Камень теней

Как-то необычно привлекает, завлекает взоры белоснежными контурами, что отливали переливами луны…
Она кривоусмехалась на царящую тишину вокруг него и на незримый шелест листьев, скрытых словно черной паутиной низких-низких туч; между ее ниточками шаловливо кружились в воздухе темно-синие листочки, с ярко-черными жилками и каемками,внутри которых сновали… черные крошечные бабочки, изредка становящиесяприятно-розовыми звездочками…
Их беспечная игра все не оставляла в покое темные края капюшона женщины в черном, порывистобродящей среди странно светящихся, черными искрами, деревьев с саблей наголо.
- Только попадись! – повторяла она, будто в диком восторге от собственных черных намерений, - Только попадись, я тебя на кусочки порежу!... Будешь знать, как моему жениху глазки строить (и плевать я хотела на то, что меня казнят, ведь ты принцесса – я с удовольствием умру, если ухмыльнусь только твоей плите!... Где же ты прячешься?... Впрочем, от меня скрываться бесполезно!...
Так она все бормотала, с наслаждением ударяя саблей по темно-синим листикам, очевидно, представляя на их месте маленькую, темную кроткую головку, принцессы, украшенную гладкими, коротко остриженными волосами, крохотной короной и черными задумчивыми глазками; что… теперь застыли в смертельном испуге перед чем-то очень страшным; их хрупкая хозяйка, казалось, поскользнулась и непоправимо ударилась темечком о белоснежные черты камня, одиноко-подозрительно стоявшего посреди всей пустынной опушки леса, на которой словно как даже боялись ступать деревянными шагами деревья…
Однако все тоне смутило женщину в черном: она только улыбнулась еще шире своей хищной усмешкой и, нарочито медленно подойдя к принцессе, замахнулась на нее саблей, а после… преспокойненько развернулась и пошла, счастливо вздыхая ночной воздух, в свой замок, где принялась расточительно пировать, хвастаться перед подругами о победе над соперницей, о своей скорой свадьбе со знатным юношей, попивая мед и угощаясь сладкими кушаньями; а, немного погодя, с нежащей дремой торопливо окунаясь в сон…
Он покинулмечтательные окна и двери другого дворца, в котором места не находил себе молодой человек с черными волосами, внимательными глазами и с… чуткими руками (они то распахивали окно, то ежеминутно мигом доставали фонарь, и их хозяин вовсе стремился побежать куда глаза глядят, несмотря на, безразлично отбивавшие полночь, часы и предостережения, отговорки заботливых слуг) – ему было неспокойно на душе, как никогда, ведь его неповторимая, дивного тепла, сердцем и прелестными глазками, принцесса обещала навестить, но, видно, ей угрожает опасность…
Эта мысль словно молнией пронзительно пролетела сквозь все предрассудки и, юноша, непомня себя, наспех вскочил на коня, едва услышав… голос: «Ай! Помогите!...Страшно-то как!!...».
Он терпеливо отводил ветки и уклонялся от колючих, зловеще черных шипов, норовящих кольнуть глаза, погоняя коня и готовый ехать на край света, сражаться хоть насмерть с невиданным чудовищем, но только бы ему удалось защитить, спасти, увести принцессу от опасности (то был ее голос!); эхо гула и многолосого топота будто хохочущих нетопырей усилилось, сумрак паутины зазвенел оглушительным глухим колокольным перезвоном, поднимая при этом воющий порыв черно-кровавого тумана ветра – он все скакал, умоляя себя не смотреть на все это, не оглядываться, думать только о беде, что была близко, спешить…
Увидеть, как принцесса, видимо, мистическим образом, не имея силы убежать, поминутно рвалась уйти и спотыкалась, падала, а после – неясно падала на камень, так и отливающий мутно-белоснежными искорками, как бы подставляясь… поминутно замахивающейся на нее сабле, мелькающей со свистом в, леденящем жутким зрелищем происходящего и прохладой, воздухе.
 - Оставь ее! – не своим голосом воскликнул юноша, вынимая шпагу и бросаясь на помощь, как… изумленно остановился, услышав невыразимо-приятные его слуху волнительные нотки крика принцессы, все тщетно пытающейся увернуться от сабли:
 - Нет, не подходи!... Эту саблю не прогнать, а если ты прикоснешься к ней, то… ты станешь навсегда таким, как я!
