Апачи Аризоны против американцев 1850-е

Территория Аризоны – часть Апачерии как упоминалось выше, ранее принадлежавшая Мексике входила в состав провинции Сонора.
После победы США в американо-мексиканской войне в 1848 году большая часть современной Аризоны по договору Гуаделупе-Идальго была выкуплена Соединенными Штатами у Мексики и в 1850 году присоединена к уже существовавшей на то время Территории Нью-Мексико.
 В 1853 году США выкупили у Мексики и остальную часть Аризоны, приступив к ее заселению после ратификации договора Гадсдена в июне 1854 года.
Одним из пионеров Аризоны в истории принято считать  скотовода Пита Китчена, который в этом же году около современного Ногалеса основал ранчо. Из Соноры Китчен привел туда тридцать семей индейцев опата, которые обрабатывали землю и охраняли стада от апачей. Ранчо Китчена располагалось на холме и походило на хорошо укрепленный форт. Апачи много раз нападали на оплот Китчена, но благодаря продуманной системе защиты так и не смогли его уничтожить, в то время как другие ранчо скотоводов, то и дело индейцы предавали огню. Говорили, что Китчену удалось договориться с вождем чирикауа Кочисом  племя, которого хозяйничало на этой территории.
В начале 1850-х годов апачи Аризоны в основном нападали на мексиканские пресидио, и грабили путешественников на дорогах, ведущих в Калифорнию.
Общеизвестна история семьи Отман мигрировавших на Запад в составе каравана переселенцев и попавших, как полагают исследователи в руки апачей.
В феврале 1851 года семья мормонов Ройса Отмана, решила поискать счастья на Западе и направлялась в Калифорнию. Путь был сложен и опасен. По пути караван из восьми повозок остановился в деревне индейцев пима, у реки Хилы, которые всегда оказывали уважение и помощь переселенцам. Но тот год был не урожайным и пима не смогли в достаточном количестве снабдить путников провизией.
 
У реки Колорадо караван повстречал проводника из форта Юма  по имени доктор Лекаунт, который уверил путешественников, что на пути он не встречал ни одного индейца, поэтому путь безопасен. Но, не смотря на его уверения, мормоны отказались следовать дальше, лишь только семья Отман решила продолжить путь. Через семь дней пути силы тягловых животных и самих людей были на исходе. Быки Отманов, настолько ослабли, что едва могли тянуть фургоны. Кроме этого заканчивалась еда и у самих путников. Отманы вынуждены были остановиться. На стоянке к ним подошел обоз, следовавший в форт Юма, проводником которого, оказался тот же доктором Лекаунт. Обратив внимание на крайнее истощение Отманов, Лекаунт рекомендовал им оставаться на месте и не продолжать путешествие по причине того что их животные да и они сами не в состоянии идти дальше. В этой связи, Лекаунт убедил их вернуться в форт, но лишь только после того как он с обозом, дойдет до форта и оттуда вышлет им помощь. Ройс Отман согласился, но был решительно настроен, вернуться в форт вместе с обозом Лекаунта. Лекаутн не возражал, но предупредил, что  поскольку его обоз будет двигаться быстрее, чем фургон Отмана, запряженный доходившим быками, то он по пути будет оставлять метки, по которым Отманы могут ориентироваться относительно наличия по близости индейцев.
На следующий день обоз Лекаунта подвергся нападению индейцев,  которые атаковали его на стоянке, забрав всех животных. Это произошло в тридцати милях от места, где Отманы отстали от обоза Лекаунта. Идти пешком до форта было равносильно смерти, но у людей Лекаунта выбора не было и они решили рискнуть. Спустя три дня Отманы вышли к тому месту, где на Лекаунта напали индейцы, но, ни каких меток предупреждающих об опасности, которые обещал оставлять проводник, они не обнаружили.
