Сиротки. Продолжение,

4.
Был мир взлелеян Им самим.
Дарил блаженство всем и отдых.
Что ж нужно было тварям сим,
Что так его отвергли просто!?
Умом того не объяснить.
Все глупо так и не логично.
Решил от них освободить
Он мир. Решительно. Цинично.

Отдал приказ во все края:
Отныне и на веки вечны
Все, кто без чипа – это враг,
Коварный и бесчеловечный!
Он подвергает риску всех,
Кто соблюдает свод Законов,
Кто ценит Правила для всех
И жизнь ведет по всем Канонам.

Чело без чипа – гнусный знак
Носителя зерна Заразы.
В геноме гоя скрытый брак,
Лазейка для микробов разных.
Он словно племя Сатаны
Рожден, чтоб Светлый мир разрушить.
Без церемоний все должны
Таких искать! Глаза и уши

Всегда должны быть начеку.
Словно детекторы в онлайне.
И не укрыться тут врагу!
Куда и как он не скрывайся
Однажды будет засечен,
Разыскан, пойман, арестован.
И будет чип в него внедрен.
А коль откажется, то скован

Цепями будет. И навек,
До окончанья дней последних,
В каменоломнях человек
Пребудет до мгновенья смерти!
Ведь Мир – единый организм.
И места нет для чужеродных
Микробов в нем. И выбор их
Тут равноценен приговору.

Таков был мир. Такою Явь
Была вокруг. Такою Правда.
Откуда только дети знать
Могли о том? Тут взрослый надо
И ум иметь и много знать,
Чтобы понять иль догадаться.
Они ж могли воспринимать
Его таким, каким казался.

Подсказки  не было у них.
Откуда исходить подсказкам,
Коли родителей своих
Лишились рано. Страшно. Разом.
В облаве сгинули они,
Жить не желая с микрочипом.
Желая жить не как рабы,
Не как скоты в хлеву обильном.

Свободы дух был слаще яств
Для их родителей упрямых.
Их гордый дух огнем пылал
И не желал цепей слащавых.
За то и сгинули в ночи,
Сиротами детей оставив.
И те одни тогда пошли
По жизни, помня завещанье.

Для них был мир – исчадьем Зла.
Лишил родителей и крова.
За что он так их наказал!?
За что он навалил лихого!?
Но дети помнили Завет,
Что дали мамы их и папы:
Что вместо чипа – лучше смерть!
Не попадайтесь чипам в лапы!

Скитайтесь, мыкайтесь в углах,
Живите впроголодь и в хладе,
Терпите с скрежетом в зубах
Но не сдавайтесь, бога ради!
Не дайте вас врасплох застать,
Схватить и чип в чело вам вставить!
Пусть лучше смерть, чем куклой стать,
Возможность дать собою править!

Чип в голове и на руке-
 То метка Власти сатанинской.
Кто согласился, пали те,
В глубины Ада. Низко-низко.
Сгубили души, променяв
На сытость, похоть и утехи.
Свободны  ж те, кто не признав
Власть Сатаны живет на свете.

Ну да. Едва они влачат
Свое житье вдали от люда.
И по ночам порой не спят
Скрываясь средь развалин скудных.
Привыкли люди голодать
И от мороза загибаться.
Но лучше будут погибать,
Чем сердца и души лишаться.

И дети наши среди них.
Хранили и сердца и души.
Завет родителей своих
Поклялись в жизни не нарушить.
Да и умом уже крепки.
Глаза окрест далече видят.
Постигнуть многое смогли
В хитросплетение событий.

И научились отделять
От кривды правду, Навь от Прави.
И видеть стали, понимать
Кто лжет, морочит и лукавит.
А что рассудок не постиг,
То пояснить кому найдется.
Родителей им заменил
Общинный строй народовольцев.

Община дом всем и семья.
Она и мать всем и утеха.
Светлы общинные дела.
Полны и радости и смеха.
А коль придется горевать,
То не беда. К всему привыкли.
Все пережили за года,
Пока жить научились скрытно.

Так странно видеть эту жизнь,
Что протекает рядом с ними.
Привыкли уж за ней следить
Сквозь щели схронов и укрытий.
Да жизнь ли это!? Что за бред!
Лишь оболочка это жизни!
В ней человека вовсе нет.
Программой стал. И ум, и мысли

Его в плену у микросхем.
Не человек уж, а компьютер!
Лишен свободы он совсем.
В оковы Морока закутан.
И как все ловко сделал Он,
Тот, кто Верховным стал Владыкой.
Мир натуральный заменен
Был им на виртуал столикий.
Мир виртуальный не чета
Бытийной серости простецкой.
И не заметили. Черта
Уж позади утехи детской.
Возврата нет в бытийный мир.
Не позволяет чип внедренный.
Он манит, требует, велит
Жить в виртуале обреченным.

