Чёрная всадница Часть XXI

Картинка из интернета

                СЧАСТЛИВЫЙ  БРАК

        Наступил последний месяц зимы. Я сидела в моей комнатке у крошечного обтянутого пергаментом окошка, в камине потрескивали дрова. Тепло и уютно. Начало смеркаться. Пока было светло, я шила для Анетт чепчики и распашонки и ждала приезда Йохана фон Штайнберга. Послышалось блеянье в хлеву. Надо подбросить сена и напоить животных. Наши козы и овцы со дня на день должны принести приплод, и у нас тогда появится молоко. В дверь постучал Отто и передал крынку молока, что было очень кстати, а также корзину с разной снедью по просьбе Анетт. Последняя очень переживала,  не  сижу ли я дома голодная. Сама Анетт очень привязалась к маленькой Клархен, будто бы она была сестричкой-двойняшкой её родному сыну Йохану.
       Завтра отмечается день Имболка*. Я сделала полную уборку, вымыв  всё, что можно было, в доме, побрызгала водой своих зверят и оставила на ночь в кухне зажжённую свечу. Расставила мисочки с молоком: одну – в комнате, другую – во дворе.  Дверь на ночь закрыла, чтобы Вилли с Вольфом до них не добрались. Им самим я налила молока в отдельные миски. Меня Гудрун учила, что в этот день нужно поить молоком как своих, домашних духов, так и чужих во дворе.
       Последнее время брат с невесткой часто  приглашали в гости, но я каждый раз отказывалась. В наших отношениях всегда присутствовала непреодолимая стена, которая, может быть, и стала тоньше в связи с известными событиями, но, всё-таки, ещё оставалась. Я чувствовала, что никогда с ними не буду до конца откровенна, никогда не смогу раскрыть перед ними душу. Мне не у кого было попросить совет, не с кем было поделиться мыслями, некому было рассказать, как я скучала по Йохану, как за эти дни приросла к нему, как будто бы прожила с ним долгие годы. Я с огромным нетерпением ждала его приезда. Образ Свена со всеми хорошими и плохими воспоминаниями постепенно уходил в туман забвения. 
        Однако время работало теперь на меня. Солнце с каждым днём всё приветливее тянулось к земле и людям своими тёплыми ласковыми руками. Погода поворачивала на весну.
       А вот и долгожданный день!
       Во дворе заржал конь Йохана, и я легко, как на крыльях, выпорхнула  во двор ему навстречу. Насколько я поняла из его рассказа, дом оказался просторным, с огородом и садом, но требовал большого ремонта. Кроме этого дома с усадьбой, Йохану фон Штайнбергу по наследству переходил небольшой земельный участок с двадцатью двумя крестьянскими дворами. Ввиду того, что у его второй дочери Бригитт намечалось замужество, он раздумывал, какой дом продать: этот или тот, который в Кёльне, чтобы собрать приданое. А после её замужества он обвенчается со мной. Я со своей стороны пожелала, чтобы этот таинственный дом возле лесного угодья, о котором мне сообщали лесные гномы, остался нам. А что касается затрат на ремонт… Я показала Йохану медальон Чёрной всадницы, рассказав о нём всю правду.
       – Коли так, сказал Йохан, тогда я продам наш кёльнский домик и выдам замуж младшую дочь. А если желаешь, Эльза, мы с тобой обвенчаемся в ближайшие дни, и ты поедешь со мной в Кёльн уже на правах моей жены.
       – Нет, Йохан! Наверное, лучше будет, если я подожду тебя дома. Мне хочется увидеться и проститься с Чёрной всадницей. Кроме того, на свадьбе Бригитт соберётся титульное общество. Я из семьи бауэров, манерами светскими не владею, только опозорюсь.
       – Всё-таки, давай обвенчаемся, чтобы я был за тебя спокоен. А что касается придворного этикета, то наша экономка Агна тебя быстро всему обучит. Она хорошо играет на клавикорде и даст тебе несколько уроков танцев и пения, уложит твои пышные волосы в причёску, зашнурует твой корсет, как положено дамам из общества. Когда я был целыми днями занят работой, чтобы обеспечить достойную жизнь своей семье, она занималась моими дочерьми, а потом внуков нянчила.
