баб масла в закромах полно, а сметана у нас завсегда киснет.
СИДОР КАРПЫЧ. Починковские они вперед разума живут.
СИДОР КАРПЫЧ. Они дошлые.
ЛУКА. Умные они - страсть!
ЕРЁМА. Умные, то они умные. Только ум у них  дурак.
ФОМА. Слышь, Ерёма! А у нас, помнишь, тут один жил. Тоже,  вроде, барин такой.
ЕРЁМА. Разувшись ходил!
ФОМА. Бывало, пойдёт пахать, ему лошадь с сохой подводят: «Пахать подано, граф!» Напашется, ему сметану несут.
БАРИН.  В горшочке?
ФОМА. Ну.  «Пожалте, барин»! Он сядет в холодок, сметану ест и глаза закроет…
ЕРЁМА. Вкусная сметанка, видать!
ФОМА. А мужики в это время лес воруют.
СИДОР КАРПЫЧ. Это всё неёловские!
ФОМА. А я чего говорю?  Неёловские и есть.
ЛУКА. Хороший был барин.
СИДОР КАРПЫЧ. Царство ему небесное.
ЕРЁМА. Неёловские это. Они шилом кашу едят. Шить не шьют, а пороть умеют.
ВАРФОЛОМЕЙ. У нас народ им не в пример.
ФОМА. Неёловские тонко живут. Тараканов на шестке пасут, коров на насест сажают.
ЛУКА. А у нас?  Корову возьми, любую какую, её и пасти не надо, сама ходит, сама приходит.
ФОМА.  А помнишь, Ефимка раз в поскотинку мою зашёл…
ЕРЁМА. А поскотинка, Фома Кузьмич, ведь не твоя…
ФОМА. Зашёл он так, значит, смотрю я в поскотинку мою…
СИДОР КАРПЫЧ. А нешто, она твоя, Еремей Федулыч?
ЕРЁМА. А вот когда мой отец твоего оглоблей крестил, так он что приговаривал?
СИДОР КАРПЫЧ. А вот он и говорил, что в поскотинке той мой дед твоего деда пас!
(М у ж и к и  дерутся).
ЕРЁМА. Ну, барин, рассуди нас. Деды дрались, отцы дрались, да и мы все бороды повыщипывали!
БАРИН. Я, мужики, жениться иду. Вы бы мне, лучше, дорогу показали.
ВАРФОЛОМЕЙ. Жениться не лениться, что за напасть, как бы женатому не пропасть.
ФОМА. Так мы тебя, барин, женим!
ЛУКА. Ты, баринушка наш, вот что слушай! У нас тут есть такой лужок…
Такой, вишь, лужок...
ЛУКА. Уж больно ловко он лежит.
ВАРФОЛОМЕЙ. А тут на него неёловские повадились!
СИДОР КАРПЫЧ. Так вот. Нам бы его по-справедливости поделить.
ФОМА. Чтобы нам бы это, лужок бы!
ЕРЁМА. А неёловским–шиш.
ЛУКА. Неёловским-то зачем? У них и коров нет. Одни козы.
ВАРФОЛОМЕЙ. Стойте, мужики! Лужок не убежит. Не то мы говорим.  Не то говорим, не то и делаем. Барину с этими делами нечего сейчас заниматься.  А вот есть тут у нас один…
ЕРЁМА. Ворона в пузыре его принесла!
ФОМА. Каспиркой зовут.
ЛУКА. Такую силу забрал - страсть! На Михайлов день трёх мужиков поколотил, двух девок испортил, а у деда Миная всю бороду повыдрал.
СИДОР КАРПЫЧ. Да похваляется, что выпишет ещё брата, да свата…
ФОМА. Да кума с кумой.
ВАРФОЛОМЕЙ. Да голик с метлой.
ЕРЁМА. И покажет нам- почём у Фени орешки.
МАТВЕЙ. Феня у него есть такая.
ЛУКА. Грозится.
ВАРФОЛОМЕЙ. А уж мы тебе невесту подсобим найти!
ФОМА. Сладим.
ЕРЁМА. А без нас, барин, тебе Найдёновки и не видать.
ЕРЁМА. Далече Найдёновка.
СИДОР КАРПЫЧ. Заплутаешь.
ВАРФОЛОМЕЙ. По пням, да по кочкам.
МАТВЕЙ. Летавицы  заманивают.
ВАРФОЛОМЕЙ. Да и болота тут у нас
МАТВЕЙ. Кругом и вокруг.
ФОМА. И за чапыжником нашим, и  до самых тебе до окраин.
ЕРЁМА. А кикиморы? Ширк-  ширк. У-у!  Они у нас такие. Они  отродясь у нас  все  кикиморы.
ФОМА. А  шишиги,  да  студеницы?
МАТВЕЙ. Да ещё и леший бродит.  Волчий пастырь.   Весь моховой, зелёный.
СИДОР ЛУКИЧ. С  рожками. 
ЛУКА. Кузьма о прошлом годе на Ильин день в лес собрался. Так до белых мух и плутал.  И сам не помнит, то ли избу мужику лесному рубить помогал, то ли тучи тянуть хмарникам, то ли ещё что.
ЕРЁМА. Пришёл,  ни шапки, ни лошади.
ФОМА А грибы–то у нас с глазами! Глянешь гриб- обернёшься –гроб.
ЕРЁМА. И кругом одни  гробы.
МАТВЕЙ. Страсть!
ФОМА. Моргают...
ЕРЁМА. Землю вырывают на поляне на семь пядей!
ФОМА. Как петухи пропоют, они в землю и проваливаются.
ЕРЁМА. А к весне на страшный понедельник опять из земли выскакивают.
ФОМА. Наша нечисть здесь у нас и без предела, и без конца, и без перевода.
ВАРФОЛОМЕЙ.  Такое ей свойство у нас дано свыше. 
ЛУКА. Девок водяных у нас, если близко, так и правда, нет.
ФОМА. А русалки, да навки?
СИДОР  КАРПЫЧ.   Как вечер они и выходят их запруд мельничных.
МАТВЕЙ. Ну, эти пошаливают.
ЕРЁМА. Без этого как?
ЛУКА. В Неёловке так их много.
ВАРФОЛОМЕЙ. Топлых. У запруды.
СИДОР КАРПЫЧ. Голые, с хвостами… Тьфу!
ЕРЁМА. Рыбой пахнут…
ЛУКА. Вот только морок у нас.
ЕРЁМА. Так мы к этому уже привычные!
СИДОР КАРПЫЧ. Уж ты, барин, выручи нас.
МАТВЕЙ. А уж мы… мы уж тут волю свою  возьмём , волюшку нашу!
ЕРЁМА. Эх! Гульнём.
ВАРФОЛОМЕЙ. Это, уж оно, как есть.   
БАРИН. Ну, делать нечего, мужики. Посмотрю на вашего Каспирку.
СИДОР КАРПЫЧ. Он у нас пока в баньке сидит.
ЛУКА. Мы там тебе его и покажем.
БАРИН. А вы меня в Найдёновку проводите?
ЛУКА. Как же не проводим? Конечно, и проводим.
ЕРЁМА. Уж это, как само- собой!
СИДОР КАРПЫЧ. Мы не нехристи, какие там.
ЛУКА. Вот в Неёловке, так оно, конечно…
МАТВЕЙ. Чай, мы крещёные, деды, прадеды…
 (Идут.   М у ж и к и  поют).
                Уж, как во поле мужик,
                Косарём сено косит,
                Шиндадор, шиндадор,
                Шиндадорушки  моё
                Уж, как во поле мужик
                Бороной сено гребёт,
                Шиндадор, шиндадор,
                Шиндадорушки моё!
                Уж, как во поле мужик
                Шилом сено подаёт,
                Шиндадор, шиндадор,
                Шиндадорушки моё!
                Уж, как во поле мужик
                На жене сено везёт,
                Шиндадор, шиндадор,
                Шиндадорушки моё!

СИДОР КАРПЫЧ. Слышь, Фома, А где эта Найденовка? Вроде, и слыхал. А вроде, так и нету её нигде,
ФОМА. А кто её знает, Сидор Карпыч! Ежели, ищет, значит, и появится она.
ЛУКА.  Найдёновка - мечта  в воздусях небесных. Найдёновку держат четыреста ангелов, а сама она на огненном облаке. Если обитается Найдёновка  в разуме, значит, и наяву она  из разума того выйдет. 
МАТВЕЙ. И там будет наша благодать?
ЛУКА.  А  внизу будет расположено море  бурею мутимое.    
(Навстречу   м у ж и к а м   и   б а р и н у   бредёт   с т а р и к).
ЕРЁМА. Эй, Африканыч, когда помирать будешь?
АФРИКАНЫЧ. В середу, мужички, в середу.
ФОМА. Ну, тогда водочки припаси. Поминать придём.
АФРИКАНЫЧ. Помяните, мужички, помяните…
(В небе  жаворонок и  щебечут ласточки. Каркает ворона )               
ДЕВКИ.             Последний час разлуки
                С тобой, мой дорогой
                Не вижу, кроме скуки,
                Утехи никакой.
                Ничто меня не тешит,
                Ничто не веселит,
                Одна моя отрада,
                Мил плакать не велит.

                Картинка 3. ДЕМЬЯН, НАУМ, ЕПИШКА, МИТРОФАН, КУЗЬМА, КАСПИРКА.
МУЖИКИ и БАБЫ С БАРИНОМ.
  (Козий выгон за деревней. Баня. Вокруг бани мужики с кольями. В туеске позднего лета дремлет ленивый зной. Тихо, безмятежно плывут небесные ковчеги  над грустью-печалью полей и сиянием  рек. Травы скошены, стога смётаны. Земля, возлюбленная богов, препоясанная истиною, возлежит под кровлею небес престола Творца в золоте правды. Ветха ты днями, земля, светла ты семенем веры, земля! Да будешь спасена ты, земля, от миродержателей тьмы века сего.   Солнце неспешно поднимается  по небесному мосту с берестяной пастушьей  дудочкой своей. Бесхитростна  и непреходяща  в алых заревах и звенящих высотах мирского  бытия вселенская песенка его.    Вечером солнце садится  в туманный морок, и  к утру делается дождь. Но небо выпито уже зноем. И русалки не плещутся в ближнем омуте.  Хоть и есть им дело до банника, который сидит  в прохладной крапиве за баней и выглядывает из-за угла её на мужиков. А дело вот какое:  попросил банник у русалок пряжу поиграть.  Пряжу ту русалки у баб утащили. А на троицу уходят русалки в леса. А пряжу в лесах они к деревьям привязывают и на пряже той качаются. А банник и не отдаёт!  Овинник да гуменник о том знают, русалкам  сочувствуют и банника за то осуждают. Голова хозяина бани похожа на сморщенный гриб, в руках его деревянный потемневший ковш. Сидит банник, ворчит:  « Не тот народ нонче пошёл.   Вот, как устрою им бесовскую перемену парную.  А то дождутся, пойду я  к лешему,и унесет тот на Ерофеев день гулён этих  в заломы свои.  Да  там с ним и провалится сквозь землю.   Страх  совсем потеряли людишки. Банька- то эта  на болоте рублена, по сырому бору катана, на лютых зверях возжена, на проклятом месте ставлена.»  В дальней мути марев и болот высмотрел банник: лесной народец водит по зачарованным тропам баб- ягодниц, аукает, да блажью завораживает. А  и не ведают люди:  земное заткано небесной паутиной. В небе в ризах солнечных жаворонок вьётся, посланник  поднебесный, краснопесенный.  Чисты пути небесные, пути заповедные.  А тут сиди в лопухах, да крапиве.  Ужо). 
ДЕМЬЯН. Не выпустим его, нехристя!
НАУМ. Никак его отворять обратно нельзя, мужики.
ДЕМЬЯН. А если он мышью в лаз пролезет?
ЕПИШКА. Эй, мужики, я утром вышел, петух идёт, полмесяца волочит.
МИТРОФАН. Ты, Епишка, всё хлебом бьёшься, да и скудался. Тебе всё и блазнит.
ДЕМЬЯН. Это он лапоть у Кузьмы утащил.Вишь, Кузьма в новых щеголяет!
КУЗЬМА. У меня, мужики вот откуда. У Бога, слышу, сапог нет, а надо ему пошить. Я сделал лестницу и залез на небо. И прорубил дыру.
ДЕМЬЯН. А нам сейчас, и держи его!
НАУМ. Чтоб не свалилось.
КУЗЬМА. Дыру я прорубил и зашёл на небо. И залез. И всем богам сшил по сапогам. А маленьким божкам по сапожкам. А мне за это вот эти лапти дали. Гуляй, говорят, Кузьма!
МИТРОФАН. А свинья, помните, третьего дня бегала?
ДЕМЬЯН. Не наша то была свинья, мужики! Наши свиньи смирные, да тихие.  Где если на дороге лежит, или ещё что, так она посмотрит только, да и отойдёт в сторонку, а уж потом снова в своё свинюшное место. Знает!
НАУМ. А уж поросята у нас! Хоть грамоте учи. Такие шельмы разумные, да ухватистые.
ДЕМЬЯН. Смышлёные у нас свиньи.  Пятачками туда, сюда!
МИТРОФАН. Об чём и говорить?  Таких свиней поискать надо.  И где ещё и найдёшь? Где ещё такие свиньи водятся?
ЕПИШКА. Если только в Неёловке…
(М у ж и к и смеются).
НАУМ. Там, чай, и свиней нет. 
МИТРОФАН. Одни только подсвиночки.
КУЗЬМА. Им до наших свиней куда…
НАУМ. Своя свинья слаще всех хрюкает.
ДЕМЬЯН. Э, мужики, Лука свою свинью хотел колоть на Пасху, а она ему и говорит...
МИТРОФАН. Это свинья, что ли?
ДЕМЬЯН. А кто ещё?
НАУМ. Лука человек добрый.
КУЗЬМА. Всегда на полатях лежит.
МИТРОФАН. Тихий, тихий, да работящий.
ДЕМЬЯН. Вот Лука ей и говорит...
ЕПИШКА. Так свинья, или Лука?
МИТРОФАН. Да оба они говорят!
ДЕМЬЯН. Ну, говорит, Машка, пора тебя на сало.
НАУМ. Это свинью у него так звали, Машка.
ДЕМЬЯН. А она заплакала, слёзы платочком утирает.
ЕПИШКА. Ишь, ведь какая…
ДЕМЬЯН. Лука, говорит, человек добрый, ты всегда на полатях лежишь, пусти меня попрощаться с малыми детушками.  А я тебе за это…
КАСПИРКА  (кричит из бани). Эй, мужики!
МИТРОФАН. Вот леший тебя возьми!
НАУМ. Чего тебе?
КАСПИРКА. Если вы меня, не выпустите, я на ваших коров мор напущу!
ДЕМЬЯН. Вот Каспирка, так уж Каспирка…
МИТРОФАН. Смотри, Каспирка! Ведь уходим мы тебя!
ЕПИШКА. А вот как петуха тебе под баньку пустим!
МИТРОФАН. Опнись, Епишка.  Душа- то овечкина, да жизнь человечкина.
КУЗЬМА. Слышь, Каспирка! Ты нам худа не делай.  Тогда и мы тебя не тронем.
КАСПИРКА. А вот вы меня отомкните! Тогда я и выйду.
НАУМ. А ведь и выйдет…
МИТРОФАН. А как не выйдет? Этот выйдет.
ДЕМЬЯН. Нельзя ему никак оттуда выходить.
ЕПИШКА. Может, выпустим его, мужики? Пусть он в Неёловку идёт. Там ему морить некого.
НАУМ. Они, конечно, избу бороной покрывают, окна буравчиком просверливают. А как мы выпустим Каспирку такого?
ДЕМЬЯН. А не пойдет Каспирка в Неёловку.
КУЗЬМА. Вестимо, не пойдет.
НАУМ. Там ему где и разгуляться?
МИТРОФАН. А у нас, смотри! Епишку, да Прокопия Кузьмича, да Яшку хромого как извозил?
ДЕМЬЯН. Уж, как извозил, страсть! А, Епишка?
ЕПИШКА. Так он маленький, да подпрыгивает! Да всё кулаком, кулаком.
НАУМ. Высоко прыгает Каспирка.
ЕПИШКА. Да я пригнулся.
КУЗЬМА. Ну, если пригнулся, тогда невысоко.
МИТРОФАН. Слово он знает.  Слово.  А против слова-то народу  куда?
ЕПИШКА. Мужики, я вот тоже, что скажу. Кабы не слово, разве бы мы его где бы как?!
НАУМ. Кабы человек был. А то –Каспирка.  Тьфу!
ДЕМЬЯН. А куда мы без коров?
ЕПИШКА. Глянь, мужики, барина ведут.
НАУМ. Прохожий баринОк…
МИТРОФАН. Да уж, не проезжий.
КУЗЬМА. В штиблетах барин.
ЕПИШКА. Видать, учёный.
КУЗЬМА. Да он жениться идёт!
НАУМ. Ежели при часах, значит, жениться.
(Слышатся частушки.     За  б а р и н о м   и  м у ж и к а м и  идут  б а б ы,   м о л о д ухи,  п а р н и.   Д е в к и   и    п а р н и   поют).
                Я куплю себе колечко,
                С золотою пробою
                Если замуж не возьмут,
                Всё - равно попробую!