В конце следующего дня, когда быки выдохлись, Отманы остановились на ночлег на берегу реки Хилы и подверглись нападению тонто апачей, но некоторые исследователи полагают, что на Отманов напали явапаи. Индейцы как выяснилось позже, выказали дружелюбие и попросили табак и трубку. После того, как Отман-старший угостил их табачком, они попросили еды. Предложив индейцам несколько корок хлеба, Отман-старший объяснил, что его семья также голодна, и они не имеют ничего, кроме засохшего хлеба. Тогда индейцы, посовещавшись, резко вскочили и напали на Отманов. Они убили Ройса Оутмана его жену и четверых детей. Дочерей же Оливию (Олив) и Мэри Энн индейцы захватили в плен. Но к счастью один из сыновей Отмана Лоренцо оказался раненым, и, придя в себя, чудом добрел до деревни пима, которые и спасли ему жизнь (в последствие Лоренцо принимал активные меры по розыску сестер). Тонто же продали захваченных девочек Отман в рабство индейцам мохаве. Младшая из сестер Мэри Энн умерла от голода спустя три года после пленения в возрасте десяти лет. Старшая Оливия в рабстве находилась до 1857 года, после чего была выкуплена из плена командованием форта Юма.
В1865 году Оливия вышла замуж за банкира из Рочестера (штат Нью-Йорк) Джона Бранта Файрчайлда. После свадьбы супруги переехали в Детройт, позже поселились в штате Техас, где прожили около тридцати лет.
 При жизни она категорически отрицала слухи о насилии над ней индейцами. «Надо сказать, что дикари никогда не посягали на мою честь …. Они относились ко мне с уважением, и я не была женой ни одного из их мужчин».
  Скончалась Оливия 21 марта 1903 года в возрасте шестидесяти пяти лет и похоронена в Шермане (Техас). Город Отман в Аризоне назван в ее честь. На месте гибели семьи Отман в Аризоне установлен белый крест. На надгробии надпись: «В память семьи Отман – пионеры убитые индейцами в 1851 году».
Эта одна из сотен историй описанных в литературе об индейцах, демонстрирует суровую действительность, с которой сталкивался каждый белый человек волею судьбы, оказавшийся в стране апачей.
Население вновь присоединенных мексиканских территорий южнее реки Хилы правительство США не сразу смогло обеспечить защитой.
Четыре роты драгун появились в окрестностях Тусона только в 1856 году, основав там пост. Но место для основания военного поста, по мнению командира драгун майора Эноча Стина, было непригодным из-за отсутствия пастбищ для лошадей и стройматериалов для блокгаузов. Поэтому при содействии жителей Тусона военные заложили пост на реке Санта-Крус в месте ее впадения в реку Сонойта, избрав для этого старое мексиканской ранчо Калабасас, располагавшееся в шестидесяти милях южнее Тусона. Защиту же жителей от нападений апачи в этой связи можно считать символической, так как драгуны, находясь в этом месте, за целый год не пресекли ни одной атаки индейцев, которые продолжали грабить Тусон и беспрепятственно нападать на поселения в Соноре.
В 1857 году драгуны покинули пост Калабасас и переместились к ручью Сонойта, основав форт Бьюкенен.
Этот аванпост в южной Аризоне представлял скопление глинобитных построек, не защищенных внешними стенами. Численность же расквартированного в форту гарнизона не позволяла проводить эффективные кампании против враждебных апачи, которые выказывая всяческое пренебрежение военными, на виду у солдат форта, направлялись для набегов в Мексику, демонстративно проходя рядом с постройками. Ни солдаты, ни офицеры форта не решались первыми атаковать индейцев по причине своей малочисленности.
Гражданские власти Аризоны в борьбе  против апачи использовали отряды индейцев папаго, которые в деле преследования оказывались более успешными, нежели регулярные войска. Численность папаго в 1850-х годах составляла около трех тысяч человек. Они дружественно относились к англос и в деле противодействия апачам были весьма полезны.
В борьбе с апачи кроме папаго американцы в Аризоне опирались на племена пима и марикопа, большая часть которых к середине 50-х годов из-за посягательств на их земли мексиканцев, перекочевала в Аризону.
Уполномоченный по делам индейцев Джордж Бэйли  считал папаго, пима и марикопа лояльными к американцам, и настаивал на том, чтобы власти со всей серьезностью подошли к вопросу обеспечения этих индейцев не только пайками и сельхозинструментом, но и боеприпасами и вооружением.
«Этих индейцев необходимо занять работой и определить четкие границы их пребывания, – писал он. – Их право на резервационные земли в Аризоне должно быть закреплено юридически. Кроме того необходимо проводить по отношению  к ним последовательную политику, обеспечивая поставку семян, инструмента, одежды как и было им обещано правительством. К тому же необходимо назначить им агента. Их лояльность к нам бесспорна, в связи с чем, полагаю снабжать их оружием и боеприпасами».