       Несколько дней спустя обендорфский священник Йозеф обвенчал нас в местной католической кирхе на основании, как он говорил в этих случаях, mutuus consensus**, после чего Йохан поехал улаживать свои дела в Кёльне. Как не жалко мне было расставаться с Йоханом, но дела есть дела, с которыми только он сам мог справиться.
       Тем временем весна вступала в свои законные права.  Проснулся и выполз из уютного сапога ежонок, начав опять нервировать Вилли.  После спячки он похудел, но здорово подрос и всё пытался выйти во двор обследовать территорию.  Но я его не выпускала, так как хотела забрать с собой в новый дом и там выпустить. У совёнка Эдгарда довольно болезненно прошла линька, и теперь понемногу начали пробиваться новые перья, и он уже мог совершать небольшие перелёты.
       В таких вот заботах прошли три недели, когда ранним первоапрельским утром послышалось знакомое: «Br-r-r и halt!» во дворе. Несмотря на то, что Йохану пришлось ехать всю ночь, он, в приподнятом настроении, бодро спрыгнул с подножки кареты и, обняв меня, сказал весёлым голосом:
       – Посмотри, дорогая жёнушка, что я привёз тебе в подарок! – Он заулыбался и протянул мне большой свёрток.
       Развернув его, я ахнула. В нём был корсет, дорогое бархатное светло-зелёное платье, которое носят баронессы, замшевая пенула*** со шлейфом и меховым оплечьем в виде круглого воротника, прорези для рук которой были оторочены куньим мехом. А на ноги остроносые полусапожки с подставными сабо.  Надев корсет, который Йохан застегнул мне на спине, я натянула на себя платье. Корсет до боли сжимал меня, но, взглянув на себя в наше металлическое отполированное зеркальце, я, довольная, начала кружиться по комнате, хотя из-за небольшой хромоты, никогда в жизни не плясала.
       – А теперь подойди ко мне ближе!
       Когда я к нему подошла, он надел мне на шею колье, в уши серьги, на палец кольцо и на запястья браслеты.
       Глянув на себя ещё раз в зеркальный диск, я обомлела. Это был хризолитовый набор Гертруды, купленный Йоханом у меня на ярмарке.
       – Я знал, что ты станешь моей женой, поэтому купил бирюзовый набор для дочери, а хризолитовый – для тебя. Как этот наряд, так и украшения подходят к твоим великолепным рыжим волосам и смарагдовым глазам. Ты у меня красавица. Раньше ты шила для всех наряды и шляпки, а теперь увидишь, какой гардероб ждёт тебя. Это Агна для тебя всё подобрала.
       – Эльза, да ты, в самом деле, красавица! – услышала я в дверях знакомый голос. – Где были раньше глаза у наших деревенских парней! Да, мы теперь все женаты, а ты нас покидаешь.
       Я глянула на дверь, откуда доносился знакомый голос, и увидела в проёме дверей переваливавшихся с ноги на ногу обидчика своих детских лет Кнута и двоюродного брата Михеля.
       – Не забывайте, что Эльза теперь вам не ровня! Она – моя жена, фрау фон Штайнберг, баронесса*, – ответил им Йохан и одел мне на голову золотую диадему с хризолитом, заказанную у ювелира. 
       – Примите от нашей матушки гостинцы на дорогу, фрау баронесса, – ответил Михель, протягивая мне корзинку с домашней снедью: копчёный окорок, колбасы, сыры, домашний свежевыпеченный хлеб и керамическую бутыль с добротным домашним вином, и с некоторой долей присущей семье тётки Марты природной хитрости добавил. – Да, если бы не осенняя ярмарка, на которую наша матушка тебя пригласила, вы бы никогда не встретились!
       Ещё было довольно рано. Солнце постепенно выбиралось из туманного горизонта на небесный простор. День обещал быть хорошим для поездки, и мы, не мешкая, собрали вещи, погрузили на телегу клетку с Эдгардом, рядом поместили ящик с Вилли, а чуть поодаль – ящик с ёжиком и сделанный для него Гансом садовый домик. Вольфа привязали к телеге за ремешок. А козы, овцы и старый дом оставался семье брата. С нами готовились ехать Ганс и трое батраков, которых Отто послал с нами, чтобы помочь с ремонтом дома. Когда всё было упаковано, Йохан подал руку и, усадив меня в карету, сел рядом.            