                Разукрашены колёса,
                Едет новый тарантас,
                У меня жена хороша,
                Никому чужим не даст!
               
                Задушевная товарка,
                Интерес нечаянный,
                Дроля с новой ухажеркой,
                Ходит запечаленный.
               
                Голубую полушалочку
                Накину на кровать,
                Гуляй милый с лиходеечкой,
                Не буду укорять. 
               
                В поле тоненькую ёлочку
                Шатает ветерок,
                Я пришла  в Найдёновку
                На последний вечерок.
               
                Не пойду в Залесье замуж –
                Сторона не милая;
                По ту сторону Белозера
                Отдай, родимая!
               
                Мене милый подарил,
                Золотые часики,
                И пришлось за это мне
                Прыгать на матрасике!
НАУМ. А ежели он учёный, у него против каспирок средство должно быть.
ДЕМЬЯН. Да ведь это он в Сидора Карпычеве стоге ночевал?
КУЗЬМА. Да, вроде,  другого и не видать.
МИТРОФАН. Ну, тогда этот подсобит.
ЕПИШКА. А куда ему деться? Эх!
НАУМ. Свой барин, мужики. Наш. Природный.
ДЕМЬЯН. Этот не выдаст.
БАБЫ. (Поют).
                Не ходите девки замуж,
                Ничего хорошего,
                Утром встанешь, титьки набок,
                И она взъерошена!

          КАРТИНКА 4.  ДЕМЬЯН, КУЗЬМА, НАУМ, ЕПИШКА МИТРОФАН, ФОМА, СИДОР КАРПЫЧ, ЕРЁМА, ЛУКА, МАТВЕЙ, ВАРФОЛОМЕЙ, БАРИН, МАРФА, МАТРЁНА, АКУЛИНА, ФЕДОРА, МАКРИДА, ДАРЬЯ, ЛУКЕРЬЯ, ДОМНА, МАВРА, ПЕЛАГЕЯ, БАРИН.        (М у ж и к и  у  баньки снимают шапки, кланяются б а р и н у).
КУЗЬМА. Выручи, баринушка!
ДЕМЬЯН. Всем миром бъёмся.
МИТРОФАН. Никакого сладу с проклятым Каспиркой нет!
ЕПИШКА. Сам-то он маленький.
МИТРОФАН. А бородёнка болтается.
ЕПИШКА. Руки длинные…
КУЗЬМА. Глазами зырк- зырк!
НАУМ. Совсем с ним скудались, барин.
ДЕВКИ. (Поют.)
                Я подружку Манюшку
                Запирала в банюшку,
                Клала цепку на пробой
                Не ходи на перебой!
МУЖИКИ. (Вместе). Батюшка- барин, выручай!
БАРИН. Ну, вот что, мужики! Против каспирок есть одно средство.
НАУМ. А я что говорил?  Учёный барин.
ЕПИШКА. Нас с ума сдёрнули, так хоть чужим перебиться…
БАРИН. Средство это–иноземное.
ЕРЁМА. Эх, какой барин.  Небось, у немцев учился.
ФОМА. Не зря привели!
БАРИН. Был мужики и в Париже. И по-французски говорил.
ФЁКЛА. Вот ведь как народ ещё живёт…  И по-русски говорить не умеют.
МАТРЁНА. Хуже неёловских.
БАРИН. А средство мужики, вот какое: надо вам Каспирку оттуда достать.
ВАРФОЛОМЕЙ. Да вытащить-то его нетрудно.
КУЗЬМА. А как его потом обратно туда запихать? Ведь он, как бес голый, да вёрткий.
БАРИН. А можно и не вытаскивать.
СИДОР КАРПЫЧ. Пусть уж лучше там сидит.
КАСПИРКА. (Поёт из баньки.)      А мы не сеем и не пашем,
                А валяем дурака,
                С колокольни  чем -то машем,
                Разгоняем облака!
БАРИН Он там посидит, посидит и выйдет. А вы Каспирку, как будто, и не видите. Как бы его и нет. Он походит, походит, ему стыдно будет, что его никто не замечает, он тогда   вас и уйдет.
ДАРЬЯ. Да он как уйдёт, так и придёт.
НАУМ. Стыд-то, барин не купишь.
АКУЛИНА. А Настасьину да Матренину девок, кто испортил? А Лушке, да Мавриным девкам кто подол на голову завязал, да по деревне срамными пустил?
ПЕЛАГЕЯ. А не очень-то и отбивались. Особенно твоя.
МАТРЕНА.  У, идол! Чтоб тебя нелёгкая унесла! А тебе напраслину  зачем на ворота вешать?
МИТРОФАН. Как же это так, барин? Как же это, его и нет? Да вон он сидит.   
ФОМА. Морда немытая, и  везде он рыло своё суёт. 
ЕПИШКА. Бородёнкой трясёт.  Во! Смотри.
ВАРФОЛОМЕЙ. Он ведь, аки дух нечистый, уразумей, барин.
ФОМА.  Его никак потому не замечать через то невозможно.
ВАРФОЛОМЕЙ. Потому, как он свойство он от нечистого поимел –всепроникновения.
(М у ж и к и  чешут  в затылках)
МИТРОФАН. Вот ведь, какое дело, барин. Может, в этом твоём Париже у тамошних каспирок стыд и есть, мы сами не видели, о том не ведаем.
ФОМА.  А ведь у нашего ни стыда, ни совести.
ЕРЁМА. Да и откуда им взяться?
ВАРФОЛОМЕЙ. Ты сам рассуди, барин.  Нищий-то или под богом, или за богом.
ЛУКА. Правду Митрофан говорит. У него спереди сопля, а сзади заплата.
ФОМА. А на совесть заплату не поставишь, барин.
КАСПИРКА. Эй, барин! А ведь я тебя знаю!
ЛУКА. Ты его не слушай, барин,
ЕПИШКА Он всем так говорит.
ВАРФОЛОМЕЙ. Ты сиди там, Каспирка, и молчи!
НАУМ. Не встревай в разговор добрых людей.
КАСПИРКА. Слышь, барин! А ведь это мой дед твоему деду сметану носил!
ВСЕ В ОДИН ГОЛОС. Врёт он!
СИДОР КАРПЫЧ. Это наши деды сметану носили.
НАУМ. А его дед – лес воровал!
МИТРОФАН. У, Каспирка! Мы тебя достанем.
КАСПИРКА. Эй, барин, а знаешь, какие невода в поле стоят?
ВСЕ. Не слушай его, барин!
НЕНИЛА. (Каспирке). Чтоб тебя рОзорвало!
КАСПИРКА. А такие невода, всё железные лома. Там, барин, ночью ходить неловко.
МУЖИКИ и БАБЫ. Ах!
МАТРЁНА. Анчутка тебя возьми, проклятого!
ЛУКЕРЬЯ. Ну и Каспирка… Ну и аспид.
КАСПИРКА. Из такой сети ночью ведь не выбраться, барин. Побьёшься, побьёшься, да с ночкой тёмной и поженишься.
БАБЫ. (Поют)                За рекой стоит кусточек, лей, лей, лей!
                За Невой- ракитовый, лей, лей, лей!
                Что никто куста не сломит, лей, лей, лей!
                Заломал кусток детина, лей, лей, лей!
                Что Иван- то холостой, лей, лей, лей!
                Все кусточки заломал, лей, лей, лей!
                Всех девушек перебрал, лей, лей, лей!
                Все девицы хороши, лей, лей, лей!
                Красавицы пригожи, лей, лей, лей!
                Нету лучше одныё, лей, лей, лей!
                Что Авдотьи  моиё, лей, лей, лей!
                Что Авдотью Ваня кличет, лей, лей, лей!
                «Иду, иду слушаю, лей , лей, лей!
                Во ладони защелкаю, лей, лей, лей!»
КАСПИРКА. (Свистит разбойничьим посвистом).  Жил я у Тверских ворот, где налево поворот! Пошёл, направо в тупике, стоят мужики в муке. Вижу, мой знакомый француз Фома, который совсем без ума, говорит, что мне хорошая лошадь нужна.  А мне лошадь давно заводить приспело. Только хороша ли лошадь? А тот мне: Не конь, а диво – дивное. Бежит, дрожит, спотыкается, а упадёт, не поднимется.  Ого-го-го! Вот так лошадь! Какой масти? Сама пегая, кривая, горбатая, с фамильным аттестатом, специальной англицкой породы. Ого-го-го! Такую-то мне и надо. Дорого ли стоит? По знакомству, недорого возьму, триста рублёв.  Ну, бери два с полтиной, да дубину с горбиной.   Мало! Лошадь совсем молодая, ни одного зуба во рту нет.  Спереду гнедая, сзаду  вороная, с боков пегая, сама не бегает, утром не едет, вечером не везёт.  Мне самому её заграничный человек продал.  А я ему: как же, знаю, господин Мусье, парле ву Франсе, сам продаёт квас.  Я  ему :-Вас ис дас! Эту лошадь и купил натощак. А она у меня и сдохла.  Ох, прощай моя жисть молодецкая.Отцы родные, не выдайте, пропадает моя головушка удалая совсем1
СИДОР КАРПЫЧ. Вот ведь.  Жили.  А завёлся Каспирка…
НАУМ. Беды не оберешься.
МАВРА Слова- то складывает, как бисериночки…  Одно к другому ладит.
МИТРОФАН. Да уж. Против слова, нам куда.
ЕПИШКА. От слова–то нам не сбечь…
ДЕМЬЯН. Кабы  б не слово, так разве сами бы с ним толку не дали?
ВАРФОЛОМЕЙ Может, у тебя, барин ещё какое средство есть? А, баринушка?
КУЗЬМА. Каспирка -то ведь наш, природный.  Иноземными средствами его не прошибёшь.
ЛУКА. Верно Кузьма  говорит.  По-разуму.
МИТРОФАН. Ты бы нам что-нибудь нашенское бы! Своё. Такое  покрепче. Наверняка, чтобы.
БАРИН. Даже и не знаю, мужики.  Давно вы посадили его?
СИДОР КАРПЫЧ. Да со вчерашнего дня, почитай.
ФЕКЛА. Как коров застали, да скотину обрядили,  так и замкнули.
КАСПИРКА. Извести хотят, барин! Грех на душу берут.  Али не православные?
НЕНИЛА.  Ведь со вчерашнего дня не пивши, ни емши.
ФЕДОРА. Бедненький.
ПЕЛАГЕЯ. Хоть и анчутка, да ведь мается.
БАРИН. Есть мужики ещё средство. Средство заморское.
ФОМА. Заморское-то, небось, слабое.
ЕРЁМА. Да долгое.
СИДОР КАРПЫЧ. Нам бы что покрепче!
ЕПИШКА. Да чтобы – сразу.
МИТРОФАН. Когда оно покрепче, сразу, конечно, шибанёт.
ВАРФОЛОМЕЙ. А потом и прихорошеет.
ФОМА. По каждой жилочке пройдёт!
КАСПИРКА. У Фомки взял грош. У Ерёмки взял грош! У Варфоломейки–одну копейку! На фомкин грош выпил, на ерёмкин закусил, а на варфоломейкину копейку табаку купил! С вами же иродами и пил. Где же это видано, барин, пить вместе, а опохмеляться отдельно?
ДОМНА. Хоть и ирод, а правду говорит.
АКУЛИНА. Им бы только зеньки налить!
НЕНИЛА. Ох, бабоньки, изведут ведь они его.
ДОМНА. Хоть и ирод, а правду говорит.
АКУЛИНА. Им бы только зеньки налить!
НЕНИЛА.  Ох, бабаньки, изведут ведь они его. 
КАСПИРКА. Мужики! Напущу я на вас лихоманку, почешете затылки ваши, да уж поздно будет! А ежели мирно, так я вам, к примеру, что так, завсегда всё.  Вот слушайте, что я вам скажу: Я по Невскому шёл, четвертака искал. Да в чужом кармане рубль нашёл. Едва и сам ушёл. Потом иду, да подумываю. Вдруг навернулся купец знакомый, да не здоровый, только очень толсторожий. Я и спросил: -Дядюшка, в какой стороне деревня? А он мне сказал: «У нас деревни нет, а всё лес». Я к нему в карман и залез! Он меня взял, да в баню и пригласил. А я этого дела не раскусил, на даровщинку я и сам не свой. Приходим мы в баню. Баня- то высокая. У ворот стоят два часовых в медных шапках. Как я в баню–то вошёл, да глазом окинул, то небо и увидел. Ни полка, ни потолка, только скамейка одна. Есть полок, на котором чёрт орехи толок. Вот голова привёл трех правильщиков, да четырёх держальщиков. Как положили меня дружка не на лавочку, на скамеечку, как начали парить, с обеих сторон гладить. Вот тут я вертелся, вертелся, насилу согрелся. Не сдержал, караул закричал. Банщик-то добрый, денег не просит, охапками веники так и носит. Как я с этой бани сорвался, у ворот с часовым подрался, к Каменному мосту прибежал. Из-под Каменного моста выходит аптекарь, коновал и лекарь. Говорит, где болит,- внутри или снаружи? А у меня всё болит и с боков, и со спины, да и пониже! И весь я исстрадался.Посылали меня в Париж, да в Париже угоришь, посылали в Тмутаракань, головой в лохань, не погубите мою головушку!
ЕПИШКА. Ай, ловко.
ЕРЁМА. Слова-то, как лапти плетёт.
ФОМА. Ну и Каспирка.
КАСПИРКА. А вы меня за что в бане держите? Ерёмка то у вас, братцы, плешив, а Фомка- шелудив. А Ерёмку то, братцы, недавно били, да и Фомке не спустили! За что православную душу изводите?! Креста на вас нет! Слышь, барин, что я скажу тебе? Есть средство меня извести. Ты, барин учёный, тебе я скажу.
НАУМ. Чего уж там. Сходи, барин.
ЕПИШКА. По лбу не даст.
ВАРФОЛОМЕЙ. Ты там смотри, Каспирка! Ежели что с нашим барином худое сделаешь, на себя пеняй.
КАСПИРКА. За народ муку хочу принять, православные.
                Действие второе
Картинка 5. Те же. (Б а р и н идёт к бане).
ФОМА. Вчера, помню, вроде, где- то мы жили…
ЕРЁМА. А где? И памяти на то уже нет.
ВАРФОЛОМЕЙ. Это, так да. С самого утра ещё щук в поле ловили.
МАВРА. На утрате время наше.
 БАБЫ  (поют).    
                Уж вы, ветры мои, ветерочки,
                Вы не дуйте, ветры на лесочки,
                Не шатайте, ветры в бору сосну,
                И так сосенке стоять тошно.
                Не водою сосенку подмывает,-
                Горностайка к сосенке подбегает,
                Злы кореньица подъедает.
                Посередь-то сосенки пчёлы вьются,
                Пчёлы вьются, пчёлушки не привьются.
                Как у Ванюшки кудри вьются, не завьются,
                Как у любушки слёзы льются, не уймутся.
(Б а р и н  возвращается)
НАУМ. Ну, чего он тебе сказал?
БАРИН. Да вот, мужики…есть против каспирок одно только средство.
ЛУКА. А проверенное?
ВАРФОЛОМЕЙ. Наше средство?
ФОМА. Природное?
ЕРЁМА. Русское?
БАРИН. Средство, вот какое. Надо напечь оладий, и намазать их, как можно больше маслом. И кормить надо его, как можно масленее. И от масла этого Каспирка ослепнет до самого вечера. И будет он от этого совсем слепой.
КУЗЬМА. От масла, значит…
БАРИН. И вреда вам от него тогда совсем не будет никакого.
ЛУКА. Вот оно, выходит как…
БАРИН. Средство это проверенное.
ФОМА.  Проверял-то кто?
БАРИН.  Должно подействовать.
ЕРЁМА. Уж барин Каспирке соврать не даст
БАРИН. Да одно масло не подействует.  Надо принести ещё косушку. Тогда только и масло подействует.  Да ещё табаку надо русского.
ЕПИШКА. Надо, мужики, делать. Свой же барин!
ВАРФОЛОМЕЙ.  Свой-то свой. Да сердце человеческое несмысленно и неуимчиво.
ФОМА. Мы тут, конечно, шилом бреемся, дымом греемся.   А что потом с нами содеется? Когда он снова зреть будет?
БАРИН. А когда он снова прозреет, вы ему тут же снова оладьи с маслом, да опять косушку.  Он опять ослепнет. А там уж и помрёт.
ЕПИШКА. А как не помрёт?
ФОМА.  От масла-то? Конечно, помрёт.
ЛУКА. Ясно дело - не сразу.
ДЕМЬЯН. А нам сразу и зачем?
МАТВЕЙ. Не лиходеи какие.
СИДОР КАРПЫЧ. Ну-ка, бабы, тащите что у кого есть! Да масла побольше, не жалейте ради такого дела.
ФОМА. Вот ведь оно как.   А мы тут всё одни, да в сомнении…
НАУМ. Выручил ты нас, барин! (М у ж и к и   кланяются).
ФОМА. Догадался Микешка, как ворон бить. Люди ружьём, а он оглоблей.
ЕРЁМА.  Да ежели, он Фома Гордеич,  ослепнет, так у нас жизнь прежняя пойдет.
СИДОР КАРПЫЧ.  Чтобы рыбу в невод загнать, надо  воду замутить.
ЕРЁМА. Жизнь у нас пойдёт, мужики...  Жизнь придёт вольная, да раздольная.
МИТРОФАН. А мы уж тогда её не упустим.
(Из бани выходит К а с п и р к а)
КАСПИРКА. Ваша взяла, мужики. Губите меня! За веру православную муку принимаю. (Бьёт шапкой об землю).  Эх!
КУЗЬМА. Да ладно.  Не сразу и помрёшь.
ДЕМЬЯН. Поживёшь ещё.
СИДОР КАРПЫЧ. Ты уж на нас не серчай, Каспирка.
КАСПИРКА. Деваться мне некуда. Ну, пожил хорошо, поживи и плохо.
 (Б а б ы   несут оладьи, масло, водку, всяческую закуску.      Всё это ставят перед
К а с п и р к о й).
КАСПИРКА. Последний нонешний денёчек, гуляю с вами я друзья. Губите невинную душу! (Ест и пьёт)
МАВРА. Масла, масла ему побольше подбавляйте!
ПЕЛАГЕЯ. У, как наминает. Не боится ничего.
ВАРФОЛОМЕЙ. Нехристь.
ФЕДОРА. Отчаянная головушка!
КАСПИРКА. Ох, что-то у меня глаза стягиваэт!
ЕПИШКА. Действует, действует!
КАСПИРКА. Где тут косушечка была? (Шарит по столу).
МАКРИДА. Наливайте ему, наливайте!
ЕРЁМА. Пошло, едрить в корень!
ФОМА. В котором месте?
ЕПИШКА.  Да, ладно тебе Фома!  Правду говорил барин.
ЕРЁМА.  Сказано тебе, наш барин!
КАСПИПКА. А ну, ещё стаканчик! Что-то совсем в глазах темно стало! Ох, мимо рта не пронести бы…(Пьёт).  Гу-ляй, Ванюха!
( Неизвестно откуда в руках м у ж и к о в появляются четверти, бутылки и полубутылки,  косушки, шкалики и мерзавчики с белыми и красными казёнными сургучными головками. М у ж и к и   обдирают сургучные головки о приколоченную к двери баньки блестящую в одном месте длинную кованую петлю. Взбалтывают. Выбивают рукой пробки. Стаканы возникают и наполняются таким же непостижимым образом, подмигивают мужикам и снова наполняются. М у ж и к и пьют, крякают, угощают б а р и н а  и  К а с п и р к у.  Из деревни несут кадушки с пивом. Разливают пиво медными ковшами. Ковши сверкают на солнце.  Праздник ).
ГОЛОС. Мужики смотрят пиво на свет, пригубливают, задумчиво смотрят друг на друга. Пьют. Подносят  б а р и н у    и  К а с п и р к е. Ещё не широкое гулянье, но уже всем прихорошело.  Вечерняя зорька тоже наклюкалась и улеглась подремать  в тихий затон.