Но иные, же считали иначе, чем Бэйли. Например, владелец рудников Сильвестр Моури выражал довольно-таки прохладный и безразличный взгляд в отношении будущего папаго, марикопа и пима. «Судьба этих людей предрешена. Они закончат также как и другие племена, это лишь вопрос времени, – писал он. – Обязанность правительства, по возможности стараться стимулировать их экономически, чтобы сохранять их кажущееся «миролюбие» и предоставить им право самоопределяться, то есть идти по пути христианизации и цивилизоваться в наш уклад или оставаться самобытными. Первое, мне кажется идея фикс мечта псевдофилантропов, хотя определенное влияние в этом плане на них, конечно же,  оказывает население приграничья. Второе – контакты с цивилизацией белого человека в результате приведут их, как и другие племена  к вырождению. Мужчины  станут пьяницами, женщины проститутками, а болезни оставят от их расы одно только название». 
Но, к сожалению, на то время Конгресс как бывало и прежде, запретил субсидировать эти племена из федерального бюджета, и официально с ними  правительство не подписало ни одного договора, хотя в 1859 году и направило для них агента.
Если правительство в вопросе взаимоотношений с индейцами  действовало не решительно, то на местах население изыскивало различные возможности сдерживать их агрессию.
Так шахтеры южной Аризоны, манипулируя подарками в виде продуктов питания и вооружений, заключали мирные договора с различными локальными группами апачи. Характерно, что такие дипломатические увертюры со стороны шахтеров  – плоды кропотливой работы миссии доктора Стека, которая начала свою работу в 1856 году. Дело в том, что  инициатива положившая начало миссии Стека принадлежала владельцу шахт  располагавшихся в окрестностях Тубака Чарльзу Постону, который зная, что доктор Стек пользуется огромным авторитетом у различных групп апачи, предложил тому провести ряд встреч с несколькими лидерами групп чирикауа, стоявших лагерями не далеко от Санта-Рита. Постон уверил Стека, что эти группы апачи изыскивают возможность заключения мирных договоренностей с американцами по причине того, что мексиканцы отказывают им в торговле.
В результате проведенных доктором Стеком переговоров шахтерам удалось добиться мирных отношений с чирикауа взамен осуществления торговых сделок с ними.
Лично Сильвестр Моури не разделял ту эйфорию, которую испытывал Чарльз Постон после заключения сделок с некоторыми группами апачи.
В ноябре 1857 года он писал уполномоченному БДИ в Вашингтон: «По-моему апачи этот не тот народ, который можно усмирить. Ценности цивилизации не для них. Есть только один путь – их  всеобщее покорение. Они должны быть поставлены под наш полный контроль. Для этого нужно заставить их голодать. Мне жаль тех, кто относительно этой идеи испытывают сочувствие индейцам. Это все рано, что испытывать сочувствие гремучей змее или тигру».
Рафаэль Рампелли – поселенец с изыскательскими интересами в Аризоне выражал отличную от Моури точку зрения в отношении апачей: «Многие говорят, что апачи предатели, которые жестоко скальпируют и пытают свои жертвы. Но никто не говорит, что эти предательства и жестокости результат деятельности белых людей. Потрава индейцев стрихнином, сознательное распространение среди них черной оспы – это далеко не весь перечень «героической борьбы» с индейцами населения нашего пограничья».
Для изучения вопроса взаимоотношений с апачи, учитывая противоречивые мнения поселенцев Аризоны, Бюро по делам индейцев направляет туда специального уполномоченного Джорджа Бэйли.
Выяснив обстановку, Бэйли заключил, что большинство налетов на поселения апачи осуществляют с территории на севере от реки Хилы.
По причине того, что отряды апачских мародеров следуют в Сонору и Чиуауа ночью, пресечь их деятельность не всегда представляется возможным. Для того чтобы эффективно воспрепятствовать продвижению  индейцев с украденным скотом, необходимо по мнению Бэйли создавать военные посты у истоков ручьев и рек, куда апачи приводят животных на водопой. «Посты у истока ручья Аривайпа и в месте его пересечения долины Сан-Педро, а также форту Вебстер могли бы решить проблему апачей», –докладывал Бэйли руководству.
Но в 1858 году в южной части Аризоны не было достаточно войск, чтобы приступить к реализации плана Бэйли, поэтому строительство дополнительных фортов временно пришлось отложить.
