Карлсон в отставке

  Он сидел у окна. На серой, пыльной, давно позабытой всеми крыше. Когда-то блестящий и быстрый пропеллер на спине заржавел, и обещал больше не шелохнуться...
  Настенные часы тихо выстукивали привычный для него такт. Малыш уже позабыл про своего старого друга, в рок-музыканты подался.
  А ведь ему одиноко. Каждый день он рано встает и подходит к окну. Иногда завтракает свежим клубничным вареньем, которое стащил из соседних квартир...
Ничтожно... А раньше они были как братья. Вместе гуляли по крышам, где по легендам "водятся привидения"...
  Он всегда повторял, что находится в самом расцвете сил и воровал плюшки у Фрекен Бок. Да, это был он, молодой. Он часто улетал, но всегда обещал возвращаться. Не вернулся.
  Вряд-ли кто узнает в старом, седом старике доброго и отзывчивого Карлсона. Лишь пропеллер и комбинезон, с яркой, еще тогда,зеленой пуговицей, отличали его от всех невзрачных, земных существ.
  По углам его комнаты пауки свили кружевные, громоздкие сети, висящие годами, а сами подло исчезли от недостатка внимания и жирных мух.
Подоконник покрыт толстым слоем серой пыли. От одного взгляда из окна хочется разбить стекла, дабы увидеть густой, солнечный свет.
  На столе бутылка ликера. Это его любимый напиток.
  Невзрачная картина висела на стене, единственная. Для каждого, на ней было изображено что-то свое. Карлсон рассказывал Малышу, что это "Квадрат Карлсона". Но по ходу, это была мрачная пародия на Малевича.
  Проживающие забыли о "чудаке с крыши", лишь старая Фрекен Бок,которая переехала в этот дом незадолго до исчезновения Карлсона,приносила ему еду. Сама же она была одинока.
  Ее муж умер от рака,дети улетели в Испанию, а о внуках даже речи не идет. она стала тощей, кожа лица была бледно-серой, синяки под глазами создавали впечатление того,что глазницы поглощали в себя глазные яблоки. Лет в шестьдесят ее одолела катаракта, и даже массивные очки с толстенными линзами не спасали ее положения.
  Сейчас ей восемьдесят. кроме дико орущих млекопитающих у нее нет никого, и даже симпатия к Карлсону мимолетно исчезла, так и не успев разыграться...
  Он снова сидит у окна, что-то бормоча себе под нос. Его прокуренные легкое дико содрогались, при каждом последующем кашле. Его голос был хриплым.      Последние два дня он чувствовал себя неважно. Даже бутылка клубничного ликера осталась недопита.
  Он изредка поглядывал на стоящий на подоконнике горшочек с землей. Раньше там рос кактус подаренный Малышом на День Рождения Карлсону. Он засох.
  Взяв в руки пустую банку из под варенья, он с размаха разбил оконное стекло. Горшок опрокинулся с окна и упал на серый асфальт. Он поднял глаза в небо. За столькие годы одиночества он чувствовал себя счастливым. Широко улыбнулся, не стесняясь пожелтевших зубов. Луч солнца упал на его пухлую ладонь... Из глаз потекли слезы- то ли от счастья, то ли от слепящего едкого света...
...Послышался стук. Карлсон вытер щеку и открыл скрипучую дверь. На пороге стоял парень, лет двадцати пяти. Он улыбнулся, держа в руках бутылку ликера.
-Малыш?!
-Карлсон!