               КАРТИНКА 6. П а х о м о в н а, Е ф и м.  (На плече удочка). Е ф и м  догоняет      П а х о м о в н у
ГОЛОС. Тропинка к Найденовке. По тропинке прыгает трясогузка. Высоко в небе рассыпаются песнями жаворонки. Рожь. Васильки. Томление и зной. Внизу под крутой горой сияет речка. За ней свежие ещё, заливные луга, золотистые копны сена и безмерная ширь до горизонта с мастихиновой полоской далёкого леса. Рядом с тропинкой две старые березы и рябина. За берёзами кустарник. Перед кустарником залитое солнцем синее море колокольчиков.
ЕФИМ. Баба ты, баба, дура деревенская, сено в зубах, палка в руках, куда ты пошла?
ПАХОМОВНА. На поминки, мой батюшка, на поминки.
ЕФИМ. Баба ты, баба, дура деревенская, сено в зубах, палка в руках. Какую весть везёшь? Кто помер?
ПАХОМОВНА. А вчера иду от них, а сегодня, так Антип! Как пришла хоронить, он из окошка глядит.  Вот оба и померли.
ЕФИМ. Дура ты баба, дура деревенская.  Так кто второй–то помер?
ПАХОМОВНА. Мармеладу не дали! Ты, сказали, старуха древняя, иди в деревню.  У тебя зубов нету, так надо тебе в зад забить шишку, да выпустить лишку! Да надо тебе мамарЫ, да положить тебя под парЫ.  Чтоб тебя пронесло, да на тот свет унесло.  Да хотели мне дать монеты, да сказали, не те штаны надеты.
ЕФИМ. Баба ты баба, дура деревенская! Сено в зубах, палка в руках.  Много ли тебе веку, Пахомовна?
ПАХОМОВНА. Во торжище, мой батюшка, во торжище!
ЕФИМ. Много ли у тебя деток, Пахомовна?
ПАХОМОВНА. Семьдесят, батюшка, семьдесят!
ЕФИМ. Чем ты их будешь кормить?
ПАХОМОВНА. По миру, батюшка, по миру! А скоро ли барин придёт?
ЕФИМ. Тьфу! Поди взад и вперёд, так и барин придёт.
ПАХОМОВНА. Да ты меня, никак сватаешь? А поминки-то как?
ЕФИМ. Залетелела воронА в чужие хоромА.  А как мужа твоего звали?
ПАХОМОВНА. Пошла, пошла, батюшка! А ты тут зачем ходишь? Тебе в церкву пора. Потерял чего? Попа-то давно уже в церкови ждут. А ты всё тут. Ты иди за мной.  В церкву-то и придёшь.  Поди уж и службу тебе служить пора! А как зовут тебя, так я и позабыла...       Позабыла, мой батюшка, запамятовала.                У него, слыхала, девки что-то  Оторвали! Прощай, батюшка. Со святыми упоко-о-о-й…

                КАРТИНКА 7. Те же, что в картинке 5.
ФЁКЛА. Каспирка-то бедный, ничего не видит!
МАТРЁНА. Страдает…
НЕНИЛА. Ой, бабоньки, ведь из-за нас смерть принимает.
МАКРИДА. Вы послушайте-ка, бабы, ведь, те девки–то, не совсем были и девки...
ПЕЛАГЕЯ. А он, соколик ясный, пойти против мира не хочет.
МАРФА. Одному-то неудобно жить.
ДЕВКИ. (Поют за банькой).   
                Вас-то бабоньки-то много
                А тальянщшик-то один!
                Давайте, бабоньки по разику
                Тальянщику дадим!
ФЕДОРА. У, сотонЫ! Твои ведь, Акулинка!
АКУЛИНА. А когда и погулять?!
ДЕВКИ. (Поют).   
                Как тучка на тучку
                Натучилась,
                Долго милого не видела-
                Соскучилась!
               
                На меня на молоду
                Восьмая слава на году,
                Пусть идёт девятая,
                Я не виноватая!
               
                В полюшке на камешке
                Сидела куропаточка,
                Задушевная товарка
                Стала супостаточкой
               
                Я и так и сяк,
                Я и ногу на косяк
                Как задумала любить,
                Никому не перебить

МАТРЁНА. Ну и что, что маленький!
УЛИТА. Маленький,  так к земле ближе.
ДАРЬЯ. А и наши мужики не колокольни.
ЛУКЕРЬЯ. Да как ведь как крепко стоит. 
УЛИТА. Не собьёшь.
НЕНИЛА. А чего, Марфа, ты бы к Каспирке-то зашла…
ПЕЛАГЕЯ. Прибрала бы у него в баньке…
ФЁКЛА. У него ведь, чай, ни плошки, ни ложки.
МАТРЁНА. Мужики–то-ведь, глупые.  Каспирка  продрыхнется, а утром опять по деревне пойдёт. 
МАТРЁНА. Что мы тогда делать будем?
НЕНИЛА. А с утра-то ведь злой будет, а бабы?
МАРФА. Да как не злой.
МАТРЁНА. Твоего–то покойничка на Крещенье уходили? Так, поди, одной невесело?
УЛИТА. Мужики с барином Каспирку усмирили, а мы что?
МАРФА. Так ведь у меня самой две кошки дойные, два кота убойные, Да и тесто в избе у меня не хожалое, и половики не трясены…
БАБЫ. (Хором).   Ты уж пострадай за народ, Марфа!
МАТРЁНА. А то он снова, как глаза свои продерёт, так и зазлобится.
ФЁКЛА. А как зазлобится, так и снова нам беда.
БАБЫ.  (Кланяются в пояс.  Хором).   Пострадай, Марфа!
БАБЫ. (Поют).     Уж, что у месяца рога золоты,
                И у солнышка лучи светлые,
                У Каспирки кудри русые,
                Из кольца в кольцо ниспронизаны!
                Что за эти-то, за кудречки,
                Государь хотел его жаловать,
                Первым городом, славным Питером,
                Другим городом, Белым Озером,
                Третьим городом, каменной Москвой.
                На Белом Озере, там пиво варят,
                В каменной Москве, там вино гонят
                В славном Питере, там жениться хотят
                У купца брать дочь, у богатого,
                Дочь умную, дочь разумную.
                Да, Марфу Пантелеевну,
                Со даньём её, со приданым,
                Со бельём её коробейным.
МАРФА. Ну, бабоньки, делать нечего! Пойду за народ страдать.
НЕНИЛА. Уж ты пострадай, голубушка!
ФЁКЛА. А уж Бог тебя не забудет.
ДОМНА. Да и мы подсобим… Если что там…
(М у ж и к и  гуляют.   Б а р и н  между  м у ж и к а м и.   Мечется).
БАРИН. Так... мужички, мне бы дорогу!  Дорогу  бы мне, а мужички? 
ЕФИМ. Барин, мы помним.
ФОМА. Ты главное, барин, в нас не сомневайся.
ВАРФОЛОМЕЙ. За нами не пропадёт, барин!
БАРИН. Так вы же обещали.   Всем миром.
СИДОР КАРПЫЧ. Стой, мужики!
ЕРЁМА. Чего тебе? Пей, пока пьётся.
ДЕМЬЯН. Завтра не нальют…
КУЗЬМА. Какое дело сейчас…
СИДОР КАРПЫЧ. А дело и говорю.  Барин нас выручил?
МИТРОФАН. Уж это как оно есть…
ЛУКА. Век будем Бога молить…
СИДОР КАРПЫЧ. Барин наш жениться идёт?
ЕФИМ. В Найдёновку?
ФОМА. Эва… В Найдёновку.
ЕРЁМА. Мужики! Я сейчас скажу!   
ЛУКА. И создали в Мадимской земле человека, взяв земли горсть от восьми частей. От земли тело, от камня кости, от моря кровь...
ЕРЁМА. Нашёл  я, мужики. Нашёл. Вот она,  Найдёновка-то  наша.  На-шёл!!!
ЛУКА. От солнца глаза, от облака мысли, от света свет, от ветра дыхание, от огня теплоту.   
ЕРЁМА. Да ты слушай,  она, эта Найдёновка, вроде, у нас и есть. Во! Здесь она вся обитель  наша.   
ЛУКА. И пришёл окаянный сатана к Адаму и вымазал сего человека....
ЕРЁМА. Да здесь она вся,  Найденовка-то!  Тут она кругом вся, светлоукрашенная  поскотина наша.  С землей, огнём и с чудесами со всеми.
ДЕМЬЯН. Ты закуси чем,  Ерёмей  Тромифыч.
ЛУКА. Найденовка, это случай  жизни.  Вон барин с Каспиркой…  Не! Каспирка с ба-бами…  А ба-рин где?
МАТВЕЙ. Один барин, вроде, здесь…
ДЕМЬЯН.  А другой …с девками, да ба…риным… Чур, меня! Чур меня.
СИДОР КАРПЫЧ.  Это,  Демьянушка,  смотря  с какого краю  к этому явлению жизни  ты  почин возьмёшь.
 БАБЫ. (Поют)              Ой, подруга, так и знай,
                Тем, кто просит, всем давай,
                Не фарфоровая чашечка,
                Не выломиться край!
МАТВЕЙ. А Епишка  в луже уже спит.
ЛУКА. Точно. Найденовка и есть.
КУЗЬМА,.  Родимая. 
ЕРЁМА. Выходит так.  Ежели, в Найдёновку нашу  с одного края, или конца какого приспевать, то она точно –Найденовка  по той причине и выйдет.   
ФОМА. А если с другого края к ней  приспевать, то напрочь Неёловека вылезет.
ВАРФОЛОМЕЙ.   Не… вся Неёловка  туда,  в неё  никак не влезет.
НАУМ. Это правильно, Варфоломей Назарыч.   *** ****ы всегда короче. 
ЕРЁМА. Э, мужики! А вот, как через стакан глянешь, так просто Кукуй. И ангелы небесные  заливаются.
  БАБЫ.               Заломил меня ракитовый кусток,
                Иссушил меня в осиновый листок.
 МОЛОДУХИ.    Уж вы девушки, матушки,
                Не видали вы сударушки?
                Уж мы не видели, не позвали,
                На беседу не примолвили.               
СИДОР КАРПЫЧ.   В Кукуе-то с хлебушком не бьются..
ВАРФОЛОМЕЙ. Зато, тут  всё нашенское.  Всё вокруг родимое.   Всё посконное.  Раздолья свои. 
ФОМА. Навоз свой.
ЕРЁМА. Подевать это добро некуда.
ВАФРОРМЕЙ.  И всё наша доля.  А дороги на земле нашей?
ЕРЁМА. Нехоженые.
КУЗЬМА.  Немеряные.
ВАРФОЛОМЕЙ.   Где ещё такие сыщешь?
ЛУКА.  Приволье.
КУЗЬМА. А вот ежели к нашей Найдёновке с другого конца  норовиться,  то  в жизнь не подобраться к ней.
МИТРОФАН. Да ещё какой ветер в тот день случится.
ФОМА. Если сиверко, так  и снесёт в болотину.
СИДОР КАРПЫЧ.   С концами.
ФОМА. А в болоте дорог нет.
ЕРЁМА. Там только- бульк… Вот и вся тебе  дорога.
НАУМ .  На дорогах я бывал.   Та м люди лихие.  Я вот что вам мужики скажу. Налей, налей! Шёл мужик полем, нёс огонёк, да потух ветерок, ан огонёк и задуло. Не уберёг. А деревня далеко. Он и пошёл в лес. А темно. Видит,- колода. На колоде мужик сидит.  А наш-то мужик дивится: отчего, думает, мужик тот ещё молодец, а волосом, как лунь сед? А перед ним костерок горит. Нешто бы ему подумать, мужику-то нашему, а он говорит: - «Дай огонёк, добрый человек».  А тот ему: « А куда тебе огонёк нужен»?  «Да мне» -, говорит мужик, «только из леса выбраться»  -«А как из леса выберешься, так что делать будешь? Темно ведь!»  «Да уж мне только дойти»,- говорит. «А там, разберусь. Сам».  Ну, тот засмеялся, руку в огонь сунул, и достал оттуда огонёк. «А живой огонёк куда дел?»- спрашивает. «Да ветер, говорит, задул». «Ветер? Бывает… -Ну, говорит, тот огонёк не уберёг, а этот тебе беречь и не придётся»! И опомниться мужик не успел, а бежит по лесу, а впереди синий огонёк летит. Вдруг- в избе сидит, и, вроде, изба своя, и не своя, а вроде, и не изба то, а церковь. А с ним свадьбу делают. Да его не спрашивают… А кругом, то ли морды, то ли лица, То ли девки пляшут, то ли ведьмы скачут. А тут и крышки с гробов слетели, и вдруг все мёртвые пляшут. Ведьмы визжат, мертвецы костями стучат. И никак та ночь закончиться не может. И все пляшут. И мужик наш, и ведьмы, и ведьмаки, и мёртвые, и живые. И остановиться никак никому от пляски той невозможно.
МАРФА. А невеста твоя, барин, давно тебя ждёт.
ДАРЬЯ. Вся она горючими слезами изошла.
ЛУКЕРЬЯ. Три поля горя насеяла, все глазоньки свои проглядела, всё на дороженьку выходит, красоты своей лишается.
МАКРИДА. А ты куда свернул? Чем умывался, да портянкой утирался?
БАРИН. Так это разве Найдёновка?
ЕФИМ. Как не Найдёновка?  Она самая и есть.
СИДОР КУЗЬМИЧ. У нас другой, отродясь и не было.
БАРИН. Да, я… Мужики! Дошёл я, выходит?
ЕРЁМА. Как есть дошёл. Как не дошёл?
ФОМА. Дальше тебе барин идти уже и некуда.
БАРИН. Так мою невесту, мужики, Клотильда Иогановна звали.
ЕФИМ. Это ты уж сам у неё спроси, как называть её будешь.
МИТРОФАН. Она у нас на всё согласная.
НЕНИЛА. А невеста тут у нас одна.
УЛИТА. Других в заводе нет.
ФЁКЛА. Все, которые другие, так те уж сами замуж повыскакивали.
БАРИН. Да она у меня в своём доме живёт. С колоннами. Ротонда у неё есть. Она меня там и дожидается. У ротонды этой пруд. И лебеди там плавают.  Она там сидит, меня и дожидается.
НАУМ. Ты, барин, сам-то невесту свою помнишь?
БАРИН. Как не помнить? Она мне письма писала. Вот! А с письмом,- картинку послала.  Вся из себя писаная.  Я и показать могу.
(Все рассматривают картинку)
БАБЫ. (Поют)                По городу звоны пошли,
                По терему дары понесли,
                Дарили дары свет, Катеньке,
                Катерине Иогановне.
                Принимал дары добрый молодец,
                Добрый молодец, новобрачный князь.
ЕРЁМА. Похоже вышло.
ФОМА. Катька и есть.
НЕНИЛА. Катерина Ивановна.
ФЁКЛА. Гумно-то наше…с колоннами…
ПЕЛАГЕЯ. Лебедь плавает…  Как живая. 
НЕНИЛА. Ты вот что, барин. Она тебя давно ждёт. Соскучилась. Да изболелась вся. Ты к ней подойди с уважением.
ФЁКЛА. Ты ей не говори: « Катька, пойдём за гумно»!
ФЕДОРА. Ты ей скажи:  «Катерина Ивановна, идите за меня замуж»!
ФОМА. Она тут же за тебя замуж и выйдет!
НЕНИЛА. Ох, помолчал бы, лысое точило.
БАРИН. Так, значит, сразу? И больше ничего не надо?
ВАРФОЛОМЕЙ. А чего тебе ещё надо?
ЛУКА. Тебе же хлопот меньше.
ДЕМЬЯН. А удовольствие то же получишь.
КУЗЬМА. Она у своей ротонды уж очень сильно соскучилась.
БАРИН. Ну, если сразу…
ЛУКА. Всё прямо на месте!
БАРИН. А это, значит, моя Найдёновка и есть?
НАУМ. Барин, других у нас не бывает.  Чего тебе ещё надо?
СИДОР КАРПЫЧ. И дальше тебе идти уже не надо.
ДЕМЬЯН. Да и нечего тебе дальше и идти.
КУЗЬМА. Устал, небось, подмётки то бить?
НЕНИЛА. Да ты иди, барин. А мы уж тебе свадебку сделаем.
     (К  б а р и н у  подбегает К а с п и р к а. Он уже, вроде, и не слепой.  Хотя,  время от времени, ещё и пытается изобразить свою незрячесть)
КАСПИРКА. Гуляй, барин! Однова живём. На том свете черти не угостят.
БАРИН. Выходит, всё сразу?
КАСПИРКА. Только не ленись!
БАРИН. Тогда я пошёл, мужики…
(Б а р и н уходит.  М у ж и к и,  п а р н и,  д е в к и,  м о л о д у х и,  б а б ы  поют).

