Богдан 10

10.

Обратный путь Виктор начал ранним утром. Он ехал достаточно медленно, чтобы высматривать  повороты (непременным условием было наличие недалеко от отворотки ручья или речки). Он останавливался на обочине, включал  сигнал «аварийки» и выходил из машины. Проходился немного вперед по дорожке, что вела в леса, выкуривал две сигареты и, вернувшись в кабину, записывал в старом блокноте (подаренный кем-то на 23е февраля) местоположение, делал зарисовки местности, также писал расстояние  от ближайшего населенного пункта.

Обратный путь хоть  и занял почти 8часов, но все казался короче. Наверно все дело в том, когда едешь «домой» путь всегда, кажется короче.

Виктор вернулся к себе в начале пятого вечера,  очень уставший.   Прошлой ночью плохо спал, и снился  ему отец. Раздевшись, он прошел на кухню и поставил чайник, нажав на нем кнопку пуска.  Заглянул в холодильник, и обнаружив внутри еще три яйца, достал их и положил на стол.  Но почесав затылок, вернул обратно одно. Открыл навесной кухонный шкафчик достал кружку. Чайник вскипел. Мужчина насыпал кофе и залил кипятком. Взяв кружку с напитком, зашел в ванную и открыл воду.  Сделав пару глотков, поставил кружку на раковину, и разделся догола.  Встал под душ  в ванную он закрыл глаза.

Он стоял под потоком чуть теплой воды минут пять, потом взял шампунь и намылил голову. Втирал пену от шампуня подушечками пальцев в кожу головы все интенсивнее, будто хотел избавиться от чего-то.

Виктор был склонен к депрессиям, и его замкнутость отстраняла от людей. Он что ни не есть одиночка. С одной стороны мужчина упивался своей свободой и неконтролируемостью со стороны, с другой… Мечтал  оказаться в руках нежной и понимающей женщины. Но страх «посягательства на его жизнь, что за него будут решать или он будет кому-то обязан», делал,  увы, это невозможным.
Выйдя из ванной комнаты, Виктор надел чистое белье, а старое загрузил в стиральную машинку и включил ее. Та зажужжала, запуская в барабан воду.
Включив щелчком телевизор, услышал вечерние новости города Н.

Все-таки утешительные: снова появилась банда, состоящая из бывшего лидера ОПГ, который нашел скучавших людей по 90-ым, снова ввел понятие воровских законов, и заставлял совершать грабежи и похищения людей. А они, они верили в святость  преступного мира, чувствуя себя неприкасаемыми для закона. Но за окном не 90-ые, и не нулевые, за окном двадцать первый век, и законы старого мира пошатнулись.

- Не смотря на коррупцию в нашем  обществе, особенно среди надзирательных органов, ребята все-таки попались в руки правосудию. А теперь, Игорь, какую погоду ты нам… –  говорил корреспондент.

Виктор переключил канал. Он слишком хорошо знал обстановку,  возя с собой  бейсбольную биту с обмотанной черной изолентой  ручкой, и  обрез  охотничьего ружья, что лежали под его водительским сиденьем. Так на всякий случай. А случаи бывают разные…

Мужчина дотронулся до своих подсыхающих волос и взъерошил их  пальцами рук. Яичница на сковороде зашипела, и мужчина, сделав газ меньше, накрыл ее крышкой. Он любил, чтобы желток заплывал белком, и когда разрезаешь, то жидкое «солнце»   разливались по тарелке, чтобы  потом была возможность взять кусок хлеба и вымокать получившееся «желтое море». Такую яичницу делала для него бабка, сразу после несчастного случая с отцом. Она приехала из Гомеля,  через два дня, чтобы поддержать мать. Потому что та  никак не могла взять себя в руки, и просто лежала целыми днями в кровати. Бабка кормила мать с ложечки, уговаривая ее принять пищу. Только тогда повзрослевший в один день Виктор понял, как сильно мать любила отца. И только сейчас, понял,  что частые ссоры между родителями происходили из-за мелочей, и причиной  являлся сильный характер обоих. Никто не хотел уступать.

«Вот поэтому лучше быть одному, - закончила ворвавшаяся мысль  из воспоминаний детства, - Хватит разочарований. Уедешь, оставишь этот мир полный притворства, полный лживых отношений, и вообще, зачем тебе сдался кто-то? Разве тебе одному – плохо?» 

Яичница приготовилась, и Виктор выложил ее на тарелку. Взял приборы, снова переключил на  другой канал, шел фильм про войну. Сел за стол,  шумно сглотнув, когда взгляд  остановился на яичнице,  жадно набросился. 

Он съел ее быстро. Всегда быстро. Сколько бы ему не положили еды, Виктор всегда раньше всех умудрялся принять пищу. Его мать постоянно говорила, что надо жевать, а не заглатывать как удав, и отец повторял «не меньше 33х раз», но с детства ничего не изменилось. Он  человек действия. Сказал – сделал.

Зазвучала музыка. Виктор сделал тише телевизор и прислушался. Звонит кто-то. Он поднялся со стула, прошел в коридор, все еще слушая, откуда идет звук. Глухой звук мобильного телефона шел из ванной комнаты. Войдя туда, мужчина посмотрел на стиральную машину. Та невозмутимо  полоскала белье.

«Неужели в брюках оставил, а те – стираются? Ну, все…Копец! Почти новый телефон!» - думал Виктор. Он постоял еще секунду, но звук телефона стал  слышен лучше, и вот вскоре черный  уголок «Нокиа» вибрируя, выполз из-под ванны.
«Телефон выпал из брюк, когда в душ лез»  -  улыбнулся Виктор, наклоняясь за мобильным.

- Алло?
- Пливет! Давно велнулся?  - Антона выдавала его несчастная непроизносимая буква «р».
- Час прошел как.
- Ко мне зайдешь? – спросил Антон, и Виктор услышал, как на другом конце провода сглотнули, - Я пивка купил.
-   Чего празднуем? – поинтересовался друг.
-  Ничего. Так под настлоение. И я тут список составил, ну для поездки нашей. Так лучше мысля идет. Я почти ящик купил, без двух как. Так что давай, пока я все не выдул. Спеши.
- Ну, это другое дело…  - улыбнулся Виктор. -  Скоро буду. – завершил разговор он.