Бесхитростные размышления об искренности

Откровенность, чистосердечие. Искренность…
Необходимое условие, чтобы повествование звучало убедительно и выглядело правдивым, сколь бы фантастическим ни был сюжет.

А где грань? Как можно вывернуть себя наизнанку и продемонстрировать швы, доступные только изнутри?
У кого достанет смелости сказать о себе: вот он я, изучайте, кому интересно. Проверяйте убеждения на прочность.
Попытайтесь понять, таков ли я, каким хочу вам себя представить.
Велика ли разница между собственным представлением о себе и тем, каким выгляжу.
Не преувеличиваю ли свои достоинства, да и есть ли они во мне.
Не затушёвываю ли недостатки, а то и пороки.

Не вожу ли за нос в надежде на ответные признания.

Принимаю ли на веру или сомневаюсь - и ищу истину сам. Всегда? Во всём?

Искренность и простосердечие… Синонимы душевной чистоты? Но искренность может быть наигранной, а простосердечие, простодушие – оно или присуще, или отсутствует.

Искренность и правдивость… Можно искренне заблуждаться и распространять заблуждение, считая его истиной.
И что истинно для меня, может оказаться ложью для другого и причинить ему непредумышленное зло.

И уместно ли искренне признаваться в собственном эгоизме? Зависти? Тщеславии?
Если нет, стоит ли тогда накладывать на себя вериги полной и постоянной открытости?

Кто и для чего готов исповедаться публично? Если он, конечно, душевно здоров.

Прямолинейная откровенность может оказаться неприятно-докучливой.
Так что же явится критерием, где проходит граница между искренностью и назойливостью?

И как должен поступать писатель в своих бесплодных попытках быть понятым?!





Иллюстрация: Рене Маргитт, "Неожиданный ответ"