ГОЛОСА МУЖСКИЕ.         Что затуманилась, зоренька ясная
                Пала на землю росой,
                Что призадумалась, девица красная,
                Очи блеснули слезой,

ГОЛОСА ЖЕНСКИЕ.         Едут с товарами в путь из Касимова
                Муромским лесом купцы, купцы,
                Есть для тебя у них кофточка шитая,
                Шубка на лисьем меху,
                Будешь ходить ты вся в злате залитая,
                Спать на лебяжьем пуху.…

ГОЛОСА МУЖСКИЕ.       За душу, душу твою одинокую,
                Много я душ погублю,
                Я ль виноват, что тебя черноокую,
                Больше, чем душу люблю…

 ВМЕСТЕ .                Что призадумалась, девица красная,
                Очи блеснули слезой, слезой,
                Что затуманилась, зоренька ясная,
                Пала на землю росой, росой…

           Картинка 8. БАРИН, КАТЬКА.   (К а т ь к а  сидит у гумна).
БАРИН. Катерина Ивановна, пойдёмте за гумно!
КАТЬКА. А чего я за твоим гумном не видела? Что ты сказал… барин?
БАРИН. Я говорю, замуж за меня пойдешь?
КАТЬКА. За гумно, что ли?
БАРИН. Это ведь Найдёновка?
КАТЬКА. Да ты садись. Пришёл откуда? Был–где?
БАРИН. Невеста у меня…  На лебедей глядит. Клотильдой её зовут! У ротонды…
КАТЬКА. Невеста? У ротонды, говоришь, сидит? На лебедей глядит?
БАРИН. Точно! Невеста вся… В белом.
КАТЬКА. Что же ты не приходил?
БАРИН. А я всё хотел раньше придти…
КАТЬКА. Дела всё?
БАРИН. Это Найдёновка?
КАТЬКА. Что нашёл, то и твоё.
БАРИН. А мне говорили…
КАТЬКА. А ты бы своим умом жил.
БАРИН. Так что же тогда делать? Может, за гумно пойдём?
КАТЬКА. Туда барин в штиблетах не ходят. Запачкаться там можно.
БАРИН. А,  я помню, помню! Скользко там! Упасть… можно.
КАТЬКА. А поднять некому будет…
(Приближаются г о л о с а.  Играет гармошка.  П а р н и,  д е в к и  и  м о л о д у х и подходят, пляшут «с выходом», дробно стучат девичьи высокие башмачки, огнями горят кумачовые рубахи, развеваются цветастые сарафаны, вспыхивают платочки.)
ПАРНИ.               Я милашку провожал,
                Ельничком, березничком,
                Сорок раз ей поднимал,
                Юбочку с передничком!

МОЛОДУХИ.      Ты скажи, зачем летала
                Во садочке, пчёлочка?
                Ты скажи, зачем давала,
                Первый раз, девчоночка!

ДЕВКИ.                Ой, мы страдали возле моста,
                Целовались разов по ста!
ПАРНИ.                Давай, милка пострадаем
                На соломке, за сараем!

ДЕВКИ.                По деревне ходитё,
                Играетё и поетё,
                Сердце вы моё тревожитё,
                И спать не даетё

ПАРНИ.                Сами девки знаетё
                НА что намекаетё,
                Сулитё, да не даетё,
                Почто обманываетё?

МОЛОДУХИ.      Ты почто меня шабаркнул
                Балалайкой по плечу?
ПАРНИ.                Я за то тебя шабаркнул
                Познакомиться хочу!

ПАРНИ.                За углом стояли трое,
                Он, она и у него!
ДЕВКИ.                От страдания такого
                Нет лекарств ни у кого!

МОЛОДУХИ.     На деревне срубы любят,
                А меня ребята любят!
                Тот тащИт, другой тащИт,
                Только юбочка трещит!

ДЕВКИ.                Сидит Клава у ворот,
                Она не пляшет, не поёт!
ПАРНИ.                Она сидит ни бе, ни ме,
                Одна ебля на уме!

МОЛОДУХИ.      На горе сирень цветёт,
                Того гляди, сломится!
ПАРНИ.                Парень девушку ****,
                Хочет познакомиться!
ПАРНИ.             У моей милашки ляжки
                Сорок восемь десятин!
                Без порток в одной рубахе
                Обрабатывал один!

МОЛОДУХИ.   Сыпь, сыпь, камушки,
                Не боюсь я мамушки,
                Боюсь мужа дурака
                Не намял бы мне бока!

ДЕВКИ.             Выхожу плясать на круг,
                Отодвинься, милый друг!
                Теперь поздно любоваться,
                Если выпустил из рук!

ПАРНИ.             Я купил своей милашке,
                Юбку тюлевую,
                А теперь, ей в этой юбке,
                За****юливаю!

ДЕВКИ.             Я по ключику пойду,
                Колечки на воду кладу!
                Колечки радугой ко дну,
                Люби, бессовестный одну!

ДЕВКИ.              Ах, щёчки горят,
                Алые полыщут,
                Не меня ли молодую,
                В хороводе ищут?
НЕНИЛА. Что, барин, сладили? Ну, сейчас и свадебку делать будем!
ДЕВКИ   (плачут о невесте).
                Забавочка красивая, свеча неугасимая,
                Горела, да растаяла, любила, да оставила…

              Картинка 9.  БАРИН, КАТЬКА и все остальные.    
(Подходит Е ф и м  с  удочкой).
ВСЕ.  Горь-ко! Горько!
(Б а р и н   и    К а т ь к а  целуются.  Свадьба).
ПОП.  Помяни, Господи, душу раба твоего…
ЕФИМ. Мужики, а кто помер?
ФОМА. Да, Африканыч и помер. Царство ему небесное…
ЕПИШКА. Чудак, покойник, умер во вторник!
ПОП.  Венчается раба Божия и раб Божий…
СИДОР КАРПЫЧ. Ну, уж, заодно и помянем его. 
БАРИН. Я не пойму, мужики, у нас что сегодня? Свадьба, или поминки?
КАСПИРКА.  Т е б е  какая разница, барин? Народ гуляет?   Эй, народ! Гуляй, народ, мать твою за ногу!
ДЕВКИ.                Опана, опана,
                Вся деревня вскопана,
                Только я не вскопана,
                Кто бы меня опана?
ЕПИШКА  (К а с п и р к е).  А  скажи,  ты с нами, или же ты будешь против нас? Ты где?  А ну, пей!
КАСПИРКА  (из- под стола).    Ты,  народ,  ты, это...  гуляй!  (Смотрит на народ.  Шёпотом).  Гуляй,  Ванюха...
МУЖИКИ  (бьют шапками об землю).  Однова живём.  Эх, ма!  Гу- ляй, Ванюха !!!
 (Пляшут. Поют ) Моя финка пятый номер,
                Позолоченный носок.
                Если кто ещё не помер,
                Приготовь на гроб досок!

                Нас побить побить хотели,
                На высокой , на горе,
                Не на тех вы нарвалился,
                Мы и спим на топоре!               



ДЕВКИ  (Поют).  Ты куда меня ведешь,
                Такую молодую?

ПАРНИ.          На ту сторону реки -
                Иди, не разговаривай!


ДЕВКИ.          Не ходи, милый деревней,
                Ходи, милый по задам,
                Не жалей, милый картошки,
                Топай прямо по грядам!               


                Чолон тонет, Чолон  тонет,
                На чолне девчонка стонет,
                Погоди, чолон тонуть,
                Дай девчонку цолонуть.
 

 ГОЛОС.  Звон колоколов.  Свадебное веселье. Праздничная музыка до небес. Пьяные мужики то тут, то там  опираются на колья. Один кол с диким матом выдёргивается, второй кол, третий. Этими кольями  мужики дерутся. "Небо  машины»  кренится, колья, которые поддерживают небо, качаются.  Небо неотвратимо и грозно сползает вниз, и  накрывает всю свадьбу.

(Колокол)

ПОП. Со святыми упокой...

 Всё  застывает. И звоны колокола, и напевы  звенящих пиров, и  бредовый вздор  чудовищных снов, и тяжело застывает биение сердца вселенных. 
В чудном неведомом  далеке   плеснули в сказочных незримых сетях рыбы- звезды и тоже замерли над жнивьём  времени.  Бежит вселенная  от спящего океана, безумно,  слепо. В кармане земли обрываются полосы песен угасших  костров времени, и вспыхивают новые   окна  времён.  Загораются иные  огни судеб кипения, текут блистающие реки  времён в кратком сиянии снов, и вдруг на миг вспыхнет в душе свет истины звезды безмолвной в миражах безумных.  И    только в час разлуки лик вечности   струится сквозь уставшую душу,  не уходи, не уходи!
Но встают из глубины разорванных песен  подземные угрюмые боги и взмахивают  секирой.   Уходит чудный миг и пропадает  во мгле, и нет спасения. Кровавая секира рассвета  отрубает голову вчерашнему дню. И мы уже ничего не помним, нет,  нет исхода в колючих венцах манящих багряниц.  В беге  волшебном за волками и ангелами  сквозь вспышки  мелодий  выплывет морок, и тьма тяжело нависнет над душой.   

   
Над звонницей Творца струится небо,  опускается  оно и на мельницу,  и на сухую вередь , и на лужок и на поскотину.  Сквозь призрачную наготу его  вздымаются кверху руки и лица, пролетают поля  и плачут рощи,  звенят стрекозы над прудом,  и застыл мужик над  зеркалом его, и смотрит на отражение облаков пятнистая трёхцветная кошка.
 
ПОП.   Со святыми упокой...               
 
Картинка десятая.  Пруд. У пруда Е ф и м. (Щебечут  ласточки. Стрекочут стрекозы.  Где- то вдали звон церковного колокола.  Каркает  в о р о н  а).
ГОЛОС. Заросший пруд. Вдали мельница. В зыбком мареве лениво шевелятся её крылья. Жара. Обалдело стрекочут кузнечики. Сухо шелестят стрекозы. В их огромных глазах отражается и мельница, и босой мужик с подвёрнутыми портами у пруда с удочкой  в руках.  Далёкая кукушка считает чужие годы, и, кажется, на земле нет ни людей, ни городов, а сидит только этот мужик с того дня, как сотворили мир, и будет сидеть до тех пор, пока не провалится всё в преисподнюю.
Но мужик не думает о таких метафизических проблемах мироздания, а просто сидит и себя уважает. Пятнистая кошка с ним рядом тоже себя уважает, и хотя на ней нет таких замечательных в синюю полоску штанов, как у мужика, но ведь и мужик не умеет так ловко ловить мышей, как она. Так они сидят и себя уважают. И мир вполне гармоничен, только ворона с выдранным хвостом на расщепленной берёзе отвернулась от них обоих и смотрит на тропинку,   по которой  идет б а р и н . В руке у б а р и н а тросточка, а на жилетке необыкновенного блеска цепочка Ворона всё поворачивает и поворачивает за ним голову, пока не сваливается с берёзы. Она каркает, и, тяжело взмахивая крыльями, летит на душный овин, прячется там и закрывает глаза от стыда. Б а р и н тем временем подходит к м у ж и к у  и  к о ш к е, и смотрит вместе с ними на зелёную ряску пруда.

БАРИН. Здорово, мужик! Рыбку ловишь? Далеко ли мне в Найдёново идти?
                З  а н а в е с               
                1989 год. 2002 год. 2009 год. 2012 год. 2016 год.
   
  Александр Брызгалов. E-mail: Alexbryzgalov @ yandex.ru

















АЛЕКСАНДР БРЫЗГАЛОВ.
               
Пьеса поставлена в московском театре"Театр на Перовской". Премьера состоялась 14 февраля 2013 года. Пьеса "МорокЪ" в постоянном репертуаре театра.
Автор предлагает пьесу для постановки в театры России и других стран.
Режиссёры могут написать автору. Также приветствуются рецензии и отзывы.
                М О Р О К Ъ
                Сказка для взрослых
          Д Е Й С Т В У Ю Щ И Е   Л И Ц А:
Барин.
Катька. ( Екатерина Иогановна)
Каспирка
Ефим.
Филимон из Кукуева.
Лука.
Матвей.
Фома.
Ерёма.
Варфоломей.
Сидор Карпыч.
Кузьма.
Демьян.
Епишка
Митрофан.
Наум.
Африканыч..
Фёкла.
Матрена.
Марфа.
Дарья.
Лукерья.
Домна.
Акулина.
Мавра.
Макрида.
Федора.
Пелагея.
Улита.
Ненила
Пахомовна.
Парни, девки, молодухи.
Голос .

         Картинка 1. БАРИН, ЕФИМ.