С этимисловами она с усилием отползла к лунному лучу, слабо пробивающемуся сквозь непонятную черную паутину словно туч; внимательные глаза юноши невольно отпрянули от шока – она была крайне бледной, почти черно-белой, призрачно неясной чертами и, словно виднелось, как каждая искорка ее глаз дрожала, тихо пытаясь выжить.
 - Я лишь, когда спешила к тебе, попала в этот лес и… оказавшись здесь, увидела, как этот камень придавил милого, слабого лосенка – печально продолжала она, иногда прерывая вой рассказ робким вскрикиванием и мягким гулом падения, вызванного попытками увернуться от, преследующей ее, сабли, - Мне стало жаль этого чудного малыша, такого красивого, покрытого приятными розовыми звездочками! Но... Как только я коснулась камня, лосенок превратился в огромный, страшный, сверкающий прозрачный глаз, просящий меня посмотреть в него…
Признаюсь, я очень испугалась, но он сказал, что покажет мне твое будущее и я… прости, не удержалась (ведь хотела знать, как, в случае чего помочь тебе или уберечь)… А, едва я посмотрела на глаз, он… показал мне, как моя лучшая подруга (та, что любит носить черное) заносит надо мною саблю… Тогда мне сделалось дурно и…
Дальше помню только, как что-то черно-синее, маленькое вышло… из меня, и… вот я вновь тут, уж не могу покинуть этого места, сабля меняне пускает – она, едва не плача, указала на свистящее свирепое оружие, словно смеющееся своим блеском, - Прости, но… наверное, тебе лучше уходить отсюда и никогда меня не вспоминать!... Не хочу, чтобы тебе было плохо по моей вине!...
Молодой человек, от услышанного, едва сдерживая какую-то крошечную, влажную дрожь вглазах, хотел броситься к ней, не оглядываясь ни на что, но… поглядев на ее кроткое личико, выразительно без слов умоляющего его «уходить и никогда не вспоминать» свою хозяйку, продиктовало ему лишь одно: любой ценой найти того, кто освободит ее от неузнанных недобротою чар; и, так, он…
Без отдыха скакал к лучшим волшебникам, к мудрецам, к знакомым знахаркам и целителям, которым приходилось сталкиваться с необычной силой: увы, никто не знал, что за тьма пленила принцессу, а кто и просто боялся или входил во вкус привычной игры, низко звенящей грошами и лестью…
Это было ужасно больно осознавать юноше, в очередной раз оказавшегося на распутье вдальних краях и уже не знающего куда идти, кому поведать свою горечь; он только элегически гладил коня, ободряюще дотрагивающегося до его пальцев лбом, вспоминая, как бесконечно-хорошо ему было кормить с принцессой важных дворцовых голубей, кокетливо соглашаться на «ничью» в шахматах, картах и шашках, играя с ней (по-другому она играть не хотела), бродить без устали с ней по… воображаемым далеким пагодам и пирамидам, словно танцуя в облаках; что…
Тут как-то спасительно-живительно навернулись на глаза, цепляясь на верхушки ветхой колокольни, вяло отбивающей такт множеством колоколов, подпертых пылью и полумраком.
«Зайду туда, хоть немного попробую полечить свои, наверное, все же неисцелимые раны! – с грустью подумал он, ведя коня к массивным воротам колокольни, словно усыпанными падающими тенями от листьев близ произрастающей рощи.
- Так, быстро, быстро принимаем гостя! – внезапно, как по команде, засуетился за ними тоненький голосок маленьких глаз, едва высунувшихся из окна и, не успел тот открыть ирта, как на это повелительное наклонение… бодрости высыпала группка девушек в длинных черно-белых одеяниях, нерешительно хихикающих и подталкивающих друг друга, увидев, наверное, весьма нечастого своего гостя.
- Так, нечего тут в «стесняшки» играть! – сердито буркнула девочка в алом плаще, с забавно-надутой миной вышедшая в заключении этой группки, - Принимаем гостя, я сказала!... Что случилось? – любезно обернулась она к юноше, от удивления долго стоявшего неподвижно, отметив, как… бледно светящеся-призрачные фигуры девушек в черно-белых одеяниях шаловливо притрагивались то к его сабле, то к сбруе егоконя, то к его плащу…
Но потом, вновь и вновь, наворачивающиеся, жгучие щемящими воспоминаниями, события вернули ему красноречие и он, скромно угощаясь одной краюхой с бокалом воды (из всего угощения, гостеприимно представленного странными девушками), на одном дыхании рассказал о злоключениях, столь незалуженно-внезапно настигших добрую, невинную принцессу.