      Тронувшись в путь, я непроизвольно коснулась своего медальона.  Он мгновенно принял свою первоначальную форму кошеля, и из него выпали все хранившиеся в нём деньги. Когда Йохан пересчитал, их оказалось во много раз больше, чем было положено. Я поняла, что это нам свадебный подарок от Чёрной всадницы. Их как раз хватало на стройматериалы, на оплату рабочим и на подарки для дочек Йохана, внуков, моего крестника и на другие расходы. А я, наконец-то, почувствовала себя безмерно, даже беззаботно счастливой.
       Проезжая по лесной дороге, я видела прощавшихся со мной эльфов, и даже лесной король вышел помахать мне рукой.
       – С кем ты перемигиваешься? – спросил меня Йохан.
       – Это мои друзья вышли меня провожать.
       – Ходят слухи, что близ нашего нового дома тоже живут эльфы, и есть одно заколдованное место, которое все местные жители обходят стороною.
       – Мне эльфы ничего плохого не сделают!
       Итак, по едва видимой дороге, уже с ранней весны покрытой зелёным ковром трав, огибая возвышенные места и лесные заросли, мы приближались к  небольшому селению, на окраине которого стоял этот таинственный дом-замок. До места мы добрались, когда было уже далеко за полдень. Нам навстречу выбежала старая кошка, тут же угрожающе зашипевшая на Вилли и Вольфа. Однако последние не из трусливого десятка, в долгу не остались. 
      Я внесла всех животных в дом и поставила им у двери миски для еды. Кошка ещё пошипела для порядку, понаблюдала из дальнего угла за нами и присоединилась к нашей компании.  Клетку с Эдгардом и ящик с ежом я разместила временно в гостиной. Меня удивило, что в доме было всё чисто вымыто, как будто бы он был жилым. Наши рабочие начали вносить вещи. В это время послышались чьи-то мягкие шаги на лестнице, и я увидела спускающуюся по ступенькам пожилую женщину:         
       – Приветствую новую хозяйку дома!
      Я внимательно на неё посмотрела и узнала старую служанку Йохана Агну. На этот раз она мне приветливо улыбалась, понимая, что теперь я не бедная, пришедшая в дом гостья, а хозяйка дома.
Я любезно поздоровалась с Агной, и когда она подошла к Йохану, я сказала Гансу:
       – Ганс,  как видишь, у нас есть Агна, так что вы можете пока оставаться у Отто столько времени, сколько нужно для  обоих детей, а потом переедете к нам. Я, конечно, буду скучать по моему крестнику, но Анетт сейчас очень необходима маленькой Клархен.
       Откуда-то сверху послышались скрип и карканье. Подняв голову, я увидела на лестнице седовласого горбуна, довольно крепкого сложения. Ворон, сидевший на его плече, слетел и, сделав под потолком пару кругов, уселся на моё плечо и принялся клювом теребить мои серёжки.       
       – Хугин! Вижу, что ты признал нашу новую хозяйку! Однако, угомонись! Разве тебе мало камушков, подаренных покойным хозяином, которые ты хранишь в своём родовом гнезде?
       – Приветствую вас, фрау баронесса! – обратился он ко мне. – Меня зовут Витольд. Я служил прежнему хозяину Вольфгангу фон Штайнбергу до самой его смерти. Позволите мне прожить в вашем доме остаток моих дней до встречи на том свете с моим прежним господином. В нашей округе я знаю каждую травинку, и вас охотно посвящу во все наши тайны. Не могу не сказать, что я с большой радостью увидел, как его любимый старый ворон сразу же признал вас нашей новой хозяйкой.
       Перед отходом ко сну Агна расплела мои волосы, надела на голову ночной чепчик и накинула на меня белую ночную рубаху из китайского шёлка. Я не была привычна к такому положению и немного засмущалась.
       – Привыкай к новому порядку! – услышала я голос входившего в спальню Йохана – Ты больше не бауэрин и не простая бюргерин. Долгими зимними вечерами мы будем сидеть возле тёплого камина, ты будешь вышивать шёлковыми нитками или плести кружева, как положено дамам нашего круга. Надеюсь, тебе понравится. Как только закончим ремонтировать дом, купим мебель, фарфоровую посуду и всё, что полагается в хороших домах. А чуть позже заведём лошадей. Витольд знает в них толк. Если желаешь, он научит тебя верховой езде. И в летнее время мы будем на лошадях объезжать наше владение.