ГОЛОС. Заросший пруд. Вдали мельница. В зыбком мареве лениво шевелятся её крылья. Жара. Обалдело стрекочут кузнечики. Сухо шелестят стрекозы. В их огромных глазах отражается и мельница, и босой мужик с подвёрнутыми портами у пруда с удочкой, в руках: далёкая кукушка считает чужие годы, и, кажется, на земле нет ни людей, ни городов, а сидит только этот мужик с того дня, как сотворили мир, и будет сидеть до тех пор, пока не провалится всё в преисподню. Но мужик не думает о таких метафизических проблемах мироздания, а просто сидит и себя уважает. Пятнистая кошка с ним рядом тоже себя уважает, и хотя на ней нет таких замечательных в синюю полоску штанов, как у мужика, но ведь и мужик не умеет так ловко ловить мышей, как она! Так они сидят и себя уважают. И мир вполне гармоничен, только ворона с выдранным хвостом на расщепленной берёзе отвернулась от них обоих и смотрит на тропинку, по которой идет  б а р и н . В руке у б а р и н а тросточка, а на жилетке необыкновенного блеска цепочка…Ворона всё поворачивает и поворачивает за ним голову, пока не сваливается с берёзы. Она каркает, и, тяжело взмахивая крыльями, летит на душный овин, прячется там и закрывает глаза от стыда. Б а р и н тем временем подходит к м у ж и к у  и  к о ш к е, и смотрит вместе с ними на зелёную ряску пруда.
БАРИН. Здорово, мужик! Рыбку ловишь? Далеко ли мне в Найденово идти?
ЕФИМ. А вот сейчас встану, так сразу и дорогу туда найдешь.
БАРИН. Глухой, что ли? В Найдёновку иду я! Дорогу мне показать можешь?!
ЕФИМ. Чего кричишь, барин? Рыбу мне всю распугал.
БАРИН. Да какая же здесь рыба? Лягушки одни и квакают. (Лягушки и в самом деле квакают). Вот на уху тебе, в самый раз.
ЕФИМ. Ходит здесь рыба, ходит!...Её и отец мой ловил, и дед ловил… А прадед мой Василий Тимофеевич, так он, говорят, и видел её даже. Да ты бы шёл, мил человек. Она чужих  не любит! Привычки у неё к этому нет. Ты из города, что ли идешь?
БАРИН. Мне бы только дорогу в Найдёново  найти…  Сбился я тут…
ЕФИМ. Ночевал-то в поле, поди? Если на Сидора Карпычеве стоге, так ты ему лучше не говори. А дорог тут у нас испокон веку не было. Тропинки одни и есть
БАРИН. Так куда мне идти?
ЕФИМ. А у нас всё равно куда идти. Куда не иди, всё туда же и придешь. Морок тут у нас.
БАРИН. Какой такой морок? Что за чепуху мелешь?
ЕФИМ. А кто его знает, какой он морок этот. Морок –он морок и есть.
БАРИН. Видится что ли такое…  Не то, что-нибудь?
ЕФИМ. Это бы что…Это,– когда блазнит. Когда черти колдунов проветривают, или на русальную неделю девки плясать начнут, да остановиться никак не могут. Или тебе клубок по дворам начнёт кататься
БАРИН. Сказки это всё мужик. Суеверья.
ЕФИМ. Суеверья, говоришь? Не без этого, конечно. Мы ведь здесь сапоги из рубашки шьём, дома из опилок делаем. Ваши-то вороны кверху пупом летят, а наши дураки задравши головы глядят.
БАРИН. А клубок этот что делает?
ЕФИМ. Клубок- что… А вот сидит, скажем, баба и прядёт. А к ней вылезает такой маленький…с валенок…и говорит ей: «Тётя, а можно, я тебе подол гвоздиком приколочу»? А она, баба–дура, и говорит: «Можно»…Он и приколачивает. А потом снова ей: «А можно, я второй гвоздик приколочу»? Она и говорит: «Приколоти». Баба. Чего с неё возьмёшь.
БАРИН. Ну а дальше что? Он так всё и приколачивает?
ЕФИМ. Так всё и приколачивает.
БАРИН. Так это домовой! Кому же ещё!
ЕФИМ. Домового, того увидеть никак нельзя! У домового лапки мохнатенькие, и постукивает он всё, а то вздыхает. Он совсем маленький. В лапоть сядет, на лапте поедет.
БАРИН. А что, когда он всё приколотит, потом что?
ЕФИМ. Известно, что потом.
БАРИН. А что же…всё-таки?
ЕФИМ. Или горшки в печке переколотит. Или корову выдоит.
БАРИН. Вот темнота…
ЕФИМ. Анчуткой его бабы зовут. Анчутка и анчутка. Точно…темнота. Тебе в Найдёновке-то чего надо?
БАРИН. Да дело у меня есть.
ЕФИМ. Дело, говоришь…  А приданое большое дают? Ты, я смотрю, пообносился малость. Самое время тебе жениться.
БАРИН. Глупые твои разговоры, мужик.
ЕФИМ. Ты вот что, тогда. Иди через поле, там будет ерёмина межа. Так ты через эту межу не ходи, а перейди сухую вередь, да мостик у сидоровой баньки. Уразумел?У сидоровой баньки девка сидит. Ты ей и скажи:- Катька, пойдём за гумно! А она тебе скажет: А чего я за твоим гумном не видала? Девка в красном сарафане будет.
БАРИН. А потом что?
ЕФИМ. Да ты иди! А то опять в стоге ночевать будешь!
БАРИН. А если я другой дорогой пойду?
ЕФИМ. Нету у тебя, барин, другой дороги. У нас на всех одна дорога и есть.
БАРИН. Чудно тут у вас…
ЕФИМ. Деды жили…Отцы жили… И мы проживём. Слава Богу, хлеб пока есть. Да ты сразу сам-то на гумно не ходи.
БАРИН. Это почему?
ЕФИМ. Да склизко там. Ушибиться можно. Гы-гы-гы!
 (Б а р и н уходит).
ЕФИМ. Савка, лови топор! Чего молчишь? Али поймал? (Плюёт на червяка) Тьфу! (Забрасывает наживку в воду). Из земли пришёл, в воду ушёл. Гы...
ГОЛОС. Внизу под горой над чистой речкой, низко пролетают ласточки. Щебечут. Тёмные ивы склоняются к воде. Ползёт утренний туман. Печально кричат кулички на заливном лугу. Шелестят стрекозы.
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС. (Издалека)
                Сидит заяц на берёзе,
                При калошах, при часах.
                Я спросила: - Сколько время?
                - Не женатый, холостой
          Картинка 2. ФОМА, СИДОР КАРПЫЧ, ЕРЁМА, БАРИН, ЛУКА, МАТВЕЙ, ФИЛИМОН, ВАРФОЛОМЕЙ, АФРИКАНЫЧ.ГОЛОС.
Мужики возле сооружения из досок, борон, лестниц, тележных колес, оглобель стоят на лугу и, задрав кверху бороды, смотрят в небо. С неба свешивается верёвка. Туда же уходят колья. Они составлены из самых разнообразных частей и перевязаны пенькой и мочалом. 
За пыльной дорогой и чапыжником открывается русское приволье. Нет этому приволью ни конца, ни начала. В середине того  приволья дуб Соловья- разбойника, в лесах под елями беспокойно спят лешие. Русалки да навки  выходят из мельничных запруд. Водяные играют в карты в тихом омуте.  В лесном болоте черти родятся, и тут же и осматривают округу острыми глазёнками и  разбегаются по городам и весям, блестя в лунном сиянии лакированными копытцами.  Седая Баба Яга ждет гостя в заколдованной избушке и чинит  древнюю  ступу свою.  Шебуршат  шишиги, под матицей,  пищат  злыдни за печкой,  вихри –встречники несутся по узким дорожкам за душами преступными, а звезды падучие-летавицы,  да змеи огненные небесные льются светозарными годами над дремучей вечностью. И древняя богиня Марена смотрит синими глазами на зачарованные владения свои.  Нет этому приволью ни начала  ни конца, как нет начала и конца слезам и заботам. Горела и рушилась и снова строилась земля русская над звездами стожаров, над лампадами закатов, над молитвами восходов.  Снега по крыши, зимний тяжелый сон, короткая весенняя страда, скрежет бороны о камни, небесные лики над истомленными снами,  над скифами над чудью и мередью, над печенегами и ордынцами, над сторожевыми вышками, над звонницами, над безграничным терпением, над сказочной доверчивостью, над дикой  волей,, над сиянием лунного снега, над золотыми колосьями и синими васильками, над сверканием падучих звезд над русской бездной. Гори, гори русская звезда!
 Вдали слышна песня. Песня эта плывёт неизвестно откуда, и представляет диссонанс безмятежному бытию.
ПАРНИ. (Поют). Прощай, страна моя родная,
                Прощайте, милые друзья,
                Благослови меня, родная,
                Быть может, нА смерть Иду я.
                Быть может, меткая винтовка,
                Из-за куста меня сразит,
                Она стреляет метко, ловко,
                И прострелИт всю грудь во мне…

ФОМА. Глянь, мужики, баринок идёт.
СИДОР КАРПЫЧ. Барин и есть.
ЕРЁМА. Аккуратный барин! При часах.
ФОМА. К Катьке идёт.
ЕРЁМА. Катька–девка хорошая. Её каждый хвалит.
СИДОР КАРПЫЧ. А ну, давай, тяни, чего там!
ВАРФОЛОМЕЙ. Пошла, пошла…
ФОМА. Крепчей держи!
СИДОР КАРПЫЧ. Ах, чтоб тебя…
ЕРЁМА. (Б а р и н у). Эй, баринок, подсоби!
БАРИН. Так ведь я…
СИДОР КАРПЫЧ. Давай, давай, барин! А то прихлопнет тебя, одни калоши останутся!
ФОМА. Живей, живей! Ах, ястри тя, упадет ведь!
ГОЛОС.  Барин подбегает, хватается за верёвку. Мужики тянут верёвки, укрепляют колья, смотрят вверх, суетятся, ставят на землю тележную ось, смазывают её дёгтем, на втулку оси насаживают колесо, крутят его, приседают, смотрят на всё под разными углами, размахивают руками, спорят, снова крутят колесо, уже в обратную сторону. Забираются на сооружение, выглядывают оттуда из окон, снова смотрят вверх.Заламывают шапки, ложатся на землю, высматривают из- под ладони горизонт, не покосился ли он в правую, или левую сторону.
ЕРЕМА. Держится что ли?
ФОМА Да, вроде…
СИДОР КАРПЫЧ. Ну, небось, до вечера не упадёт…
ЛУКА. А утром путь погореловские мужики держат. Их очередь.
МАТВЕЙ. А мы уж всё, как есть, закрепили…небушко–то… Оно, во как! Оно-сверху! Авось…  (Дёргает за веревку. С неба падает м у ж и к).
МАТВЕЙ. Мужики с неба падают.
ВАРФОЛОМЕЙ. К дождю…
ФОМА. Нешто, чтобы баба упала!
ВАРФОЛОМЕЙ. Ты тутошний, или тамошный? Отзовись!
ФИЛИМОН.  Да Филимоном меня с утра кликали! А сейчас уж и не помню как!
ЛУКА. Да он кукуевский!
ФИЛИМОН. Кукуевский и есть. Из села из самого! Из Кукуева!
СИДОР КАРПЫЧ. Приплыло… Ну, скажи тогда вашему попу, чтобы на нашу свадьбу шёл! Ишь ты! Из самого Кукуева!
ЛУКА. Наш -то-поп совсем обезумел!
ФИЛИМОН. Солод бабы помололи?
ВАРФОЛОМЕЙ. Да третий день уж как!
ФИЛИМОН. И сусло сварили?
ФОМА. И хмель насыпали
ФИЛИМОН. А дрожжи где брали?
ЛУКА. Да в Кукуе и брали!
ФИЛИМОН. В лавочке нашей?
ФОМА. Так ну…
ФИЛИМОН. Кукуй–всему миру…(пауза.  Уходит в глубокой задумчивости. Поёт)
                По улице мостовой
                Шла девица за водой! Но-о-!
                За ней парень молодой!
                Кричит: – Девица, постой! Тпру-у!
ЕРЁМА. А хмельное пиво у нас настоится, мужики…
ВАРФОЛОМЕЙ. Как на ту казанскую…
ФОМА. Стакан хлобыснёшь, будто оглоблей по голове!
ГОЛОС. Справка для господ зрителей: деревенское пиво не имеет ничего общего с пивом фабричным по ужасающей крепости своей. Самогон, по сравнению с настоящим деревенским пивом, всего лишь сладкий лимонад для изнеженных барышень.
ВАРФОЛОМЕЙ. (Кланяется б а р и н у в пояс.) Благодарствуем, барин, за помощь!
ФОМА. Без тебя бы нам не управиться…
ЕРЁМА. Это уж как есть!
СИДОР КАРПЫЧ. Садись, барин, с нами. Пополдничаешь.
БАРИН. Да ведь утро!
ЛУКА. Да ты не брезгуй! У нас утро вечером начинается, а ночь утром.
ФОМА. Ночь-то у нас к вечеру заканчивается, а дня и нету совсем!
ВАРФОЛОМЕЙ. Сорока наше утро утащила. Да где- то и схоронила. Вот у нас день никак и не наступит. Садись!
МАТВЕЙ. А уж тут мы все уж, как-нибудь…
ЛУКА. Вот тут лук, сало…Толокно в горшке… Хлебай! Чай, всё свое. Не купленное… Ложку барину! (Барину подают деревянную расписную хохломой ложку, берестяной туесок с солью, кувшин с квасом).
ЕРЁМА. А ты Варфоломей, не каркай! Починковские–то мужики ту сороку видели в своём лесу за борком! В болоте…
ЛУКА. Так поймали, никак?
ЕРЁМА. За сметаной пошли, да заблудились. Три дня плутали.
ВАРФОЛОМЕЙ. А зачем сметану-то им?
ЕРЁМА. А кабы они сороку поймали, то день бы наш нашли. Кабы день наш нашли, так бы к нам принесли. Кабы к нам принесли, наши бабы пирогов бы напекли. А мужики починковские, они испокон веков пироги с грибами едят. А какой пирог да с грибами, да без сметаны? Смех один, а не пирог! А у наших баб масла в закромах полно, а сметана у нас завсегда киснет.
СИДОР КАРПЫЧ. Починковские они вперед разума живут…Они дошлые…
ЛУКА. Умные они-страсть!
ЕРЁМА. Умные, то они умные. Только у них ум дурак.
ФОМА. Слышь, Ерёма! А у нас, помнишь, тут один жил. Тоже… вроде, барин такой…
ЕРЁМА. Разувшись ходил!
ФОМА. Бывало, пойдёт пахать, ему лошадь с сохой подводят: «Пахать подано, граф!» Напашется, ему сметану несут…
ЕРЁМА. В горшочке?
ФОМА. Ну… «Пожалте, барин»! Он сядет в холодок, сметану ест и глаза закроет…
ЕРЁМА. Вкусная сметанка, видать!
ФОМА. А мужики в это время лес воруют.
СИДОР КАРПЫЧ. Это всё неёловские!
ФОМА. А я чего говорю! Неёловские и есть!
ЛУКА. Хороший был барин.
СИДОР КАРПЫЧ. Царство ему небесное.
ЕРЁМА. Неёловские это. Они шилом кашу едят. Шить не шьют, а пороть умеют.
ВАРФОЛОМЕЙ. У нас народ им не в пример!
ФОМА. Неёловские тонко живут. Тараканов на шестке пасут, коров на насест сажают. А у нас! Корову возьми, любую какую, её и пасти не надо, сама ходит, сама приходит! А помнишь, Ефимка раз в поскотинку мою зашёл…
ЕРЁМА. А поскотинка, Фома Кузьмич, ведь не твоя…
ФОМА. Зашёл он так, значит, смотрю я в поскотинку мою…
СИДОР КАРПЫЧ. А нешто, она твоя, Еремей Федулыч?
ЕРЁМА. А вот когда мой отец твоего оглоблей крестил, так он что приговаривал?
СИДОР КАРПЫЧ. А вот он и говорил, что в поскотинке той мой дед твоего деда пас! (М у ж и к и  дерутся).
ЕРЁМА. Ну, барин, рассуди нас. Деды дрались, отцы дрались, да и мы все бороды повыщипывали!
БАРИН. Я, мужики, жениться иду! Вы бы мне, лучше, дорогу показали.
ВАРФОЛОМЕЙ. Жениться не лениться, что за напасть, как бы женатому не пропасть.
(Появляется Ф и л и м о н . Он почёсывается, топчется…Ему неловко).
ФОМА. Чего тебе, Кукуй?
ФИЛИМОН. Так вот, это… Поп- то у вас, как обезумел? Сразу, или местами?
ЛУКА. Да у нас попа сроду и не было!
ФИЛИМОН. А… Так это Прошка, наверное!?
ЛУКА. Прошка, Прошка! Иди уже!
ФИЛИМОН. (Бормочет) Стал быть, Прошка… Прошка-то неёловский, или найдёновский? А может быть, он с нашего Кукуя? Так он, видать, везде? И в Неёловке, и в Кукуе, и в Найдёновке… Вот ведь, какого великого разума человек обозначился! А если, он ещё и в самом Починке?! Что же выходит тогда? Везде сплошной Починок, да сплошной Прошка!  (Уходит)
ФОМА. Так мы тебя, барин, женим!
ЛУКА. Ты, баринушка наш, вот что слушай! У нас тут есть такой лужок… Такой, вишь, лужок, уж больно ловко он лежит!
ВАРФОЛОМЕЙ. А тут на него неёловские повадились!
СИДОР КАРПЫЧ. Так вот. Нам бы его по-справедливости поделить.
ФОМА. Чтобы нам, это…лужок бы!
ЕРЁМА. А неёловским–шиш!
ЛУКА. Неёловским-то зачем? У них и коров нет! Одни козы!
(Снова возвращается Фи л и м о н. Снимает с себя шапку, бьёт об землю. Топчется. Делает несколько коленцев. Так он «гуляет»).
ФИЛИМОН. (Поёт).  Как у нашего попа,
                У попа у Прошки
                Оторвали девки х .й
                Носят вместо брошки!
(Кланяется.  Подбирает шапку. Надевает шапку. Степенно уходит. М у ж и к и долго молчат).
ЕРЁМА. Он не Антипа ли Ивашкина сын будет?
ФОМА. Не… Он Андрона Христофорычев. Мельников поскрёбышек.
ЕРЁМА. Однолетняя трава–выше двора…
ВАРФОЛОМЕЙ. Стойте, мужики! Лужок не убежит! Не то мы говорим! Не то говорим, не то и делаем. Барину с этими делами нечего сейчас заниматься! А вот есть тут у нас один…
ЕРЁМА. Ворона в пузыре его принесла!
ФОМА. Каспиркой зовут.
ЛУКА. Такую силу забрал -страсть! На Михайлов день трёх мужиков поколотил, двух девок испортил, а у деда Миная всю бороду повыдрал!
СИДОР КАРПЫЧ. Да похваляется, что выпишет ещё брата, да свата…
ФОМА. Да кума с кумой!
ВАРФОЛОМЕЙ. Да голик с метлой!
ЕРЁМА. И покажет нам- почём у Фени орешки!
МАТВЕЙ. Феня у него есть такая…Грозится…
ВАРФОЛОМЕЙ. А уж мы тебе невесту подсобим найти!
ФОМА. Сладим! А без нас, барин, тебе Найдёновки и не видать!
ЕРЁМА. Далече Найдёновка…Заплутаешь!
ВАРФОЛОМЕЙ. По пням, да по кочкам…
МАТВЕЙ. Эти…заманивают…
ВАПФОЛОМЕЙ. Да и болота тут у нас
МАТВЕЙ. Тоже вот…кругом!
ЕРЁМА. Кикиморы!
ФОМА. Да и шишиги пошаливают…
МАТВЕЙ. Да ещё и леший …бродит…
ЛУКА. Кузьма о прошлом годе на Ильин день в лес собрался. Так до белых мух и плутал… И сам не помнит, то ли избу мужику лесному рубить помогал, то ли тучи тянуть хмарникам, то ли ещё что…Пришёл- ни шапки, ни лошади.
ФОМА А грибы–то у нас с глазами! Глянешь гриб- обернешься -гроб!
ЕРЁМА. И кругом гробы! Страсть!
ФОМА. Моргают...
ЕРЁМА. Землю вырывают на поляне на семь пядей!
ФОМА. Как петухи пропоют, они в землю и проваливаются…
ЕРЁМА. А к весне на страшный понедельник опять из земли выскакивают.
ФОМА. Наша нечисть потому и без конца и перевода....
ЛУКА. Девок водяных у нас, правда, нет…
ФОМА. В Неёловке так их много!
ВАРФОЛОМЕЙ. Топлых! У запруды.
СИДОР КАРПЫЧ. Голые, с хвостами… Тьфу!
ЕРЁМА. Рыбой пахнут…
ЛУКА. Вот только морок у нас.
ЕРЁМА. Так мы к этому уже привычные!
СИДОР КАРПЫЧ. Уж ты, барин, выручи нас!
МАТВЕЙ. А уж мы… мы уж…у! Мы!
ВАРФОЛОМЕЙ. Это уж, как есть.
БАРИН. Ну, делать нечего, мужики. Посмотрю на вашего Каспирку.
СИДОР КАРПЫЧ. Он у нас пока в баньке сидит!
ЛУКА. Мы тебе там его и покажем.
БАРИН. А вы меня в Найдёновку проводите?
ЛУКА. Как же не проводим? Конечно, и проводим…
ЕРЁМА. Уж это, как само- собой!
СИДОР КАРПЫЧ. Мы не нехристи, какие там…
ЛУКА. Вот в Неёловке, так оно, конечно…
МАТВЕЙ. Чай, мы крещёные…деды, прадеды…
МУЖИКИ и БАРИН. ( М у ж и к и  поют).
                Уж, как во поле мужик,
                Косарём сено косит,
                Шиндадор, шиндадор,
                Шиндадорушки  моё!

