Сержант

День выдался жарким. Казалось, весь мир превратился в пекло и черти в форме бродят по земле. Двух чертей, Степан сегодня уже уложил. Первого, когда он ехал в машине с черно-красным флагом на антенне. Второго, когда тот выходил из магазина с двумя пакетами в руках. Нет, тут, наверху старой кирпичной водонапорной башни, никому не придет в голову его искать.
Он отложил в сторону винтовку и принялся вскрывать банку с консервами. Шпроты в масле. Что было, то было. Вчера, когда была гроза, он даже ненадолго включал приемник. Настроившись на Киевскую частоту слушал новости. Впрочем, его надолго не хватило. Все – сплошное вранье. «Вчера под Малиновкой убито сорок три диверсанта. Под Краматорском уничтожено два склада с боеприпасами. Нацгвардия расстреляла автобус и два камаза с боевиками. Погибло семьдесят террористов». Врут и не краснеют, - подумал Степан. Если бы за прошлый день погибла сотня солдат, но охранять область было бы уже некому. Впрочем, вранье не шло им на пользу – пока репортеры пишут дрянные статейки, солдаты вчера сбили еще один самолет. «Фашистский самолет», - напомнил он сам себе.
Степан за пару минут расправился с нехитрым завтраком и опять взял винтовку в руки. Снайперская винтовка Драгунова. Он любил ее, как самого себя и не раз был обязан ей жизнью. Она его не подводила ни в Афгане, ни в Чечне. Без промаха, он за шесть лет уложил не одну сотню. Когда теперь, смотря на молодчиков со свастикой по телевизору, командир спросил, что ему, пятидесятилетнему Степану, надо, он ответил – винтовку и патроны. Он получил их.
В то время, когда другие думали про то, где поесть, как будут отступать и что будут делать дальше, Степан думал только о том, чтобы забрать как можно больше с собой в могилу.
Возле остановки появилась машина с ярким сине-желтым флагом Украины. Из нее вылезли четыре солдата и лейтенант. Он быстро отдал распоряжения, и двое скрылись в стоящем рядом магазине. Один из солдат достал пачку сигарет и закурил.
Степан внимательно оглядел их через прицел. Слишком рискованно. Двух он еще успеет застрелить, но остальные тут его достанут. К тому же он не хотел выдавать свое место, которое действительно было очень удобным. Из магазина появились солдаты, таща с собой большие пакеты.
«Берут все, что им вздумается», - прикинул Степан, - «совсем, как мы сейчас».
Один из солдат открыл багажник и вытащил оттуда длинную коробку. Лейтенант кивком указал ему на ту башню, где сидел Степан. Солдат взял ее и направился туда. Степан отошел от окна. В принципе, наверху было где спрятаться – кирпичная стена разделяла комнату на башне на две части. Он собрал все, что могло выдать его присутствие и встал за стеной.
Снизу послышался шум, затем шаги и у окна появился силуэт солдата. Он достал зеркало из кармана и подал им знак. В тот же миг Степан обрушил ему на голову приклад от винтовки…
Солдата звали Николай. Он пришел в себя через два часа, после того, как Степан его вырубил. Военные уехали. Они оставили здесь снайпера, чтобы держал проезд, трассу и остановку возле магазина и поликлиники. В случае чего, он должен был поднять тревогу и, из стоящего рядом дома культуры, тут же подоспели бойцы нацгвардии. Теперь же он сидел, прислонившись головой к стене, со связанными сзади руками. Степан расположился напротив.
- Сильно болит? – спросил он, словно они оба сидели на пляже и пили холодное пиво.
- Есть немного, - скривился Николай, - убьешь меня?
- Зачем? – ответил вопросом на вопрос Степан, - ты мне сейчас живой нужен. Что тут делать будете?
- А тебе скажи, - протянул пленник, - наведешь дружков – террористов сюда…

- Мы не террористы, - возразил Степан, - я не согласен с фашистами. Я не хочу жить в такой стране.