       –  Йохан, вот только отделку из бархата и парчи для дома  и вышивку на ней я сделаю своими руками. Мне потребуются нужные ткани, шелка и другие материалы.
      – Как скажет новая хозяйка! – рассмеялся Йохан.
      Бузинного вина у меня хватало, и я знала, что найду общий язык и с новыми домовыми.
       В мою душу и тело вселилась необыкновенная и непривычная мне лёгкость.  Душа моя, наконец, полностью освободилась от тревожного, терзающего меня со дня появления на свет груза несуществующей вины. Я ощутила необычный прилив жизненных сил и с трудом могла поверить, что это не наваждение, не сладкий сон и не волшебная сказка, а что я, в самом деле, оказалась рядом с добрым благородным мужем Йоханом фон Штайнбергом, в окружении прекрасных людей, в краю безоблачного счастья.
        Утром я сладко потянулась и услышала шум в гостиной. Это местные крестьяне прибыли в наш дом с продуктами. Агна, одевая меня, объясняла положение дел. Крестьяне, живущие в деревне, должны сдавать хозяевам часть своих доходов, убирать дом перед приездом гостей, окапывать сад и вскапывать огород при доме и выполнять другие работы по обслуживанию. А хозяева, в свою очередь, обязаны охранять их от лесных разбойников и заезжих из обедневших земель рыцарей, которые, совершая опустошительные набеги, поджигали крестьянские дома, убивали мужчин, насиловали женщин.  К тому же хозяева обязаны решать их всевозможные крестьянские тяжбы и споры, помогать вдовам и сиротам. 
       Прежний хозяин, по заведенной в этом селении традиции, отмечал праздники со своими подданными за одним столом. Простолюдины, насытившись, веселились, плясали, а хозяин наблюдал за их весельем из центра зала. Прежнего хозяина крестьяне боялись, но уважали, хотя оброком и другими хозяйственными отношениями с жителями деревни несколько последних лет занимался Витольд. Последний также лечил больных, обращающихся к нему за помощью.
       Прежде чем заняться хозяйством, Йохан провёл долгую беседу с Витольдом, поскольку тот знал все стороны жизни в замке и вокруг замка и на всё давал разумные советы. Кроме того горбун был честен и до конца предан семье фон Штайнбергов.   
       Необходимым делом для Йохана было подготовить для охраны дома и деревни небольшой отряд рыцарей. Витольду он сказал, что, когда улаживал дела в Кёльне, имел разговор на эту тему с зятем, и тот пообещал ему направить для охраны полтора десятка обученных рыцарей.
       К решению хозяйственных вопросов присоединился и Ганс. За домом находилась старая полуразрушенная мельница со сгнившими лопастями и поломанной осью мельничного колеса.  Прежний хозяин барон фон Штайнберг не считал нужным ею заниматься, и крестьяне вынуждены были ездить молоть зерно в другую деревню. Ганс, осмотрев мельницу, сказал, что он отремонтирует её и переставит мельничное колесо на середину потока, где течение более сильное, от чего ускорится время помолки зерна. Тогда можно будет за плату молоть зерно всем желающим из соседних поселений. Витольд с большой радостью не только поддержал его, но внёс и своё предложение.      
       На лугу возле речушки, готовым покрыться цветущим разнотравьем, где уже вовсю цвели крокусы и первоцветы, Витольд предложил поставить, если мы пожелаем, несколько пчелиных ульев и развести пчёл, так как он хорошо знаком с жизнью диких пчёл как в дуплах деревьев, так и в земляных норах. 
       Спустя месяц дом с пристройками и конюшнями был отремонтирован. Весело запели свою монотонную мелодию ожившие жернова водяной мельницы, провожая  кнехтов и Ганса в Обендорф. Наши бауэры вскопали для нас небольшой участок земли близ замка, и мне как хозяйке дома полагалось бросить в землю первые зёрна. Вскоре у нас зазеленели овощи и различные салаты, которые мы с Йоханом очень любили.  Итак, в заброшенном, умирающем старом доме-замке начала возрождаться жизнь.
       Из привезенных Йоханом с ярмарки тканей я раскроила портьеры, накидки для кресел, диванов, подушек. Как обычно, оставив на ночь у двери комнаты напёрсток бузинного вина, утром я нашла раскроенные мной вещи аккуратно сшитыми, украшенными тонкой вышивкой и отороченными золотистой бахромой. Мои тайные друзья и помощники нашли меня. 