                Уж, как во поле мужик
                Бороной сено гребёт,
                Шиндадор, шиндадор,
                Шиндадорушки моё!

                Уж, как во поле мужик
                Шилом сено подаёт,
                Шиндадор, шиндадор,
                Шиндадорушки моё!

                Уж, как во поле мужик
                На жене сено везёт,
                Шиндадор, шиндадор,
                Шиндадорушки моё!

СИДОР КАРПЫЧ. Слышь, Фома, А где эта Найденовка? Вроде, и слыхал. А вроде, так и нет…
ФОМА. А кто её знает, Сидор Карпыч! Ежели, ищет, значит, и появится она...
(Навстречу   м у ж и к а м  и   б а р и н у   бредёт   с т а р и к).
ЕРЁМА. Эй, Африканыч, когда помирать будешь?
АФРИКАНЫЧ. В середу, мужички, в середу.
ФОМА. Ну, тогда водочки припаси. Поминать придём.
АФРИКАНЫЧ. Помяните, мужички, помяните…

           Картинка 3. ДЕМЬЯН, НАУМ, ЕПИШКА, МИТРОФАН, КУЗЬМА, КАСПИРКА. МУЖИКИ и БАБЫ С БАРИНОМ.

ГОЛОС. Козий выгон за деревней. Баня. Вокруг бани мужики  с кольями.
В туеске позднего лета дремлет ленивый зной. Тихо, безмятежно плывут над печалью полей и сиянием  рек небесные  ковчеги. Травы скошены, стога смётаны, земля в солнечных пятнах и тенях облаков. Солнце неспешно поднимается  по небесному мосту с берестяной пастушьей  дудочкой и незамысловата и непреходяща  песенка его...
Из крапивы за баней хмуро смотрит  на мужиков банник. Голова хозяина бани  похожа на сморщенный гриб, в маленьких ручках его деревянный потемневший ковш. По горизонту за выгоном пробежал нечаянный дождь, и  снова свет успокоился и вольно растёкся по дивным просторам. В дальней  мути марев и болот видит банник лесной народец  водит по заколдованным тропам баб ягодниц аукает.. .  да охотников на гривке сухой блажью завораживает, в небе высоком свирестель  направляет небесную косу, и кукушка тут же -ку- ку,- тоже всё да все к топи, к трясине их заманивает... А небесные корабли плывут в белых парусах невиданных – земное заткано небесной паутиной- ах и мне,  и мне бы туда!
ДЕМЬЯН. Не выпустим его, нехристя!
НАУМ. Никак его отворять обратно нельзя, мужики.
ДЕМЬЯН. А если он мышью в лаз пролезет?
ЕПИШКА. Эй, мужики, я утром вышел, петух идёт, полмесяца волочит.
МИТРОФАН. Ты, Епишка, всё хлебом бьёшься, да и скудался. Тебе всё и блазнит.
ДЕМЬЯН. Это он лапоть у Кузьмы утащил! Вишь, Кузьма в новых щеголяет!
КУЗЬМА. У меня, мужики вот откуда. У Бога, слышу, сапог нет, а надо ему пошить. Я сделал лестницу и залез на небо. И прорубил дыру.
ДЕМЬЯН. А нам сейчас, и держи его! Чтоб не свалилось!
КУЗЬМА. Дыру я прорубил и зашёл на небо. И залез. И всем богам сшил по сапогам. А маленьким божкам по сапожкам. А мне за это вот эти лапти дали. Гуляй, говорят, Кузьма!
МИТРОФАН. А свинья, помните, третьего дня бегала?
ДЕМЬЯН. Не наша то была свинья, мужики! Наши свиньи смирные, да тихие… Где если на дороге лежит, или ещё что, так она посмотрит только, да и отойдёт в сторонку, а уж потом снова в своё свинюшное место…знает!
НАУМ. А уж поросята у нас! Хоть грамоте учи! Такие шельмы разумные, да ухватистые!
ДЕМЬЯН. Смышлёные у нас свиньи… Пятачками туда, сюда!
МИТРОФАН. Об чём и говорить! Таких свиней поискать надо! И где ещё и найдёшь? Где ещё такие свиньи водятся?
ЕПИШКА.Если только в Неёловке…
(М у ж и к и смеются).
НАУМ. Там, чай, и свиней нет! Одни только подсвиночки!
КУЗЬМА. Им до наших свиней куда…
НАУМ. Своя свинья слаще всех хрюкает!
ДЕМЬЯН. Э, мужики, Лука свою свинью хотел колоть на Пасху, а она ему и говорит:
МИТРОФАН. Это свинья, что ли?
ДЕМЬЯН. А кто ещё?
НАУМ. Лука человек добрый…
КУЗЬМА. Всегда на полатях лежит.
МИТРОФАН. Тихий, тихий, да работящий!
ДЕМЬЯН. Вот Лука ей и говорит:
ЕПИШКА. Так свинья, или Лука?
МИТРОФАН. Да оба они говорят!
ДЕМЬЯН. Ну, говорит, Машка, пора тебя на сало…
НАУМ. Это свинью у него так звали, Машка…
ДЕМЬЯН. А она заплакала, слёзы платочком утирает…
ЕПИШКА. Ишь ведь какая…
ДЕМЬЯН. Лука, говорит, человек добрый, ты всегда на полатях лежишь пусти меня попрощаться с малыми детушками… А я тебе за это…
КАСПИРКА. (Кричит из бани). Эй, мужики!
МИТРОФАН. Вот леший тебя возьми!
НАУМ. Чего тебе?
КАСПИРКА. Если вы меня, не выпустите, я на ваших коров мор напущу!
ДЕМЬЯН. Вот Каспирка, так уж Каспирка…
МИТРОФАН. Смотри, Каспирка! Ведь уходим мы тебя!
ЕПИШКА. А вот как петуха тебе под баньку пустим!
МИТРОФАН. Опнись, Епишка! Душа- то овечкина, да жизнь человечкина.
КУЗЬМА. Слышь, Каспирка! Ты нам худа не делай! Тогда и мы тебя не тронем!
КАСПИРКА. А вот вы меня отомкните! Тогда я и выйду.
НАУМ. А ведь и выйдет…
МИТРОФАН. А как не выйдет!
ДЕМЬЯН. Нельзя ему никак оттуда выходить.
ЕПИШКА. Может, выпустим его? Пусть он в Неёловку идёт! Там ему морить некого…
НАУМ. Они, конечно, избу бороной покрывают…окна буравчиком просверливают. А как мы выпустим Каспирку такого?
ДЕМЬЯН. А не пойдет Каспирка в Неёловку.
КУЗЬМА. Вестимо, не пойдет.
НАУМ. Там ему где и разгуляться?
МИТРОФАН. А у нас-смотри! Епишку, да Прокопия Кузьмича, да Яшку хромого как извозил?
ДЕМЬЯН. Уж, как извозил, страсть! А, Епишка?
ЕПИШКА. Так он маленький, да подпрыгивает! Да всё кулаком, кулаком!
НАУМ. Высоко прыгает Каспирка…
ЕПИШКА. Да я пригнулся…
КУЗЬМА. Ну, если пригнулся, тогда невысоко.
МИТРОФАН. Слово он знает! Слово… А против слова-то куда?
ЕПИШКА. Мужики, я вот тоже, что скажу! Кабы не слово, разве бы мы его где как?!
НАУМ. Кабы человек был. А то –Каспирка! Тьфу!
ДЕМЬЯН. А куда мы без коров?
ЕПИШКА. Глянь, мужики, барина ведут!
НАУМ. Прохожий баринок…
МИТРОФАН. Да уж, не проезжий…
КУЗЬМА. В штиблетах барин…
ЕПИШКА. Видать, учёный!
КУЗЬМА. Да он жениться идёт!
НАУМ. Ежели при часах, значит, жениться.
(Слышатся частушки.  За  б а р и н о м   и  м у ж и к а м и  идут  б а б ы,   м о л о д ухи,   п а р н и.   Д е в к и   и    п а р н и   поют).
                Я куплю себе колечко,
                С золотою пробою
                Если замуж не возьмут,
                Всё - равно попробую!

                Разукрашены колёса,
                Едет новый тарантас,
                У меня жена хороша,
                Никому чужим не даст!

                Мене милый подарил,
                Золотые часики,
                И пришлось за это мне
                Прыгать на матрасике!
НАУМ. А ежели он учёный, у него против каспирок средство должно быть.
ДЕМЬЯН. Да ведь это он в сидор карпычеве стоге ночевал!
КУЗЬМА. Да, вроде… другого и не видать.
МИТРОФАН. Ну, тогда этот подсобит.
ЕПИШКА. А куда ему деться? Эх!!!
НАУМ. Свой барин, мужики. Наш. Природный.
ДЕМЬЯН. Этот не выдаст!
БАБЫ. (Поют).
                Не ходите девки замуж,
                Ничего хорошего,
                Утром встанешь, титьки набок,
                И она взъерошена!

          КАРТИНКА 4.  ДЕМЬЯН, КУЗЬМА, НАУМ, ЕПИШКА МИТРОФАН, ФОМА, СИДОР КАРПЫЧ, ЕРЁМА, ЛУКА, МАТВЕЙ, ВАРФОЛОМЕЙ, БАРИН, МАРФА, МАТРЁНА, АКУЛИНА, ФЕДОРА, МАКРИДА, ДАРЬЯ, ЛУКЕРЬЯ, ДОМНА, МАВРА, ПЕЛАГЕЯ, БАРИН.        (М у ж и к и у баньки снимают шапки, кланяются б а р и н у).

КУЗЬМА. Выручи, баринушка!
ДЕМЬЯН. Всем миром бъёмся!
МИТРОФАН. Никакого сладу с проклятым Каспиркой нет!
ЕПИШКА. Сам-то он маленький!
МИТРОФАН. А бородёнка болтается…
ЕПИШКА. Руки длинные…
КУЗЬМА. Глазами зырк- зырк!
НАУМ. Совсем с ним скудались, барин!

