Глава семнадцатая

 Я может чего-то не понимаю, но Корн говорил вполне серьезно. Подозревал, его
тяготило мое присутствие с первого дня знакомства. Я готов оставить его в покое,
если так будет легче для Корна.
 - В каком смысле проститься, Корн?-Я встал и включил свет.Не возможно говорить,
не видя его в темноте.
Корн сидел в кресле с закрытыми глазами, его руки покоились на подлокотниках.
 - Что происходит, Корн? Ты отсутствовал месяц, а потом приходишь сообщить, что
намерен снова уйти?! Я много раз пытался найти тебя, чтобы все исправить, но
сам себя останавливал. Я не хочу быть для тебя обузой. Ты ушел, и я стал анализировать. Ты оказался прав, меня больше не привлекает та ерунда, что я
затеял, потому что... тебя нет рядом, а значит нет ничего.-Я осекся, нес
какую-то чушь. Хотел сказать совсем другое, а может наоборот сумел впервые
сказать правду.- Ты стал другом, Корн. Я знаю, ты терпеть не можешь слово
"дружба" и все, что с ним связано, но я привязался к тебе. Не уходи, Корн!-Я
обозлился на себя за глупость, нервную дрожь вспотевших рук. Мне казалось,
я слаб и не ведаю, что говорю во всепоглощающем желании не отпускать Корна.
Я законченный эгоист!- В конце концов, это твое решение, Корн.
 - Ты хочешь услышать объяснения? Не думаю, что они тебе понравятся.-Корн
открыл глаза, посмотрел на меня своим прищуренным взглядом. Я уловил в нем
еще что-то, смысл совсем другого, скрываемого от меня. Он подтянул колени к
подбородку, обхватив их руками, совсем сжался в комок.-Я тоже думал, Греди,
мне мои мысли даются с трудом. Я боюсь их. Лучше не думать. Я начал размышлять
в тот день, когда ты явился в трущобы. Надо было прогнать тебя, но я не смог!
Так вот, первое, что я хотел сказать-прости за дурацкую сцену с кроссовками.
Я мог сдержаться, но... я теряю контроль над эмоциями, когда ты рядом. Второе,
да, меня не устраивают наши взаимоотношения. Ты называл их дружбой, кажется.
 - Я ничего не понял, у тебя сплошные крайности в голове. Что тебе мешает?
 - Ты!-Корн почти перешел на крик.-Ты, сукин сын,мешаешь мне жить, как прежде!
Я больше не принадлежу себе. Ты глуп и слеп, ничего не ощущаешь, кроме
собственных амбиций. А я могу чувствовать гораздо больше, чем кажется. Теперь
понятно, болван?! Я должен был просто вычеркнуть тебя из мыслей, очистить
голову, но я слишком слаб, не могу не думать о тебе.-Он сжал кулаки и уткнулся
лицом в колени, заговорил снова-знаю, мы с тобой разные...уйти, чтобы обрести
себя,-лучшее, что я могу сделать для нас обоих.
Он поднял побелевшее лицо. Глаза горели бешено, словно лучились этим огнем.
Я не мог пошевелиться, прирос к середине комнаты, окунаясь в ледяной холод,
ползающий по телу липким потом. До меня дошел смысл сказанного! Я никак не мог
справиться с ощущением, словно падаешь вниз с высоты и шлепаешься об землю
со всего размаху. Подумал, мозг и тело взорвутся от его слов! Потом пришла
такая немота в конечностях, что я присел на край кровати, уставился на Корна.
 - Извини, наорал на тебя. Ты не виноват на самом деле, это я все порчу,
И еще...-он помолчал, но, видимо, передумал говорить.-А, уже не важно... Если
когда-нибудь понадобится моя помощь, найди меня. Я готов горы свернуть ради
тебя, Греди, помни. Кажется, дождь кончился.-Он посмотрел в окно, улыбнулся
мне. Корн улыбался, но сквозь улыбку скользила такая боль, что еще чуть- чуть,
и он не выдержит.
Он поднялся, подошел, вдруг присел на корточки передо мной, как я сделал
тогда.
 - Прощай, Греди!-Дотронулся мимолетным прикосновением до моей руки. У него
были такие холодные пальцы!
 - Прощай, Корн!
Он побрел к выходу, за дверью падали последние капли дождя, стучали глухо
о бетонный пол. В духоту помещения ворвалась прохлада, сквозняк растрепал
волосы. Я не смотрел, как уходил Корн. Я вообще ничего не видел вокруг.
Уже за чертой двери он бросил через плечо:
 - В прошлой жизни меня звали Дон.-И ушел.