26. Двойники. Ибикус

 
                26. Ибикус


Не менее знаменитая коллега Шарлоты Кирхгоф (двойник ее) девица Ленороман, Мария-Анна-Аделаида тоже оставила скорпионов след в русской литературе.

Однажды на Аничковом мосту питерский чиновник Семен Иванович Невзоров со скуки купил у мальчишки «Полную колоду гадательных карт девицы Ленорман, предсказавшей судьбу Наполеона».

Дома, после вечернего чая, разложил колоду и вышло: «Символ смерти, или говорящий череп Ибикус».

Семен Иванович (будущий «граф Симеон Невзоров») пожалел о потраченном пятаке и запер колоду в комод. Но бывало, выпьет с приятелями, и в трактирном чаду открывается ему какая-то перспектива… (далее по тексту романа А. Н. Толстого, «Похождения Невзорова или Ибикус»).

«Огромный, сухой, стоял в углу, скалил зубы».

А Ибикусов-то, говорящих черепов в нашем фэнсионе  имеется тоже два.

Второй – дар Пушкина (см. ниже).

Как вопрошала Шарлотта (но не шарлотанка) Федоровна Кирхгоф:

- Ви хотить знать свою смерть?

При этом представляется не только Пушкин, падающий на снег…

Гаршин, бросившийся в пролет лестницы своего дома.

Тютчев, внезапно упавший на ковер, при чтении стихов в светской гостиной.

Красноносый Мусоргский на госпитальной койке.

Достоевский, потянувшийся за ручкой-вставочкой.

Вера Лядова, «захлебнувшаяся музыкой».

Мамонт Дальский, раздавленный трамвайными колесами.

Есенин, со следами веревки на горле, выставленный в гробу для прощания, в казенном доме, по соседству  с бывшим пристанищем ворожеи на Фонтанке.
 
Гумилев, играющий в шахматы в ночь перед расстрелом.

Лидочка Иванова с сумочкой в руках, уходящая на дно Фонтанки.

И  многие еще жители «петербургского квадрата», которым милосердный господь не дал до срока «знать свою смерть».

В их творчестве прослеживаются сквозные темы, общие для всех, входящих в круг.

Одна из них – вестник смерти. Говорящий череп Ибикус девицы Ленорман.

Эхо фэнсиона Эхо фэнсиона Эхо фэнсиона

Все мы немного у жизни в гостях,
Жизнь, это просто привычка.
Чудится мне на воздушных путях
Двух голосов перекличка…
Анна Ахматова.
 
Композиторы, поэты, живописцы, жившие в нашем фэнсионе, или же бывавшие его частыми гостями, порой лично не знакомые, или знакомые поверхностно, вдохновляли друг друга. Даря один другому сюжеты, обращая внимание на чудеса жизни, левитировали таким образом творческую идею.

Речь идет именно о встречах  на «воздушных путях» искусства, по сути, астральных свиданиях, которые, чтобы не тратить много слов, мы будем именовать в нашем повествовании Эхом фэнсиона. 

Таланты, не общаясь в реальности, исключительно фактом творчества влияют на судьбы друг друга. Искусство изменяет их жизнь – или жизнь подыгрывает искусству. Такое поразительное взаимовлияние, порой сквозь века и страны, автор называет в этом повествовании  Эхо-Магнитом.