ДЕВКИ. (Поют.)
                Я подружку Манюшку
                Запирала в банюшку,
                Клала цепку на пробой
                Не ходи на перебой!
МУЖИКИ. (Вместе). Батюшка- барин, выручай!
БАРИН. Ну, вот что, мужики! Против каспирок есть одно средство.
НАУМ. А я что говорил! Учёный барин!
ЕПИШКА. Нас с ума сдёрнули, так хоть чужим перебиться…
БАРИН. Средство это–иноземное.
ЕРЁМА. Эх, какой барин! Небось, у немцев учился!
ФОМА. Не зря привели!
БАРИН. Был мужики и в Париже. И по-французски говорил.
ФЁКЛА. Вот ведь как народ ещё живёт… И по-русски говорить не умеют!
МАТРЁНА. Хуже неёловских…
БАРИН. А средство мужики вот какое: надо вам Каспирку оттуда достать.
ВАРФОЛОМЕЙ. Да вытащить-то его нетрудно…
КУЗЬМА. А как его потом обратно туда запихать? Ведь он, как бес голый, да вёрткий!
БАРИН. А можно и не вытаскивать…
СИДОР КАРПЫЧ. Пусть уж лучше там сидит.
КАСПИРКА. (Поёт из баньки.)  А мы не сеем и не пашем,
                А валяем дурака,
                С колокольни чем -то машем,
                Разгоняем облака!
БАРИН. Он там посидит, посидит и выйдет. А вы Каспирку, как будто и не видите! Как бы его и нет! Он походит, походит, ему стыдно будет, что его никто не замечает, он тогда и уйдет!
ДАРЬЯ. Стыд-то, барин не купишь!
АКУЛИНА. А Настасьину да Матренину девок, кто испортил? А Лушке, да Мавриным девкам кто подол на голову завязал, да по деревне срамными пустил?
ПЕЛАГЕЯ. А не очень-то и отбивались…Особенно твоя…
МАТРЕНА.  У, идол! Чтоб тебя нелёгкая унесла! А тебе напраслину  зачем на ворота вешать?
МИТРОФАН. Как же это так, барин? Как же это, его и нет? Да вон он сидит!  Морда немытая, и  везде он рыло он своё суёт!
ЕПИШКА. Бородёнкой трясёт… Во! Смотри!
ВАРФОЛОМЕЙ. Он ведь, аки дух нечистый, уразумей, барин!. Его никак потому не замечать через то невозможно! Потому, как он свойство он от Сатаны поимел –всепроникновения!
(М у ж и к и  чешут  в затылках)
МИТРОФАН. Вот ведь, какое дело, барин. Может, в этом твоём Париже у тамошних каспирок стыд и есть, мы сами не видели, о том не ведаем. А ведь у нашего ни стыда, ни совести! Да и откуда им взяться? Ты сам рассуди!
ЛУКА. Правду Митрофан говорит. У него спереди сопля, а сзади заплата.
КАСПИРКА. Эй, барин! А ведь я тебя знаю!
ЛУКА. Ты его не слушай, барин,
ЕПИШКА Он всем так говорит!
ВАРФОЛОМЕЙ. А ты сиди там, Каспирка, и молчи!
НАУМ. Не встревай в разговор добрых людей!
КАСПИРКА. Слышь, барин! А ведь это мой дед твоему деду сметану носил!
ВСЕ В ОДИН ГОЛОС. Врёт он!
СИДОР КАРПЫЧ. Это наши деды сметану носили.
НАУМ. А его дед – лес воровал!
МИТРОФАН. У, Каспирка! Мы тебя достанем!
КАСПИРКА. Эй, барин, а знаешь, какие невода в поле стоят?
ВСЕ. Не слушай его, барин!
НЕНИЛА. Чтоб тебя рОзорвало!
КАСПИРКА. А такие невода, всё железные лома! Там, барин, ночью ходить неловко!
МУЖИКИ и БАБЫ. Ах!
МАТРЁНА. Анчутка тебя возьми, проклятого!
ЛУКЕРЬЯ. Ну и Каспирка… Ну и аспид!
КАСПИРКА. Из такой сети ночью ведь не выбраться, барин! Побьёшься, побьёшься, да с ночкой тёмной и поженишься!
БАБЫ. (Поют)                За рекой стоит кусточек, лей, лей, лей!
                За Невой- ракитовый, лей, лей, лей!
                Что никто куста не сломит, лей, лей, лей!
                Заломал кусток детина, лей, лей , лей!
                Что Иван- то холостой, лей, лей, лей!
                Все кусточки заломал, лей , лей, лей!
                Всех девушек перебрал, лей, лей, лей!
                Все девицы хороши, лей, лей, лей!
                Красавицы пригожи, лей, лей , лей!
                Нету лучше одныё, лей, лей , лей!
                Что Авдотьи  моиё, лей, лей, лей!
                Что Авдотью Ваня кличет, лей, лей, лей!
                «Иду, иду слушаю, лей , лей, лей!
                Во ладони защелкаю, лей, лей, лей!»
КАСПИРКА. (Свистит разбойничьим посвистом).  Жил я у Тверских ворот, где налево поворот! Пошёл, направо в тупике, стоят мужики в муке! Вижу, мой знакомый француз Фома, который совсем без ума, говорит, что мне хорошая лошадь нужна! А мне лошадь давно заводить приспело! Только хороша ли лошадь? А тот мне: Не конь, а диво – дивное! Бежит, дрожит, спотыкается, а упадёт, не поднимется! Ого-го-го! Вот так лошадь! Какой масти? Сама пегая, кривая, горбатая, с фамильным аттестатом, специальной англицкой породы! Ого-го-го! Такую-то мне и надо! Дорого ли стоит? По знакомству, недорого возьму, триста рублёв! Ну, бери два с полтиной, да дубину с горбиной!  Мало! Лошадь совсем молодая, ни одного зуба во рту нет! Спереду гнедая, сзаду  вороная, с боков пегая, сама не бегает, утром не едет, вечером не везёт! Мне самому её заграничный человек продал! А я ему: как же, знаю, господин Мусье, парле ву франсе, сам продаёт квас! Я ему :-Вас ис дас! Эту лошадь и купил натощак. А она у меня и сдохла! Ох, прощай моя жисть молодецкая! Отцы родные, не выдайте, пропадает моя головушка удалая совсем1
СИДОР КАРПЫЧ. Вот ведь… Жили…А завёлся Каспирка…
НАУМ. Беды не оберешься!
МАВРА Слова- то складывает, как бисериночки…Одно к другому ладит…
МИТРОФАН. Да уж… Против слов, нам куда…
ЕПИШКА. От слова–то нам не сбечь…
ДЕМЬЯН. Кабы  б не слово, так разве сами бы с ним толку не дали?
ВАРФОЛОМЕЙ Может, у тебя, барин ещё какое средство есть? А, баринушка?
КУЗЬМА. Каспирка -то ведь наш, природный! Иноземными средствами его не прошибёшь!
ЛУКА. Верно он говорит! По-разуму.
МИТРОФАН. Ты бы нам что-нибудь нашенское…бы! Своё! Такое… покрепче… Наверняка, чтобы!
БАРИН. Даже и не знаю, мужики…  Давно вы посадили его?
СИДОР КАРПЫЧ. Да со вчерашнего дня, почитай. Как коров застали, так и замкнули.
КАСПИРКА. Извести хотят, барин! Грех на душу берут! Али не православные!?
ФЁКЛА. Ведь со вчерашнего дня не пивши, ни емши!
ФЕДОРА. Бедненький!
ПЕЛАГЕЯ. Хоть и анчутка, да ведь мается.
БАРИН. Есть мужики ещё средство. Средство заморское.
ФОМА. Заморское-то, небось, слабое…
ЕРЁМА. Да долгое…
СИДОР КАРПЫЧ. Нам бы что покрепче!
ЕПИШКА. Да чтобы – сразу!
МИТРОФАН. Когда оно покрепче, сразу, конечно, шибанёт…
ВАРФОЛОМЕЙ. А потом и прихорошеет.
ФОМА. По каждой жилочке пройдёт!
КАСПИРКА. У Фомки взял грош. У Ерёмки взял грош! У Варфоломейки–одну копейку! На фомкин грош выпил, на ерёмкин закусил, а на варфоломейкину копейку табаку купил! С вами же иродами и пил! Где же это видано, барин, пить вместе, а опохмеляться отдельно?
ДОМНА. Хоть и ирод, а правду говорит!
АКУЛИНА. Им бы только зеньки налить!
НЕНИЛА. Ох, бабоньки, изведут ведь они его!
КАСПИРКА. Мужики! Напущу я на вас лихоманку, почешете затылки ваши, да уж поздно будет! А ежели мирно, так я вам, к примеру, что так, завсегда всё! Вот слушайте, что я вам скажу: Я по Невскому шёл, четвертака искал. Да в чужом кармане рубль нашёл. Едва и сам ушёл! Потом иду, да подумываю. Вдруг навернулся купец знакомый, да не здоровый, только очень толсторожий.Я и спросил: -Дядюшка, в какой стороне деревня? А он мне сказал: -У нас деревни нет, а всё лес. Я к нему в карман и залез! Он меня взял, да в баню и пригласил. А я этого дела не раскусил, на даровщинку я и сам не свой. Приходим мы в баню. Баня- то высокая. У ворот стоят два часовых в медных шапках. Как я в баню–то вошёл, да глазом окинул, то небо и увидел. Ни полка, ни потолка, только скамейка одна. Есть полок, на котором чёрт орехи толок. Вот голова привёл трех правильщиков, да четырёх держальщиков. Как положили меня дружка не на лавочку, на скамеечку, как начали парить, с обеих сторон гладить. Вот тут я вертелся, вертелся, насилу согрелся. Не сдержал, караул закричал. Банщик-то добрый, денег не просит, охапками веники так и носит. Как я с этой бани сорвался, у ворот с часовым подрался, к Каменному мосту прибежал. Из-под Каменного моста выходит аптекарь, коновал и лекарь. Говорит, где болит,- внутри или снаружи? А у меня всё болит и с боков, и со спины, да и пониже!! И весь я исстрадался! Посылали меня в Париж, да в Париже угоришь, посылали в Тмутаракань, головой в лохань, не погубите мою головушку!
ЕПИШКА. Ай, ловко!
ЕРЁМА. Слова-то, как лапти плетёт!
ФОМА. Ну и Каспирка!.
КАСПИРКА. А вы меня за что в бане держите? Ерёмка то у вас, братцы, плешив, а Фомка- шелудив. А Ерёмку то, братцы, недавно били, да и Фомке не спустили! За что православную душу изводите?! Креста на вас нет! Слышь, барин, что я скажу тебе! Есть средство меня извести. Ты, барин учёный, тебе я скажу.
НАУМ. Чего уж там. Сходи, барин.
ЕПИШКА. По лбу не даст!
ВАРФОЛОМЕЙ. Ты там смотри, Каспирка! Ежели что с нашим барином худое сделаешь, на себя пеняй!
КАСПИРКА. За народ муку хочу принять! Православные!

Картинка 5. Те же. (Б а р и н идёт к бане).

ФОМА. Вчера, помню, вроде, где- то мы жили…
ЕРЕМА. Это, так да… С самого утра ещё щук в поле ловили!
МАВРА. На утрате время наше…
БАБЫ. (Поют).     Уж вы, ветры мои, ветерочки,
                Вы не дуйте, ветры на лесочки,
                Не шатайте, ветры в бору сосну,
                И так сосенке стоять тошно.
                Не водою сосенку подмывает,-
                Горностайка к сосенке подбегает,
                Злы кореньица подъедает.
                Посередь-то сосенки пчёлы вьются,
                Пчёлы вьются, пчёлушки не привьются.
                Как у Ванюшки кудри вьются, не завьются,
                Как у любушки слёзы льются, не уймутся.
(Б а р и н  возвращается)
НАУМ. Ну, чего он тебе сказал?
БАРИН. Да вот, мужики…есть против каспирок одно только средство.
ЛУКА. А проверенное?
ВАРФОЛОМЕЙ. Наше средство? Природное? Русское?
БАРИН. Средство вот какое. Надо напечь оладий, и намазать их, как можно больше маслом. И кормить надо его, как можно масленее. И от масла этого Каспирка ослепнет до самого вечера. И будет он от этого совсем слепой. И вреда вам от него тогда совсем не будет никакого. Средство проверенное. Должно подействовать.
КУЗЬМА. От масла, значит…
ЛУКА. Вот оно, выходит как…
БАРИН. Да одно масло не подействует! Надо принести ещё косушку. Тогда только и масло подействует. Да ещё табаку русского!
НЕНИЛА. Уж барин Каспирке соврать не даст!
ЕПИШКА. Свой же барин!
ЕРЁМА. Свой-то свой…Мы тут, конечно, шилом бреемся, дымом греемся…  А что потом с нами содеется? Когда он снова зреть будет?
БАРИН. А когда он снова прозреет, вы ему тут же снова оладьи с маслом, да опять косушку.  Он опять ослепнет. А там уж и помрёт.
ЕПИШКА. А как не помрёт? От масла-то? Конечно, помрёт. Ясно дело - не сразу.
ДЕМЬЯН. А нам сразу и зачем?
МАТВЕЙ. Не лиходеи какие…
СИДОР КАРПЫЧ. Ну-ка, бабы, тащите что у кого есть! Да масла побольше, не жалейте ради такого дела!
ФОМА. Вот ведь оно как…  А мы тут всё одни, да в сомнении…
НАУМ. Выручил ты нас, барин ! (М у ж и к и   кланяются).
ФОМА. Догадался Микешка, как ворон бить. Люди ружьём, а он оглоблей!
ЛУКА. Да ежели он ослепнет, так у нас жизнь прежняя пойдет! Жизнь вольная! А мы уж тогда её не упустим…
(Из бани выходит К а с п и р к а)
КАСПИРКА. Ваша взяла, мужики! Губите меня! За веру православную муку принимаю! Эх!
КУЗЬМА. Да ладно… Не сразу и помрёшь!
ДЕМЬЯН. Поживёшь ещё!
СИДОР КАРПЫЧ. Ты уж на нас не серчай, Каспирка.
КАСПИРКА. Деваться мне некуда! Ну, пожил хорошо, поживи и плохо!

      (Б а б ы   несут оладьи, масло, водку, всяческую закуску.      Всё это ставят перед К а с п и р к о й).
КАСПИРКА. Эх, последний нонешний денёчек, гуляю с вами я друзья! Губите невинную душу!!! (Ест и пьёт)
МАВРА. Масла, масла ему побольше подбавляйте!
ПЕЛАГЕЯ. У, как наминает… Не боится ничего…
ВАРФОЛОМЕЙ. Нехристь.
ФЕДОРА. Отчаянная головушка!
КАСПИРКА. Ох, что-то у меня глаза стягиваэт!
ЕПИШКА. Действует, действует!
КАСПИРКА.Где тут косушечка была ? (шарит по столу).
МАКРИДА. Наливайте ему, наливайте!
ЕРЁМА. Пошло, едрить в корень!
ФОМА. Действие оно …где  даёт? В котором месте?
ЕПИШКА.  Да. Правду говорил барин! Сказано тебе, наш барин!
КАСПИПКА. А ну, ещё стаканчик! Что-то совсем в глазах темно стало! Ох, мимо рта не пронести бы…(Пьёт).  Гу-ляй, Ванюха!
ГОЛОС. Неизвестно откуда в руках м у ж и к о в появляются четверти, бутылки и полубутылки,  косушки, шкалики и мерзавчики с белыми и красными казёнными сургучными головками. М у ж и к и   обдирают сургучные головки о приколоченную к двери баньки блестящую в одном месте длинную кованую петлю. Взбалтывают. Выбивают рукой пробки. Стаканы возникают и наполняются таким же непостижимым образом, подмигивают мужикам и снова наполняются. М у ж и к и пьют, крякают, угощают б а р и н а  и  К а с п и р к у.  Из деревни несут кадушки с пивом. Разливают его медными ковшами. Мужики смотрят пиво на свет, пригубливают, задумчиво смотрят друг на друга. Пьют. Подносят  б а р и н у  и  К а с п и р к е. Ещё не широкое гулянье, но уже всем прихорошело.  Вечерняя зорька тоже наклюкалась и улеглась подремать  в тихий затон.

            КАРТИНКА 6. П а х о м о в н а, Е ф и м.  (На плече удочка). Е ф и м догоняет П а х о м о в н у

ГОЛОС. Тропинка к Найденовке. По тропинке прыгает трясогузка. Высоко в небе рассыпаются песнями жаворонки. Рожь. Васильки. Томление и зной. Внизу под крутой горой сияет речка. За ней свежие ещё, заливные луга, золотистые копны сена и безмерная ширь до горизонта с мастихиновой полоской далёкого леса. Рядом с тропинкой две старые березы и рябина. За берёзами кустарник. Перед кустарником залитое солнцем синее море колокольчиков.
ЕФИМ. Баба ты, баба, дура деревенская, сено в зубах, палка в руках, куда ты пошла?
ПАХОМОВНА. На поминки, мой батюшка, на поминки!
ЕФИМ. Баба ты, баба, дура деревенская, сено в зубах, палка в руках! Какую весть везёшь? Кто помер?
ПАХОМОВНА. А вчера иду от них, а сегодня, так Антип! Как пришла хоронить, он из окошка глядит! Вот оба и померли…
ЕФИМ. Дура ты баба, дура деревенская! Так кто второй–то помер?
ПАХОМОВНА. Мармеладу не дали! Ты, сказали, старуха древняя, иди в деревню! У тебя зубов нету, так надо тебе в зад забить шишку, да выпустить лишку! Да надо тебе мамарЫ, да положить тебя под парЫ! Чтоб тебя пронесло, да на тот свет унесло! Да хотели мне дать монеты, да сказали, не те штаны надеты…
ЕФИМ. Баба ты баба, дура деревенская! Сено в зубах, палка в руках! Много ли тебе веку, Пахомовна?
ПАХОМОВНА. Во торжище, мой батюшка, во торжище!
ЕФИМ. Много ли у тебя деток, Пахомовна?
ПАХОМОВНА. Семьдесят, батюшка, семьдесят!
ЕФИМ. Чем ты их будешь кормить?
ПАХОМОВНА. По миру, батюшка, по миру! А скоро ли барин придёт?
ЕФИМ. Тьфу! Поди взад и вперёд, так и барин придёт!
ПАХОМОВНА. Да ты меня, никак сватаешь? А поминки-то как?
ЕФИМ. Залетелела воронА в чужие хоромА! А как мужа твоего звали?
ПАХОМОВНА. Пошла, пошла, батюшка! А ты тут зачем ходишь? Тебе в церкву пора… Потерял чего? Попа-то давно уже в церкови ждут! А ты всё тут! Ты иди за мной! В церкву-то и придёшь! Поди уж и службу тебе служить пора! А как зовут тебя, так я и позабыла... Позабыла, мой батюшка…запамятовала… У него, слыхала, девки что-то Оторвали! Прощай, батюшка… Со святыми упоко-о-о-й…

          КАРТИНКА 7. Те же, что в картинке 5.

ФЁКЛА. Каспирка-то бедный, ничего не видит!
МАТРЁНА. Страдает…
НЕНИЛА. Ой, бабоньки, ведь из-за нас смерть принимает!
МАКРИДА. Вы послушайте-ка, бабы, ведь, те девки–то, не совсем были и девки...
ПЕЛАГЕЯ. А он, соколик ясный, пойти против мира не хочет…
МАРФА. Одному-то неудобно жить…
ДЕВКИ. (Поют за банькой).    Вас-то бабоньки-то много
                А тальянщшик-то один!
                Давайте, бабоньки по разику
                Тальянщику дадим!
ФЕДОРА. У, сотонЫ! Твои ведь, Акулинка!
АКУЛИНА. А когда и погулять?!
ДЕВКИ. (Поют).   Как тучка на тучку
                Натучилась,
                Долго милого не видела-
                Соскучилась!