Тем временем БДИ направляет миссию доктора Стека к чирикауа (чоконен) для обсуждения вопроса относительно беспрепятственного проезда путешественников движущихся на Запад через перевал Апач-Пасс по начавшему функционировать в 1858 году наземному почтовому маршруту Эль-Пасо – Сан-Диего. Апачи контролировали указанный отрезок пути, и вождь чоконен Кочис после встречи с доктором Стеком пообещал не препятствовать продвижению дилижансов и фургонов через Апач-Пасс и более того предоставлять даже им защиту.
Договорившись с Кочисом, Стек с аналогичной просьбой направился к койотеро. Койотеро произвели на Стека впечатление. По его мнению, они самое сильное и надежное из апачских племен Аризоны. «Койотеро менее воинственны, чем чирикауа, имеют большие стада скота и огромные табуны лошадей, умеют обрабатывать землю», – сообщал Стек.
В начале 1859 года в каньоне дель-Оро не далеко от Тусона Стек провел с вождями пиналеньо (пинал апачи) встречу по тому же самому вопросу, что с чоконен и койотеро. Пинал, также согласились беспрепятственно пропускать транзитных пассажиров через свои обширные территории.
Таким образом, миссия Стека в землях апачи  увенчалась успехом. Большинство племен обязались прекратить набеги и грабежи к северу от мексиканской границы. Но апачи не смотря на то, что получили подарки от Стека взамен обязательств прекратить грабежи на почтовом маршруте, отнюдь не собирались заканчивать свою мародерскую деятельность в Соноре и Чиуауа. Даже в период переговоров Стека с вождями апачей, их отряды грабили  мексиканские асьенды, захватывали пленников, скот и лошадей далеко на юге. В этот период койотеро, по разумению Стека «мирные фермеры», являлись наиболее активными и дерзкими налетчиками на территории северных мексиканских провинций. Вождь койотеро Франциско в разговоре с начальником станции почтового этапа Апач-Пасс высказал просьбу присоединиться к американцам, если те начнут войну против Соноры, и на всякий случай попросил того заблаговременно сообщить ему об этом. «Мои воины следуют за мной всегда, когда я собираюсь идти в Сонору. Там я буду бороться до конца, пока меня не убьют, и пусть американцы даже не пытаются меня остановить», – заявлял Франциско.
После того как доктор Стек покинул Аризону, апачи принялись грабить поселения в районе Тусона и форта Бьюкенен. Об этом свидетельствуют множество жалоб местного населения. В этой связи Стек рекомендовал Бюро по делам индейцев назначить для койотеро и пинал отдельных агентов, которые бы проводили работу с этими племенами. Но как говориться реализация любой инициативы  всегда ложиться на плечи инициатора, то к агентству Стека дополнительно присоединили еще и койотеро. «Мне проблематично управлять удаленными друг от друга мескалеро, хиленьо (мимбреньо) и койотеро, но никто из бюрократов в Бюро этого понимать не желает», – сетовал Стек в письме к губернатору Нью-Мексико.
На юге Аризоны в районе Тубка, (шахты Чарльза Постона) апачи старались избегать конфликтов с поселенцами из-за скота и лошадей. Апачи сдерживали свои грабительские наклонности даже в тех случаях, когда с пустыми руками возвращались из набегов в Мексику и проходили мимо табунов и скота, принадлежавших американским гражданам. Апачи могли легко поживится, но слово данное доктору Стеку их вождями было для них законом. Но как всегда в вопросах с индейцами вмешивался «господин дерьмовый случай», который в мгновение менял положение вещей. Как-то раз группа скотоводов из Соноры прибыла в Тубак в контору Чарльза Постона, сообщив о том, что неизвестные апачи угнали у них стадо скота. В этой связи, преследуя индейских скотокрадов, сонорцы испросили разрешение Постона устроить индейцам засаду на территории  его рудников. В качестве оплаты за услугу скотоводы предложили Постону выбрать несколько понравившихся ему лошадей из числа тех животных, которых им якобы удастся отбить у индейцев. Но поскольку Постон, как нам уже известно, имел договор с апачи и соблюдал его условия, то ему пришлось отказать сонорцам. Долго не раздумывая, группа скотоводов направилась на ранчо Каноа, где велись лесозаготовительные работы компанией «Лэнд Сопори энд Ливисток» и, заручившись поддержкой тамошних лесорубов, устроили возвращавшимся индейцам засаду. Скот удалось отбить, но в следующем месяце апачи отомстили лесорубам – уничтожили почти всех рабочих Компании, дотла сожгли строения, а также завладели всеми лошадьми. По следу мстителей из форта Бьюкенен выступили войска, но нагнать индейцев им так и не удалось. В этой связи американские поселенцы вскоре стали понимать, почему мексиканцы в большинстве случаев отказывались от преследования налетчиков апачи.