Игрушки, сайты, треск сетей
Различных: порно, социальных.
Для озабоченных людей.
Для всех! Порочных и моральных.
Предтечей стали. А затем
Явился Миру Новый Сервер,
Что клон любой создать сумел
И выпустить в просторы Сети.

Какой восторг, какой экстаз
Доступен стал первопроходцам!
Летел как молния рассказ
О диве сем. Подобно овцам,
Идущим вслед за вожаком,
Что блеять может очень громко,
Но и с дорогой не знаком
И видит путь не дальше морды,

Пошли все люди ставить Чип.
Был не четою старым новый.
Собою мог он заменить
Отделы мозга. Стать основой
Сознанья нового. Умел
Он расширять пределы Мира,

И ретранслировать суть тел
В мир виртуальный. Очень мило!

Был бесподобен результат!
Превыше всяческих фантазий!
Любой желающий мог стать
Хоть кем в том мире. Тварью разной,
Хоть человеком, хоть скотом,
Отродьем быть инопланетным,
Царем, вампиром иль шутом,
Тираном стать, быть не заметным.

Любой каприз, любая блажь
Теперь для каждого доступна.
Но ложка дегтя в бочке благ
Была заложена преступно.
Чип новый нес в себе изъян.
Не удаляем был до смерти.
Он связи с мозгом создавал
Сродни живой нейронной сети.

Внедрялся напрочь он. Навек.
Чип становился частью мозга.
И самой важной! Человек
Не смог бы жить без чипа просто.
Но мало этого! Весь век
Был обречен  его носитель
Экстаз хмельной хранить в себе
От жизни, что дарил Вершитель.

За то, что дал Он много благ!
Лишал Он полностью заботы
И мир комфортный создавал
Носителю. В любых широтах
Давал уют Он и тепло,
Мир удовольствий плотских полный,
Утехи дев и щедрый стол,
Все, что Носитель соизволит.

И пребывал всяк в мире грез!
Летал, сражался, тешил душу.
Но только вот какой курьез:
Уйдя в себя он связь разрушил
С реальностью, где был рожден
Отцом и матерью, где зачат
И жить до смерти осужден
И Карму отбывать назначен!

Коль видеть мог бы он себя
В реальном мире! Стал он тенью!
В иллюзиях теперь живя
Он уподобился  растенью,
 Что чахнет в склепе без луча,
Несущего ему свет Солнца.
Так чахли те, кто предпочел
Уйти из жизни добровольцем.

Увы…  Не видели себя
В плену иллюзий пребывая.
Изгои же, средь них живя,
Судить могли о мраке Рая,
В который вел тех Господин.
Истощены. Субтильны телом.
Глаза потухшие на мир
Глядят не видя. Нет в них света.

И смысла нет. Нет ничего.
Пусты глаза. И жизнь пуста их.
Никчемна. Кончена она.
Лишь дух Царя Земли питает
Теплом и мыслью организм,
Что тем пленен до самой смерти.
Мертвы живые. В том трагизм
И жуть царящей круговерти.

Само собой, что злит Царя,
Доводит до истерик буйных,
Сам факт изгоев жития
Вне пут изысканных, заумных.
Всесилен он. Но все ж они
Уходят вновь и вновь из сети.
Ну ладно взрослые! Средь них
Без чипов вырастают дети!

И этот факт, как к горлу нож,
Владыке не дает покоя.
Всю власть свою направил он
На устранение изгоев.
Окутал слежкой каждый дом,
Кварталы, улицы, квартиры.
Повсюду очи. Взглядов взор
И день, и ночь следит за Миром.

Детекторы следят за тем,
Чтоб каждый мимо проходящий,
Два чипа в теле бы имел,
В ответ детектору звенящих.
Коль нет ответа – это враг!
Стремглав летит в тот угол стража.
Но только как бы тут не так!
Не попадают дети даже

В стоящие вокруг силки.
Научены судьбою тяжкой.
Сверхосторожны и умны,
Всегда настороже бедняжки.
Слух напряжен и глаз остер.
Тревожен взгляд и гибко тело.
Враждебен мир. Но быстр и скор
Средь зомби человек умелый.
5.
Случилось так и в этот час.
Стремглав метнулись в подворотню.
Привыкли уж за много раз
Отход готовить. Болью, кровью
Оплачен опыт детский был.
Ужасный, но бесценный опыт.
Коли б не он, то свет не мил
Наверно стал бы им в оковах.