                Я и так и сяк,
                Я и ногу на косяк
                Как задумала любить,
                Никому не перебить!
МАТРЁНА. Ну и что, что маленький!
УЛИТА. Маленький,- так к земле ближе…
ДАРЬЯ. А и наши мужики не колокольни.
ЛУКЕРЬЯ. Да как ведь как крепко стоит! Не собьёшь!
НЕНИЛА. А чего, Марфа, ты бы к Каспирке-то зашла…
ПЕЛАГЕЯ. Прибрала бы у него в баньке…
ФЁКЛА. У него ведь, чай, ни плошки, ни ложки!
МАТРЁНА. Мужики–то-ведь, глупые! Каспирка  продрыхнется, а утром опять по деревне пойдёт! Что мы тогда делать будем?!
НЕНИЛА. А с утра-то ведь злой будет, а бабы?
МАРФА. Да как не злой…
МАТРЁНА. Твоего–то покойничка на Крещенье уходили? Так, поди, одной невесело!
УЛИТА. Мужики с барином Каспирку усмирили, а мы что!?
МАРФА. Так ведь у меня самой две кошки дойные, два кота убойные, Да и тесто в избе у меня не хожалое, и половики не трясены…
МАТРЁНА. Ты уж пострадай за народ, Марфа! А то он снова, как глаза свои продерёт, так и зазлобится.
ФЁКЛА. А как зазлобится, так и снова нам беда.
НЕНИЛА. Пострадай, Марфа!
БАБЫ. (Поют).     Уж, что у месяца рога золоты,
                И у солнышка лучи светлые,
                У Каспирки кудри русые,
                Из кольца в кольцо ниспронизаны!
                Что за эти-то, за кудречки,
                Государь хотел его жаловать,
                Первым городом, славным Питером,
                Другим городом, Белым Озером,
                Третьим городом, каменной Москвой.
                На Белом Озере, там пиво варят,
                В каменной Москве, там вино гонят
                В славном Питере, там жениться хотят
                У купца брать дочь, у богатого,
                Дочь умную, дочь разумную.
                Да, Марфу Пантелеевну,
                Со даньём её, со приданым,
                Со бельём её коробейным.
МАРФА. Ну, бабоньки, делать нечего! Пойду за народ страдать!
НЕНИЛА. Уж ты пострадай, голубушка!
ФЁКЛА. А уж Бог тебя не забудет.
ДОМНА. Да и мы подсобим…если что там…
(М у ж и к и  гуляют.   Б а р и н  между  м у ж и к а м и.   Мечется.)
БАРИН. Так…мужички, мне бы дорогу! Дорогу бы мне, а, мужички?
ЕФИМ. Барин, мы помним!
ФОМА. Ты главное, барин, в нас не сомневайся!
ВАРФОЛОМЕЙ. За нами не пропадёт, барин!
БАРИН. Так вы же обещали…  Всем миром!
СИДОР КАРПЫЧ. Стой, мужики!
ЕРЁМА. Чего тебе? Пей, пока пьётся!
ДЕМЬЯН. Завтра не нальют…
КУЗЬМА. Какое дело сейчас…
СИДОР КАРПЫЧ. А дело и говорю! Барин нас выручил?
МИТРОФАН. Уж это как оно есть…
ЛУКА. Век будем Бога молить…
СИДОР КАРПЫЧ. Барин наш жениться идёт?
ЕФИМ. В Найдёновку!
ФОМА. Эва… В Найдёновку…
ЕРЁМА. Мужики! Я скажу! Найдёновка эта,- да ты слушай,  она, вроде, у нас и есть! Во! Здесь она вся! Она! Наша! Родимая!
ДЕМЬЯН. Ты закуси, Ерёмей  Тромифыч! Найденовка-это случай  жизни! Вон барин с Каспиркой…Не! Каспирка с ба-бами… А ба-рин? Один барин, вроде, здесь… а другой …с девками, да ба…риным…Чур, чур  меня!
СИДОР КАРПЫЧ. Да ты не чурайся, а глаза разуй! В глазах у тебя блазь! У нас в Найденовке испокон веков так!  Смотришь вперед, а видишь назад!
ФОМА, На чей зад Сидор Карпыч?
СИДОР КАРПЫЧ.  Смотря  с какого краю  подходить начнешь! Ежели, к Найдёновке нашей с одного края, или конца приспевать, то она точно -Найденовка! А если с другого, то напрочь Неёловека вылезет!
ФОМА. Не… вся Неёловка в неё  не влезет…
ЕРЁМА. Или, прости Господи,– Кукуй!
ФОМА. Ага! Издаля всем, Кукуй, а вблизи х . й!
ЕПИШКА. В Кукуе-то с хлебушком не бьются…
ВАРФОЛОМЕЙ. Зато, тут  всё нашенское! Всё родимое!  Всё исконное! Навоз…свой!  Раздолья свои! Подевать некуда! И всё наша доля! А дороги на земле нашей? Нехоженые! Немеряные!  Где ещё такие сыщешь? Приволье!
КУЗЬМА. А вот ежели к нашей Найдёновке с другого конца  норовиться, ни в жизнь не подобраться к ней!
МИТРОФАН. Да ещё какой ветер в тот день случится!
ФОМА. Если сиверко, так  и снесёт в болотину…  С концами! А в болоте дорог нет…Там только- бульк…Вот и вся дорога.
НАУМ  На дорогах я бывал...  Та м люди лихие…  Я вот что вам мужики скажу… Налей, налей! Шёл мужик полем, нёс огонёк, да потух ветерок, ан огонёк и задуло. Не уберёг. А деревня далеко. Он и пошёл в лес. А темно. Видит,- колода. На колоде мужик сидит…  А наш-то мужик дивится: отчего, думает, мужик ещё молодец, а волосом, как лунь сед? А перед ним костерок горит. Нешто бы ему подумать, мужику-то, а он говорит: - Дай огонёк, добрый человек! А тот ему:- А куда тебе огонёк нужен? -Да мне, говорит мужик, только из леса выбраться! -А как из леса выберешься, так что делать будешь? Темно ведь! -Да уж мне только дойти,- говорит. – А там, разберусь. Сам. Ну, тот засмеялся, руку в огонь сунул, и достал оттуда огонёк. - А живой огонёк куда дел?- спрашивает. -Да ветер, говорит, задул. Ветер? Бывает… -Ну, говорит, тот огонёк не уберёг, а этот тебе беречь и не придётся! И опомниться мужик не успел, а бежит по лесу, а впереди синий огонёк летит! Вдруг- в избе сидит, и, вроде, изба своя, и не своя, а вроде, и не изба то, а церковь. А с ним свадьбу делают. Да его не спрашивают… А кругом, то ли морды, то ли лица, То ли девки пляшут, то ли ведьмы скачут. А тут и крышки с гробов слетели, и вдруг все мёртвые пляшут. Ведьмы визжат, мертвецы костями стучат! И никак та ночь закончиться не может. И все пляшут. И мужик наш, и ведьмы, и ведьмаки, и мёртвые, и живые. И остановиться никак никому от пляски той невозможно.
МАРФА. А невеста твоя, барин, давно тебя ждёт!
ДАРЬЯ. Вся она горючими слезами изошла.
ЛУКЕРЬЯ. Три поля горя насеяла, все глазоньки свои проглядела, всё на дороженьку выходит, красоты своей лишается…
МАКРИДА. А ты куда свернул? Чем умывался, да портянкой утирался?
БАРИН. Так это разве Найдёновка?
ЕФИМ. Как не Найдёновка! Она самая и есть.
СИДОР КУЗЬМИЧ. У нас другой, отродясь и не было!
БАРИН. Да, я… Мужики! Дошёл я, выходит!
ЕРЁМА. Как есть дошёл. Как не дошёл?
ФОМА. Дальше тебе барин идти уже и некуда!
БАРИН. Так мою невесту, мужики, Клотильда Иогановна звали!
ЕФИМ. Это ты уж сам у неё спроси, как называть её будешь.
МИТРОФАН. Она у нас на всё согласная.
НЕНИЛА. А невеста тут у нас одна!
УЛИТА. Других в заводе нет!
ФЁКЛА. Все, которые другие, так те уж сами замуж повыскакивали!
БАРИН. Да она у меня в своём доме живёт… С колоннами! Ротонда у неё есть! Она меня там и дожидается. У ротонды этой пруд. И лебеди плавают… Она там сидит, меня и дожидается!
НАУМ. Ты, барин, сам-то невесту свою помнишь?
БАРИН. Как не помнить? Она мне письма писала! Вот! А с письмом,- картинку! Всю из себя писаную… Я и показать могу!
(Все рассматривают картинку)
БАБЫ. (Поют)                По городу звоны пошли,
                По терему дары понесли,
                Дарили дары свет, Катеньке,
                Катерине Иогановне.
                Принимал дары добрый молодец,
                Добрый молодец, новобрачный князь.

ЕРЁМА. Похоже вышло!!
ФОМА. Катька и есть!
НЕНИЛА. Катерина Ивановна!
ФЁКЛА. Гумно-то наше…с колоннами…
ПЕЛАГЕЯ. Лебедь плавает…  Как живая…
НЕНИЛА. Ты вот что, барин. Она тебя давно ждёт. Соскучилась. Да изболелась вся.Ты к ней подойди с уважением…
ФЁКЛА. Ты ей не говори: - Катька, пойдём за гумно!
ФЕДОРА. Ты ей скажи:- Катерина Ивановна, идите за меня замуж!
ФОМА. Она тут же за тебя замуж и выйдет!
НЕНИЛА. Ох, помолчал бы, лысое точило!
БАРИН. Так, значит, сразу? И больше ничего не надо?
ВАРФОЛОМЕЙ. А чего тебе ещё надо?
ЛУКА. Тебе же хлопот меньше!
ДЕМЬЯН. А удовольствие то же получишь!
КУЗЬМА. Она у своей ротонды уж очень сильно соскучилась!
БАРИН. Ну, если сразу…
ЛУКА. Всё прямо на месте!
БАРИН. А это, значит, моя Найдёновка и есть?
НАУМ. Барин, других у нас не бывает! Чего тебе ещё надо?
СИДОР КАРПЫЧ. И дальше тебе идти уже не надо.
ДЕМЬЯН. Да и нечего тебе дальше и идти!
КУЗЬМА. Устал, небось, подмётки то бить?
НЕНИЛА. Да ты иди, барин. А мы уж тебе свадебку сделаем.
     (К  б а р и н у подбегает К а с п и р к а. Он уже, вроде, и не слепой.  Хотя,  время от времени, ещё и пытается изобразить свою незрячесть)
КАСПИРКА. Гуляй, барин! Однова живём! На том свете черти не угостят!
БАРИН. Выходит, всё сразу?
КАСПИРКА. Только не ленись!
БАРИН. Тогда я пошёл, мужики…
(Б а р и н уходит. М у ж и к и,  п а р н и,  д е в к и,  м о л о д у х и,  б а б ы  поют).
ГОЛОСА МУЖСКИЕ.      Что затуманилась, зоренька ясная
                Пала на землю росой,
                Что призадумалась, девица красная,
                Очи блеснули слезой,

ГОЛОСА ЖЕНСКИЕ.       Едут с товарами в путь из Касимова
                Муромским лесом купцы, купцы,
                Есть для тебя у них кофточка шитая,
                Шубка на лисьем меху,
                Будешь ходить ты вся в злате залитая,
                Спать на лебяжьем пуху.…

ГОЛОСА МУЖСКИЕ.      За душу, душу твою одинокую,
                Много я душ погублю,
                Я ль виноват, что тебя черноокую,
                Больше, чем душу люблю…

ВМЕСТЕ.                Что призадумалась, девица красная,
                Очи блеснули слезой, слезой,
                Что затуманилась, зоренька ясная,
                Пала на землю росой, росой…

           Картинка 8. БАРИН, КАТЬКА. (К а т ь к а  сидит у гумна).

БАРИН. Катерина Ивановна, пойдёмте за гумно!
КАТЬКА. А чего я за твоим гумном не видела? Что ты сказал… барин?
БАРИН. Я говорю, замуж за меня пойдешь?
КАТЬКА. За гумно, что ли?
БАРИН. Это ведь Найдёновка?
КАТЬКА. Да ты садись! Пришёл откуда? Был–где?
БАРИН. Невеста у меня… На лебедей глядит… Клотильдой её зовут! У ротонды…
КАТЬКА. Невеста? У ротонды, говоришь, сидит? На лебедей глядит?
БАРИН. Точно! Невеста вся… В белом!
КАТЬКА. Что же ты не приходил?
БАРИН. А я всё хотел раньше придти…
КАТЬКА. Дела всё?
БАРИН. Это Найдёновка?
КАТЬКА. Что нашёл, то и твоё!
БАРИН. А мне говорили…
КАТЬКА. А ты бы своим умом жил.
БАРИН. Так что же тогда делать? Может, за гумно пойдём?
КАТЬКА. Туда барин в штиблетах не ходят. Запачкаться там можно.
БАРИН. А… я помню, помню! Скользко там… Упасть… можно.
КАТЬКА. А поднять некому будет…
(Приближаются г о л о с а.  Играет гармошка.  П а р н и,  д е в к и  и  м о л о д у х и подходят, пляшут «с выходом», дробно стучат девичьи высокие башмачки, огнями горят кумачовые рубахи, развеваются цветастые сарафаны, вспыхивают платочки.)
ПАРНИ.              Я милашку провожал,
                Ельничком, березничком,
                Сорок раз ей поднимал,
                Юбочку с передничком!

МОЛОДУХИ.      Ты скажи, зачем летала
                Во садочке, пчёлочка?
                Ты скажи, зачем давала,
                Первый раз, девчоночка!

ДЕВКИ.                Ой, мы страдали возле моста,
                Целовались разов по ста!
ПАРНИ.                Давай, милка пострадаем
                На соломке, за сараем!

ДЕВКИ.                По деревне ходитё,
                Играетё и поетё,
                Сердце вы моё тревожитё,
                И спать не даетё

ПАРНИ.                Сами девки знаетё
                НА что намекаетё,
                Сулитё, да не даетё,
                Почто обманываетё?

МОЛОДУХИ.      Ты почто меня шабаркнул
                Балалайкой по плечу?
ПАРНИ.                Я за то тебя шабаркнул
                Познакомиться хочу!

ПАРНИ.                За углом стояли трое,
                Он, она и у него!
ДЕВКИ.                От страдания такого
                Нет лекарств ни у кого!
ДЕВКИ.
                Опана, опана,
                Вся деревня вскопана!
                Только я не вскопана,
                Кто бы меня опана?!

МОЛОДУХИ.     На деревне срубы любят,
                А меня ребята любят!
                Тот тащИт, другой тащИт,
                Только юбочка трещит!

ДЕВКИ.                Сидит Клава у ворот,
                Она не пляшет, не поёт!
ПАРНИ.               Она сидит ни бе, ни ме,
                Одна е.ля на уме!

МОЛОДУХИ.      На горе сирень цветёт,
                Того гляди, сломится!
ПАРНИ.                Парень девушку е..т,
                Хочет познакомиться!


ПАРНИ.             У моей милашки ляжки
                Сорок восемь десятин!
                Без порток в одной рубахе
                Обрабатывал один!

МОЛОДУХИ.   Сыпь, сыпь, камушки,
                Не боюсь я мамушки,
                Боюсь мужа дурака
                Не намял бы мне бока!

ДЕВКИ.             Выхожу плясать на круг,
                Отодвинься, милый друг!
                Теперь поздно любоваться,
                Если выпустил из рук!

ПАРНИ.             Я купил своей милашке,
                Юбку тюлевую,
                А теперь, ей в этой юбке,
                Запидюздю…аю!

ДЕВКИ.              Я по ключику пойду,
                Колечки на воду кладу!
                Колечки радугой ко дну,
                Люби, бессовестный одну!


ДЕВКИ.            Ах, щёчки горят,
                Алые полыщут,
                Не меня ли молодую,
                В хороводе ищут?
НЕНИЛА. Что, барин, сладили? Ну, сейчас и свадебку делать будем!
ДЕВКИ.  (Плачут о невесте).
                Забавочка красивая, свеча неугасимая,
                Горела, да растаяла, любила, да оставила…

              Картинка 9.  БАРИН, КАТЬКА и все остальные.     (Подходит Е ф и м  с  удочкой).
ВСЕ.  Горь-ко! Горько!
(Б а р и н и  и  К а т ь к а  целуются.  Свадьба).
ГОЛОС. Помяни, Господи, душу раба твоего…
ЕФИМ. Мужики, а кто помер?
ФОМА. Да, Африканыч…Царство ему небесное…
ЕПИШКА. Чудак, покойник, умер во вторник!
ГОЛОС. Венчается раба Божия и раб Божий…
СИДОР КАРПЫЧ. Ну, уж, заодно и помянем его…
БАРИН. Я не пойму, мужики, у нас что сегодня? Свадьба, или поминки?
КАСПИРКА.  Т е б е  какая разница, б а р и н ? Народ гуляет?  (Бьёт шапкой об землю)  Гу-ляй, Ва-ню-ха! Эй! Народ! Ты … это…гуляй… (Шёпотом) Гуляй, а, Ванюха?
                З А Н А В Е С               
                1989 год. 2002 год. 2009 год.