Прости меня. Часть 15

     Я повторяю про себя  Иисусову молитву – единственное, на что я сейчас способна: тоненькая ниточка, связывающая меня сейчас с Верой и  Господом, чтобы не оторваться от него надолго или навсегда. Может смилуется Господь надо мной и пошлет успокоение - хотя бы от душевных мук?

     Вот и могилка мамы, занесенная снегом, под которым две белые гвоздики, принесенные мною в прошлый раз. Я кладу на нее еловые ветки и шепчу: «Тебе, мамочка!» Зажигаю толстые белые свечи, которые встроила тогда в  ямку, некое подобие блиндажа, у ее изголовья. Они горят спокойно и ровно, прикрытые от ветра целлофаном.

     Я смотрю на эти свечи и снова шепчу ей:
    - Мамочка, я здесь! Выслушай меня!

    И начинаю свой рассказ: о том, как мне трудно без нее, вернее, невыносимо,  Что я прошу у нее прощения, и что теперь я вытираю в квартире пыль, даже когда ее мало, - чтобы делать, как она хотела, и  еще многое-многое, как она мне советовала и как хотела… Но как мне быть, как жить? Снег под моим лицом тает от слез…

     Нет, она не слышит меня, я чувствую, что говорю в пустоту – нет ощущения ее близости и ответа мне… Значит, душа ее сейчас не здесь? А где? - я не знаю.

    Мамочка, где ты? Может быть, душа твоя готовится к сороковому «судному дню», и мои горести и заботы кажутся  тебе, с твоим новым видением и мышлением, – ничтожными, житейскими и мелкими по сравнению с той вечностью, в которой тебе  предстоит жить? Ты живешь теперь уже в другом мире и измерении.

     Может быть, она просматривает сейчас и осмысливает свою прошлую жизнь, здесь, на земле, но иначе, по-новому? И считает, что о нас позаботится Господь. Наверное, она думает так, или – уже знает это.

     - Мамочка, прости меня! – умоляю я, оттаивая снег своими слезами. –
Господь даст тебе хорошую обитель: ты прожила достойную жизнь – честную, мирную,  в труде и заботах, без вранья и фарисейства! И я молюсь о тебе: о прощении грехов твоих – «вольных и невольных», без них живут в мире только святые…

    Не может Господь не простить их тебе, малых грехов, какие бывают у всех, к тому же, прожила ты  жизнь без земных радостей…Ты только и делала, что что-то делала, даже на пенсии: готовила, консервировала, убирала, вязала, штопала, стояла в очередях. Ты не злорадствовала, не завистничала, никому не причинила намеренного зла. А если и не делилась тем, что имела, так расточительно, как я, зато легко всем прощала обиды, чего до сих пор не умею делать я.

     И это у тебя мне надо учиться мужеству и воле к жизни. Господи, помоги мне в этом!

     Пора идти. Уже почти разошлись те, кто пришли сюда: не слышно их голосов.

     - Прощай, мамочка, и, если можешь, -  прости меня, такую грешную перед тобой! – как поздно поняла я, кем была для меня ты!
     И потому, может,  не продлил Господь твою жизнь: чтобы я поняла это,  да с такой невыносимой болью и горечью… И что именно ты была самым верным и надежным моим тылом, чего я не понимала и не ценила…А заботилась о тебе по-настоящему только в последние дни твоей трудной и горькой жизни. Прощения у тебя я буду просить до конца своих дней…
Прости меня, прости!

     Я бреду назад, снова утопая в снегу. Нет, мне не стало легче, но все равно  - надо жить: у меня есть сын, за него я отвечаю перед ним и Господом.  Но – каков Его  Замысел обо мне? Ведь он есть о каждом человек в этом мире…

     - Замысел? – задумавшись, глядя в сторону, повторил на днях в храме мои слова о. Владимир. – Не думайте об этом – сложно это… Просто молитесь!

     Вот и автобус. Он подоспел так, словно рассчитал время моего прихода.
Я сажусь в него и шепчу, глядя в сторону кладбища: «Господи, прости прегрешения моей мамочке – вольные и невольные… Прости и меня, грешную!»

     Автобус тронулся. Мы мчимся туда, где надо жить…

---------------------
(благодарю всех, кто прочитал этот рассказ)