Летом 1859 года вождь Кочис старался сдерживать своих чоконен от нападений на ранчо американцев, но все же ему приходилось принимать претензии относительно краж скота совершенных другими племенными группами чирикауа, а также койотеро и пинал.
Однажды апачи украли восемьдесят голов скота принадлежавших Сонорской горнорудной компании. Войскам удалось вернуть шахтерам пятьдесят голов, еще одиннадцать голов вернул лично Кочис, пояснив американцам, что их скот апачи угнали по ошибке приняв его за мексиканский. Никакие договоры с американцами не могли заставить апачей не покушаться на собственность мексиканцев.
В другой раз пинал апачи, возвращаясь из Соноры, забрели на шахты Патагония, где шахтеры в знак «дружбы» с ними обычно давали им муку и табак. Но один из шахтеров (видимо новичок) не знал о существующих договоренностях с индейцами просто прогнал их, обозвав попрошайками. Уходя, апачи хладнокровно застрелили беднягу.
Инспектируя Аризону летом 1859 года известный нам полковник Бонневилль вынужден был констатировать, что поселенцам, проживающим в долинах  Сан-Педро и Санта-Крус требуется защита от коварных апачи, и поэтому в горах в районе Тусона, и долине Сан-Педро необходимо основать форты. «Успешные грабежи индейцев придают им смелости и дерзости», – говорил Бонневилль.
Того же мнения придерживалось большинство военных. Полковник Рив во главе отряда из двух сот солдат однажды преследовал пиналеньо на протяжении трех сот миль. Военные загнали лошадей, но так и не смогли настигнуть апачей и навязать им бой. Безрезультатная погоня убедила Рива, чтобы эффективно проводить преследование апачей, армии необходимо строить форты по всей Апачерии.
Учитывая мнение Бонневилля, Рива и других офицеров, Военный департамент США в 1859 году принимает решение об основании форта Брекенридж в месте слияния ручья Аравайпа и реки Сан-Педро.
  К началу 1860 года по причине вывода войск из Апачерии в связи с гражданской войной деятельность враждебных групп апачи в Аризоне активизировалась. К тому же в ходе последующего своего визита к чирикауа доктор Стек объявил Кочису о намерении правительства объединить его племенную группу чоконен с родственной группой мимбреньо на территории Нью-Мексико, что весьма  огорчило Кочиса, но вождь по-прежнему оставался верным своему слову и не выступал против американцев. Однако событие, которое спровоцировало десятилетнею войну Кочиса против американцев, и последовавшее за ней сопротивление апачи 1870-х –1880-х годов полностью оставалось на совести американцев и вошло в историю как «Разрезанная палатка» или «Дело Баскома». 
Об инциденте, который спровоцировал войну апачей с американцами в начале  60-х годов подробно рассказано в работе одного из соавторов И.Костяна «Вождь апачи», поэтому для наглядности мы осветим этот эпизод весьма сжато.
В конце января 1860 года койотеро в ходе налета на ранчо фермера Джона Вэрда расположенного на реке Сонойта захватили приемного сына Вэрда по имени Феликс и угнали скот принадлежавший Вэрду. Мальчик, как указывает исследователь Дональд Уосестер,  по крови наполовину был апачи. Жена фермера Вэрда Хесуса Мартинес некоторое время находилась в плену у апачей, и вероятно, отцом ее сына Феликса был кто-то из мужчин апачи.
Преследование индейцев по горячим следам ничего не дало военным, и поиски были прекращены. Через несколько дней в начале февраля командир гарнизона форта Бьюкенен подполковник Питкерн Морисон возобновил поиск похищенного мальчика, направив отряд под командованием лейтенанта Джорджа Баскома на переговоры с вождем чоконен Кочисом, так как военные подозревали, что сие злодеяние совершили чоконен из лагеря Кочиса.