       По округам быстро разнеслась весть, что в доме поселился новый доктор, и к нам потянулись жители окрестных деревень за помощью.
        Необходимости заводить домашний скот первое время у нас не было, так как с нами рассчитывались за лечение продуктами, и Йохан имел небольшую, но достаточную ренту.
       К празднику Пфингстен к нам переехали Ганс с Анетт и маленьким Йоханом. Отто с Зольдой вместе с ними  передали для нас коз, овец, поросят и жёлтеньких гусят.  Теперь большую часть хозяйственных забот взяли на себя Ганс и Анетт.         
       Однако, даже получив возможность предаваться сытому, беззаботному существованию избранных граждан, я физически не могла справиться с собой, чтобы остановить походы за дарами леса. Лес меня звал. Йохан, будучи благородным, понимающим человеком, нисколько этому не препятствовал. Единственно, он просил не рисковать собой, не забираться очень далеко в глубину леса, и вообще, ходить в лес за сбором лечебных трав в сопровождении преданного Витольда. Я так и поступила. Тем более, что Витольд, мне казалось, знал о лечебных травах абсолютно всё, и мог ответить на любые мои вопросы.  Мы оба со знанием дела и с огромным удовольствием собирали травы и корни для лечебных снадобий и одновременно присматривали кусты, с которых осенью будем снимать ягоды.
       Домик с Эдгардом я поставила на чердак, где сушились травы, чтобы он охранял их от мышей. Он летал, где хотел, но к утру возвращался на чердак в свой домик. Он часто наведывался ко мне в гости за лакомством, а несколько позже я увидела в сарае, где хранилось сено для лошадей, гнездо совы с совятами,  куда Эдгард носил пойманных мышей. Вилли всё-таки нашёл общий язык с серьёзной Мицой несмотря на то, что иногда получал от неё затрещины мягкой лапой в тот момент, когда она хотела отдохнуть или на чём-то сосредоточиться, а он лез играть. Опытная и добродушная Мица взяла над ним власть по старшинству, иногда его облизывая, как своего родного котёнка. Домик ежа я установила в самом дальнем углу сарая, туда же положила его любимый сапог. Первое время я держала сарай закрытым, чтобы он в нём освоился, и регулярно носила ему еду. Но, так или иначе, вскоре обнаружилась  ямка, через которую ёж убежал знакомиться с окрестностями.       
       Спустя несколько недель Йохан купил пару породистых хорошо объезженных лошадей, которых подобрал Витольд. Было решено обучить меня езде на лошади на дамском седле. Агна одела меня в специальный наряд, и Йохан, усадив меня в седло, начал объяснять правила езды. Витольд взял лошадь под уздцы и медленным шагом водил её по кругу, а я должна была держать в руках поводья. У меня ничего не получалось – я постоянно соскальзывала с дамского седла, и Йохан каждый раз ловил меня. Тогда  Витольд предложил посадить меня в мужское кожаное седло, так как я уже была взрослой, и кривизна ног мне не угрожала. Вначале я ехала шагом и училась управлять лошадью с помощью поводьев. Потянув левый повод – лошадь послушно поворачивала налево, правый –  направо. Йохан сказал, что сидеть надо прямо, не наклоняться вперёд и держать ноги в стременах. На этот раз ученье дало результат, и через несколько дней я смогла в сопровождении Йохана ехать не только шагом, но и рысью. Обычно наши поездки по окрестностям начинались от парадной стороны дома, куда Витольд под уздцы подводил обоих уже оседланных лошадей.  В начале пути объезжали имение, потом крестьянские поля, где работающие крестьяне вежливо здоровались с новыми хозяевами, и дальше по знакомой тропинке через лес к дому. Эти прогулки длились обычно два-три часа. Сидя в удобном седле и осматривая окружающий нас великолепный пейзаж, я  внимательно слушала своего мужа и друга Йохана, человека доброго, умного, получившего прекрасное образование, читающего на латинском и древнегреческом языках, хорошо знающего историю. Он любил и умел рассказывать. Мне нравилось не только слушать, но и слышать его неторопливый мягкий голос, который завораживал и захватывал меня всю без остатка. Так было тепло, и так приятно ехать медленным шагом рядом с Йоханом, касаясь его руки, чувствуя его тепло и душу, сливаясь с ним в единый совершенный организм. 