 -Ага! – чуть не подпрыгнула до обветшалого потолка колокольни девочка в алом плаще, что незамедлительно сопроводилось отдаленным многоголосым звоном, - Ведьма опять за проделки!... Знай, добрый юноша, что…
  -…Была среди нас как-то девица, - перебила ее одна из девушек в черно-белом одеянии, - которая очень хотела стать великаном… Говорила, мол, великаны самые лучшие создания – все их боятся, все им дадут…
 - Мы говорили, что не стоит быть великаном, - подхватила вторая, жеманно поправляя причудливый головной убор, - Поскольку, когда все тебя боятся и из-за этого все тебе отдают, можно быстро стать жестоким и даже беспощадным (а это недопустимо для нас)!... Но она не слушала…
- «Я –говорит, - продолжила третья, - устрою так, что они не будут ничего боятся, и не будут ни в чем нуждаться, потому отдадут мне все, когда я стану великаном, по своей воле!»… И, как мы ее не уговаривали, как не воспитывали, убежала она от нас и…
 -А ну – цыть!!... – вскипела девочка, нервно поправляя алый плащ, видно, очень недовольная тем, что ее слова сказали другие, - … И придумала она собирать страх людей в свой жадный, призрачный глаз, который прячется в одном камне (где он – там вечно ночь, и только луна его освещает – так все она, лисица, придумала)… Заманивает она чем-нибудь хорошим, любимым, отливающим розовыми звездочками, и потом – как зыркнет своим глазом – вот тело и исчезает (только черно-синий листик от него остается)… Пытались мы, конечно, ее поймать, да… проказниц моих она… - девочка указала с покровительственным видом на группку девушек, уже потерявших интерес к беседе и занявшихся баловством вроде косметики, булочек и украшений, - …Кого помадой заманила, кого – конфетой…
 -А что с Вами случилось? – горячо спросил юноша, искренне в душе жалея ее, маленькую, а такую храбрую, - Почему вы стали, как они – и он также со смущением указал на, игриво помахавших, подмигнувших ему, девушек.
- А я что?… - чуть сконфузилась, видно, прочитав его мысли, девочка, - Я… только хотела проучить моих озорниц, только притронулась к ним, как… сама такой стала!...
 - Да… - только и вздохнул ее собеседник, - Как же одолеть ведьму?....
 - Лучше оставайтесь у нас! – рассудила девочка и оптимистично изрекла, - А там…что-нибудь обязательно придумаем!...
И, как оказывается, очень кстати посоветовала она так, потому, что… женщина в черном, узнав от сплетниц-подруг, что ее жених забыл ее и уж давно порога не переступает ее замка, пришла в ярость и приказала нанять кого-нибудь, кто силой смог бы заставить его на ней жениться (уж очень она не хотела расставаться с грезой об, богатой, пустотой сытости, жизни).
И, спустя, казалось, мгновение, к ней явилась дама в мужском костюме с пистолетом и таким холодным лицом, что женщина не сомневалась –  выбор – что надо!
Разыскав правдами-неправдами, тщательно проследив несколько дней за юношей и подробно рассказав, где видела его в последний раз, щедро заплатившей, новой хозяйке, дама сама повела ее к… захолустно выглядящей колокольне, деловито поигрывая пистолетом и по дороге хвалясь умением распугать, сколько бы то ни было, людей, поймать из них нужного и достичь от него нужного отказа или согласия; но та почти не слушала ее, она неволей вспоминала, как видела на одной опушке, у необычно-белоснежного камня, казалось, навек затихшую принцессу и замахнулась на нее саблей, и у нее возник коварный план…
 - Может, прострелить им окна? – отвлекла ее от размышлений, все твердо следуя своим непрописным истинам, дама, - Так они испугаются и сразу выдадут нам того, кого вы желаете видеть…
 - Нет, стой! – остановила ее та, обрадованная черной изощренностью и беспроигрышностью плана, - У меня есть идея получше: у одного камешка есть дохленькая принцесса, по которой он все вздыхал и… меня из-за нее бросил!!... Ну так вот: можно похитить ее тело и спрятать; он начнет ныть: «Верните мою ненаглядную… девчушку в хилой короне!» А мы ему скажем: «Хочешь увидеть, что с ее… изнеженными ручонками сделала суровая жизнь – женись!» Должно сработать!...