- Ну так вали отсюда, - сгрубил Николай и снова скривился.
- Нет, я тат родился и вырос. И живу здесь. А вы – захватчики. Вы – бандиты. Вы и все ваше руководство. Если бы гуцулы были не согласны – всем было бы на них наплевать. А если мы не согласны – нас будут насильно заставлять кивать головой. Мы кормим всю Украину. Восток. Уголь. Заводы и фабрики. Электрика. Вы сами ничего не производите. Вы кричите только о свободе, равенстве, люстрации. Вы махаете флагами и как крысы нападаете на посольства, громите несогласных толпой. А за наш счет живет вся страна. И мы не хотим в Европу, не хотим в эту Америку. Мы будем жить здесь. А заставить…- вам придется убить всех людей здесь, чтобы подчинить себе эту землю. И она вам этого так не простит.
- По тебе трибунал плачет, - возразил Николай и отвернулся…
Вечером началось движение.
- Что они там делают? – спросил Степан, внимательно изучая все в прицел.
- Начальника ждут, - буркнул Николай, - сейчас будет. Говорят, замминистра по обороне должен быть.
- Замминистра? – у Степана екнуло сердце.
- Приедет смотреть, как стреляют террористов. Двух поймали прямо в баре вечером, позавчера. Застрелят, а потом напишут, что убили при попытке к бегству.
Степан уже отыскал глазами новенький белый БМВ. Из него вылез в новой (наверное ни разу и не одевал еще, сука) форме человек и поднял руку. Солдаты отдали честь. Степан навел прицел – генерал. Вот так уж крупная птица. Он встал на месте, а десятка два солдат окружили его кольцом. К двум репортерам с камерами сразу подошли люди в черных костюмах и начали принуждать спрятать камеры. Из-за угла вывели двух солдат. Их там же на месте раздели до пояса, одного ударили в живот и тот, скорчившись. Упал на асфальт. Его товарищ склонился над ним. Генерал расхохотался.
Степан еще секунду внимательно целился, затем нажал на курок.
Генерала бросило на машину. Голову снесло практически начисто. Он нелепо раскинул раки и сполз на землю. Солдаты бросились врассыпную, а Степан уже навел винтовку на лейтенанта, что в оцепенении застыл перед двумя пленниками. Щелк и лейтенант рывком грохнулся на асфальт. Солдаты открыли беспорядочную стрельбу. Винтовка уже отыскала новую жертву. Пока двое пленных пытались отползти в сторону, один из нацгвардийцев поднял автомат. Но вместо очереди прозвучал глухой щелчок вдалеке и он схватился за грудь. Из нее фонтаном ударила кровь…
И тут по полю из посадки побежали люди. Степан мигом перевел прицел на них. Ленточки! У них были георгиевские ленточки. Люди бросились врассыпную, открыв огонь из автоматов. Вдруг Степан ощутил резкий удар и что-то очень горячее в правом плече…
- Лежи, старина, - отозвался молодой парень, я сейчас комбата позову.
Степан открыл глаза. Он лежал в полутемной палате, в больнице. Рука и плечо были забинтованы.
- Доброго дня, - поздоровался человек в форме, лет сорока, - как зовут?
- Степан, - ответил тот.
- Спасибо тебе, Степан, - громко, чтобы голос прозвучал на всю палату, сказал командир, - спас двух людей. И нам помог, чертовски помог. Если бы не ты – мы бы никогда не решились на штурм. А тут – такой подарок.
- Чем все закончилось?
- Мы не репортеры, своим говорим правду – улыбнулся комбат, - десяток убитыми, десяток пленными. Мы поменяем их на своих бойцов, как только будет возможность. Сегодня расстреляли под Синегорском автобус. Зашли внутрь – а там – ни одного украинца. Все солдаты НАТО. Даже в их форме и с нашивками. Двадцать пять человек. Так что все будет нормально старик. Может принести тебе чего, так мои парни мигом…
- Нет, спасибо, - ответил Степан, - разве что потом…винтовку и патроны…