А так, как ящерки, шмыг-шмыг,
И нет уж их! Как ветер в поле!
Издалека глядят, как их
Усердно догоняет свора.
Куда там ей! Потерян след
Людской бездушными рабами.
И невдомек, что детских тел
Им не увидеть ни глазами,

Ни через оптику глазниц,
Что дополнительно внедрили
Им в черепа. Упали ниц
Ребятки наземь и застыли.
И будто стали засыпать,
Здесь растворяясь, исчезая.
Тела их стали остывать
Тепло землице отдавая.

И не увидеть их теперь.
Слились с безжизненным пространством.
Как будто их настигла Смерть,
Накрывши саваном бесстрастно.
Лихая свора пронеслась
Их не заметив. Дальше! Дальше!
Найти! Схватить! Связать! Сковать!
Исполнить повеленье старших!

А те уж вставят глупым чип.
Внедрят и в голову и в руку.
Никто не может в мире быть
Порядка вне. И ту науку
Постичь должны изгои все.
Или исчезнуть. Повелел так
Наместник бога на земле,
Блистающий в своих высотах.

А для детей он Сатаной
Всего лишь был. Они умчались
От слуг его своей тропой,
Что их сознаньям открывалась.
Открытьем стал им этот Путь.
Был не изведанным и странным,
Когда впервые заглянуть
Туда возможность им предстала.

Так странно было в первый раз
Проникнуть в мир потусторонний.
Под небо новое попасть,
В простор иной, чужой, привольный.
Так странно было и чудно
Им в этом мире появленье,
Что поскорей закрыть окно
Им захотелось в то мгновенье.

Но любопытство не порок.
Оно боязни посильнее.
Продлили дети первый срок
В том мире чудном появленья.
Не все смогли тогда понять,
Увидеть и окинуть взглядом.
Но основное осознать
Сумели там. Миропорядок

Совсем не тот, что был внушен
С рожденья им. Иное время,
Иной размер, иной поток
Всего того, что за пределом
Лежит мирского жития,
Обжитого угла Пространства.
Там небо новое, земля,
И Жизнь сама! Там Света Царство!

Все тоньше и изящней там.
Все сплетено из кружев Света.
Растенье, жук или баран,
Гора, река или комета.
Все – Свет. Лишь плотность их и цвет,
Палитра и размер рознятся.
Все ярче там, чем на Земле.
Воистину там Света Царство!

Там Радуга – Природе Мать.
Она во всем, везде и всюду!
Из Радуги Творец соткать
Мир пожелал сей тайный, чудный!
Но волей Вышнего сокрыт
Мир Радужный от глаз бытийных.
Его увидеть и открыть
Лишь дух способен вольный, сильный,

Освобожденный от оков
Условностей, противоречий,
 Иллюзий, мороков и снов,
Что мозг пленяют человечий
И заставляют жить собой.
Лишь чистый ум и дух,  и совесть
Несут душе людской Покой,
Что пропуск есть в Мир чудный, Новый.

Чрез муки и борьбу пройдя
Покой душевный наши дети
Найти сумели. Обретя
Покой души, открыли двери
В тот Чудный Мир. Раскрылся им
Простор диковинный, желанный,
Что избавление сулил
 От супостата. Мир, что тайну

В себе извечную хранил
Бессмертия духовной сути,
Что Понимание дарил
О смысле жизни, смерти, судеб.
Что ясен был, как Божий Свет
И был глубок одновременно.
Родным и близким был для всех,
Кого впускал в себя. Вселенных

Имел в себе не две, не три.
Он бесконечен был по сути.
Пределов не было внутри
Пространства этого. И люди
В нем были равными богам!
Их власти не было предела!
Своим не верили глазам
Скитальцы наши. Обалдели

Когда случилось им впервые
Проникнуть в дивные чертоги.
Тогда чуть было не настигли
Их соглядатаи. Но ноги
Резвы и быстры оказались.
Когда совсем уж было плохо
Их взглядам арка показалась,
Что ранее служила входом

Во двор ко храму. Дети сходу
Метнулись к ней. Чутье позвало.
Как дикий зверь, что чует воду,
Они почуяли подвалы,
Ходы, развилки, катакомбы.
Спасенье в них возможно было?
Сомненья не было ни йоты.
Пока погоня не настигла

Бежать, бежать, бежать быстрее!
Бежать бездумно, без оглядки.
А ноги выведут, как зверя,
На волю их! Сверкали пятки
По каменным холодным плитам.
Визжала позади погоня,
Стучали позади копыта,
Все чаще! Схватят, коль догонят!