 - Ловко! – льстиво похвалила дама, пряча, наведенный на окна, пистолет и покорно ступая за женщиной, самодовольно улыбающейся и шелестящей черным, как сумрак, плащом.
Едва онкоснулся знакомых трав и мелких камешков, утопающих в черной точно паутине облаков, женщина… закричала не своим голосом, побледнев, как смерть: она узнала саблю, которая, теперь стремясь, точно разозленная пчела, задеть и ее, все кружилась над принцессой, кротко поглядывающим на нее незлобивым взглядом, просящим об, пусть и, теплом слове.
 - Ну уж, так вопить! – со смешком заметила… девочка в алом плаще, примеривающаяся к белоснежному камню и верно сопровождаемая группкой девушек в черно-белых одеяниях и… юношей, с удрученностью скользнувшим взглядом по той, что совсем недавно наигранно обнимала принцессу при нем, дарила ей подарки, шептала что-то по-миражно-дружески на ушко; а теперь, она отступает от него, точно застигнутый на месте преступления вор, тщетно пытающийся разжалобить круглыми от ужаса, притворно-невинными глазами.
- Ой-ей! –мягко толкнула его в плечо девочка, стараясь изо всех сил не упустить даму с пистолетом, разозленно-обмануто-терпеливо целящимся на… принцессу, - Да тут целая… ловушка!... Сейчас мы ее уберем!...
С таким воинственным настроем она самоотверженно бросилась вдогонку за дамой, стремясь вырвать у нее из рук пистолет и от души поколотить, усердно издали погоняя группку девушек не дать «главной тени» уйти.
 Хоть и с крошечным опозданием, но те принялись старательно выполнять поручение, наверное, побаиваясь грозного характера своего маленького, чуть вредного, но умного и… хорошего лидера: схватили цепко за руки и моментально окружили женщину в черном, дико кричащую, брыкающуюся и вырывающуюся, на все лады…
Билась она и кричала даме с пистолетом, с опытом уворачивающейся и ускользающей, за которой гналась девочка, не жалея своего чистенького плаща; и все же юноше… стало совестно, что она пытается помочь ему справиться с его задачами, в то время, как он в растерянности укрывается от сабли и от толпы суетящихся девушек в черно-белых одеяниях; а при этом все бледнее и бледнее становится принцесса, все ярче и как-то злораднее блестит камень, нельзя терять ни секунды!...
Это целительное решение придало ему отваги и силы догнать даму, самоуверенно перебирающую ногами в напряженном бегстве, резко схватить ее за руку и…выстрелить в сверкающий глаз, который показался из камня, зазывающий женщину вчерном посмотреть на него, ведь за это он подарит ей самые «лучшие богатства», верных подруг и самого знатного жениха (и та вертелась на месте, изловчившись, даже пыталась встать на цыпочки, чтобы взглянуть на столь магическое сияние, обратившееся приятно-розовой короной, летящей к ней, которую незамедлительно разбили девушки, сосредоточенно закрыв своей пленнице обзор и окрикивая ее целительно-вразумительными словами.)…
Но вот… белоснежный камень исчез, навсегда выпустив из себя сотни светло-солнечных листиков, с радостью, точно кроткие, преданные щенята, бросающиеся с глухим, восторженным попискиванием в сердца хозяев: это и девочка, победоносно скрутив руки… убегающей с необычно сверкающими глазами, миловидной девушке, не отпуская ногой поверженную даму, лишенную пистолета; и девушки в черно-белых одеяниях, умудряющиеся через голову женщины, никуда ими не выпускаемой, бить от счастья «ладушки»; и… самая дивная, красивая принцесса, точно очнувшись от сна, что стеснительно-благовейно плюхнулась на руки, боящемуся верить собственным глазам, юноше – все стали настоящими, неповторимо-яркими живыми красками дыханья…
 - Ну… Вижу, что вы… - от пыла драки и стеснительности оно не слушалось девочку в алом плаще, - Ладно… Совет вам и любовь!... Заходите в гости!... Всегда будем рады!... А пока… давай, баловницы, повели их дружно в темницу!... – обратилась она к девушкам, улыбнувшимся на прощанье юноше и…
Принцессе, что еще долго задумчиво смотрела на то место, где когда-то был… камень теней, что…
Никогда больше не привлечет взоры белоснежными контурами, что отливали переливами луны…