       А вот с Витольдом у нас была своя задача – охранять лесных зверей, как это делал и прежний хозяин. Когда мы слышали в горах бодрые звуки охотничьего горна, мы знали, что это графы, бароны, их вассалы и прислуга совершают выезд на охоту. Зверей потравят, постреляют и бросят полуживых умирать. Мне, с моими крестьянскими корнями, выросшей в бедности, это было непривычно и непонятно. И как только охота заканчивалась, что можно было определить по особому звучанию объявляющего сбор горна, мы с Витольдом садились на лошадей и мчались разыскивать раненых животных, нуждающихся в помощи. Если зверя или птицу ещё можно было спасти, Витольд извлекал из ран стрелы, заговаривал кровь, а я смазывала их раны мазью, подаренную мне лесным эльфом. Если  рана была смертельна, он усыплял зверя, помогая ему с меньшими мучениями уйти в мир теней, а тушки мы взваливали на лошадей и везли в нашу усадьбу. Часто в нашем загоне вместе с домашними животными появлялись детёныши кабанов, косуль, оленят, которых мы выхаживали и отпускали в лес к своим лесным сородичам. Однажды, ранней весной, мы набрели на волчье логово. Из него доносилось поскуливание отощавших волчат, у которых только-только прорезались глазки.  По каплям крови вокруг мы поняли, что охотники убили их родителей и, наверное, остальных братиков. А эти, видимо, посмышлёнее, забрались вовнутрь логова, где их обнаружить не удалось. Мы уложили малышей в мешок и привезли в замок.  Наши домашние звери встретили их вначале довольно агрессивно. Вилли с Мицей угрожающе шипели, а Вольф поднял оглушительный лай, очевидно, вспомнив, как сам оказался в детстве в волчьей пасти. Хугин начал звонко каркать на своих извечных врагов. Только Эдгард молчал, потому как спал в своём гнезде и не ведал о происходящем. Витольд, прикрикнув на всю команду, уложил в ящик, где будут находиться волчата, небольшую вязанку сена. Я взяла на руки одного, Витольд – второго, чтобы напоить козьим молоком из рожка. Бедные отощавшие волчата жадно припали к неожиданному угощению. В конце недели наша домашняя команда начала наведываться к ним в гости, и скоро Мица принялась их вылизывать, а за ней Вольф подставил им свой тёплый бочок. В конце концов и Вилли пришлось признать волчат членами большой звериной семьи. А чтобы волчата своим воем не пугали домашний скот, Ганс с Витольдом соорудили для них большой вольер за пределами замка и установили в нём деревянное укрытие в виде домика. На первое время Витольд поместил их ящик у изголовья своей кровати к большому неудовольствию Хугина. Как только волчата окрепнут, мы собирались отвести их в лес и выпустить. Йохан воспринимал всё это как мои женские причуды, но не возражал. Днём на плечо Витольда садился ворон Хугин, а если это была ночь, то на моё плечо, накрытое толстой кожаной подложкой, усаживался Эдгард. Они были нашими охранниками. Правда, Агна иногда ворчала, что я занимаюсь не своим делом, как положено дамам из общества. Вмешавшийся Йохан сказал, что к советам Агны надо прислушиваться, чтобы выглядеть светской дамой в обществе. Однако внешний лоск, светская наигранность отношений давались мне с большим трудом.               
      Зато с Витольдом, полностью заменившим мне погибшую Гудрун, я чувствовала себя легко. Очень скоро Витольд проникся ко мне большим доверием и начал посвящать в свои тайны. Как-то раз к вечеру он предложил мне поехать в одно укромное место. Это была поляна в форме удлинённого круга, окружённая плотной стеной огромных сосен. Мы сошли с лошадей. Я осмотрелась, но в полутьме ничего особенного не заметила.
      Но вот из-за тучки вышла полная луна. Такого огромного размера луны я отродясь не видела. Она находилась так близко, что казалось можно дотянуться и потрогать её руками. На поляне стало очень светло, почти как днём, и я увидела в центре её большой пень...
      – Пора вам узнать мою тайну, фрау Эльза! – несколько волнуясь произнёс Витольд.
    
*Имболк – праздник молока, и поворот зимы на весну.
** Mutuus consensus(лат) – взаимное согласие
***Пенула – плащ без рукавов с капюшоном