Вдруг впереди стена возникла.
Не камень. Пелена как будто …
Туман таинственно клубился
Призывно там. Лишь надо юркнуть
В него с разбегу. Дети мигом
В туман ворвались. Без раздумий.
Не чуяли от чуда лиха.
Лишь страх их гнал в туман безумный.

И стихло все! Мгновенно стихло.
Погони будто не бывало.
Свечение впереди возникло.
Мерцало, брезжило, дрожало.
Все было ново, странно, дико,
Но выбрать выхода иного
Не суждено им. Надо двигать
На свет, мерцающий им, ноги.

Пошли. Тихонько. Осторожно.
Все ближе свет. Туман растаял.
И разглядеть им стало можно,
Что в мир иной они попали.
Так чудно все тут! Иномирье
Как будто выпало из сказки:
Не отдает тут небо синью,
Все больше в нем лиловой краски.

И свет не тот. Как будто ярче,
Но, вместе с тем, струится всюду.
И в небе солнце не маячит.
Светил тут несколько. Как люстру
Как будто кто-то ввысь подвесил.
Собрал все солнца в семисвечник.
С высот своих светильник светит
На бренный мир роняя Вечность.

Хрустальный свет льет водопадом,
Попутно порождая блики,
И твердь с небес питает жизнью,
Мир создавая многоликий.
Здесь все не то! Не то пространство,
И горизонт уходит в небо.
В движенье все. Нет постоянства.
Все кажется таким нелепым!

Трава течет реке подобно,
Средь рек таких же разнотравья.
То вовсе не трава! Лишь форма
Дает травы напоминанье.
Иная жизнь. Иные силы
Заключены в ином созданье.
Как будто море здесь ожило,
Принявши форму разнотравья.

И аромата нет в нем вовсе.
Стерилен воздух иномирья.
Нет запаха травы иль плоти.
И звуков нет тех, что привык их
Слух принимать в привычном мире.
Не грубых тресков, воев, стонов.
Ласкают ухо переливы
Небесных тонких обертонов.

Звучит здесь все: трава и небо,
Потоков воздуха разливы.
И море странное напевно
Выводит чудные мотивы.
Мотив той музыки манящий
Подспудно проникает в душу.
Сливаясь с ней, он растворяет
Ее в себе. Привязки рушит

Души к конкретному пространству,
 К конкретной жизни, окруженью.
От шлаков жизни, от жеманства,
 От суеты. Он воплощенья
Стирает тень, снимает маску,
От грязи очищает Душу.
Наружу поднимает пласт он,
Тот, что Души зовется Сутью.

Исконной Сутью. Изначальной.
Что называется Искрою
Огня Небесного, что тайну
Являет высшую собою.
Здесь очутившись, отдышались
Ребятки наши от погони.
В себя пришли и огляделись.
Без суеты и без агоний

Текло здесь Время. – Междумирье,
- Как будто прошептал им кто-то
- Вы потайную приоткрыли
Дверь в Междумирье. Соизвольте
Теперь вернутся вы обратно.
Не можно оставаться доле.
Всему своя пора, ребятки.
Всему свой срок. Большою болью

Расплатитесь за промедленье,
Поскольку телом не готовы.
Идите в мир свой вы смиренно.
Еще вернетесь. Ваша воля!
И в этот миг туман сгустился
Невдалеке. Тому подобен
Он был туману, что пустил их
В пространство это. Против воли

Пришлось в него ступить детишкам.
Ну что поделать!? Видно нужно
Так было чьей-то воле высшей.
Они же были ей послушны.
Не долог путь. Прошли два шага
И вышли вновь на свет. На прежний.
Обычный и привычный глазу.
Уютный и не столь безбрежный.

 И арка тут. Руины храма.
Погони нет. О них забыли.
Но в душах кровоточит рана.
И этот свет уже на мил им.
Познали Новый Мир герои.
Разведали и приоткрыли
То, что до сих за пеленою
От всех других сокрыто было.

Так распирает поделиться
Их новостью со всей общиной!
Не терпится устам раскрыться
Излить рассказ о пережитом.
Но не поверят ведь ни слову!
В такое можно ли поверить!?
И скажут: Сочинили снова.
В фантазиях живут ведь дети.

То не беда. И даже благо,
В то время, как в плену иллюзий
Живет весь мир. Им, бедолагам,
Капкан иллюзий не разрушить.
Он основателен и крепок.
Вцепился он в живых когтями.
Незыблем он, стабилен, цепок,
Хоть иллюзорен. Врос корнями

Он в души и тела людские
И пьет их жизни вурдалаком.
Они ж глухие и слепые
За свой экстаз стократно платят.
Иное дело мир фантазий!
Свободных детских беспредельных!
Светлы они, разнообразны
И непосредственны, как дети!