Для ВАИ войны нет

Больше атомной войны начальники гарнизона, часто сменявшие друг друга, боялись свободного выезда. И если в других частях с этой напастью бороться было бессмысленно и бесполезно, все выезды не перекроешь, то в Монгохто очень даже запросто. Единственную дорогу от нас перекрывало КПП №1. Оно было километрах в трех от городка, зато все внутренние коммуникации, включая дорогу на кладбище, находились внутри, только запасной командный пункт (ЗКП), шикарно отделанный, находился за пределами.
Чтобы предприимчивые прапорщики не смогли договориться с собратом своим и выскользнуть на рыбалку, дежурным по КПП назначали офицера, а в помощь ему дежурного инспектора военной автомобильной инспекции (ВАИ.) Пропуска хранились у дежурного по караулам и выдавались по спискам, утвержденным командирами полков. Но и при  такой сложной системе выпуска каждый год кто-то умудрялся выехать без разрешения и тут же разбиться насмерть на мотоцикле или автомобиле. После этого его хоронили внутри, как уже говорилось, забора, и пропуск ему уже был не нужен.
Я, назначенный дежурным по КПП, и лейтенант Иван Затылкин, дежурный инспектор ВАИ, сидели внутри КПП и всячески ругали эту систему. Здесь было хоть и грязновато, но тепло и уютно. Я иногда выходил наружу, чтобы убедиться в наличии моих дневальных, а Ваня, мстительно показав фигу в сторону комендатуры, где  находился ненавистный всем прапорщик Парфенов, сказал:
– Та хай он задавится, упырь вонючий, чтобы я на мороз бегал, машины ему проверять и ловить. А он потом из командиров частей пользу себе извлекать будет.
Я подивился такому небрежению служебным долгом, но промолчал. И мне было плевать на коменданта и его прапорщиков. Но впоследствии оказалось, что чувство служебного долга не совсем покинуло Затылкина. Мы с ним поделили ночь и часа по четыре славненько поспали. В шесть утра я только продрал глаза, как в гарнизоне загудело. Мы не слышали сирены – далеко. Позвонил дежурный по караулам и сообщил, что объявлена тревога.
Я подтянул портупею, сходил отлил и взбодрил своих дневальных, чье участие в предстоящих событиях ограничивалось подъемом и опусканием шлагбаума по моему или Ивановому приказанию. А Ваня вдруг забегал. Очевидно, объявление тревоги напомнило ему, что он офицер и тоже должен по тревоге что-то делать.
Когда-то в древней Греции враги напали на родной город Диогена. Все бегают, суетятся, готовятся к отражению врага. И Диоген давай катать свою бочку туда-сюда. Его спросили, зачем он это делает? Диоген ответил:
– В эту тяжкую для Отечества годину я не могу оставаться равнодушным.
 Вот и Ваня  вспомнил о своем служебном долге.
Минут через двадцать, после сигнала, к нашему КПП подъезжает «Уазик» начальника штаба полка подполковника Елбыздыкова. Я в это время оказался снаружи и, отдав честь, приказал дневальному поднять шлагбаум. Но тут вмешался Иван и остановил дневального. Он подошел к машине, отдал честь и что-то сказал Елбыздыкову:
– Чито?! – не понял тот. – Ти с ума сошел?! Да?! Какая проверка рулевого управления? Ти видишь, я на ЗЕКАПЕ еду, сейчас командующий приедет, дакументи смотреть станет. Аткривай шлагбаум, я тибе гавару! Да!
– Не сметь! – крикнул Иван дневальному. – Товарищ подполковник, выйдите из машины. Я должен проверить ее техническое состояние.
– Чито?! Ти мене вийди сказал? – руки подполковника забегали вокруг талии в поисках пистолета. – Я тибе застрелу сичас. Сволочь такой! Я тебе такое техничное состояние покажу…
На Иваново счастье начальник штаба не взял с собой пистолет. Его бешеные глаза дико озирались по сторонам. Тут он увидел меня:
– Синицын! Дай мне твой пистолет! Дай сюда! Или…нет. Пристрели этого негодяя сам! Прямо тут пристрели! Я тэбэ покажу техосмотр!
– Пристрели… чего пристрели… Я свой долг… – испуганно забормотал Ваня.
Я оттолкнул дневального и сам поднял шлагбаум. Иван уже не сопротивлялся. А подполковник, хотя и сел в машину и закрыл дверь, все еще ругался и брызгал слюной на стекло. Когда машина уже тронулась, он открыл дверцу, встал на ступеньки и оттуда кричал:
– Синицын, все равно пристрели его! Обратно ехать буду лично проверю. Техническое состояние ему надо! Тут война, панимаешь… я дам тибе техническое состояние!
– Что будем делать? – посеревшими губами спросил Ваня.
– А ничего. Не лезь в бутылку и все будет тип-топ. На обратном пути еще извиняться будет.
И точно. Когда через три часа тревога пошла на убыль, подъехал «Уазик» Елбыздыкова. Он улыбался так, что его усы, обычно густые, даже поредели, так он губы растянул.
– Чито, испугался, дарагой? Ну извини, извини! – он вышел из машины и похлопал Ивана по плечу. – Война, панимаешь… , лес рубят... Ты не обижайся. После наряда ко мне приходи. Я тебе спирт дам. Будешь после наряда отдыхать. А то «не пропущу, не пропущу».  Или для ВАИ войны нет? Да? Ха-ха-ха-ы!
– Не вздумай прийти к нему, – сказал я, когда «Уазик» Елбыздыкова скрылся за поворотом. – Он все забудет и вместо спирта за то, что небрит, например, может и на гауптвахту посадить. Правда, через час выпустит…., если вспомнит.