Баскому надлежало выяснить истину, и в случае отказа Кочиса сотрудничать с военными в вопросе возвращения мальчика родителям,  было приказано применить силу.
  Баском явился в лагерь Кочиса и провел с ним переговоры. Кочис отвергал все претензии и обвинения, предъявляемые Баскомом его племени, но пообещал  со своей стороны содействовать возвращению мальчика родителям, направив своих эмиссаров в лагерь койотеро. Баском согласился. Через два дня Кочис в сопровождении воинов и некоторых близких родственников под белым флагом прибыл в лагерь Баскома. Для разговора индейцев пригласили в палатку командира. В ходе беседы Баском потребовал от Кочиса, чтобы он и его родственники стали заложниками до тех пор, пока койотеро не приведут в лагерь солдат мальчика Вэрда. Реакция вождя была мгновенной, он понял, что попал в ловушку. Кочис выхватил нож, полоснул им по пологу палатки, и бросился бежать.  Вслед ему по приказу Баскома солдаты открыли огонь.
Через несколько дней  раненый Кочис вернулся к лагерю военных с отрядом воинов, и потребовал от Баскома освободить удерживаемых солдатами своих родственников,  обменяв их на захваченных апачами  трех американцев по неосторожности попавших в руки индейцев, а также захваченных ими накануне армейских мулов. Баском, проявляя настойчивость, ответил, что вернет заложников, как только апачи вернут сына Вэрда.
Кочис ничего не ответил и вынужден был уйти. После чего приступил к мести. Апачи атаковали солдат Баскома, когда те привели лошадей и мулов на водопой. Вскоре индейцы напали на дилижанс в нескольких милях от Апач-Пасс, сожгли фургоны и убили восемь погонщиков мулов недалеко от станции почтового этапа Юэлла. Где-то 16 февраля Кочис казнил захваченных им американцев.
В ответ на действия Кочиса, Баском, уходя из Апач-Пасс с прибывшим к нему подкреплением, повесил шестерых индейских заложников  – троих чирикауа и троих койотеро. Женщина и двое мальчиков чирикауа были доставлены военными в форт Бьюкенен и впоследствии отпущены на свободу.
С этого момента Кочис начал войну против американцев уничтожая любого белого в Аризоне попадавшегося у него на пути.
До сих пор нет однозначного мнения исследователей и экспертов в вопросе «Дела Баскома». Одни справедливо считают, что глупость и недальновидность молодого лейтенанта привели к двадцати пятилетней войне американцев с апачами. Другие, в развязывании конфликта винят упертого Кочиса, гордость которого, якобы не позволила стать на время заложником военных, пока нормализуется ситуация. Третьи считают, что войну с апачи спровоцировал вовсе не конфликт Баскома и Кочиса,
а события 1858 года на лесопилке в Каноа. Но как бы там ни было, к 1861 году апачи уже полноправно хозяйничали на своей территории. Месть Кочиса сплотила вокруг чирикауа племена хикарилья, мескалеро, койотеро. Грабежи и убийства американцев и мексиканцев, учиняемые индейцами стали повсеместными. Защитить населения от апачей было некому, так как уже говорилось выше, войска покинули Аризону и направились на защиту в Нью-Мексико, где разгорался конфликт  юнионистов с конфедератами.
  В июне апачи дважды нападали на форт Бьюкенен, убивая солдат и угоняя лошадей. В июле войска, покидая Аризону, сожгли форты Бьюкенен и Брекенридж.
Владелец рудников Чарльз Постон и  подобные ему деловые люди понимали, что без поддержки армии в южной Аризоне их дельнейшее пребывание не безопасно и поэтому также покидали свои асьенды и ранчо, спасаясь в Тусоне. Восточная часть долины Санта-Крус опустела. «Апачи с Соноры переключились грабить южную Аризону», – писал Росс Браун. Южнее Тусона лишь только ранчо Пита Китчена и шахты Сильвестра Моури оставались во владении американцев.
Апачи Аризоны ошибочно считали, что их военные действия вынудили войска покинуть территорию и в этой связи рассчитывали полностью освободить свою землю от американцев, поэтому повсеместно направляли свои удары по шахтерским лагерям, ранчо и поселениям.
Начало 60-х годов – лучшее время для осуществления надежд апачей, которые вполне могли стать реальностью.